Грани Эпохи

этико-философский журнал №84 / Зима 2020-2021

Читателям Содержание Архив Выход

Роман Овчинников

 

ЯКОБ БЁМЕ

 

К. Г. Глиманн. Портрет Якоба Бёме [1]

https://de.wikipedia.org/wiki/Datei:Jacob-B%C3%B6hme.jpg

 

 

I

Воплощаясь среди людей, Великие Учителя всякий раз приобщали человечество к Необъятному Океану Мыслей Мудрости и Знания в той степени, которая была уготована для данной ступени эволюции.

Их дела и заветы были непонятны большинству их современников. «Пифагор и Платон, и Бёмэ, и Парацельс, и Томас Воган были людьми, несшими свои светильники среди собратьев, среди жизни под градом непонимания и поношения, – сказано в книге "Братство". – Каждый мог приблизиться к ним, но лишь немногие умели под ликом земным усмотреть надземное сияние. Можно назвать великих Служителей Востока и Запада, и Севера и Юга. Можно прочесть их жизнеописания, но везде мы почуем, что надземное сияние проявляется лишь в веках» [2].

Якоб Бёме был простым сапожником.

Вместе с тем он был одарён особой чуткостью, позволяющей в явлениях физического мира почувствовать присутствие таинственного и прекрасного Мира Надземного и устремляющей к нему человека сквозь очаровывающие покровы Майи – Великой Иллюзии.

Тот образ сущего, который был явлен духовному взору Я. Бёме, он запечатлел в своих литературных трудах, необычайно глубоких по содержанию и оригинальных по языку.

Учение Я. Бёме оказало сущностное и, пожалуй, ещё не вполне осознанное и оценённое воздействие на культуру Европы, – наряду с другими духовными традициями, складывая, формируя, её индивидуально-неповторимый облик.

 

* * *

Абрахам фон Франкенберг, первый биограф и «друг и ученик» Я. Бёме [3], даёт следующий его портрет [4]: «Внешне он выглядел обычно, его рост был мал, лоб – невысок, виски – выдающимися, нос был немного изогнут».

Необычны были глаза Я. Бёме. Очевидно, пытаясь передать особое впечатление его взгляда, А. фон Франкенберг, уже не ограничиваясь простой констатацией физических качеств, характеризует «его глаза» как «серые с выраженным оттенком небесно-голубого или, сказать по-другому, – сияющие и ясные, подобно окнам в храме Соломона».

«Его борода была короткой и негустой, – продолжает биограф, – звучание его голоса было тихим, но, несмотря на это, в разговорах он был мягок и любезен; державшийся скромно, сдержанный и рассудительный в словах, простой в манерах и в обращении, выносливый в страданиях, кроткий и смиренный сердцем…»

 

* * *

Якоб Бёме родился в 1575 году в крестьянской семье, не лишённой достатка [5], в Альт-Зайденберге, недалеко от города Гёрлиц.

С 1581 года он учился в школе, получая хорошее образование [6].

В детстве Я. Бёме пас скот.

В это время с ним произошёл знаменательный случай. Как-то, отдалившись «от других мальчиков на почтительное расстояние», оставшись один, он «поднялся на вершину горы Ландескроне». «Среди больших красных камней он заметил проём или вход, заросший кустарником». Проникнув через него вовнутрь, Якоб обнаружил клад. Однако это зрелище «повергло его в содрогание», и он ушёл, не взяв ничего.

«И вот что замечательно, – добавляет его биограф, – хотя он часто потом забирался к этому месту вместе с другими мальчиками-пастухами, но ему более уже не попадался этот вход».

 

Гора Ландескроне

https://vimeo.com/97859768

 

* * *

По физическому сложению Я. Бёме не подходил для выполнения крестьянских работ, поэтому родители отдали его учиться сапожному ремеслу [7]. Обучался он с 1589 года в течение трёх лет [8].

Это необычное для будущего автора философских трактатов ремесло Е. И. Рерих объясняет следующим образом: «Так Бёмэ был сапожником, но именно это обстоятельство, по тем временам, дало ему возможность сравнительно спокойно выполнить свою высокую миссию» [9].

 

* * *

Когда Я. Бёме был учеником сапожника, с ним произошёл ещё один необычный случай.

Однажды некий человек «в простой и самой обычной одежде, но при этом выглядящий достойно и благородно, зашёл в лавку и попросил продать пару башмаков». В тот момент «не было ни хозяина, ни хозяйки», и в их отсутствие Якоб не решался продать что-либо.

Посетитель настаивал и тогда Якоб, чтобы как-то отказать ему, назвал завышенную цену. Незнакомец «заплатил все деньги, не выразив ни малейшего возражения или несогласия, и, взяв башмаки, ушёл».

«Но, отойдя немного от лавки, он внезапно остановился и позвал… "Якоб! Выйди ко мне!"» Его голос прозвучал «значительно и громко». Обращение по имени от неизвестного «изумило юношу; но, собравшись, он встал и вышёл…»

Взгляд незнакомца «был серьёзен и исполнен любви, глаза блестели». Взяв Я. Бёме «за правую руку и пристально глядя», таинственный посетитель «произнёс: "Якоб, ты мал, но станешь велик – совсем иным человеком, на удивление миру. Будь же молодцом, бойся Бога, чти Его слово – пусть твоей первой радостью будет чтение Священного Писания. В нём ты найдёшь поддержку и утешение, ибо много тебе предстоит претерпеть бедствий, нужды и гонений. Но будь спокоен и твёрд: Бог любит тебя и будет милостив к тебе!"»

«Затем он, пожав руку и пристально поглядев на него, ушёл…»

 

* * *

Слова незнакомца, сам его облик явственно запечатлелись в сознании Я. Бёме.

После этой встречи как бы новое дыхание открылось в «серьёзности и внимательности, с какими он делал всякую работу».

Также после этого случая Я. Бёме впервые пережил состояние озарения. «Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него», – сказано в Евангелии [10], – и через это «утешительное обетование», как пишет А. фон Франкенберг, Я. Бёме «был пробуждён в своём сердце».

Он стал «страстно и не прерываясь молиться», пока не был восхищён к Высшему созерцанию. По словам самого Я. Бёме (приведённым его биографом), «он, будучи окружён божественным Светом в течение семи дней подряд, находился в состоянии высочайшего блаженного ви́дения Бога и переживания экстатических радостей Его Царства».

Теперь Я. Бёме с ещё большей силой устремился к духовной жизни. Его усилия подвигли его к тому, что он «не мог слышать непристойные и пустые разговоры, тем более – кощунства и ругательства». Даже мастера, у которого он тогда работал, он пытался сдержать от подобных поступков.

Жизнь Я. Бёме явила образ, весьма отличный от обычного обывательского, что вызвало «насмешки и упрёки» в его адрес. Мастер же, «будучи не в силах снести рядом с собой такого домашнего проповедника», расстался с ним.

 

* * *

С 1592 года в течение двух лет Я. Бёме странствует по Верхней Лужице, Нижней Саксонии и Богемии. Во время этих путешествий он знакомится с рядом религиозно-философских доктрин своего времени [11].

В 1594 году он возвращается в Гёрлиц [12].

В 1599 году Я. Бёме – сапожный мастер; он регистрируется гражданином Гёрлица, покупает сапожную лавку [13].

Порядки того времени предписывали ему жениться в течение полугода, и он поступает в соответствии с ними [14]. В течение последующих лет у Я. Бёме родилось четверо сыновей.

 

Згоже́лец-Гёрлиц [15]. Берег реки Нейсе.

Дом (крайний справа), в котором жил Я. Бёме с 1599 по 1610 годы.

http://members.virtualtourist.com/m/pb/71568

 

* * *

В 1600 году Я. Бёме «второй раз был восхищен божественным светом». Взглянув на блик на оловянном сосуде, сияние которого было «божественно-чудесно», он узрел «сокровенное основание или центр непостижимой или скрытой природы».

«Однако, испытывая некоторое сомнение» и желая «освободить свой ум» от возможного наваждения, он вышел на улицу. Его переживание, тем не менее, лишь усилилось – та́к, что посредством сигнатур – «через форму, очертания, цвет, он прозревал самую глубину, центр природы всех творений».

«В этом свете дух мой вскоре проник зрением всё, и во всех тварях, а также в зелени и траве, познал Бога, кто Он есть, и как Он есть, и какова Его воля…» – опишет этот момент впоследствии сам Я. Бёме [16].

Не было ли это ви́дение опознанием Огненной праосновы сущего? Об этом говорит Учение Живой Этики: «При напряжённых огненных явлениях можно заметить одно проявление основного качества Огня: окружающие предметы становятся как бы прозрачными. […] Огонь как бы претворяет все огненные сущности и открывает Светоносную материю, лежащую в основании всего сущего» [17].

В этом состоянии Я. Бёме ощущал необычайную радость. «Каково же было ликование в духе, я не могу ни описать, ни высказать: и это не может быть сравнено ни с чем, как лишь когда посреди смерти рождается жизнь; ещё можно сравнить это с воскресением из мёртвых», – писал он позднее [18].

Несмотря на пережитое, Я. Бёме вернулся к своим земным обязанностям. О своём открытии он «упоминал лишь немного или же – ничего».

 

* * *

Через десять лет, в 1610 году, Я. Бёме вновь пережил озарение.

Теперь он решает записать, «чтобы не упустить из памяти», свои духовные прозрения. Так появляется его первый трактат «Утренняя заря в восхождении» (1612).

Впоследствии к его названию Бальтазар Вальтер (см. о нём в сноске 20) добавил слово «Аврора».

 

* * *

Литературный язык Я. Бёме вдохновенен и поэтичен, наполнен символами и метафорами, и – весьма сложен для понимания. Один из авторов (В. Бакусев), характеризуя своеобразие мышления, выраженного в текстах Я. Бёме, замечает, что таковому «свойственна многомерность, неоднозначность понятий… что отделяет его от традиционной, привычной для нас манеры мышления и сближает, пожалуй, с восточной манерой» [19].

Несмотря на труднопостигаемый язык Я. Бёме, его тексты обладают неизъяснимой притягательной силой, каким-то особым обаянием достоверности и убедительности.

 

* * *

Первая книга Я. Бёме постепенно распространяется посредством рукописей: в окружении автора оказалось достаточно тех, кто воспринял его идеи, «…рядом с ним были люди, которые могли, были готовы и хотели его понимать. Более того – поддерживали и по возможности оберегали [20]», – пишет современный исследователь (С. М. Шаулов) [21].

И ещё: «В интеллектуальной среде Гёрлица Бёме не только не остаётся незамеченным, но очень скоро почитается едва ли не как новый пророк и вождь движения» [22].

 

* * *

Церковь, наоборот, явила резкое неприятие его трудов.

О сочинении Я. Бёме становится известно главе местной лютеранской церкви Грегор Рихтеру.

Чтобы избежать с ним трений, в конце июля 1613 года бургомистр Бартоломей Скультетус допрашивает Я. Бёме и даже арестовывает его на некоторое время и хотя затем отпускает, но предупреждает воздерживаться от подобных поступков в будущем [23].

Г. Рихтер обличает Я. Бёме с церковной кафедры. Будучи недоволен результатом разбирательства, он устраивает ему допрос перед гёрлицким духовенством и запрещает ему писательскую деятельность [24], обещая, в то же время, молчать о нём сам.

Эту ситуацию Я. Бёме комментировал следующим образом: «Когда я, будучи призван к пастору, объяснял мотивы своей деятельности, господином пастором мне было указано, чтобы я впредь не писал, с чем я тогда и согласился. Однако путь Божий, который он положил мне пройти с собой, я в ту пору ещё не видел. Со своей стороны и господин примас вместе с другими проповедниками обещал молчать обо мне на кафедре» [25].

 

* * *

Годы молчания Я. Бёме перенёс мучительно тяжело. «…то, что я тогда выстрадал, едва ли можно высказать», – признавался он впоследствии. «…в течение значительного времени благодатный свет не являлся, во мне словно тлел сокрытый огонь, и не было ничего, кроме страха; снаружи – издевательства, изнутри же – огненные порывы» [26].

Тем временем Г. Рихтер нарушает своё обещание. «Пастор всё время постыдно порочит меня и часто приписывает мне вещи, в которых я не повинен, он вводит в заблуждение весь город», – сообщает Я. Бёме в одном из «теософских посланий» добавляя, что «надеялся, что этой хуле когда-нибудь настанет конец, чего, однако, не произошло, но, напротив, всё стало ещё хуже». И далее: «Но и этого господину пастору было недостаточно, он разослал мою книгу и мои ответы на допросе в дальние места, города и деревни, причём совершенно вопреки моей воле и без предупреждения, между тем многое там было прибавлено и многое увидено совсем другими глазами, чем тогда, когда он расспрашивал меня» [27].

 

* * *

Ещё в марте 1612 (1613) года [28] Я. Бёме продаёт сапожную лавку и начинает торговлю пряжей. Как можно заключить из его писем, позднее он занимался торговлей перчатками [29]. Жизнь Я. Бёме, в силу характера его новой работы, вновь будет связана со странствованиями.

Возможно, подобная смена занятий Я. Бёме была обусловлена большей подвижностью, которую даёт торговля [30].

 

* * *

В 1618 (или, возможно, в 1619) году Я. Бёме по настоянию друзей возобновляет литературную деятельность [31].

Кроме того, среди причин, побудивших Я. Бёме к этому, можно усмотреть также напряжённую религиозно-политическую ситуацию того времени, приведшую к Тридцатилетней войне (1618–1648).

В работах Я. Бёме как бы вопреки и в противоположность юдоли земной открывается совершенно иной образ мира и человека, – несказуемо прекрасный и одухотворённый, – несовместимый с теми импульсами, которые порождают распри и войны, ведут к страданиям и взаимоуничтожению людей.

Довольно быстро Я. Бёме создаёт целый ряд трактатов, среди которых:

«О трёх принципах божественной жизни» (1619),

«О троякой жизни человека» (1619–1620),

«Сорок вопросов о душе, или Истинная психология» (1620),

«О вочеловечении Иисуса Христа» (1620),

«De signatura rerum» (1621–1622),

«О выборе по благодати» (1623),

«Путь ко Христу», сборник (1622/1624),

«Mysterium magnum, или Разъяснение о Первой книге Моисея» (1623),

«Ключ» (1624).

 

* * *

В начале 1624 года увидело свет единственное прижизненное издание сочинений Я. Бёме – «Christosophia, или Путь ко Христу».

Это вызвало неистовую реакцию Г. Рихтера. Его обвинительное послание Я. Бёме охарактеризует как «продиктованное самим сатаной» [32].

В то же время Я. Бёме видит и оборотную сторону действий своего противника, ставшего невольным популяризатором его сочинения. «…теперь почти все – дворяне и учёные, а также простые люди – хотят читать эту книгу и желают узнать о ней, так что эта книжка в скором времени прогремит по всей Европе, обойдёт её и будет всеми весьма любима» [33].

«Его хула была моей силой и моим ростом», – напишет Я. Бёме позднее [34].

23 марта совет решает изучить ситуацию, связанную с Я. Бёме, и принуждает его покинуть город [35].

24 марта Г. Рихтер нападает на него в своих проповедях, не гнушаясь личным оскорблениям [36].

26 марта дело Я. Бёме разбирается в городском совете, «который, однако, не приходит ни к какому определённому решению». Судя по всему, часть его членов оказалась солидарной с Я. Бёме, выказав ему поддержку [37].

«Большая часть совета прочла мою печатную книжку, – сообщает он в одном из «теософических посланий», – и не нашла в ней ничего противного христианству, и многим она даже очень полюбилась, и притом многим из бюргеров. Поэтому некоторые расценили намерения пастора как несправедливые, полагая, что здесь нет никакой правовой основы для преследования» [38].

Подобные действия городских властей, самый исход слушаний приводят Г. Рихтера в ярость; он разражается новыми нападками [39].

Я. Бёме в ответ пишет защитную речь.

Тем временем он и его семья вынуждены «терпеть издёвки и презрение» со стороны толпы, распалённой пастором [40].

 

* * *

В мае Я. Бёме приглашают ко двору саксонского курфюрста; он едет в Дрезден [41].

Будучи в отъезде, Я. Бёме узнаёт о продолжающихся бесчинствах толпы в Гёрлице, где осталась его семья [42]. В Дрездене он, по-видимому, рассчитывает найти защиту от гёрлицкого пастора.

В то же время Я. Бёме воодушевлён идеей «Большой Реформации» и усматривает предзнаменования её близости. «Достаточно лишь зайти в книжные лавки Дрездена, чтобы увидеть довольно свидетельств новой Реформации, которая в богословском аспекте соответствует сделанным мною описаниям», – читаем в одном из его писем [43].

Я. Бёме встречается с группой служащих и офицеров курфюрста и, позднее, с его тайным советником Иоахимом Лоссом. «И этот господин благосклонно отозвался о моих делах и принял мои дары, он благоволил ко мне и обещал своё споспешествование…» У Я. Бёме как будто есть основания рассчитывать на встречу с курфюрстом [44], которая, однако, так и не состоялась [45].

 

* * *

В августе Я. Бёме заболевает.

В августе же умирает Г. Рихтер.

Недомогание застаёт Я. Бёме вне Гёрлица, куда он возвращается 7 ноября уже тяжелобольным. Его жена в деловой поездке и не знает о его болезни. Врач Тобиас Кобер забирает Я. Бёме к себе [46].

Умирая, он вновь был «мучим ортодоксами – "душеспасителями"» и был причащён только после ответа «на ряд догматических вопросов» [47].

По свидетельству Т. Кобера, сразу после этого Я. Бёме «стал постепенно терять силы, но сохранял сознание, не очень обеспокоенный мирскими делами» [48].

«Незадолго до ухода он призвал своего сына Тобиаса и спросил его, не слышит ли он чудесную музыку? Он ответил отрицательно», однако Я. Бёме «попросил открыть дверь, чтобы пение было слышно лучше».

Через некоторое время он воззвал: «О Ты, могущественный Бог Саваоф! Освободи меня по воле Твоей! О Ты, распятый Господь Иисус Христос, помилуй меня и прими меня в Царствие Твоё!»

«Было почти шесть часов утра, когда он простился с женой и сыном, благословил их и затем сказал: "Теперь я отправляюсь отсюда в рай!" После чего попросил сына помочь ему повернуться и, глубоко вздохнув, заснул, покинув этот мир совершенно тихо и спокойно, пребывая в мире» [49].

Умер Я. Бёме 17 ноября.

 

* * *

Даже после ухода он продолжал вызывать ярый антагонизм служителей церкви. Новый старший пастор Николаус Томас поначалу отказался произвести погребение, – потребовалось заседание городского совета, чтобы разрешить этот вопрос.

В день погребения Н. Томас оказался заболевшим. Служитель, заменивший его, с самого начала дал понять, что отправляет обряд лишь в силу своих обязанностей.

Когда позднее друзья Я. Бёме установили крест на его могиле, толпа его испачкала и сломала [50].

Так враги Я. Бёме отметили, по своему разумению, подвиг его жизни, оттенив своим невежеством и злобой, свет, принесённый им, – свет Высшего Знания и Мудрости, который остался в веках, согревая и освещая и по сей день души ищущих.

 

* * *

Я. Бёме «оказал сильное», хотя и «подспудное влияние на европейскую культуру» [51]. «В тысячах источников по самым разным проблемам его имя упоминается, наверное, десятки тысяч раз…» [52].

Его сочинения «хорошо знали» английские мыслители XVII-XVIII веков. Немецкие философы Ф. Х. Этингер, Ф. Баадер, Ф. В. Й. Шеллинг, Г. В. Ф. Гегель «высоко ценили его труды» [53]. Г. В. Ф. Гегель возводил к нему начало новой философии [54].

С учением Я. Бёме был знаком И. В. Гёте [55]. Им восхищались английские и немецкие романтики [56].

Труды Я. Бёме изучал И. Ньютон, делая из них «большие выписки». Именно из них учёный почерпнул, «что тяготение есть первый и основной закон природы» [57].

Аналогичное утверждение встречаем также на страницах «Тайной доктрины» Е. П. Блаватской:

«"Положительные доказательства могут быть приведены в пользу того, что Ньютон всё своё знание Тяготения и его законов заимствовал от Бёмэ, для которого Тяготение или Притяжение было первым свойством Природы… ибо его (Бёмэ) система являет нам внутреннюю суть вещей, тогда как современная наука довольствуется рассматриванием их внешней стороны".

И ещё:

"Наука электричества, не существовавшая в то время, когда Бёмэ писал, предначертана в его писаниях. Бёмэ не только описывает все ныне известные явления этой силы, но даже даёт нам происхождение, зарождение и рождение самого электричества".

Таким образом, Ньютон, чей глубокий ум легко читал между строк и проникал в духовную мысль великого Провидца, в её мистическом изложении, обязан своим великим открытием Якову Бёмэ, питомцу Гениев, Нирманакай’ев, которые охраняли и направляли его…

"Каждое новое научное открытие подтверждает его (Бёмэ) глубокое и интуитивное прозрение в самые сокровенные процессы Природы"» [58].

 

* * *

В Россию идеи Я. Бёме проникают не позднее чем вскоре после его ухода. Так его ученик Иоахим Морсий «первый установил контакты с Россией» [59].

Во время царствования Алексея Михайловича, с 1656 по 1666 годы, на должности царского лейб-лекаря работал Андреас Энгельхарт, «человек, который хорошо ориентировался в кругах сторонников Бёме» и был в дружеских отношениях с его первым биографом (А. фон Франкенбергом) и первым издателем (А. фон Байерландом).

Следующий царь, Фёдор Алексеевич, вновь призвал А. Энгельхарта в Москву, где он умер в 1683 году, будучи окружён почётом [60].

В 1689 году в Москву приезжает немецкий поэт и мистик Квирин Кульман проповедовать своё учение, опирающееся на идеи Я. Бёме. Ко времени его приезда в Москве, по-видимому, уже имелся круг последователей Я. Бёме [61].

Деятельность проповедника вызвала недовольство местного лютеранского пастора. К. Кульман был арестован, подвергнут пыткам и сожжён. При этом «некто из приближённых царских бояр весьма усильно ходатайствовал у патриарха за Кульмана, с которым, может быть, имел он не простое знакомство» [62].

Возможно, в это время труды Я. Бёме начинают переводить на русский язык.

Александр Фёдорович Лабзин (1766–1825), секретарь и, позднее, вице-президент Императорской академии художеств, в 1815 году писал: «Лет тридцать тому назад… я видел в Москве славянскую рукопись, которой содержания не помню, но в которой читал я крупными буквами написанные слова: иже во святых, отца нашего Иакова Бемена» [63].

Приведённая надпись примечательна почтительным и каким-то трогательным, сердечным отношением к Я. Бёме.

Имеется свидетельство, что данная рукопись содержала молитвы, выбранные из его сочинений, и что некоторые из них «впоследствии тайно напечатаны были Н. И. Новиковым для практического употребления в мистических обществах» [64]: учение немецкого мыслителя оказалось весьма востребованным в их среде.

В 1794 году был составлен «Серафимский цветник», сборник фрагментов «из всех писаний Иакова Бёма», в подзаголовке обозначенный как «ручная книжка», которая может «в рассуждении великого таинства в завете соединения души с Богом, возжигать сердце и ум к молитве, воздыханию, благоговению…» [65].

Этот подзаголовок-пояснение вновь, определённо, свидетельствовал о духовно-практическом интересе к трудам Я. Бёме.

Со временем «по завету» известного просветителя Н. И. Новикова на русский язык были переведены все или почти все труды немецкого автора [66]. Эти переводы, однако, остались в рукописях. По-видимому, сочинения Я. Бёме рассматривались как предназначенные для узкого круга – для, так сказать, внутреннего пользования [67].

Кроме того, существовала опасность преследования за них со стороны церкви [68].

Упомянутые переводы были осуществлены Семёном Ивановичем Гамалеей (1743–1822) [69], правителем канцелярии московского главнокомандующего – необычным человеком, самой своей жизнью явившего те представления о нравственности, которые выкристаллизовались в русских тайных обществах, в частности, на основе учения Я. Бёме [70].

Значимую роль в распространении идей Я. Бёме сыграл последователь его учения профессор Московского университета Иван Григорьевич Шварц (1751–1784). Помимо официальных занятий, он читал курс лекций по философии у себя дома [71] (в конце 1781–начале 1783 годов), в основу которых было положено учение Я. Бёме [72]. Фактически руководя журналом «Вечерняя Заря» (1782) [73], И. Г. Шварц сделал его выразителем идей немецкого мыслителя [74].

В 1815 году А. Ф. Лабзиным был издан русский перевод трудов Я. Бёме – сборник «Христософия, или Путь ко Христу» [75].

Как некогда на родине автора эта книга вызвала недовольство церкви. В 1827 году Святейший синод издал «постановление, по которому все сочинения Бёме были запрещены и подлежали конфискации» [76].

 

* * *

Несмотря на противодействие, идеи немецкого мыслителя проникали в отечественную духовную культуру.

Так влияние Я. Бёме обнаруживают русские философы конца XIX - первой половины XX века. В частности, можно говорить о преемственности с его учением философии В. Соловьёва (прежде всего, её раздела, посвящённого Софии) [77].

«После смерти Соловьёва Бёме становится популярным и часто упоминается и цитируется видными символистами и мыслителями "серебряного века"» [78].

В 1914 году увидел свет ещё один трактат Я. Бёме на русском языке – «Аврора, или Утренняя заря в восхождении».

Особый отклик учение Я. Бёме нашло у Н. А. Бердяева [79]. Русский философ обращается к его идеям в своих трудах, публикует работы о нём (в журнале «Путь»), занимается подготовкой переизданий его сочинений [80].

«Бёме должен войти в нашу духовную жизнь как вечный элемент, – считал Н. А. Бердяев, – ибо никогда ещё гнозис человеческий не поднимался до более сверхчеловеческих высот» [81].

 

* * *

С конца XX века в России вновь наблюдается рост интереса к наследию немецкого мыслителя.

Так 1990-е годы, после значительного перерыва, были переизданы обе книги Я. Бёме, переведённые ранее на русский язык. В настоящее время постепенно переводятся и издаются остальные его труды.

Наследие Я. Бёме стало предметом серьёзной научной рефлексии.

К настоящему моменту идеи Я. Бёме вполне укоренились в отечественной духовной культуре, найдя, быть может, более благодатную почву, чем в Европе. Примечателен взгляд со стороны – так, по словам Карлоса Гилли (Carlos Gilly), западного исследователя, «никакая другая духовная культура в мире не восприняла так много из философского наследия Бёме, как культура русского народа» [82].

 

 

II

Картину мира, выраженную в трудах Я. Бёме, можно определить как пантеизм – как мировоззрение, опирающееся на идею единства Бога и природы.

Так, по словам Я. Бёме: «…вся природа со всеми силами, которые в природе, а также ширь, глубь и высь, небо и земля, и всё, что в них, и что над небом… всё это есть тело Божие» [83].

Божественное начало присутствует и в человеке. «Ибо не надо тебе спрашивать: где Бог? …ты живёшь в Боге, и Бог пребывает в тебе, и если ты живёшь свято, то сам ты Бог…» [84].

«Именно, обособление Бога от Проявленной Природы и порождает все ошибки, все страшные противоречия», – пишет Е. И. Рерих. И далее: «Так мало, кто задумывается серьёзно над понятием Вездесущности Бога, и что, следовательно, сам человек есть прежде всего носитель этого Бога» [85].

Я. Бёме также выступает против извращённых понятий о Божественном начале, против «Бога церковной догмы, – по словам Е. И. Рерих, – который будучи умилостивлен принесением в жертву Его Сына, допускает в Своё Небесное Царство лишь уверовавших в эту жертву» [86]. Я. Бёме пишет: «…Бог не глядит на чьё-либо имя или рождение; но кто ходит в любви Божией, тот ходит в свете, свет же есть сердце Божие. А водворившегося в сердце Божием кто извергнет оттуда? Никто, ибо он рождается в Боге» [87].

 

* * *

В книге «Мир Огненный» сказано: «…напоминание о Прообразе Божием должно ввести человека в Новый Путь…» [88]. «Все религии усматривали утверждение о назначении человека, как подобие Силе Высшей. В чём же выявляется подобие Силе Высшей? Лишь в совершенствовании духа человек может уподобиться Высшей Силе» [89].

Но как только человек начинает мыслить о самосовершенствовании и стараться что-либо сделать для этого, так тотчас же он встречается с различными препятствиями вовне и внутри себя.

Описание данного момента встречаем и у Я. Бёме. Например, в «Разговоре души просвещённой с непросвещённою» первая сообщает своей собеседнице об этапах предстоящего ей пути. Так когда взор души отворачивается от мира суетного, земного и обращается к миру Высшему, её встречает «вечный Отец» и обнимает её «лучом любви» [90].

Но затем наступает этап борьбы: «Ты почувствуешь, как Христос начнёт осаждать в тебе ад и изгонять скотов твоих. Тут-то поднимется в тебе смятение и страдание! Твои непознанные ещё грехи в тебе восстанут и захотят разлучить тебя с Богом и возвратить вспять» [91].

В этот момент необходимо явить особую стойкость: человек может сомневаться и устрашаться, но, как пишет Я. Бёме, должен «не допускать себя побеждать злу» [92].

Более того, подобное борение, по сути, наполняет жизнь человека как таковую, ведь он «повседневно и повсечасно весьма сокровенно принуждён биться с диаволом» [93].

Однако «…пусть никто не думает, что диавол сможет вырвать у него из сердца дела света, – говорит Я. Бёме, – ибо он не может ни видеть, ни постигать их; и как бы он ни бушевал и ни неистовствовал… не отчаивайся; не вноси только сам дел гнева в свет твоего сердца, и тогда душа твоя будет в безопасности от глухого, немого и слепого для света диавола» [94].

 

* * *

Настроения бессилия, безысходности и другие сходные омрачённые состояния души, как замечает Я. Бёме, нередко бывают самовнушаемы.

«Не все искушения происходят от диавола, особливо у меланхоликов; печаль приходит большею частию от воображения и особливо когда душа сидит в меланхолической храмине, в которой кажется ей, что Бог забыл её и уже не благоволит о ней» [95].

«Мысль о невозможности уже есть от тёмного начала», – говорит Учение Живой Этики. – Нужно уничтожить всякое уныние, ибо этот путь не ведёт к Истине [96]. «Уныние есть враг каждого совершенствования» [97]. «Уныние есть смерть, как прорванный кошель! Самое драгоценное высыпается в унынии, и можно назвать уныние смертью» [98].

«Когда нападёт на тебя такая скорбь от комплексии твоей [то есть обусловленная меланхолическим темпераментом. – Р. О.], вообрази, – советует Я. Бёме, – что ты находишься в винограде Божием, что должен работать, а не стоять праздным, и что ты отправляешь важную службу Богу. Работа же твоя состоит в том, чтобы стоять в вере и побеждать ею все сомнения, хотя бы никакого утешения сердцу твоему не подавалось» [99].

«Часто случается, что и самые святейшие души помрачаются и опечаливаются, и Бог часто попущает то, дабы испытать их и дабы они сражались за победный венец» [100].

 

* * *

Я. Бёме уделяет внимание понятию молитвы – связи человека с Высшим Началом. Он не видит ценности в формальной молитве: «Молиться истинно не есть один навык читать молитвы, – нет, изречение слов без сердечного благоговения и Божественных вожделений есть только внешнее дело, внешний набор слов» [101]. «Молящийся же подлинно – действует внутренне с Богом и внешне произносит плоды добрые. Подобно как дерево изводит силу свою из себя и показует её в плоде, так и Божеская сила сказывается внешне в человеках в добрых делах и добродетелях их. Там нет веры, где дела не свидетельствуют оной. Без сего молитва есть только лицемерие, только внешняя форма и не достигает селения Божия» [102].

Совершение добрых дел, согласно Я. Бёме, отвечает самой сути человека: «…закон, повелевающий поступать по правде, вписан в природу, и книга эта – в сердце твоём» [103].

Протяжённость молитвы не существенна. Человек «может и при краткой молитве так же быть услышан, как при многоречивой, ежели только сердце его надлежащим образом предстанет пред Бога. К сему не нужны многие слова… ибо один вздох действует у Бога, когда воля предстаёт чистою пред Него…» [104].

Очевидно молитва может быть вообще бессловесной. Так, говоря о «форме покаяния», Я. Бёме замечает, что «Дух Святый сотворит сам форму в сердце читателя, если только воля его действительно и верно обращена будет к Богу» [105].

Подобной молитве посвящено стихотворение Н. Д. Спириной:

 

Молитва сердца коротка

И не запятнана словами...

Взмахнув могучими крылами,

Любовь перелетит века,

И расстоянья, и преграды,

В едином вздохе встанет рядом...

Дорога сердца коротка! [106]

 

* * *

Примечателен взгляд Я. Бёме на научное познание мира.

«Я не говорю, чтобы человек не долженствовал ничего испытывать, познавать и изучать из естественных наук, – пишет он, – нет, это для него нужно, но собственный разум не должен быть началом оного. Человек должен учреждать жизнь свою не по одному внешнему свету разума [то есть не доверяться всецело своему интеллекту. – Р. О.], хотя и это хорошо, но должен с оным светом погрузиться в глубочайшее смирение пред Богом и избрать себе в путеводители, при всех своих испытаниях, дух и волю Божию, так чтобы свет разума зрел светом Божественным; и хотя бы разум многое узнал, то не должен присвоять того себе, а воздавать честь Богу, которому единому принадлежит познание и премудрость.

Чем более разум погружается в смирение пред Богом… тем более умирает он своему вожделению и тем более проницает его дух Божий и вводит в высочайшее познание, так что он может созерцать великие чудеса Божии; ибо дух Божий входит только в покорное смирение. […]

Ибо Бог сотворил нас не для величания нашего, а чтоб мы были орудиями, чрез которые Он хочет открывать чудеса свои» [107].

«…Нужно при новых исследованиях постоянно держать в уме и в сердце Заповеди Основ. Они дадут несломимое восхищение учёному, который идёт не ограничивая себя самостью, но честно исследует во благо других», – говорит Учение Живой Этики [108].

 

* * *

Такое познание мира физического, а затем и Тонкого, постепенно поведёт к познанию Мира Огненного.

Как свидетельство о Мире Огненном можно принять слова Я. Бёме о том, что «в небесной славе непрестанно восходят прекрасные образы и произрастания, а также многообразные краски и плоды» [109]. Или о том, что «в глубине Отца» есть некое подобие внешней земли, которое «порождает небесные радостные плоды и цвета, всевозможные деревья и кустарники… и в этих силах восходят всевозможные цветы прекрасных небесных окрасок и благоуханий; вкус их многообразен, каждый по своему качеству и роду, совершенно свят, Божествен и радостен» [110].

 

С. Н. Рерих. Пейзаж (1957) [111]

 

* * *

Замечательно свидетельство Я. Бёме об Ангелах – Существах Огненного Мира.

«Все они имеют единую любовную волю между собой, – пишет Я. Бёме, – никто не завидует облику и красоте другого… И также все они равно причастны Божественной радости… в этом нет различия. Только в цветах и в крепости силы бывает различие, в совершенстве же отнюдь никакого…» [112].

«…И каждый находит веселье своё в другом и почитает другого. Они не знают ни о какой злобе, или хитрости, или обмане… там нет ни зависти, ни вражды, но сердца их связаны любовно» [113].

«…Они – братья людей: и люди в воскресении будут иметь не иной вид и образ, нежели Ангелы…» [114].

 

С. Н. Рерих. Возлюби ближнего своего (Господом твоим, 1967)

 

Людям должно подражать этим Высшим Существам:

«…Cердца наши должны быть связаны любовью, как у святых ангелов Божиих… мы должны поступать друг с другом дружески и любовно и любить друг друга, и предварять в почтении, как ангелы Божии.

А не должны обманывать и лгать друг на друга, и вырывать кусок изо рта от великой жадности; а также гордиться и величаться один над другим…

О нет, так не поступают ангелы на небе; но они любят друг друга, и никто не мнит себя прекраснее другого, но каждый находит радость свою в другом и радуется прекрасному облику и приятности другого…» [115].

 

* * *

Как пример губительности самомнения и гордыни Я. Бёме приводит Люцифера: «…он дал себе обольститься своим прекрасным обликом при виде, какой благородный, прекрасный и славный восходит в нём дух…» [116]. «И в своей гордости сам поразил себя тьмою и слепотою и сделал из себя дьявола…» [117].

«Самомнительность враждебна простоте. Даже большие умы подвержены этой болезни и в труде должны возвращаться лишний раз, пока не сотрут этой шелухи», – читаем в Учении Живой Этики [118].

Я. Бёме говорит об антиподах самомнения и самости – о смирении и самоотречении. «И так, кто хочет произвести нечто совершенное и доброе, о чём бы он вечно радоваться мог, тот выйди из самости, то есть из собственного вожделения, и войди в преданность и волю Божию, и действуй с Богом» [119].

«В каком бы состоянии ты ни находился, кротость должна быть вождём твоим…» [120].

В Учении Живой Этики сказано: «Одно из великих понятий часто толковалось неправильно – именно, великое понятие смирения. Оно толковалось, как непротивление злу, оно толковалось, как добросердие, как милосердие, но мало принимали самоотречение, как смирение. Между тем, только самоотречение и самоотверженность дают понятие смирения» [121].

«Хуже всего понимать смирение, как ничтожество. Смирение есть достойное несение Служения» [122].

Смирение есть не только необходимое условие для духовного достижения, но, быть может, ещё более востребовано при осуществлении такового – чтобы не поддаться гордыне:

«Когда Дух Божий восходит, яко огнь пламени любви, тогда дух воли души заходит, глаголя: не мне, Господи, но имени Твоему, буди слава! Тебе подобает сила, власть, крепость, мудрость и познание! Твори, якоже хощеши! […]

В таковой смиренной и совершенной преданности ниспадает искра Божественной силы, как на трут, на средоточие жизненных видов и затлевается… в огне души…

Но и при таковом возжжении сего огня воля души должна непрестанно погружаться пред Богом в ничто, то есть в крайнее смирение; ибо как скоро возжелает она хотя несколько обратиться на себя, то настигает её Люцифер… и нудит её войти в самость, – словом, она должна пребыть в таком покорном смирении, как проток, текущий всегда из своего источника, должна непрестанно почерпать и пить из Божественного кладезя и никак не желать сойти с пути Божественного» [123].

 

* * *

Один из мотивов, ярко звучащих в сочинениях Я. Бёме, – мотив переустройства мира, которое ощущается как близкое к осуществлению.

Ряд его высказываний звучит современно и сегодня, на смене двух Эпох:

«…Отныне близок великий день откровения Божия, когда ярость и возжённый огонь разлучатся от света» [124].

«Свидетельствует дух, что весьма малого ещё не достаёт, и вот взойдёт молния во всей окружности мира сего… Какой человек не будет обретён к тому времени в рождении Святого Духа, в том и вовеки не взойдёт это рождение…» [125]. «Потому смотри, чтобы не был ты застигнут спящим в грехах своих: поистине, мудрые заметят, но безбожные останутся в грехах своих» [126].

«…Отныне настало время возвращения того, что утрачено, время, когда люди будут созерцать совершенство, и наслаждаться им, и ходить в чистом, светлом и глубоком познании Бога» [127]. «Поэтому отныне всё больше будут пробиваться лучи дня в сердца иных людей и возвещать день» [128].

«Но глас Господень раздался во всех концах земли, восходит… сияние великого света» [129].

 

Победа Света – как восход –

Неотвратима, непреложна;

Пусть ночь глухая безнадёжна,

Наступит час – она пройдёт.

(Н. Д. Спирина) [130].

 

С. Н. Рерих. Две вершины. Гепанг (1934)

 

Опубликовано в другой редакции в журнале «Перед Восходом» (1995, № 9, с. 6–7; № 10, с. 6–7).

 

Новосибирск – Электросталь (Московская обл.), 2017.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

[1]  К. Г. Глиманн – художник XVIII века. Написанный им портрет Я. Бёме является копией более старого оригинала [см.: http://oxfordindex.oup.com/view/10.1093/benz/9780199773787.article.B00075748].

[2]  175.

[3]  Шаулов, 2014. С. 11.

[4]  Описание внешнего облика Я. Бёме, изложение его биографии (до начала его литературной деятельности включительно) основывается на тексте А. фон Франкенберга [см.: FranckenbergA. von. The Life and Death of Jacob Behmen], если не указан другой источник.

[5]  См.: Вер. С. 22. Представление о жизни Я. Бёме, об условиях, его окружавших, в последних работах о нём претерпело заметную коррекцию. Как пишет современный исследователь: «Бёме не всегда был беден и практически никогда не был одинок в своих духовных и интеллектуальных интересах» [Шаулов, 2014. С. 14].

[6]  Life of Jacob Boehme.

[7]  Вер. С. 23.

[8]  Life of Jacob Boehme.

[9]  Письма. Т. 1. С. 203. (Письмо от 5 мая 1934 г.).

[10]  Лук. XI, 13.

[11]  Life of Jacob Boehme.

[12]  Life of Jacob Boehme.

[13]  Life of Jacob Boehme; Вер. С. 26–28.

[14]  Life of Jacob Boehme.

[15]  В 1945 году прямо по городу (по реке Нейсе / Нысе Лужицкой) была проведена новая граница между Германией и Польшей. Так современный Гёрлиц – это западная часть бывшего Гёрлица, до его разделения. Его восточная часть – теперь польский город Згожелец.

[16]  Aurora, XIX, 13.

[17]  Мир Огненный, I, 11.

[18]  Aurora, XIX, 12.

[19]  См.: Бёме, 1990. С. 414.

[20]  Назовём некоторых людей из окружения Я. Бёме.

«Крупнейшей и известнейшей и поныне фигурой» среди них был Бальтазар Вальтер (1558 – ок. 1631). «Он слыл "одним из лучших учеников Парацельса", "розенкрейцером и практикующим алхимиком". …обучался "в эзотерических школах Сирии, Египта и Греции". Именно ему приписывают заслугу в том, что он, познакомившись с Бёме в самый трудный для философа период, поддержал его…» Он, кроме того, «сформулировал и поставил… "сорок вопросов о душе", на которые Бёме ответил книгой».

Иоганн Сигизмунд фон Швайнихен, который, по словам С. М. Шаулова, «предстаёт уже как ученик, восторженный адепт и меценат мыслителя… переживший его учение как обращение».

Тобиас Кобер, врач, считался последователем Т. Парацельса. По просьбе И. С. фон Швайнихен, он «оставил подробное описание предсмертных дней и последних минут жизни Бёме» [Шаулов, 2014. С. 28–30].

[21]  Шаулов, 2014. С. 27.

[22]  Шаулов, 2014. С. 28.

[23]  Life of Jacob Boehme. Несмотря на предпринятые действия, разбирательство дела Я. Бёме бургомистр, как считает современный исследователь, «фактически оставил без последствий» [Шаулов, 2014. С. 32].

[24]  Life of Jacob Boehme.

[25]  Цит. по: Вер. С. 33–35.

[26]  Цит. по: Вер. С. 36.

[27]  Цит. по: Вер. С. 35–36.

[28]  В биографии Я. Бёме [Life of Jacob Boehme] указана дата 12 марта 1612 года, в книге Г. Вера – март 1613 года [с. 35].

[29]  Life of Jacob Boehme.

[30]  См.: Вер. С. 35.

[31]  Вер. С. 209.

[32]  Цит. по: Вер. С. 51.

[33]  Цит. по: Вер. С. 51.

[34]  Цит. по: Вер. С. 58.

[35]  Life of Jacob Boehme.

[36]  Life of Jacob Boehme.

[37]  Вер. С. 52–53.

[38]  Цит. по: Вер. С. 53.

[39]  Life of Jacob Boehme.

[40]  Вер. С. 55.

[41]  Вер. С. 210.

[42]  Вер. С. 61.

[43]  Цит. по: Вер. С. 61.

[44]  Вер. С. 59–60.

[45]  Вер. С. 211.

[46]  Вер. С. 62.

[47]  Вер. С. 63.

[48]  Цит. по: Вер. С. 63.

[49]  Franckenberg.

[50]  Вер. С. 63–65.

[51]  См.: Бёме, 1990. С. 412.

[52]  Бёме, 1990. С. 412.

[53]  Левен. С. 67.

[54]  Бердяев. С. 119.

[55]  «Гёте хорошо знал Бёме, и многие намёки в его сочинениях, непонятые критиками, были объяснены местами из Бёме», – пишет Ч. У. Гекерторн [С. 278].

[56]  См.: Бёме, 1990. С. 412.

[57]  Гекерторн. С. 277. См. также: Вер. С. 185–186.

[58]  Т. 1. С. 613. (Во внутренних кавычках – цитаты из «Athenaeum’а», 26 янв. 1867 г.).

[59]  Гилли, 2001. С. 68.

[60]  Гилли, 2001. С. 70–71.

[61]  Гилли, 2001. С. 71.

[62]  Бёме, 1815. С. XXIV.

[63]  Бёме, 1815. С. XXIII.

[64]  Смирнов-Платонов. Стб. 132.

[65]  Смирнов-Платонов. Стб. 134–5.

[66]  См.: Бёме, 1990. С. VII.

[67]  Гилли, 1993. С. 25; Иванов. С. 15.

[68]  Гилли, 1993. С. 25–26.

[69]  Смирнов-Платонов. Стб. 133–134.

[70]  Иванов. С. 16.

[71]  Некрасов. С. 106–7.

[72]  Тукалевский. С. 33.

[73]  Тукалевский. С. 36–37.

[74]  Тукалевский. С. 36, 47.

[75]  Помимо этой книги, как пишет Г. П. Смирнов-Платонов, «в различных сборниках философски-мистических сочинений, издававшихся в прежнее время во множестве, можно встретить иногда отдельные сочинения Бёма…» [Стб. 136–137].

[76]  Гилли, 1993. С. 26.

[77]  Бердяев. С. 120–121; Иванов. С. 12, 14.

[78]  Иванов. С. 12.

[79]  «Из великих немецких мистиков больше всего я любил Якоба Бёме, – признавался философ. – Он имел для меня совершенно исключительное значение» [цит. по: Вер. С. 201].

[80]  См.: Бёме, 1994. С. 7.

[81]  Цит. по: Бёме, 1994. С. 7.

[82]  Гилли, 1993. С. 26.

[83]  Aurora, II, 16.

[84]  Aurora, XXII, 46.

[85]  Письма. Т. I. С. 438. (Письмо от 20 апр. 1935 г.).

[86]  Письма. Т. I. С. 307. (Письмо от 12 сент. 1934 г.).

[87]  Aurora, XI, 32.

[88]  III, 147.

[89]  III, 110.

[90]  Christosophia, VIII, 65.

[91]  Christosophia, VIII, 66.

[92]  Christosophia, VI, VIII, 15.

[93]  Aurora, XVI, 97.

[94]  Aurora, XIX, 97.

[95]  Christosophia, IX, 64.

[96]  Мир Огненный, II, 343.

[97]  Община, 2.

[98]  Мир Огненный, I, 377.

[99]  Christosophia, IX, 88.

[100]  Christosophia, IX, 65.

[101]  Christosophia, III, 1.

[102]  Christosophia, III, 24.

[103]  Aurora, XI, 31.

[104]  Christosophia, III, 36.

[105]  Christosophia, III, 37.

[106]  http://sibro.ru/poetry/detail/16955

[107]  Christosophia, IV, I, 35-37.

[108]  Мир Огненный, I, 666.

[109]  Aurora, XIII, 107.

[110]  Aurora, IV, 9–10.

[111]  Репродукции картин С. Н. Рериха взяты с ресурса: Каталог картин Н. К. и С. Н. Рерихов: http://gallery.facets.ru

[112]  Aurora, XII, 17.

[113]  Aurora, XII, 33.

[114]  Aurora, V, 1.

[115]  Aurora, XII, 36-38.

[116]  Aurora, XVI, 32.

[117]  Aurora, XV, 12.

[118]  Озарение, II-IV-5.

[119]  Christosophia, IV, II, 1.

[120]  Christosophia, I, 36.

[121]  Мир Огненный, III, 24.

[122]  Мир Огненный, III, 500.

[123]  Christosophia, IV, I, 28–30.

[124]  Aurora, XIII, 3.

[125]  Aurora, XII, 119.

[126]  Aurora, XI, 81.

[127]  Aurora, IX, 9.

[128]  Aurora, XXVI, 119.

[129]  Christosophia, IV, II, 55.

[130]  http://sibro.ru/poetry/detail/16996

 

 

ЛИТЕРАТУРА

 

1 Бакусев В. М. Бёме // Большая Рос. Энцикл.: http://bigenc.ru/philosophy/text/1874528

2.  Бёме Я. Aurora, или Утренняя заря в восхождении / Пер. А. Петровского. М.: Гуманус; Политиздат, 1990. XVI, 415 с. (Филос. классика). [Репр. воспр. Вых. дан. ориг.: М.: Мусагет, 1914].

3а.  Бёме Я. Christosophia, или Путь ко Христу, в девяти кн., творение Иакова Бема, прозван. тевтоническим философом / Пер. с нем.; вступ. ст. У. М. СПб.: Тип. Иос. Иоаннесова, 1815. XXV [XXVI], 434 с.

3б.  Бёме Я. Christosophia, или Путь ко Христу / Пер. с нем.; подготовка текста, вступ. ст. Ю. А. Рябцева; В прил.: И. Лапшин. Бёме. СПб.: А-cad; Аста-пресс, 1994. 224 с.

4.  Бердяев Н. Новые книги о Якове Бёме // Путь: орган рус. религиоз. мысли / Под ред. Н. А. Бердяева при участии Б. П. Вышеславцева и Г. Г. Кульмана. Изд. Религиоз.-филос. акад. Париж, 1926. № 5: Окт.–нояб. С. 119–122.

5.  Блаватская Е. П. Тайная Доктрина, синтез науки, религии и философии. Т. 1: Космогенезис. [Новосибирск, 1991]. XXIV, 846 с. [Репр. воспр. Вых. дан. ориг.: Рига: Угунс, 1937].

6.  Вер Г. Якоб Бёме, сам свидетельствующий о себе и о своей жизни (с прил. фотодок. и ил.) / Пер. с нем. К. Мамаева. Челябинск: Урал LTD, 1998. 302 с. (Биогр. ландшафты).

7.  Гекерторн Ч. У. Тайные общества всех веков и всех стран: Сб. истор. материалов. М.: ТЕРРА, 1995. 480 с. (Тайны истории в романах, повестях, документах. VI в. до н. э.–XIX в.).

8.  Гилли К. Розенкрейцеры в России в XVII и XVIII в.в. Некоторые моменты из истории европ. духовной реформации // 500 лет гностицизма в Европе. Материалы конф. 26–27 марта 1993 г. Изд. 2-е, испр. / Под ред. М. Я. Билинкиса, Т. Б. Всехсвятской, А. Г. Петрова; пер.: П. С. Петрович, Н. И. Лопатина, А. Б. Ушацкий. М.: Рудомино, 2001. С. 64–76.

9.  Гилли К. Iter gnostico-russicum. Путь рус. гностики // 500 лет гнозиса в Европе. Гност. традиция в печат. и рукоп. книгах. Выст. во ВГБИЛ им. М. И. Рудомино, Москва, Всерос. музее А. С. Пушкина, Санкт-Петербург / Сост. К. Гилли, в сотрудничестве с М. Афанасьевой; под ред. Б-ки Герметической философии. Амстердам: Ин де Пеликаан, 1993. С. 22–26.

10.  Горфункель А. Х. Философия эпохи Возрождения: учеб. пособие для филос. фак. и отд-ний ун-тов. М.: Высш. шк., 1980. 368 с.

11.  Иванов Вяч. Вс. Россия и гнозис // 500 лет гнозиса в Европе. Гност. традиция в печат. и рукоп. книгах. Выст. во ВГБИЛ им. М. И. Рудомино, Москва, Всерос. музее А. С. Пушкина, Санкт-Петербург / Сост. К. Гилли, в сотрудничестве с М. Афанасьевой; под ред. Б-ки Герметической философии. Амстердам: Ин де Пеликаан, 1993. С. 12–21: http://ec-dejavu.ru/g-2/Gnosis.html

12.  Левен В. Г. Якоб Бёме и его учение // Вестн. истории мировой культуры. 1958. № 5 (11): Сент.–окт. С. 67–81.

13.  Некрасов С. Апостол добра. Повествование о Н. И. Новикове. М.: Рус. путь, 1994. 224 с.

14.  Рерих Е. Письма: [В 2-х т.]. Т. I: 1929–1938. Новосибирск: Вико; Алгим; Аура, 1992. 512 с.

15.  С. П-в. [Смирнов-Платонов Г. П.] Русские переводы Якова Бёма // Библиограф. зап. 1858. № 5. Стб. 129–137.

16.  Тихонравов Н. С. Квирин Кульман // Рус. вестник: Журн. лит. и полит., изд. М. Катковым. М.: Университетская тип., 1867. Т. 72. С. 183–222, 560–594.

17.  Тукалевский В. Н. Из истории философских направлений в русском обществе XVIII века (Опыт характеристики идейных течений в рус. масонстве) // Журн. М-ва Нар. Просвещения. Новая сер. Ч. XXXIII. 1911. Май. СПб.: Сенатская тип., 1911. С. 1–69.

18.  Фокин И. Philosophus Teutonicus. Якоб Бёме: возвещение и путь нем. идеализма. СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2014. 640 с.

19.  Шаулов С. М. Вочеловечение человека: вступ. ст. // Бёме Я. De incarnatione verbi, или О вочеловечении Иисуса Христа / Пер. с нем. и примеч. К. В. Коваленко, С. М. Шаулова. Уфа: ARC, 2014. С. 4–39 с.

20.  Шаулов С. М. Мистицизм поэзии и поэзия мистики: Якоб Бёме и рождение нем. поэзии: концепция человека и мира: Моногр. Уфа: Изд-во БГПУ, 2007. 252 с.

21.  Franckenberg A. von. The Life and Death of Jacob Behmen / Translated by F. Okely, 1780; Transcribed by W. Kraus: http://jacobboehmeonline.com/frankenberg

22.  Life of Jacob Boehme: http://jacobboehmeonline.com/yahoo_site_admin/assets/docs/Life-of-Jacob-Boehme.155161556.pdf

 

 


№69 дата публикации: 06.03.2017

 

Комментарии: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore

 

 

 

Редакция

Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...

Приложения

Каталог картин Рерихов
Академия
Платон - Мыслитель

 

Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru

 

Subscribe.Ru

Этико-философский журнал
"Грани эпохи"

Подписаться письмом

 

Agni-Yoga Top Sites

copyright © грани эпохи 2000 - 2020