Калининград – Белуха

После четырнадцатилетнего перерыва у меня, наконец, появилась возможность снова сходить в горы, к Белухе, самой высокой вершине Алтая. Мы решили ехать вдвоём с сыном, которому должно было исполниться восемнадцать уже в горах. Я некоторое время колебался в вопросе выбора маршрута. С одной стороны, очень хотелось перевалить через Катуньский хребет, по знакомому мне пути, через перевал Восточно-Капчальский, на южную сторону Белухи, к истокам великой реки Алтая Катуни. А там рискнуть ещё раз попытаться подняться на вершину Белухи, чего мне раньше так и не удалось. Но, с другой стороны, я уже так долго не был в походах, и мне сорок семь. Девять лет назад начались сильные боли в позвоночнике, и я уже вообще не надеялся, что когда-нибудь смогу пойти в горы. Боли в позвоночнике начинались при малейшем охлаждении спины и распространялись по всему организму. Жена сшила накладку из овечьего меха на позвоночник и поясницу, и я с нею ходил несколько лет. Но со временем боли стали всё реже, а несколько лет назад исчезли совсем. Я обнаружил, что снова могу переносить холод как в молодости, и ходить без верхней одежды, когда все вокруг закутаны в пальто и куртки. Это была определённая победа, ведь я в очередной раз сумел доказать, что организм при правильном внутреннем настрое может сам решить любые свои проблемы без искусственных лекарств и лечебных процедур. Но как поведёт себя организм в условиях длительной нагрузки похода, надо было проверить.

Поэтому я всё же склонился к более простому варианту похода. К тому же сын шёл в горы первый раз, и хотелось составить маршрут так, чтобы максимально, за один поход, показать ему красоту Алтая, Катуньского хребта и Белухи. Решили подняться по Аккему к Аккемскому озеру, в «северную чашу» Белухи, совершить оттуда ряд радиальных походов, включая и Аккемский ледник под самой Белухой, потом перевалить через перевал Рига-Турист к Кучерлинскому озеру, и если хватит времени и сил, сходить к водопаду на реке Кони-Айры и на озеро Дарашколь. Спускаться вниз предполагалось по Кучерле.

О предстоящем походе я объявил в Интернете на форуме, предложив желающим присоединяться. Договорились с Галиной из Бийска. Через неё должны были присоединиться уже в Уймонской долине Лена из Чиндека, бард Звенигородский и с ним ещё одна Галя с сыном. Там же в Уймонской Долине должен был присоединиться ещё один участник похода Виктор из Уфы.

Из Калининграда мы с сыном вылетели 22-го июля поздно вечером. Как только собрались в аэропорт, пошёл сильный ливень. Немного промокли, но это ничего, люблю, когда провожает в дорогу дождь.

Оставшуюся часть ночи, весь следующий день и ночь пришлось «бомжевать» в Москве. И только 24-го выехали поездом до Бийска. Когда гуляли по центру Москвы в понедельник 23-го, среди сплошных банков, которых было по нескольку штук на каждый переулок, зашли в МЦР. Сын купил в магазинчике брелок из какого-то камня, а я сделал очередную попытку найти общий язык с руководством этой организации. Светлана Петровна Синенко, заведующая связями с рериховскими организациями МЦР, была на каком-то совещании, и мне предложили зайти через час. Во дворе стояла небольшая группка людей, как я понял, это добровольные помощники, приходящие сюда для выполнения каких-нибудь вспомогательных работ.

Скульптурная композиция из бронзы Е.И. и Н.К. Рерихов, во дворе усадьбы мне откровенно не понравилась. Это вопрос субъективный, но я не воспринимаю Рерихов без устремления в Беспредельность, без вдохновения и полёта мысли. Но ничего подобного в скульптурной композиции не обозначалось. Застывшая улыбка на лице бронзовой Е.И. никак не вязалась с её тонкой внутренней сущностью.

Через час я нашёл Светлану Петровну на скамейке во дворе усадьбы, где и состоялся наш разговор. Встретила она меня настороженно, чувствовалось какое-то «осадное положение» и постоянная готовность к отражению «нападок неприятеля». Это состояние и предопределило разговор. Как я ни старался не затрагивать «больных» тем и найти хоть какую-нибудь точку положительного взаимодействия, всё было напрасно. Я был для них «чужим», потому, что не был «своим». Полутонов, как я понял, между этими двумя крайностями здесь не существует. Через пятнадцать минут Светлана Петровна мне откровенно «указала на дверь», заявив, что я мешаю им работать.

Был и ещё один грустный момент в этом посещении Москвы.
Было очень жарко, и мы доехав на метро до Воробьёвых гор, отдохнули на травке, на берегу Москва реки. Вода в реке была ужасно грязная, и было странно наблюдать, как некоторые москвичи рисковали в ней купаться.
К вечеру мы прогулялись пешком до Ленинского проспекта и дошли до 62-го дома, где жил Юрий Рерих, и где на доме имеется посвящённая ему мемориальная доска. Доска оказалась в плачевном состоянии. Её пересекала толстая трещина в стене. На трещину были наложены заплатки из цемента, для определения степени дальнейшего расхождения трещины. Одна из заплаток, эдакий цементный «шлепок», была прямо в центре доски. Стена под доской была измазана какой-то краской, словно кто-то прямо на стене пробовал различные оттенки.
Странно, что в Москве находятся такие большие рериховские организации, приезжает столько добровольцев помогать МЦР, и никто не найдёт возможности привести в порядок эту небольшую мемориальную доску.

В Бийск мы приехали 27-го днём. Галина нас встретила, и уже к вечеру мы общались у неё на квартире с алтайским рериховским обществом «Беловодье». Вернее только я, так как сыну рериховские темы не столь интересны. Зато он быстро нашёл общий язык с Катей, дочкой Галины, и вместе с её подругой они ушли гулять по Бийску.
Бийчане организуют платные походы к Белухе для рериховцев, с опытным проводником. Одна из таких групп должна была выйти на три дня после нас, и мы просчитали маршруты так, чтобы встретиться на Аккемском озере. Впечатление от Бийской организации осталось очень хорошее. Некоторые разногласия и трения в выработке рабочих моментов движения их плановой группы, возникшие в моём присутствии, только усиливали атмосферу доверия и подчёркивали прочную жизнеспособность их организации.
Из Бийска мы выезжаем 29-го июля утром, Автобусным маршрутом из Барнаула до Мульты. Автобусы сейчас идут быстро, в отличие от восьмидесятых и начала девяностых. Почти вся дорога заасфальтирована, не так как раньше. Только небольшой участок дороги, километров 20 - 30, на подъезде к последнему перевалу перед Усть-Каном ещё не покрыт асфальтом. В салоне удобного современного автобуса работает телевизор. За одиннадцать часов езды он нас изрядно достаёт американскими фильмами.

Пошёл дождь. Во время очередной остановки «на перекур» водитель «бросает»: «Всё, до 12-го августа погода плохая будет, дожди, местные говорят, а они знают». «Откуда знают?» - интересуюсь я. «Из Интернета» - следует ответ. Смотрю на него, и ни малейшего сомнения, что он ошибается. Даже весело стало. Какая может быть плохая погода, когда мы в горы идти собрались?! Будет хорошая погода и всё! Да и при любом раскладе плохой погоды не бывает.

Перед въездом в Уймонскую долину, на небольшом перевале, погранпост с пьяным начальником. Здесь теперь погранзона. Граница с Казахстаном проходит по вершине Белухи. Заполняем анкеты, получаем пропуск и едем дальше.

Ближе к Усть-Коксе начинают работать мобильники. Здесь работают Би-Лайн и МТС. Созваниваемся с Виктором, чтобы ждал нас на остановке, и с Леной из Чиндека, чтобы прислали за нами машину.
- Материализация, - говорит Виктор, протягивая руку, на остановке в Усть-Коксе, где мы выходим из автобуса.
С ним мы давно знакомы по форуму, но видим друг друга впервые. Он уже два месяца находится в Уймонской долине, живёт в народной библиотеке Калошина и помогает ему в строительстве и хозяйстве. На стареньком микроавтобусе, заехавшем за нами, едем в Чиндек к Лене. Уже в темноте вытаскиваем рюкзаки из машины и проходим за встретившей нас Леной в бревенчатую избу на окраине Чиндека.

Дом ещё не достроен, но Лена с мужем и свекровью уже переехали в него жить, надеясь до холодов его окончательно утеплить. Бревенчатые стены без отделки и штукатурки, но уже есть водопровод и канализация.

Вместе готовим ужин. Решаем, где нам ночевать. Сначала предполагается в бане, но нам не хочется куда-то идти, и предлагаем поставить палатки прямо на большом чердаке, ещё не закрытом по краям и продуваемом ветром.
Утром быстро завтракаем. За нами заезжает Александр на том же стареньким микроавтобусе, и везёт нас в Тюнгур. На шоссе у поворота на Нижний Уймон мы должны забрать ещё трёх участников похода. Их ещё нет, и мы, чтобы не терять времени, едем им навстречу, в сторону Нижнего Уймона. Через пару километров находим их на дороге. Знакомимся с бардом, Александром, Галей и её семнадцатилетним сыном. Разворачиваемся и едем в Тюнгур.
- Ладно, довезу вас прямо до Кучерлы, - соглашается наш водитель, и микроавтобус, проехав через Тюнгур, пересекает по висячему мосту быстро несущуюся внизу Катунь, берёт в гору.
- На Кузу-Яке покувыркаетесь в грязи, тропу совсем лошадьми разбили, - продолжает Александр.
Деревня Кучерла, расположена на одноименной реке в нескольких километрах от её впадения в Катунь. Здесь имеется два моста через Кучерлу. Один, нижний, в центре самой деревни. Другой, верхний, находится километра на три выше деревни. Через нижний мост идёт дорога на перевал Кузу-Як, к реке Аккем. Через верхний мост идёт дорога вверх по Кучерле.
Высаживаемся в пятидесяти метрах от нижнего моста. Выгружаем рюкзаки, расплачиваемся и прощаемся с нашим водителем Александром, договорившись о том, что он нас встретит 13-го августа, к шести часам. Для поселившихся в Уймонской долине рериховцев туризм является определённым источником дохода. Строятся планы превратить эту отрасль в основную. Перспективы развития туризма в Уймонской долине самые обширные и эта отрасль может не только дать работу и средства для многих семей, но и обеспечить развитие региона.
Деревянный мост видно давно не ремонтировали. Река его изрядно потрепала и несколькими ручейками отрезала от берега. Я, перепрыгивая по камням и кочкам, добираюсь до моста, не промочив ноги. Но остальные не рискуют следовать моему примеру, разуваются и, закатав штаны, перебираются через ручейки к мосту. Переходим на другой берег мощного потока прозрачной голубой воды, бурля и играя несущегося на встречу с Катунью.

Приводим снаряжение и одежду в стартовый походный вид, перекладываем рюкзаки и делаем общее фото перед стартом.

До начала подъёма на перевал Кузу-Як, около пяти километров, проходим одним рывком, без остановок. Мы друг друга ещё совсем не знаем, но старт обнадёживающий, говорящий, что снаряжение вполне подходящее, и слабых звеньев в команде нет.

Отдыхаем перед перевалом. Теперь предстоит достаточно серьёзное испытание, это уже настоящая проверка «на вшивость». Подъём не сложный, но долгий и нудный по скользкой грязи разбитой лошадиными копытами дороги, с полными, стартовыми рюкзаками, в самом начале пути. Хорошо ещё, что нет жары для полного «кайфа.

Поднимаемся с высоты в семьсот метров на полторы тысячи с небольшими передышками. Навстречу спускаются несколько групп, одна на лошадях. Местные алтайцы хорошо зарабатывают в сезон прокатом лошадей для туристов. Нас обгоняют два панка с ирокезами на голове, в возрасте под пятьдесят. У одного из них вместо рюкзака белый мешок из-под сахара, перевязанный верёвкой наподобие солдатского вещмешка.
Навстречу попадается молодой человек. Спрашиваю:
- До конца перевала ещё далеко?
Отвечает, что ещё час ходу. Что-то не верится. Минут через пять попадается девушка с жизнерадостным румянцем на лице. Задаю тот же вопрос.
- Да я всего минут пятнадцать спускаюсь. Ну, вам вверх, чуть дольше будет.
Субъективность восприятия пространства и времени в горах особенно проявляется.

Наконец, добрались до верхней точки. Она по алтайской традиции обозначена множеством тряпочных ленточек, повязанных на ветки деревьев. Сбрасываем рюкзаки, отдыхаем и приводим измученные организмы в порядок.

После отдыха идём дальше, теперь вниз. Надо дойти до ручья, чтобы сделать привал на обед, он должен быть где-то в часе ходьбы. Вот и ручей. Пока отстающие подтягиваются, разводим костёр. Возле бревна аккуратно поставлены пластиковые бутылки с ячневой и гречневой крупой. Кто-то сэкономил в походе, протаскал крупу с собой, а возвращаясь, перед перевалом, решил оставить. Это здесь обычное явление. Многие не очень любят считать и рассчитывать. Мы прикидываем наши запасы, с расчётом на все 15 дней похода. Поскольку группа собиралась спонтанно, и предварительного общего расчёта не было. Решаем свой провиант сэкономить и воспользоваться оставленной кем-то гречкой. Нас догоняет большая группа молодёжи и располагается на обед рядом.

Спускаемся дальше. Погода пасмурная, но практически без дождя, так, пара капель иногда упадёт. Это очень хорошо. В жару идти намного хуже.

А вот и Аккем. Внизу у моста виден большой лагерь, много палаток людей и лошадей. Говорят, что там местные даже чем-то приторговывают для туристов. Но мы туда не спускаемся, а идём по верхней тропе вдоль Аккема.

Впереди должен впадать ручей и над ним стоянка, называемая «У трёх берёз». До неё более пяти километров, но тропа ровная и без ощутимого подъёма. Скоро вечер. Идём быстро. Идти легко, открылось второе дыхание, но, главное, надо успеть на стоянку раньше идущей сзади большой молодёжной группы, чтобы занять место для лагеря получше.

Вот и стоянка, только берёзы две. Они очень старые и гнилые, а от третьей остался только пень. Занимаем место под берёзами, поближе к ручью, ставим палатки, разводим костёр и готовим ужин. Студентам приходится останавливаться подальше от ручья на менее удобном месте. Они в темноте ходят мимо нас взад и вперёд с фонариками, путаясь в тропинках и разыскивая спуск к ручью.

На следующий день несколько раз обгоняем друг друга с молодёжной группой. Тропа идёт высоко над Аккемом, и он шумит где-то далеко внизу. Тропа то резко берёт вверх, то так же резко вниз. По пути преодолеваем пересекающие путь ручьи и речки, впадающие в Аккем.

Наконец, к вечеру, тропа спускается к молочно-белому Аккему. Вдали показывается Белуха. Народ не сдерживает эмоций. Но долго не отдыхаем. Впереди тропа по каменистым осыпям и заболоченным низинкам. Найти место для трёх палаток будет нелегко, а до темноты менее двух часов, и студенты сзади догоняют.

Пропускаем пару маленьких стоянок, максимум на две палатки. Наконец, доходим до подходящей стоянки и ставим палатки. Молодёжь проходит мимо и идёт искать счастья дальше. Теперь спешить некуда, и можно насладиться видом бурлящего Аккема, и светящейся ледниками далеко впереди Белухой. Я долго сижу на огромном, в несколько метров в диаметре камне, омываемом со всех сторон белой от перетёртого мрамора, бурлящей и брызгающейся водой Аккема.

Ужинаем уже в темноте. Виктор угощает всех «фирменным» вареньем из перетёртых на мясорубке молодых кедровых шишек.

После ужина, в темноте, когда все уже легли спать, меня снова тянет к Аккему на большой камень. Белуха словно светится, как маленький фонарик в темноте ночи, и её холодное, свежее ледяное дыхание омывает меня, вместе с водою Аккема, омывающей камень. Шум воды, словно музыка, которую можно слушать бесконечно, но холод не даёт сидеть слишком долго, и я иду спать.

Следующий день идём по курумникам, каменистым осыпям берега Аккема. Тропа достаточно экзотична.

Успешно преодолеваем ещё одну водную преграду. Мой сын, Светослав, решил преодолеть её первым, сходу, поскользнулся и свалился спиной с рюкзаком в несущийся поток. Но ноги не промочил, так как они остались сверху, на бревне.

Белуха уже близко. До Акккемского озера осталось несколько часов ходу.

Курумники заканчиваются и тропа становится совсем лёгкой, с медленным подъёмом. После обеда доходим до турбазы-приюта. Это чуть ниже Аккемского озера. Здесь есть мост через Аккем. Через него ходят в долину Ярлу. Но мы планируем разбить лагерь выше озера, оттуда будет удобнее ходить в так называемые «радиалки», без тяжёлых рюкзаков, оставив разбитый лагерь, поэтому Аккем пересечём там, когда пойдём в Ярлу.

День подходит к концу, а нам ещё идти несколько километров. До Аккемского озера осталось около ста метров. Справа видна крыша метеостанции. В восьмидесятые эта метеостанция стояла над озером, а теперь ниже его. Озеро сильно сократилось. Людей здесь масса. Раньше встретить человека на тропе не каждый день можно было. А сейчас полчаса одиночества на тропе великая редкость. По традиции все встречные здороваются, но это приходится делать так часто, что просто машинально буркаешь что-то себе под нос и слегка киваешь головой, когда пропускаешь на тропе очередного встречного.

Слева открывается великолепный вид на долину Ярлу, с её разноцветными скалами.

Поднимаемся на холм у метеостанции. Отсюда открывается вид на Аккемское озеро.
Дальше, у середины озера, расположены круглые домики спасателей, чуть дальше бревенчатая баня. Уходим выше озера, на пологом берегу, справа масса палаток. Идём дальше, у впадения реки-водопада из долины Семи озёр, имеется удобная стоянка. Здесь уже стоит несколько групп, но, к счастью, место у самого водопада не занято, недавно ушла какая-то группа. Успеваем разбить лагерь до темноты. С дровами здесь проблемы. Приходится долго лазить по крутому склону, прежде чем набрать сухих веток на небольшой костёр, для приготовления пищи.

Утром следующего дня собираемся в «радиалку» к Белухе, вернее, на Аккемский ледник. Просим присмотреть за палатками соседей, у них остаются в лагере дежурные. Перед выходом из лагеря делаем коллективное фото.
Справа видны сложенные из камня ворота. По местному туристическому обычаю, перед тем, как идти к Белухе, надо обязательно пролезть через эти ворота, иначе духи гор очень осерчают и обратно не выпустят. Традиция достаточно молодая, так как 14 лет назад здесь никаких ворот не было. Так что не всегда суеверия пережитки прошлого.

Обряд «проползания» через символические ворота выполняют поочередно все, кроме меня. Я в такие игры не играю, да и не удобно это, ворота слишком низкие.

Тропа идёт по заболоченной местности, приходится перепрыгивать через ручейки. А вот и мост через Аккем, он вполне цивильный. Его каждый сезон сооружают спасатели из подручных средств. Трогательно смотрится спинка от железной кровати в качестве одной из опор.

Идём налегке, без рюкзаков, среди великолепнейших пейзажей. Аккемское озеро остается далеко позади.

Здесь под самой Белухой построена новенькая часовня. Возле неё несколько человек, похоже, что они в ней ночевали.

Внутри часовни иконы и список погибших туристов и альпинистов.

Пейзажи становятся всё более необычными. Ощущение, как на другой планете. Вдали уже виднеется ледник. Последние годы он стал заметно короче.

Тропа идёт по каменистой осыпи, слева от ледника и выше его. Мы уже над его началом. Я предлагаю спуститься на ледник и идти по нему, так как это на порядок легче и удобнее, чем прыгать по камням. Тем более, что тропа, как таковая, в каменистой осыпи перестаёт существовать, и нужно просто прыгать, как придётся, выбирая удобные места.

Мы с сыном спускаемся на ледник. За нами спускается и второй молодой человек, Сергей. Спуск к леднику достаточно крутой и сыпучий. Все остальные предпочли остаться на каменной морене и не рисковать. Ледник с непривычки вызывает инстинктивные страхи, но стоит по нему пройтись пару раз, и первоначальные страхи становятся смешными.

Реки прокладывают свои русла прямо во льду ледника, густо усеянного большими и маленькими камнями. Такие ледяные реки могут достаточно глубоко промывать лёд и даже уходить в «бездонные» колодцы, но особой опасности не представляют. Толщина льда здесь десятки и сотни метров. В солнечную погоду маленькие камешки нагреваются и, протапливая под собой лёд, оказываются в глубоких луночках. Большие камни наоборот не дают льду таять под ними и словно шляпки грибов лежат на ледяных ножках, растущих из ледника.
А этот ручей промыл себе русло прямо под большим валуном.

По леднику мы двигаемся очень быстро, почти как по шоссе. Так что остальная часть группы, прыгающая по камням, осталась далеко позади. Вдали, среди этого моря камней, едва различим красный костюм Галины.

У нас с сыном было в планах забраться на пик Титова, пройти тем же путём, каким я прошёл 21 год назад, в 86-м. Сергей соглашается идти с нами. Для начала необходимо осилить высокую каменную осыпь и забраться на отрог хребта слева от ледника, идущего через вершину Подстенную к пику Титова. Долго карабкаемся, иногда необходимо использовать все четыре конечности.

Наверху плато из больших камней около метра в размере, покрытых лишайником, придающим каменному пейзажу грязно-зеленоватый оттенок. Ледник остался далеко внизу.

Сверху хорошо видно, как удобный для ходьбы ледник переходит в так называемые ледопады – трещины, напоминающие сетку-рабицу, а за ледопадами ледник покрыт глубоким снегом. По ледопадам ходить достаточно опасно. Идти приходится серпантином, обходя трещины. Но часто, оказавшись на другой стороне трещины, видишь, что перед этим шёл по тонкому ледяному козырьку. Далее снег по пояс, до самых Томских Стоянок. Но их отсюда не видно, они за выступом скалы слева. Это большой курган из больших камней прямо среди ледника. В 87-м мы с женой там останавливались на ночевку.
Дальше нужно было лезть по хребту на вершину Подстенную, а затем далее по хребту к пику Титова. На это потребовалось бы ещё несколько часов. Но со стороны Белухи неожиданно быстро наползают грозовые тучи.

Из-за начинающегося дождя решаем дальше вверх не лезть. Вернее, я бы полез, но молодёжь забастовала. Спускаться тем же путём, после того, как целый час карабкались вверх по осыпи, очень не хочется. Делаю более романтичное предложение - спуститься по другую сторону хребта, в каменное ущелье и по нему, обогнув этот короткий отрог хребта, выйти обратно на Аккемский ледник по нехоженым тропам. Спускаемся, начинается сильный дождь с градом. Камни здесь старые, покрытые лишайником, который, размокая, превращается в скользкую желейную массу. Это сильно затрудняет движение, легко поскользнуться, а вокруг только острые камни и провалы между ними. Но менее чем через час погода снова налаживается. Мы, наконец, возвращаемся на ледник, успев полностью высохнуть после дождя.

Возвращаясь в лагерь, надеемся, что нас накормят ужином, но оказывается, что остальная часть группы вернулась только что, перед нами.
У них не обошлось без курьезного происшествия. Галя, мать Сергея, который был с нами, обошла большой камень не с той стороны, с которой остальные, и дальше найти друг друга в этом море валунов они уже не смогли. Она побродила, поискала и решила вернуться назад, к счастью, попутчик, идущий вниз, подвернулся. Остальные же её очень долго искали.

Следующим утром 3 августа и пятого дня похода мы идём в долину Ярлу. Это вторая «радиалка». Сначала идём в сторону Белухи до моста через Аккем. Перейдя через мост, идём в противоположном направлении по другому берегу реки и заболоченного плеса. Через час оказываемся напротив нашей стоянки. Отсюда хорошо виден водопад, по которому нам ещё предстоит подниматься, когда мы пойдём к перевалу Рига-турист, и крохотные пятнышки наших палаток внизу.

Тропа по другому берегу озера вполне приличная.

Далее тропа идёт вдоль русла речки Ярлу, начинается дождь.

Встречаем целую поляну эдельвейсов. Это небольшие серые цветы, со звездообразной, покрытой серым пушком, как и стебель с узкими листиками головкой.

Здесь в долине Ярлу, поклонники живого бога Рикла выложили из камней некий ритуальный объект. В средине большой валун с выбитым Знаменем Мира. Но Знамя выбито неправильно, три крохотных сферы внутри большой разделены большими промежутками.
В прошлом году здесь был мой товарищ и рассказывал, что рикловцы вели себя здесь как хозяева, торговали книгами. Сейчас же создалось ощущение, что они чего-то боятся и стараются себя не выдавать, но дежурство несут.
Дождь усиливается, фотоаппарат барахлит и отказывается работать. На большом серо-розоватом камне сидит девушка в чёрном плаще и медитирует. Очевидно, что она несёт дежурство, а стоянку всей группы мы прошли чуть ниже. Я спрашиваю её о том, имеет ли она отношение к тем, кто всё это построил. Она отвечает с какой-то неестественной благодушной «улыбкой Будды», что не имеет. Сильная настороженность заметна под маской благодушия. Тогда я спрашиваю, кто всё это построил, и следует неожиданный ответ: «Да, говорят, рериховцы» - а затем добавила, как бы объясняя своё нахождение на этом камне, - «Здесь энергетика хорошая».

Пространство внутри этого сооружения сплошь устлано магическими знаками-узорами из разноцветных камней.
На обратном пути, поравнявшись с местом стоянки рикловцев, я подхожу к ним и задаю те же вопросы, что и девушке. Они в этот момент обедают под дождём, стоя в чёрных плащах, держа миски в руках. Повернувшись ко мне, как по команде, они все изображают на лицах такую же, как и девушка, одинаковую неестественную «улыбку Будды», так же плохо скрывая напряжённую настороженность, и чуть ли не хором отвечают «нет», и что к данному сооружению отношения не имеют.

Спускаемся к озеру. Дождь заканчивается, фотоаппарат совсем перестал работать. Когда прошли озеро и вышли к плесу, где множеством русел растекается Аккем, увидели, как какой-то молодой человек предпринял попытку перейти вброд весь этот разлив, метров 150-200 шириной. Мы с сыном были несколько впереди, и убедившись, что он благополучно перешёл на другой берег решаем поступить аналогично и сократить час обходного пути. Ноги всё равно мокрые, и мы идём напрямик, по колено в ледяной, несущейся со скоростью автомобиля воде. Ледяной в прямом смысле слова, так как менее чем за час до этого вся эта масса несущейся воды была льдом Аккемского ледника. Преодолевать приходится русло за руслом, от отмели к отмели выбирая дорогу как в лабиринте. Когда проходим треть пути, с удивлением замечаем, что и все остальные рванули за нами. Наконец, выбираемся на другой берег чуть ниже нашей стоянки.
Когда мы бродили Аккем, за нами наблюдала ещё группа человек в десять. Убедившись, что мы перешли, они тоже пошли вброд по нашим следам.