этико-философский журнал №99 / Осень 2024
У Цезаря был единственный человек и друг, которому он доверял – это его лекарь. Более того, если он болел, то лекарства принимал только, когда лекарь собственноручно подаст ему.
Однажды, когда Цезарь не очень хорошо себя чувствовал, он получил анонимную записку: «Бойся самого близкого друга, своего лекаря. Он хочет тебя отравить!» А через некоторое время пришёл лекарь и подал Цезарю лекарство. Тот отдал другу полученную записку и, пока тот читал, выпил до последней капли лечебную смесь.
Друг застыл в ужасе:
– Повелитель, как мог ты выпить то, что я дал тебе, после того, что ты прочёл?
Цезарь ответил:
– Лучше умереть, чем усомниться в своём друге!
При создании фрески «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи столкнулся с огромной трудностью: он должен был изобразить Добро, воплощённое в образе Иисуса, и Зло – в образе Иуды, решившего предать его на этой трапезе. Леонардо на середине прервал работу и возобновил её лишь после того, как нашёл идеальные модели.
Однажды, когда художник присутствовал на выступлении хора, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив его в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков и этюдов.
Прошло три года. «Тайная вечеря» была почти завершена, однако Леонардо пока так и не нашёл подходящего натурщика для Иуды. Кардинал, отвечавший за роспись собора, торопил его, требуя, чтобы фреска была закончена как можно скорее.
И вот после многодневных поисков художник увидел валявшегося в сточной канаве человека – молодого, но преждевременно одряхлевшего, грязного, пьяного и оборванного. Времени на этюды уже не оставалось, и Леонардо приказал своим помощникам доставить его прямо в собор, что те и сделали.
С большим трудом его притащили туда и поставили на ноги. Он толком не понимал, что происходит, а Леонардо запечатлевал на холсте греховность, себялюбие, злочестие, которыми дышало его лицо.
Когда он окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного протрезвел, открыл глаза, увидел перед собой полотно и вскричал в испуге и тоске:
– Я уже видел эту картину раньше!
– Когда? – недоуменно спросил Леонардо.
– Три года назад, ещё до того, как я всё потерял. В ту пору, когда я пел в хоре, и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа.
Преподаватель университета обратился к сэру Эрнесту Резерфорду, президенту Королевской Академии и лауреату Нобелевской премии по физике за помощью. Он собирался поставить самую низкую оценку по физике одному из своих студентов, в то время как тот утверждал, что заслуживает высшего балла. Оба – преподаватель и студент – согласились положиться на суждение третьего лица, незаинтересованного арбитра. Выбор пал на Резерфорда. Экзаменационный вопрос гласил: «Объясните, каким образом можно измерить высоту здания с помощью барометра?»
Ответ студента был таким: «Нужно подняться с барометром на крышу здания, спустить барометр вниз на длинной верёвке, а затем втянуть его обратно и измерить длину верёвки, которая и покажет точную высоту здания».
Случай был и впрямь сложный, так как ответ был абсолютно полным и верным! С другой стороны, экзамен был по физике, а ответ имел мало общего с применением знаний в этой области.
Резерфорд предложил студенту попытаться ответить ещё раз. Дав ему шесть минут на подготовку, он предупредил его, что ответ должен демонстрировать знание физических законов. По истечении пяти минут студент так и не написал ничего в экзаменационном листе. Резерфорд спросил его, сдаётся ли он, но тот заявил, что у него есть несколько решений проблемы, и он просто выбирает лучшее.
Заинтересовавшись, Резерфорд попросил молодого человека приступить к ответу, не дожидаясь истечения отведённого срока. Новый ответ на вопрос гласил: «Поднимитесь с барометром на крышу и бросьте его вниз, замеряя время падения. Затем, используя формулу, вычислите высоту здания».
Тут Резерфорд спросил своего коллегу преподавателя, доволен ли он этим ответом. Тот, наконец, сдался, признав ответ удовлетворительным. Однако студент упоминал, что знает несколько ответов, и его попросили открыть их.
– Есть несколько способов измерить высоту здания с помощью барометра, – начал студент. – Например, можно выйти на улицу в солнечный день и измерить высоту барометра и его тени, а также измерить длину тени здания. Затем, решив несложную пропорцию, определить высоту самого здания.
– Неплохо, – сказал Резерфорд. – Есть и другие способы?
– Да. Есть очень простой способ, который, уверен, Вам понравится. Вы берёте барометр в руки и поднимаетесь по лестнице, прикладывая барометр к стене и делая отметки. Сосчитав количество этих отметок и умножив его на размер барометра, Вы получите высоту здания. Вполне очевидный метод.
– Если Вы хотите более сложный способ, – продолжал он, – то привяжите к барометру шнурок и, раскачивая его, как маятник, определите величину гравитации у основания здания и на его крыше. Из разницы между этими величинами, в принципе, можно вычислить высоту здания. В этом же случае, привязав к барометру шнурок, Вы можете подняться с Вашим маятником на крышу и, раскачивая его, вычислить высоту здания по периоду прецессии.
– Наконец, – заключил он, – среди множества прочих способов решения данной проблемы лучшим, пожалуй, является такой: возьмите барометр с собой, найдите управляющего и скажите ему: «Господин управляющий, у меня есть замечательный барометр. Он Ваш, если Вы скажете мне высоту этого здания».
Тут Резерфорд спросил студента, неужели он действительно не знал общепринятого решения этой задачи. Тот признался, что знал, но сказал при этом, что сыт по горло школой и колледжем, где учителя навязывают ученикам свой способ мышления.
Студент этот был Нильс Бор (1885 – 1962), датский физик, лауреат Нобелевской премии 1922 г.
Однажды редактор одного научно-популярного журнала отправил журналиста взять интервью у известного учёного и изобретателя Томаса Эдисона. Приехал журналист к дому Эдисона и увидел большой забор. Он подошёл к воротам и попытался войти. Однако это ему не удалось: хотя ворота и не были заперты, но они двигались настолько туго, что журналист не мог их открыть. Он пытается ещё и ещё, раздосадованный своей беспомощностью. Так продолжалось минут пятнадцать, когда, в конце концов, журналисту удалось сдвинуть створки ворот настолько, чтобы через них протиснуться, после чего они с грохотом захлопнулись у него за спиной.
Журналист планировал долгий разговор с Эдисоном, но борьба с воротами так утомила его, что он смог задать великому изобретателю только несколько основных вопросов, после чего вынужден был поблагодарить за интервью и распрощаться. Перед уходом он задал последний вопрос:
– Скажите, мистер Эдисон, вот Вы такой талантливый изобретатель, неужели Вы не могли как-то усовершенствовать конструкцию своих ворот? Через них чертовски сложно пройти!
На что Эдисон ответил:
– Ну, видите ли… Я не очень люблю, когда меня отвлекают от работы долгими разговорами, а эти ворота помогают моим гостям быстрее вспомнить, зачем они пришли. Что же касается усовершенствования, честно говоря, я и так весьма горд их устройством! Каждый, кто проходит через них, накачивает мне в цистерну пятьдесят галлонов воды.
Мозес Мендельсон, дедушка знаменитого немецкого композитора, был далеко не красив. Помимо небольшого роста, его портил гротескный горб.
Однажды он приехал в гости к одному гамбургскому купцу, у которого была прелестная дочь по имени Фрумтье. Мозес безнадёжно влюбился в девушку, однако его уродливая внешность внушала Фрумтье отвращение. Когда настала пора уезжать, Мозес набрался смелости и поднялся по ступенькам в её комнату, чтобы воспользоваться последней возможностью поговорить с любимой. Она была прекрасна, как ангел, однако упорно отказывалась на него смотреть, что причиняло ему боль. После нескольких безуспешных попыток завести разговор Мозес робко спросил:
– Скажите, Вы верите в то, что браки совершаются на небесах?
– Да, – ответила она, по-прежнему уставившись в пол. – А Вы?
– И я тоже верю, – отозвался он. – Видите ли, всякий раз, когда мальчик появляется на свет, Господь на небесах объявляет ему, на какой девочке ему впоследствии предстоит жениться. Когда я родился, мне тоже показали мою будущую невесту, но при этом Всевышний добавил: «Твоя жена будет горбатой». И тут я воскликнул: «О нет, Господи! Женщина с горбом – это такая трагедия! Молю тебя, Боже, отдай горб мне, а она пусть будет красавицей!»
Тут Фрумтье впервые подняла на него глаза, и где-то в глубине её души шевельнулось смутное воспоминание. Она протянула Мендельсону руку, а позже стала ему любящей и преданной женой.
В одной московской школе перестал ходить на занятия мальчик. Неделю не ходит, две… Телефона у Лёвы не было, и одноклассники, по совету учительницы, решили сходить к нему домой. Дверь открыла Лёвина мама. Лицо у неё было очень грустное. Ребята поздоровались и робко спросили:
– Почему Лёва не ходит в школу?
Мама печально ответила:
– Он больше не будет учиться с вами. Ему сделали операцию. Неудачно. Лёва ослеп и сам ходить не может…
Ребята помолчали, переглянулись, и тут кто-то из них предложил:
– А мы его по очереди в школу водить будем.
– И домой провожать.
– И уроки поможем делать, – перебивая друг друга, защебетали одноклассники.
У мамы на глаза навернулись слёзы. Она провела друзей в комнату. Немного погодя, ощупывая путь рукой, к ним вышел Лёва с повязкой на глазах. Ребята замерли. Только теперь они по-настоящему поняли, какое несчастье произошло с их другом. Лёва с трудом сказал:
– Здравствуйте.
И тут со всех сторон посыпалось:
– Я завтра зайду за тобой и провожу в школу.
– А я расскажу, что мы проходили по алгебре.
– А я по истории.
Лёва не знал, кого слушать, и только растерянно кивал головой. По лицу мамы градом катились слёзы.
После ухода ребята составили план – кто когда заходит, кто какие предметы объясняет, кто будет гулять с Лёвой и водить его в школу. В школе мальчик, который сидел с Лёвой за одной партой, тихонько рассказывал ему во время урока то, что учитель пишет на доске. А как замирал класс, когда Лёва отвечал! Как все радовались его пятёркам, даже больше, чем своим!
Учился Лёва прекрасно. Лучше учиться стал и весь класс. Для того, чтобы объяснить урок другу, попавшему в беду, нужно самому его знать. И ребята старались. Мало того, зимой они стали водить Лёву на каток. Мальчик очень любил классическую музыку, и одноклассники ходили с ним на симфонические концерты.
Школу Лёва окончил с золотой медалью, затем поступил в институт. И там нашлись друзья, которые стали его глазами. После института Лёва продолжал учиться и, в конце концов, стал всемирно известным математиком, академиком Понтрягиным.
Лев Семёнович Понтрягин – советский математик, один из крупнейших математиков XX века. Внёс значительный вклад в алгебраическую и дифференциальную топологию, теорию колебаний, вариационное исчисление, теорию управления. Работы школы Понтрягина оказали большое влияние на развитие теории управления и вариационного исчисления во всём мире.
Эту историю рассказывают про великого физика-экспериментатора прошлого века Петра Леонидовича Капицу. И относится она ко времени, когда он жил и работал в Европе, в лаборатории у Резерфорда.
Владелец одной фабрики был чрезвычайно обеспокоен. Паровой генератор, который обеспечивал светом и энергией весь его завод, сильно вибрировал. Это очень сложная проблема, общего решения которой не существует и сейчас. Множество экспертов пытались починить его, но все их попытки были безуспешны.
– Время – деньги, – повторял себе владелец фабрики, подсчитывая убытки из-за потерянной продукции, – время – деньги.
В этот момент человек в голубом комбинезоне заглянул к нему в контору.
– Я могу починить Ваш котёл, сэр, – сказал он.
Фабрикант был не впечатлён.
– Я приглашал лучших из лучших специалистов, чтобы они починили паровой котёл, но никто из них не смог помочь мне. Посмотрите на себя, у Вас только маленькая сумка с инструментами, да и инструментов в ней не так много, если я не ошибаюсь.
– Совершенно верно, сэр. Я взял только те инструменты, которые пригодятся мне для выполнения этой работы. Так Вы позволите уладить Вашу проблему?
Рабочий не произвёл впечатления на фабриканта, но, поскольку терять ему было уже нечего, он повёл его в помещение, где находился котёл. В центре комнаты стоял сам котёл. От него во всех направлениях тянулось огромное количество труб, сообщающихся с каждым помещением завода.
Покровительственным тоном фабрикант пригласил работника приступать к делу. Спокойно и без суеты человек в голубом комбинезоне вынул из своей сумки один инструмент, маленький резиновый молоток.
Аккуратно и методично он начал простукивать различные участки машины, внимательно прислушиваясь к звукам, которые издавала металлическая поверхность. За десять минут он простучал датчики давления, термостаты, подшипники и соединения, где, как он предполагал, находится повреждение. Наконец, он вернулся к своей сумке с инструментами, положил на место маленький молоточек и выбрал большой молоток.
Он подошёл к одному из коленчатых соединений в одной из секций труб и нанёс несильный удар молотком. Эффект был мгновенным. Что-то сдвинулось, и паровой генератор перестал вибрировать.
Фабрикант был восхищён:
– Изумительно! Изумительно! Пришлите мне счёт. Удвойте Ваши расценки.
– В этом нет необходимости, сэр, – ответил работник.
Когда несколько дней спустя фабрикант получил счёт, он был ошеломлён. Сумма намного превышала его ожидания. 10000 фунтов стерлингов! Большие деньги по тем временам. Несмотря на то, что он заплатил намного больше тем экспертам, которые пытались исправить поломку, но потерпели неудачу, он знал, что они провели там несколько дней. И они были представителями компаний с отличной репутацией! А этот странный человек провёл там всего десять минут.
Фабрикант дал секретарше поручение, чтобы она отослала ему запрос с просьбой подробно расписать стоимость оказанных услуг.
Вскоре с почты пришёл ответ.
За десять минут простукивания – 1 фунт.
За знание того, куда нужно ударить – 9999 фунтов.
Итого: 10000 фунтов.
Во время войны Черчиллю принесли на рассмотрение бюджет страны. Полистав документ, он спросил:
– А где же затраты на культуру?
– Так война же идёт! Какая культура?
– Если нет культуры, так зачем мы тогда воюем? – удивился Черчилль.
Император Николай I однажды на придворном балу спросил маркиза Астольфа де Кюстина, спасавшегося в России от французской революции:
– Маркиз, как Вы думаете, много ли русских в этом зале?
– Все, кроме меня и иностранных послов, Ваше величество!
– Вы ошибаетесь. Вот этот мой приближённый – поляк, вот немец. Вон стоят два генерала – они грузины. Этот придворный – татарин, вот финн, а там крещёный еврей.
– Тогда где же русские? – спросил Кюстин.
– А вот все вместе они и есть русские.
Источник текстов: сайт Притчи.ру
№90 дата публикации: 01.06.2022
Оцените публикацию: feedback
Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore
Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...
Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru
copyright © грани эпохи 2000 - 2020