Из-под белого сухого снега –

Золото берёзовой листвы.

И оно глядится очень нежно,

Осень вспоминаете ли вы?

Дни её пока неярко длятся.

Плавает снежинок тишина.

А какие сны снежинкам снятся

Знает только музыка одна.

Виноват ли в скудости

Жизни ты своей?

Одолеют трудности –

Их преодолей…

А не получается…

Падает листва…

И в тебе кончаются

Для стихов слова…

Морозом воздух укреплён,

Звенит – как будто, серебрист.

Вливается в сознанье он,

Оно давно не чистый лист.

Что обретёшь, всё потеряв?

Церковный больно пуст глагол.

Растянутый на много глав

Роман с судьбой вельми тяжёл.

Когда-то бабочки летали,

И ставились легко слова.

А после трудными предстали,

Я их ворочаю едва.

О, хворост возраста сгорает

Так быстро, и не отследить.

А бабочки летают – рады,

И Солнца вечно ярок диск.

Упорство не вознаграждается,

Труд постоянный не у дел.

Но длится жизнь, преображается,

Насколько ты стихи сумел

Ввести в действительность обычную,

Развёрнутую в сто рядов.

И чувствуешь игру отличную

Слов, а порою мнится – снов.

Кружится кружево снега,

Время его пришло.

Действует властно и нежно,

Действует так хорошо.

Мерно меж веток мерцает.

Великолепны огни.

Жизнь постигать помогают

Ныне они.

Работает без остановки

Всю жизнь.

И станет страшно вдруг

За сердце – в жизни ты неловкий,

И свой лелеющий испуг

Пред ней… И вечно льётся сердце

Работой – очень тяжела.

От смерти всем не отвертеться,

И неясны её дела.

Сквозная снега тишина,

Идущего на нашу землю.

Насколько бытие приемлю,

Настолько глубина ясна

Его: сплошная глубина.

Торжественно идут снежинки.

И изменяются картинки

Те, что даны, как жизнь дана.

Вселенная отражена

В тугом ветвленье лабиринта.

Жрецов Египта глубина

Сложней военной славы Рима.

Колонны жадные идут

Легионеров, мир меняя.

До христианства на виду

Небес творится воля злая.

Позвольте! Христианство что

В окрестной яви изменило?

Вот инквизиции итог –

Смертей избыток.

Жизнь – могила.

За нею – подлинная жизнь.

Блестят гирлянды парадоксов.

Схоластика и витражи

Средневековья – в чём тут фокус, а?

О, код истории нельзя

Исчесть, перебирая факты.

…Молчат небесные князья,

Иль судьбами играют в фанты.

Я тоже с палочкой волшебной

Всю жизнь, а чуда нет как нет.

Своей фантазией ущербной

Никак не изменяю свет.

Обычна палочка моя, но

Её люблю, как талисман.

Реальность не заботит явно,

Но – прелесть выдуманных стран.

Воробьи, а показалось мышки,

Зрение подводит боковое.

В нише возле дома место вышло

Выбрать воробьям: играют двое.

Отчего же – мышки показалось?

По делам спеша, не разберёшься.

До ошибки явь внезапно сжалась

И над устраненьем оной бьёшься.

Жертва стала палачом,

Чтоб изведать, что почём.

В тьмою даденном застенке

Сей палач таращит зенки.

Двойственность всего сама

Запросто сведёт с ума.

Жертва, а внутри палач –

Не изменишь, хоть заплачь.

В палаче сокрытый знак

Жертвы истолкуешь как?

Всякого сложна стезя –

По-другому жить нельзя.