этико-философский журнал №87 / Осень 2021
Игорь Кулебякин,
г. Обнинск
С горьким чувством сажусь я за стол
И устало гляжу на доцента.
Ну, а он говорит мне зачем-то,
Что, мол, пропуски… «поезд ушёл»…
С горьким чувством сажусь я за стол.
Я в стенах института лишь гость,
И об этом ничуть не жалею:
На декана взглянуть я не смею,
И упрямо ращу длинный «хвост».
Я в стенах института лишь гость.
Не известно ещё, кто умней –
Или я, или этот доцент…
Для него я лишь слабый студент,
Хотя сам он – зубрила, плебей.
Не известно ещё, кто умней.
На доске интеграл, гнутый гвоздь,
Мне пищит сквозь счастливые слёзы:
«Скоро функций распустятся розы,
И пройдёт градиентовый дождь»!
На доске интеграл, гнутый гвоздь.
Может быть, я в деталях не прав,
Ведь наука – большое искусство…
Кстати, где-то скрестили лангуста
С анакондой – и вышел жираф…
Может быть, я в деталях не прав.
1983 г.
Монолог первобытного поэта
Который год царит средь нас унынье,
Давно исчезли кабаны и туры,
Погас огонь, истлели наши шкуры,
И вся округа заросла полынью.
А тут ещё бродяги-пародисты
Отлавливают нас поодиночке.
Поймают – и сожрут без проволочки –
И крик разбудит лес, сырой и мглистый.
Но больше всех боимся одного мы,
Он вечно хочет есть, он – самый лютый…
Вот если жил бы он в средневековье,
То, верно, назывался бы Малютой.
Силен и мудр сей хищник знаменитый,
Благоустроена его пещера,
В ней хворост есть, огонь и даже сера!
Есть шкура с убиенного пиита.
Ох, не к добру заныли мои кости,
Наверно, враг сидит у дальней кочки.
Сейчас убьёт, сожрёт без проволочки,
А скажет, что Пегас загрыз от злости.
Январь 1984 г.
Купюрный полдень золотого Рима
Звенит деньгами солнечных лучей.
Пропала тень от крыльев херувима,
Сгорели нежные тела свечей.
О чём-то очень древнем шепчут листья,
Но странный их язык мне не знаком…
Я вижу пыльные чужие лица,
Я вижу контуры чужих знамён.
О, сумасшествие! У магазина
Стоит давным-давно истлевший Брут.
Идут войска разрушенного Рима,
И, верно, скоро Цезарь будет тут.
А вот и он!.. Ну, здравствуй, здравствуй, Юлий.
Опять пришёл, увидел, победил?
Давай с тобой такси подкараулим
Или побродим у чужих могил.
Ты всё такой же. Даже стал моложе,
А главное – ты не забыл меня.
Хоть мы с тобою вовсе не похожи!
Ты полубог, я – мелкая шпана.
Пойдём-ка покорим пивную стойку,
Подпольно пронесём с собой вина.
Ты вспомнишь Клеопатру, а я – Зойку,
Ты выпьешь за меня, я – за тебя.
Январь 1983 г.
Он, словно змей, на публику глядит
И ищет незнакомого поэта.
Знакомых всех уж съел и, вроде, сыт…
Но для него, увы, вредна диета.
Ну, а поэт сегодня стал хитрей,
Всё норовит прикрыться псевдонимом.
По сути дела, он и сам злодей,
Хоть может стать на время херувимом.
Ведь кто-то же сказал: «Эй, Иванов,
В голодный год едят и романистов!
Средь них, конечно, нет больших умов,
Зато они умнее пародистов».
Так кушай, кушай их и будешь сыт,
Забудь про поэтического хама…
Ну, а когда захочешь пьяным быть,
То вспоминай почившего Хайяма.
Июнь 1983г.
Что значит быть поэтом заводским?
Я думаю, сначала быть поэтом,
А «заводским» останется при этом,
Как над трубой кирпичной беглый дым.
Н. Альтовская. Сб. «Под синим колоколом дня»
Что значит быть поэтом-пародистом?
Я думаю, сначала быть поэтом,
А «пародист» останется при этом…
Лишь Иванов – эстрадным стал артистом
Что значит быть поэтом-маринистом?
Я думаю, сначала быть поэтом…
Ведь вы бы не смогли писать об этом,
Работая, – ну, скажем, – трубочистом?
Что значит быть поэтом актуальным?
Я думаю, сначала быть поэтом.
И если он не женщина при этом,
То никогда не будет он банальным.
Июль 1983 г.
Мороз в хрустальном воздухе разлит,
Блистает льдисто жемчугом на лужах,
Мечты о листьях в ветках ветел дюжих,
Заплакавшим вдруг инеем навзрыд.
Валерий Давидович, газета «Весть»
Цветистый стих растёт в жемчужной луже,
Ах, ёлки-палки, как прекрасен мир!
Моя мечта, бесплотней, чем эфир,
Срывает стих рукою своей дюжей.
И будет это хрупкое созданье
Хранить цветок в мозолистой руке.
И неспроста: на древе мирозданья
Мечта о славе есть в любом сучке.
Пусть слава не своя, лишь отблеск чьей-то…
Мороз в хрустальном воздухе разлит!
Я дунул радостно в чужую флейту,
А та – в истерику… До инея, навзрыд.
Январь 1997 г.
С ума сойти! Почти пятнадцать лет
Не рифмовал я стих особой вязью.
И вот опять плету из слов сонет…
И правда! Сколько длиться безобразью?
Душа обожжена. Целебной мазью
На раны страшные стекает свет
Поэзии высокой. А поэт
Скомпрометирован порочной связью
С другою Музой…Ах, какой подлец!
Стихов-то наплодил – вагон. Отец
Пяти венков сонетов и поэмы…
И вдруг – к другой! Да сразу под венец…
Хотя, сюжет не нов. Он, наконец,
Материальные решил проблемы.
Март 1997 г.
Учёный интеграл, точи свой клюв,
Поймал я функцию за хвост в тетради…
Сундук времён неслышно отомкнув,
Проинтегрируй грёзы, Бога ради.
Я всё пойму и с твёрдостью приму.
На матрице судьбы увижу Слово –
Ведь для меня считать, отнюдь, не ново…
Да-да, я всё приму и всё пойму.
Тогда вяжись в снопы, кривых солома…
Ну, вот. Вчерне родилась аксиома:
«Ты не дурак, но ты на всех похож.
Подчас ты вычурен, подчас растерян»…
Итог суров, но в нём я не уверен,
И как узнать, где истина, где ложь?
1981 г.
Уставший астроном окну архива
Никак не даст от брани отдохнуть:
На бархате небесном Млечный путь
Космический паук плетёт лениво.
Нет – это чушь! И пахнет бредом тут.
Я видел сам, как звёздными ночами
Учёный муж иссохшими руками
Хотел вселенную в спираль свернуть.
Но, говорят, что под огнём сатиры
Старик открыл на небе дыры!
Быть может, там ютятся пауки?
Ну, ничего. Разыщем вот Икаров
(Пожалуй, ими будут старики),
И вспыхнет в небесах огонь пульсаров!
5 февраля 1981 г.
Свои следы с дороги бытия.
Вот, говорят, что нимф исчезло племя,
И что Горгона – жалкая змея.
Но кое-кто из древних жив поныне
И продолжает свой рабочий стаж:
Культуру развивает Сфинкс в пустыне,
Атланты гордо держат Эрмитаж.
Свидетели великой «панихиды»,
Гробницы фараонов – пирамиды,
Тысячелетия в песках стоят.
Святые нас корят с иконостасов…
А сколько в мире развелось Пегасов!
И сколько новых Муз на нас глядят.
Апрель 1981 г.
Машина Времени, чихнув, запела
На заунывной скрипке проводов…
Я еду в Мезозой, в период мела,
От вечной нервотрёпки городов.
Быть может, там я отдохну душою
И древней птицы оценю полёт.
Украдкой посмотрю, как к водопою
Степенная рептилия ползёт.
Иль динозавра смело приласкаю
И кистепёрок для него поймаю,
И буду им, наверное, любим.
А может, откушу от страха ноготь,
Когда точить начнёт о коготь коготь
Ужасный зверь под деревом моим.
Июнь 1981 г.
№73 дата публикации: 05.03.2018
Комментарии: feedback
Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore
Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...
Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru
copyright © грани эпохи 2000 - 2020