Девятый вал

Хорошей компанией отправились мы сегодня по прохладе в автопутешествие. Мы – это трое библиотекарей, бывший дипломат, биолог, партийный работник, несколько неравнодушных горожан и я – ваш покорный слуга. И направились мы в "Газели" управления культуры на знаменитый Изюмский вал. Хоть и живём мы в десяти километрах от твердыни, а всё как-то ноги не доходили.

И пока едем, коротко расскажу об этом вале. Заметьте – не по "Википедии" и не по известным источникам, а от, так сказать – первого лица, от самой земляной насыпи. Если кто мне не поверит – сверяйтесь в Интернете.

Вал получил название только в середине ХХ века, с подачи воронежского историка В. Загоровского. На участке Усердского и Валуйского уездов во время строительства он назывался Полатовским.

Это грандиозное инженерно-фортификационое сооружение создано за два года – 1679-80. Тянется вал на 530 километров, начинаясь у Пушкарского посада города Усерд (ныне село Малобыково), и заканчиваясь, с изломом к северо-западу почти в 90 градусов у города Изюм, в пределах полтавского города Коломак. Другими словами – Изюмский вал лежит в основании местности, именуемой ныне Слобожанщина. Это был крайний – девятый по счету вал – в цепи защитных сооружений Московской Руси Ему предшествовала Тульская, Каширская, Шацкая, Белгородская, Симбирская, Исетьская Закамская, засечные черты и Самаро-Оренбургская линия.

Нынче вал в пределах Красногвардейского района сохранился пунктирно. В восьмидесятые годы прошлого века колхозы, по полям которых тянулся вал, принялись его усиленно распахивать. Вспоминаю, как с тогдашним заведующим отделом культуры Александром Тихоновичем Харыбиным (светлая ему память) мы стали под нож гигантского бульдозера С-100. Пятиметровым ножом он буквально равнял памятник с землёй. Тракторист выскочил – беспомощно развёл руками:

– Приказали председатель колхоза "Память Кирова" Виктор Андреевич Варнавский и парторг Иван Ильич Масловский (пусть люди знают своих героев). А я человек маленький.

Мы подали маленькому человеку бутылку водки, и Харыбин помчался в район, добиться прекратить беззакония. А я остался. Когда к месту варварства нагрянули председатель с парторгом – тракторист мертвецки спал.

Словом – пока суд да дело – вал мы отстояли.

И теперь поднимемся на него, как преемники и потомки стариной славы. Вот он, под нами – бесконечный гребень на травяной щетине земли. Только здесь осознаешь всё величие и героизм строителей вала.

Он представляет из себя насыпное сооружение в два человеческих роста высотой и шириной такой, что на нём могут разъехаться две подводы. Добавьте сюда канаву в те же два человеческих роста перед валом (оттуда изымалась земля для насыпи,) и вы получите с южной, набегоопасной стороны, сплошную отвесную земляную стену высотой в четыре человеческих роста.

Теперь представьте, что по всему гребню, в южную сторону с наклоном, торчали один к одному сплошняком заточенные карандашами цельные брёвна.

А позади брёвен, на высоких подставах, ещё выше карандашей, лежали на помостах саженные толстенные кругляши. Лёгким движением багра снизу такой кругляш легко отправлялся на головы штурмующих.

Через версту – полторы, на виду друг у друга, устраивались земляные городки. Это такие временные укрепления, частью в теле вала, где располагались дежурные казаки. В избе городка имелись Красный угол с лампадкой, полати, ножное точило, свечи, квас, порох.

В сплошной стене затёсов у земляных городков запирались наглухо ворота, через которые время от времени в степь отправлялись летучие станицы, "острым ухом" слушавшие степь.

Насыпался вал силами беженцев с Украины, местными жителями и переселенцами из северных городов.

Чуть подробнее.

Украинские беженцы – это волны переселенцев из Подолии, Галиции, Червоной Руси. Оттуда, из-под власти короля Польши люди бежали тогда даже не семьями – сёлами и местечками. Русский царь расселял их в посадах у крепостей Белгородской засечной черты, снабжал едой и работой. Надо помнить, что Украина 1670-х годов представляла из себя кипящий котёл. Только что погашено восстание Ивана Брюховецкого в Московской Малороссии, и тут было очень неспокойно.

Местные жители представляли из себя редкие поселения автохтонного этноса, славян-бродников, потомков населения Хазарского каганата. Они жили здесь издревле, и именно они составляли костяк угоняемого в рабство русского населения.

Переселенцы же из северных городов являли собой колонизаторов, закреплявшихся хозяевами в новых городах порубежья. Они организованно переселялись в Дикое Поле семьями, часто в голую степь. Именно тогда родилась поговорка "Баба, квашня да топор – вот и деревня". В 1679 году очень многим из них, особенно из города Дедилова, приходилось с колёс приступать к работе.

Представляете – вот мужик Морей Шемякин. С ним на двух подводах в караване переселенцев прибыли два взрослых да два малолетних сына, три дочери, жена и старуха мать. Вместо крыши над головой поставили его в голое поле, и на каждую мужскую душу намерили по сажени насыпи. Хошь сами нагребайте, хошь землекопов нанимайте. В семье – пять мужских душ. Значит – часть шемякина вала – пять саженей. А тут ещё расклад: на каждую мужскую душу заготовить и доставить на вал по два дубовых бревна. А лес – за Тихой Сосной, у Верхососенска.

И пока жена да дочки разжигают костёр под домашним котлом, пока мать рубит голову в суп последней курице – Матвей распрягает лошадей, и с вереницей таких же подневольных отправляется в лес, откуда к вечеру, на вожжах, притянет всего два бревна. И за ним остаётся ещё восемь.

Но уже готов ужин, и ждёт семья, и так вкусен кулеш после каторжного трудового дня. А сколько их, таких дней впереди – один Бог знает. И сколько мужиков надорвало тут пупки – тоже только Ему известно.

А Москва торопит усердского воеводу. Потому что у Москвы каждый день на счету. Вал этот ей позарез нужен, чтобы решить сразу три задачи: оградить страну от ногайских набегов, прикрыть своей защитой торговый Изюмский шлях, и закрепить Слобожанщину за Россией.

А что такое ногайский набег? Страшная картина. Мы стоим на гребне вала и словно видим, как со степи на нас накатывается, катится вал боевой конницы. Ногаи скачут на иноходцах, в такт вздымаясь и опускаясь в седлах, на едином выдохе. Это такая масса, что удержит боками коней в общей лаве даже павшую лошадь.

Страшен удар ногайской конницы. Страшны вообще степняки. Они выходят из окрестностей Сарайчика ранней весной, лишь им известными путями. Ядро похода – 30-40 тысяч всадников. Каждый – о трёх конях: боевом, сменном и вьючном. Еду готовят на ходу: в козловых мехах у пояса болтаются мясо и фрукты, залитые конским молоком. За многочасовой переход превращается эта смесь в нечто сырообразное. Между прочим – очень сытное.

За основным косяком, отстав на много вёрст, тянутся обозы. В них гонят запасных коней, скот на мясо. Здесь же едут крымские работорговцы, фряжские маркитанты, еврейские барышники, европейские бродяги без роду-племени, непотребные девки, бегут своры собак и надо всем этим кружатся стаи птиц-падальщиков. Скрип тележных осей разносится до самого горизонта.

И вот костяк орды достигает славянских поселений. Останавливается. Словно ракеты-ловушки от самолёта, от орды как бы отстреливаются в обе стороны по два отряда в тысячу – полторы тысячи человек. Их дело – врасплох захватить пленных. Пленных они ведут к обозу. Там многих сразу покупают и отправляют пеших ходом в колодках в Крым, иных приставляют к рабскому труду на месте. Их продадут позже, когда орда вернётся из похода.

А от основного ядра отстреливаются ещё две ракеты. Эти отряды вылавливают коней и приводят скот.

И, наконец – третья пара ракет. Они грабят оставленные поселения, везут рухлядь и всякое добро.

Вся операция задерживает орду на неделю-другую. Потом она движется вглубь страны дальше. По сути, уже в XVII веке ногайцам не надо было прорываться через защитные валы в глубинную Русь. Свою дань они брали и без особой крови.

Не случайно шах Персии Аббас с удивление принял верительные грамоты от послов Алексея Михайловича:" Как, – изумился шах, – у вас там ещё остались люди?".

Что же касается торгового значения Изюмского вала – так он в том, что все Засечные черты государства строились в параллель крупным торговым путям. Скажем – Тульская черта держала под собой Свиную дорогу, Белгородская черта – Рыбный шлях (северное ответвление древнего Шёлкового пути), а Изюмский вал проложили вдоль Изюмского шляха. Это давало Москве возможность контролировать движение товаров, иметь таможенные доходы, манёвр для собственной торговли и передвижения войск.

А главное – со строительством Изюмской черты Москва окончательно прикрепила к себе Малороссию. И когда мы стоим на валу, то начинаем понимать, что обдувает нас не июльский ветерок, а ветер настоящей истории.

Да – предки совершили невозможное. Даже нынче за два года вряд ли возвели бы такую преграду. И тут, в ковылях, невольно начинаешь вспоминать седую ведическую древность. Помните легенду о Змиевых Валах? Это когда Святогор запряг Змия и пропахал на нем борозды от Ленской губы в Сибири до Балкан, где змий и издох, упав в Средиземное море. Так вот остатки этих валов на просторах Евразии и поныне видны из космоса. Из рукотворных объектов оттуда различима еще только Великая Китайская стена.

Так вот, Змиевы валы тянутся и по нашей степи. Отголоски тех времён остались в местной топонимике. Во(А)лчанск, Валки, Валуйчик, Валуйки, Змиев... Не подлежит сомнению, что Засечные сооружения XVII века возведены по остаткам Змиевых валов. Ода из их линий полностью совпадает с Белгородской чертой. Вероятнее всего – и Изюмский вал соорудили, используя заготовку Святогора.

...Собственно, стоя здесь, можно говорить и размышлять бесконечно. Мне же вот что обидно. Наши люди в поисках впечатлений ездят по всему свету. "Ах, Турция!", "Ах, Парфенон!"...

Да у нас интереснее! Только руки приложить. Можно ведь на этом одичалом валу освободить от бурьяна хотя бы метров десять пространства. Да обиходить, да поставить памятную доску с разъяснениями. Рядом – родники, лесные чащи. Здесь в разнотравье разбрызганы кровавыми каплями плоды редчайшей карликовой вишни. А кругозор! Как говорят лётчики – миллион на миллион.

И ведь всё – задаром. Хотя здесь богатство, которому цены нет. Всё сошлось в этом месте – география, история, космогония, любовь, коварство, мир и война. Именно сюда надо привозить людей с Украины, чтобы они тоже знали, откуда тянется их пуповина.

Но хорошо то, что интерес к былому просыпается в молодёжи. Только в этом июле я возил по валам школьников из Острогожска, Чернянки, Коротояка, Задонска. Уже сегодня к вечеру у меня встреча с участниками клуба исторической реконструкции на Белгородском валу, у сёл Яковлевка и Верхососна. Будет телевидение.

Было оно и нынче, на Изюмском валу. Как только появится фильм – непременно размещу его.

И приглашаю всех в гости. Приезжайте. Напою из родника у Змиева вала. Из него когда-то пил Святогор. Живая вода.

Изюмский вал сегодня. На ветру истории

31.07.2014

Ваши комментарии к этой статье

№59 дата публикации: 01.09.2014