С.Р.Аблеев
доктор философских наук

 

Этика современной йоги: сохранение и реформация классических традиций

 

В западном культурном пространстве уже в течение двух столетий продолжается нарастание интереса к восточной философии и духовной практике. В главном фарватере этого интереса, среди других систем метафизики и психотехники Востока, находится философия и практика йоги. Кроме прочих причин, это внимание стимулируется появлением новых систем йоги, которые вносят в древние духовные традиции элементы реформации. Прежде всего, это касается философии Агни Йоги - Живой Этики[1] . Одним из самых малоизученных вопросов остаётся соотношение моральной философии Агни Йоги и этики классической индийской йоги (санкхья-йоги). Этому вопросу и посвящена данная работа.

Для анализа мы возьмём трактаты наиболее авторитетных идеологов санкхья-йоги: древних индийских мыслителей Патанджали («Йога-сутра») и Вьясы («Йога-бхашья»), которые развивают философские положения школы санкхья для обоснования и разъяснения практических целей духовной практики йоги[2] . В трактате Патанджали, как известно, конспективно и афористично излагаются основные положения системы йоги в её теоретических и прикладных аспектах. Работа Вьясы, написанная намного позднее, представляет собой развёрнутый философский комментарий метафизических и практических тезисов Патанджали.

Не представляет никаких сомнений, что этическая мысль выступает весьма важным составным элементом классической йоги. В текстах-первоисточниках, равно как и в йогической традиции вообще, она предстает взору исследователя не просто в виде отвлечённых теоретических спекуляций на нравственные темы, но как действенная, практически ориентированная система моральных канонов и принципов, на основе которых строится вся практика йоги и её метафизическая идеология духовного освобождения. Понимание этих канонов и принципов, а также следование им как в древней, так и в современной йоге расценивается в качестве неотъемлемого аспекта совершенствования и духовной трансформации личного сознания. Поэтому исходные аксиологические позиции классической йоги и Агни Йоги относительно роли и места этического мировоззрения в жизни человека оказываются совершенно тождественными.

В трактатах теоретиков классической йоги наибольшее значение придаётся следующим традиционным этическим проблемам: сущности и соотношению добра и зла; моральному долгу; сущности и экзистенциальным последствиям эгоизма; соотношению насилия и ненасилия; моральному осмыслению счастья и страдания. Особое место у Патанджали занимает этика духовного освобождения сознания, которое выступает высшей целью йогической духовной практики. Эти проблемы в Агни Йоге так же занимают крайне важное место. Однако по своей проблематике она оказывается намного шире и объёмнее этики классической йоги.

У Патанджали и Вьясы моральная философия имеет ярко выраженное персональное измерение и практически полностью лишена социального аспекта. В этом она напоминает этическую концепцию неоплатонизма - такую же высокоморальную, метафизически обоснованную, глубоко мистичную и совершенно внесоциальную. Агни Йога помимо персонального аспекта обнаруживает социальное, экологическое и даже космическое измерение моральной философии. Этика классической йоги сориентирована на мистическое освобождение или спасение человека, совершенно свободного от общества и каких-либо нравственных обязательств перед ним. Антропокосмическая этика Агни Йоги сориентирована на спасение всего человечества, в котором древняя отвлечённая метафизика страдания приобретает очертания вполне предметных и совершенно реальных глобальных проблем цивилизации. В этом мегапроцессе духовная трансформация личного сознания выступает лишь частным случаем универсальной космической эволюции земной жизни и разума.

Одним из краеугольных этических вопросов в классической йоге является вопрос о сущности добра и зла. Его постановка имеет практический характер: что для человека есть благо, а что есть зло? Патанджали рассматривает этот вопрос сквозь призму главной духовной цели человека. В традициях индийской метафизики она заключается в освобождении духа от материального бытия и достижении абсолютной обособленности от кармы, сансары и сопряжённых с ними авидьи и страданий. Метафизически это есть возвращение личного человеческого сознания к своему трансцендентному источнику - Космическому Сверхсознанию или Мировому Духу.

Всё, что этому способствует, классическая йога считает благом. Всё, что этому препятствует, есть зло. Поэтому Вьяса утверждает, что река человеческого сознания, в конечном счёте, может течь только в двух направлениях: либо в сторону блага, либо в сторону зла. Третьего не дано. Если сознание устремляется по руслу различения к реализации духовного освобождения, то это есть путь к благу. Если ментальные интенции сознания направлены по руслу неразличения к чувственному бытию (сансаре), то это есть путь к неизбежному злу [3]. Примечательно, что достижение блага в санкхья-йоге связывается с развитием бесстрастия, то есть с практикой управления сознанием. В то время как погружение в пучины зла есть следствие тяготения сознания к чувственным объектам и желания испытывать удовольствие от них.

Эта магистральная антигедонистическая линия классической йоги полностью сохраняется в Агни Йоге - Живой Этике, которая стремится освободить человека от чувственной зависимости и развить в нем психическое равновесие сознания. Таким образом, ограничение чувственности и достижение бесстрастия выступают универсальными этическими целями для таких совершенно разных по своим философским основаниям учений, как пифагорейство, платонизм, аристотелизм, стоицизм, классическая, буддийская и современная йога.

Из рассмотренного понимания добра и зла вытекает представление о главном моральном долге человека. В этической картине мира классической йоги он заключается в том, чтобы стремиться и добиваться освобождения своего духа от постоянных перерождений в низших мирах сансары и сопряжённой с ними зависимости от материального бытия. Освобождение есть высшая цель и высший долг не только для человека, но и для всех остальных существ, за исключением Бога Ишвары, так как он изначально по своей духовной сущности абсолютно независим от материальной природы.

Решая проблему морального долга, Патанджали подчёркивает, прежде всего, личную ответственность каждого живого существа за свой персональный дух. Помогать другим существам на пути освобождения - удел Бога или, в крайнем случае, совершенных гуру-йогов, которые добились собственного освобождения. В буддийской йоге традиции Махаяны моральный долг понимался более альтруистично. Духовный подвижник (бхикшу) был обязан стремиться не только к личному освобождению, но и прилагать постоянные усилия к освобождению от страдания других живых существ. Подобная позиция характерна и для Агни Йоги, в философских текстах которой идея служения человеку и обществу ради их духовной эволюции поднимается на большую этическую высоту.

Крайне важную роль в решении моральных вопросов в йоге играет проблема преодоления эгоизма. Что такое эгоизм с точки зрения метафизики санкхья-йоги? Это иллюзорная тождественность Мирового Духа (Пуруши) и личного сознания (индивидуального буддхи) как его психического инструмента. С другой стороны, эгоизм - это иллюзия собственной обособленности и независимости от мира.

Но почему это иллюзия? Вьяса полагает, что, во-первых, личное сознание является только инструментом (зеркалом) для Вселенского Сверхсознания. Во-вторых, личные сознания живых существ связаны между собой как элементы единого космического психо-ментального целого (Буддхи-Махата). Пока человек думает о себе как об автономном существе («я - это моё тело», «я - это моя чувствующая душа», «я - это мой разум») - он пребывает в неведении и неспособен продвинуться по пути духовной йоги к своему освобождению. Но когда он начинает осознавать себя в качестве Мирового Духа (Сверхсознания), отражающегося в зеркале персонального сознания (Эго) и тем самым порождающего иллюзию обособленного существования, - тогда он приближается к освобождению от всех иллюзий и зависимостей.

Таким образом, главным оружием против эгоизма, согласно классической йоге, является духовное знание, благодаря которому йоги понимают различие между Вселенским Сверхсознанием и личным сознанием живого существа. У видящего такое различие, разъясняет Патанджали, прекращаются всякие размышления о собственном существовании[4] . Почему это происходит? Потому, что человек понимает: подлинное космическое бытие имеет только единое Сверхсознание. А он сам есть лишь его часть, отражённая в иллюзорном психическом зеркале личного сознания, которое существует для трансцендентных целей космического «Зрителя» (Абсолютного Духа).

В вопросах онтологии сознания Агни Йога далеко не всегда разделяет философские тезисы Патанджали, Вьясы и их предшественника Капилы, основателя системы санкхья. Однако в данном случае это не столь важно, так как моральное решение проблемы эгоизма в современной йоге крайне созвучно классической йоге. Во-первых, это касается аксиологического статуса эгоизма. Эгоизм или эгоцентризм здесь воспринимается как пережиток эволюции, препятствие на пути совершенствования духа и социальных отношений. Для Агни Йоги - Живой Этики характерно не столько разумное ограничение эгоизма (К.Гельвеций, П.Гольбах, И.Бентам, Дж.Миль и др.), сколько стремление к полному освобождению от его влияния. Человеку нужно избавляться, писал один из гималайских основателей теософского движения и новой йоги, от «собственного эго», которое есть не более чем «иллюзорное видимое «Я» [5]. В этом моральном радикализме современный философский гнозис совершенно определенно тяготеет к этическим доктринам классической и буддийской йоги и дистанцируется от европейских моральных концепций разумного эгоизма.

Во-вторых, психология Агни Йоги, как и психология санкхья-йоги, разводит персональное и имперсональное сознание. Доминирование персонального сознания (личного Эго) и подчинённое положение сознания имперсонального (монадической духовной Индивидуальности) порождает моральное, когнитивное и онтологическое самоограничение - эгоизм, гносеологические иллюзии (авидью), психо-ментальную и физическую дифференциацию жизни. Противоположная расстановка акцентов, то есть доминирование имперсонального сознания, ведёт к ограничению и искоренению эгоизма. В этом процессе Агни Йога, как и классическая йога, стремится усилить моральную установку воли на устранение эгоизма специальными приёмами психотехники управления сознанием. Это есть третий аспект корреляции по данной проблеме.

В прикладной этике классической йоги основополагающим моральным принципом является ахимса - воздержание от насилия. Другие моральные принципы, которым посвящены первая и вторая вспомогательные ступени йоги, опираются на ахимсу и вытекают из неё. Вьяса даёт удивительно глубокое определение ахимсы. Ненасилие, пишет он, есть непричинение вреда всем живым существам каким бы то ни было способом во все времена[6] . Все остальные виды самоконтроля и религиозных предписаний в йоге предназначены только для совершенствования способности ненасилия. Они применяются как дополнительные средства для того, чтобы придать ненасилию более совершенную форму.

Классическая йога даёт развёрнутую классификацию видов ненасилия. Из них выделяется двадцать семь основных. В основе этой классификации находятся три триады видов насилия. Первая триада касается действия, инициативы и оценки: насилие совершенное; насилие, побуждённое к совершению; насилие одобренное. Вторая триада касается причин: насилие вследствие жадности; насилие вследствие гнева; насилие вследствие невежества. Третья триада касается степени: слабое насилие; среднее насилие; сильное насилие.

Установка на уклонение от всех видов насилия (как физического, так и психического) в целом характерна и для Агни Йоги. «Насилие нам не свойственно», - отмечает Махатма Мория в книге «Озарение»[7] . Однако, идеология абсолютного непротивления злу для Агни Йоги - Живой Этики так же совершенно не характерна. Поэтому в другом фрагменте диалога он утверждает: «Мы не заявляли о непротивлении Злу»[8] . В этом состоит парадоксальная диалектика ненасилия новой йоги, которая призывает избегать инициировать насилие со своей стороны, но не исключает сокрушительного отпора всякой агрессии. В этом смысле Живая Этика подобно буддийской дхарме вполне могла бы явиться моральным фундаментом философии боевого искусства, в основе которой находятся такие категории, как сострадание, гуманизм, терпимость, с одной стороны, и мужество, решительность, сила, с другой.

На первый взгляд такая этическая позиция совершенно не вписывается в моральную идеологию классической йоги с её идеалом «непричинения вреда всем живым существам». Вместе с тем, прикладная этика йоги в отношении насилия на практике всё же оказывается более реалистичной, ситуативной и не столь схематичной как у Патанджали и Вьясы. По крайней мере, это касается защиты от нападения диких животных и смертельной угрозы со стороны человека.

Немаловажное место в йогической этике занимают моральные категории «счастье» и «страдание». Для мудрого, указывает «Йога-сутра», всё в мире есть страдание[9] . Очевидно, что этот тезис Патанджали соответствует мировосприятию всей классической индийской философии. Причины страданий теоретики йоги связывают с непрерывными изменениями объективного мира, беспокойством, действием следов прошлых впечатлений и противоречивым развёртыванием свойств (гун) материальной природы. Находясь в состоянии неведения (авидьи), человек не понимает этого. Неведение заставляет его принимать страдания за счастье, искать постоянство в непостоянном и вечное во временном. Получая наслаждение, непросвещённый человек называет его счастьем. Сталкиваясь с невозможностью удовлетворить своё страстное желание, он говорит о страдании. Устремляясь к наслаждению, то есть ложно понимаемому счастью, и даже получая его, человек вскоре вновь сталкивается с неизменным результатом - болью, разочарованием, потерей и неудовлетворённостью. Одним словом, ему вновь не удаётся избежать различных видов страдания.

В таком случае, что же тогда представляет собой счастье? Счастье, полагает Патанджали, - это достижение удовлетворённости[10] . Каким бы ни было счастье в чувственном мире, вторит ему Вьяса, каким бы ни было высшее блаженство в мире богов, и то, и другое несравнимы даже с одной шестнадцатой частью блаженства, обретаемого при устранении желаний[11] .

Подобная позиция в целом отражается и в текстах Агни Йоги - Живой Этики: «Йог чувствует себя свободным, ибо не порабощён желаниями»[12] . Тем не менее, Живая Этика в этом вопросе достаточно диалектична. Она не ставит вопрос о полном искоренении желаний, которое, по всей видимости, мало реалистично. Кроме того, желания имеют разное качество. Поэтому она предполагает власть сознания над желаниями и их дифференциацию по своей духовной сущности. «Желание - червь и цепи. Желание - искры и крылья. Освобождённый летит в познавании. Порабощённый рыдает в отчаянии»[13] .

Теоретики классической йоги вполне отчётливо представляли, что человеческое понимание счастья весьма неоднородно. Подавляющее большинство воспринимает его исключительно как чувственное наслаждение. Не исключено, что именно это обстоятельство заставляет Вьясу установить восходящую аксиологическую иерархию видов счастья, ссылаясь на древнего мудреца-йога Джайгишавью. Самое низшее из них - счастье обладания чувственными объектами. К нему стремится сознание, окутанное иллюзиями (майей) и духовным заблуждением относительно фундаментальных истин бытия (авидьей). Выше находится счастье удовлетворения. Оно является целью для просветлённых. Но самое наивысшее - это счастье абсолютного освобождения[14] . К нему устремляются совершенные йоги, избавившие собственное сознание от всех иллюзий и аффектов чувственного мира.

Таким образом, высшее благо, высший моральный долг и высшее счастье в классической йоге связываются с духовным освобождением сознания. Агни Йога не опровергает древнее понимание этих этических вопросов. Вместе с тем, она формулирует их решение несколько иначе, применяя понятие духовной или космической эволюции сознания. Идеологи новой йоги фактически уклоняются от обсуждения проблемы освобождения как финального акта духовного развития. Они рассматривают освобождение как непрерывный процесс развития («расширения») сознания в космической беспредельности, который можно назвать эволюционным совершенствованием духа. В этом состоит существенное отличие современной Агни Йоги от философии классической йоги.

У Патанджали освобождение есть не только высшее счастье, но и финальная цель всех духовных усилий. Особенности существования освобожденного сознания им практически никак не освещаются. Вопрос о том, каково бытие человеческого духа после освобождения остаётся открытым. Это молчание о трансцендентном роднит классическую йогу с буддизмом, отвергающим всякие теоретические спекуляции о нирване. Агни Йога в определённом смысле снимает эту печать молчания. Она переводит трансцендентное в природное и рассматривает процесс освобождения как обретение человеческим сознанием психоментального космического бытия. Преодоление чувственных интенций сознания в этом процессе играет крайне важную роль. Поэтому счастье в системе этических координат Живой Этики не может быть отождествляемо с чувственными наслаждениями. Принимая тезисы классической йоги, она подчёркивает моральную связь счастья и альтруизма (самозабвение, самоотверженность, самоотдавание). Ведь без альтруизма нет пути к освобождению сознания.

Этика классической йоги представлена не только философскими принципами и моральными установками, но и специальной практикой совершенствования сознания. Она предполагает как психическое, так и моральное совершенствование человеческого духа. Основу этой практики составляют так называемые восемь вспомогательных средств (ступеней) классической йоги. Первое и второе средства (яма и нияма) направлены на развитие и укрепление этического фундамента сознания. Показательно, что эти ступени предшествуют не только освоению психотехники (санъяма), но и физической, а также психофизической подготовке (асаны, пранаяма, пратьяхара), которые составляют шесть последующих ступеней или вспомогательных средств йоги.

Понятие «яма» обычно переводят как «самоконтроль». «Йога-сутра» указывает пять основных аспектов самоконтроля - ненасилие, правдивость, честность, воздержание и неприятие даров. Ненасилие - это непричинение вреда всем живым существам любым способом в любое время. Правдивость - это соответствие речи и разума реальной действительности. Слова не должны быть лживыми, ошибочными или лишёнными истинного содержания. Применение слов должно иметь целью благо всех живых существ и не причинять им вред. Честность - есть неворовство, отсутствие алчности, неприсвоение чужих вещей, жизнь на средства, полученные собственным праведным трудом. Воздержание - это контроль деятельности половых органов, скрытых инстинктивных телесных потребностей и стремлений. Неприятие даров - это отказ от подносимых предметов из-за понимания последствий владения ими - необходимости сохранения, возможности потери, повреждения или привязанности к ним[15] .

Понятие «нияма», как правило, переводят - «соблюдение религиозных (духовных) предписаний». Оно так же включает пять аспектов - чистоту, удовлетворённость, подвижничество, самообучение и преданность Высшему Началу. Чистота есть устранение внешнего (телесного) и внутреннего (психического) загрязнения. Телесная чистота достигается соответствующим питанием и уходом за телом. Психическая чистота - устранением аффектов сознания. Удовлетворённость - это отсутствие желания иметь больше того, что насущно необходимо. Подвижничество (аскетизм) - это терпеливое перенесение крайностей (голода, жажды, холода, зноя и т.д.), молчаливость, внешняя непроницаемость (невозмутимость) и другие обеты. Самообучение - это изучение духовных писаний об освобождении, повторение мистических формул - мантр. Преданность Высшему Началу - это отказ от плодов всех собственных действий и посвящение их своему Высшему Наставнику, то есть Духовному Учителю[16] .

Агни Йога в целом признаёт отмеченные аспекты ямы и ниямы, но переосмысливает и расширяет моральный смысл некоторых из них. Так, в частности, она выступает за умеренный аскетизм, допускает семейные отношения, воспринимает подвижничество как социальное служение, не ограничивает самообучение изучением исключительно духовных предписаний об освобождении.

Агни Йога - Живая Этика, как и санкхья-йога, это не только моральная философия, но и этическая практика. Причём практика, во многом направленная на достижение тех же нравственных совершенств и качеств сознания, которые имели высокую ценность для древней йоги: невозмутимости, удовлетворённости, ненасилия, свободы от чувственных аффектов, правдивости, преданности высшим идеалам, непривязанности к плодам своих действий.

Вместе с тем, здесь можно отметить и несколько существенных отличий духовной практики Агни Йоги от классической йоги. Во-первых, это стремление адаптировать духовную практику к условиям современной цивилизованной жизни. Оно порождает ослабление аскетизма, трансформацию традиционной йогической психотехники и повышение роли социальных методов развития сознания (обучение, творчество, наука, искусство, профессиональная деятельность).

Во-вторых, это включение в духовную практику принципа социального служения. Он стимулирует высокую общественную активность последователей Живой Этики, направленную на сохранение культурных ценностей, укрепление духовных основ цивилизации, развитие научных исследований и социально-культурной интеграции в этническом, религиозном и политическом аспектах.

В-третьих, это крайне значительный объём литературно-философских источников новой йоги при низком уровне систематизации моральных и иных концепций. Мозаичная структура текстов Агни Йоги - Живой Этики по своей форме совершенно далека от представленных кратко и системно афоризмов-тезисов классической йоги (Патанджали). Кроме того, духовная практика Агни Йоги не имеет такого чёткого, логически выстроенного методического каркаса, как восемь вспомогательных средств классической йоги. Это обстоятельство значительно затрудняет её практическое освоение последователями, как в этическом, так и в психотехническом смыслах.

«Йога-сутра» отмечает тесную связь между очищением сознания и развитием этических принципов. Очищение сознания как духовный процесс осуществляется культивированием следующих этически ориентированных психических состояний (содержаний) сознания: дружелюбие; сострадание; радость; беспристрастность (к счастью-несчастью, наслаждению-страданию и др.). Подобная корреляция, но со своими акцентами, существует и в Агни Йоге. Главный тезис здесь можно сформулировать следующим образом: совершенствование сознания есть процесс не только когнитивный и психотехнический, но, прежде всего, моральный. Следовательно, формирование определённых моральных качеств запускает интенсивную психо-энергетическую эволюцию сознания, которая в антропокосмической философии приобретает онтологическое измерение.

Все пять главных аффектов (ложных наполнителей) сознания в классической йоге имеют и этический аспект. Эти аффекты оказываются не просто нежелательными психическими состояниями, так сказать нейтрального морального свойства, но состояниями, имеющими в философии йоги негативную этическую оценку. К таким аффектам относятся: неведение; эгоизм; влечение; враждебность; жажда жизни[17] . Агни Йога не формулирует эти аффекты в качестве главных, но фактически так же рассматривает их как препятствия на пути духовной эволюции сознания. Особо выделяются здесь эгоизм, привязанность к собственности, стремление к чувственной жизни и его оборотная сторона - страх смерти.

Преодоление аффектов сознания представляет собой не что иное, как этическую и психотехническую практику. Здесь классическая йога и Агни Йога совершенно созвучны. Основу такой практики составляют этическая философия, самоконтроль, выполнение духовных предписаний и санъяма, то есть психическое сосредоточение на позитивных содержаниях сознания (духовный учитель, сострадание, радость, беспристрастность, духовное знание, причины страданий, моральный долг, истинное счастье, высшее благо и др.).

Конечной целью этической практики в йоге является духовное освобождение сознания. Вернёмся к этой проблеме ещё раз и рассмотрим её с точки зрения моральной и психотехнической методологии. Философские системы санкхья и санкхья-йога, несмотря на достаточно созвучное миропонимание, метод освобождения духа видят по-разному. Санкхья в качестве такого метода предполагает духовное познание. Однако классическая индийская йога (её основой явилась санкхья-йога Патанджали) считает методом освобождения практику активных духовных усилий и дисциплины сознания. Идеология освобождения духа философской системы санкхья получила своё отражение в традиции джнани-йога (йога-познания). А идеология и принципы освобождения санкхья-йоги легли в основу классической индийской раджа-йоги (царственная йога).

Агни Йога пытается синтезировать альтернативные методологии освобождения сознания, опираясь, прежде всего, на традицию классической санкхья-йоги и раджа-йоги. Аргументом в пользу такого вывода, на наш взгляд, является крайне высокое значение практики управления мышлением (сознанием) в новой йоге. Вместе с тем, её методология имеет и некоторые специфические, нехарактерные для классических направлений йоги черты. Они связаны с психотехникой развития центров высшего сознания (чакр). Ведущую роль в этих процессах приобретает психо-энергетическое воздействие Духовного Учителя, способного активировать внутренние энергетические процессы на определённой ступени духовной готовности ученика.

Освобождение духа не может быть достигнуто иначе, полагает Патанджали, нежели через практику йоги. Что стоит за этим утверждением и почему йога не рассматривает в качестве орудия освобождения, например, исполнение религиозных предписаний? Ответ на этот вопрос укоренён в психологии йоги. Главное в достижении освобождения - это избавление от «семян аффектов сознания». При устранении аффектов уничтожается корень кармы, разъясняет Вьяса, и мудрец достигает освобождения ещё при жизни[18] . В будущем он более не будет связан с миром материальных форм, так как избавил своё сознание от ложных идей и привязанностей, ведущих к формированию кармы.

Корнем аффектов, понимаемых как ложные, то есть негативные установки и содержания сознания, являются бессознательные психические следы-отпечатки (санскары) прошлых ментально-психических движений (вритти) сознания. Это есть скрытые, потенциальные психические интенции, которые в определённых условиях могут проявиться в психике человека и породить соответствующие им актуальные содержания сознания. Среди них могут быть не только позитивные, но и негативные - аффективные состояния сознания. Поэтому для достижения освобождения «Йога-сутра» предписывает избавление не только от беспорядочных ментально-психических движений, но и от бессознательных следов-отпечатков в собственном психическом мире.

Как же можно установить контроль над деятельностью сознания и бессознательного в психике человека? Для этого необходима технология йоги, понимаемая в классической традиции как прекращение беспорядочной активности сознания. Такое состояние психики достигается благодаря духовной практике сосредоточения сознания и бесстрастию. Иными словами, здесь используется специальная психотехника управления сознанием, которая на своих высших ступенях приводит сознание к полной духовной дисциплине. В Агни Йоге идея о необходимости сознательного управления ментальной активностью сохраняет свой концептуальный статус и считается весьма важным условием всякого духовного совершенствования.

В таком случае, почему для контроля над сознанием, следовательно, и для достижения освобождения, необходимо бесстрастие, понимаемое как отсутствие чувственных страстей и равнодушие к чувственному наслаждению? Опираясь на эмпирические наблюдения, антропология йоги обосновывает возникновение зависимости психики от чувственных явлений под влиянием постоянных наслаждений. Психическая сфера наполняется бессознательными отпечатками прошлых чувственных впечатлений, которые каждый раз заставляют сознание автоматически устремляться в направлении чувственных объектов. Вместо контроля сознания над субъективной реальностью формируется замкнутый круг постоянных влечений и зависимость мысли от аффектов. Таким образом, этические постулаты классической и современной йоги возникают вовсе не под влиянием отвлечённых теоретических спекуляций морального характера, но как следствие общей философской картины мира и эмпирической психологии управления сознанием.

Этика классической йоги и моральная философия Агни Йоги абсолютно тождественны в своём радикальном антигедонизме. Никакое духовное совершенствование, никакая дисциплина сознания, никакое бесстрастие невозможны в русле практики культивирования наслаждений. Здесь выстраивается следующая цепь моральных и психологических детерминаций. Постоянные наслаждения укрепляют влечение к чувственным объектам и, вместе с тем, усиливают искушённость чувств в наслаждении. Влечение формирует привязанность сознания к чувственным объектам, а искушённость заставляет искать наиболее приятные из них. Привязанность порождает регулярные страдания вследствие постоянной изменчивости чувственных объектов (потеря, болезнь, смерть, разрушение). Искушённость порождает неизменные страдания вследствие возникающей неудовлетворённости обладаемым объектом и непрерывного поиска нового, неизведанного объекта наслаждения.

Первый и второй потоки страданий кумулятивно усиливают друг друга и нарушают внутреннее равновесие сознания, то есть бесстрастие. Поэтому достижение бесстрастия путём наслаждения есть наполнение сосуда без дна. Пока дно отсутствует, процесс наполнения будет длиться бесконечно. Таким «дном», позволяющим до краёв наполнить «сосуд бесстрастия» в моральной философии и духовной практике классической йоги является отвлечение органов чувств (сознания) от того, что приносит наслаждение и постепенное развитие равнодушного отношения сознания к приятному или неприятному.

Таким образом, этика классической йоги и этика Агни Йоги обнаруживают немало созвучных положений. Нам представляется, что моральные идеи этих философских систем коррелируют между собой даже больше, чем онтологические или антропологические воззрения. Самым существенным расхождением рассматриваемых систем в вопросах морали, пожалуй, является соотношение духовной практики и социальной жизни.

Этический кодекс классической йоги глубоко персонален и внесоциален. Он изолирует подвижника от окружающего мира и побуждает его к упорному личному самосовершенствованию за пределами общественного бытия. Фактически для последователя санкхья-йоги никакого общественного бытия и не существует. Он пребывает в собственном экзистенциальном коконе, как в моральном, так и онтологическом смыслах. Для него нет никакой внешней реальности - исторического и культурного пространства, в котором войны, реформы, возвышения и падения государств, голод и процветание сменяют друг друга как времена года. Равно как и он сам для внешнего мира является в каком-то смысле виртуальным объектом или неподвижной разумной скалой, мимо которой проносится грохочущий поток общественной жизни.

Наследуя духовные традиции классической йоги, современная Агни Йога сохраняет персональное измерение этической доктрины, но, вместе с тем, дополняет его напряженным социально-культурным и даже ноосферным измерением. Совершенствование общественного бытия, социальное служение, действенное участие в решении насущных проблем земной цивилизации для адепта Агни Йоги - Живой Этики становятся не просто моральным долгом ответственной личности перед обществом, но единственно возможной стезёй восхождения духа к горизонтам космического сознания.

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

________________

 

 

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№45 дата публикации: 01.03.2011