№75 / Осень 2018
Грани Эпохи

 

 

Любовь Данилова

 

С нами из века в век

Нищий с церковной паперти

Носил он простое русское имя Прокопий, может, и Прошкой звали. Был он нищ и наг. Как он забрёл в Устюг, горожане не ведали и не признавали его своим. Натерпелся Прокопий от них и насмешек, и укорений, испытал боль от тумаков и ран. Отовсюду гнали убогого в разодранной и ветхой одежде, в дырявых, без подошв, сапогах.

«Оборванный, злою стужей постучался он в сторожку к нищим, - нищие его прогнали. Думал согреться теплом собачьим, полез в собачью конурку, - с воем выскочила шавка, только зря потревожил! - убежала собака. Окоченелый поплёлся он на холодную паперть. Кто его, бесприютного, примет, последнего человека?» - пройдут столетия, и таковыми представятся эти тяжкие дни Прокопьевой жизни Алексею Ремизову, писателю XX века.

Шавка и та имела свою конурку, а он не имел. Да и была ли у него в том нужда? Юродивый, не от мира сего! А ведь терпелив, незлобив. У самого ни приюта, ни пищи, а по городу скитается от храма к храму да только Богу молится. О чём Бога просит? Да всё о полезном для Устюга да людей… Надо же… - только плечами пожимали горожане.

Могли ли тогда устюжане представить, как скоро смениться их мнение о Прокопии, а их потомки на берегу Сухоны - у того камня, на котором этот странный человек сидеть любил, возведут храм «во имя святаго праведнаго Прокопия, Христа ради юродиваго»? И будут приходить к нему люди в печали и радости и смиренно просить его об одном и том же: «Святой Праведный Прокопий, моли Бога о нас!»

Да об этом и помыслить невозможно, ведь и другое расскажи - разве поверили бы! Сказали бы: «Это ж два разных человека!» Только уж получается три. Святой, юродивый, заморский купец.

Да-да, именно так! Был он родом «от западных стран, от латинска языка, от Немецкия земли». Жил когда-то у себя на родине в великом богатстве, слыл удачливым купцом. В погоне за счастьем не знал ни границ, ни рубежей - везде для него дорога была торною, морская стихия милостливою. Но прибыл однажды сей иноземный купец в славный русский град Новгород, чтоб торговлю бойко вести, и... Сломался, разорился, по дороге ограбили, на торгу обманули?

Да что вы, ничуть не бывало! Что-то в душе у него перевернулось и, видно, самое важное. Богатство приумножалось - но почему-то не радовало. С почётом принимали - но не было в том сердцу отрады. Не было и на душе покоя. Да и есть ли душа или обронил где? Почему-то особенно те мысли стали ему тягостны. Не нашлось бы то, главное, что в Новгороде приобрёл, как бы жить дальше? А главным обретением для него стала вера православная, сияющая в мире, «якоже солнце», а с нею и новая родина.

Неужели для вас удивительно, что светлые помыслы, доброта без корысти, молитвенное служение Богу могут стать дороже и злата, и серебра? Если удивительно, только руками разведу. Верьте - не верьте, но раздал православный христианин Прокопий (не иноземец уже, не иноверец!) всё своё имущество, весь товар нищим и бедным, отдал много и на устроение церковное - Хутынскому монастырю, в коем принял православную веру. Сам же облёкся в худые разорванные одежды и стал вести смиренную жизнь, подвергая себя всё новым и новым испытаниям.

И позвала его вера в дорогу. Дошёл до края земли, за краем уж Русь кончалась, а здесь, в устье северных рек, стоял град благолепной красоты - Устюг. Стройны многоглавые церкви, сияют маковки, блистают на солнце кресты…

Незыблемой казалась красота града, да вот только одарил Господь Прокопия за его безгрешную, праведную жизнь умением предвидеть и предсказывать. И было его предвидение страшно. Несколько раз предупреждал он устюжан о приближении страшной беды, о гибели всем и городу, предостерегал от недобрых поступков, от грешных намерений. А горожане, если и спрашивали, то с досадою: «Зачем ты, Прокопий, плачешь таким непрестанным плачем, и какая скорбь и печаль у тебя на сердце?» А ответа и не ждали. Зачем? Нищий с церковной паперти всего лишь юродивый и всегда говорит бессмысленно!

 

 

Капли каменного дождя

Но предчувствие не обмануло. В жаркий летний день 1290 года, когда солнце стояло высоко в небе, вдруг заклубились над городом чёрные тучи, и стало темно, как ночью. Вспышки молний слепили глаза, раскаты грома не давали расслышать друг друга, земля под ногами вздрагивала и колебалась.

Вот тогда и собрались испуганные люди в соборной церкви, и увидели они, как истово молится Прокопий, стоя на коленях перед иконой Благовещения Божьей Матери. И присоединились к его мольбам - обратились к Господу и Богородице, прося помиловать город. Наконец-то были слова молитв их горячи и искренни, поклоны глубоки, обещания исправиться чистосердечны.

И переменился воздух, «и настала тишина великая, и не стало ни молнии, ни грома, и разошлись тучи огненные во все стороны, и двинулись на места пустынные…» И только на севере чёрным камнем висела над горизонтом туча, а потом, вдруг расколовшись, исчезла…

С тех пор из уст в уста устюжане станут передавать многочисленные предания, которые и лягут в основу первых письменных памятников о Прокопии Устюжском, в основном созданных местными авторами. С середины XVI века и вплоть до конца XVII-го житийный цикл о Прокопии будет пополняться и пополняться, фактически став своеобразным актом коллективного творчества устюжан.

Пройдут века, и напоминанием о давнем явленном чуде на «особый пьедестал» перед входом в Прокопьевский собор положат овальной формы камень, привезённый «из Котовальской волости». Именно в этой волости, «отстоящей от града сего на двадесять поприщ» и пролился каменный дождь на землю, деревья валил, ломал, засыпал ущелье. Но не было в тех местах ни погибших, ни раненых - ни среди людей, ни среди зверя лесного. Так гласит предание.

При перестройке собора в 1902 году камень положили под основание новой западной галереи. Кто-то уверен, что он из тучи каменной, кто-то доказывать будет, что это валун диабаза и происхождение у него земное. Но камней в Котовалово и, правда, множество, и люди в те места до сих пор ходят, чтобы поклониться, - в том, что чудо было, удостовериться. Но, конечно, гораздо чаще устюжанами и гостями города посещается сам Прокопьевский собор, накопивший за века свою собственную обширную историю.

Ещё в середине XV века неким человеком по имени Иоанн, пришедшим в Устюг из московских земель, была построена на указанном устюжанами месте погребения праведника, неподалёку от Успенского собора, небольшая деревянная часовня. Но городское духовенство не признало этой инициативы, и часовня была уничтожена. Понадобится ещё немало времени, чтобы почитание Прокопия как святого получило официальное признание. Но капля и камень точит, особенно если она такая весомая.

В 1471 году из Устюга в Нижний Новгород отправилась рать стоять заставою от казанских татар. Там и постигла устюжских ратников «болезнь тяжка зело, трясавица и чревная». И в ночном видении явился каждому занедужившему блаженный Прокопий… По возвращении домой выздоровевшие воины построили над местом погребения праведника обетную Борисоглебскую церковь, впоследствии получившую престол во имя Прокопия. В 1668 году на этом же месте на средства устюжского купца, московского гостя Афанасия Гусельникова будет воздвигнут уже четырёхстолпный пятиглавый собор с шатровой колокольней, впоследствии, правда, неоднократно перестраивавшийся.

 

 

«Шла гроза на русскую землю…»

…Минуют столетия, но легендарный образ Прокопия Праведного и предания, с ним связанные, не потеряют своей притягательности, а иногда будут приобретать и особую актуальность. Так произойдёт и в начале XX века - в годы первой мировой войны.

Незыблемой до поры до времени кажется красота, окружающая нас, мир и благоденствие державы, но приходят дни тяжких испытаний, и что-то надо противопоставить растерянности, смятению в душах.

Именно тогда российская творческая интеллигенция обратит свои взоры в прошлое, увидев в нём источник силы духа и мужества. В 1914 году Николай Рерих напишет картины «Прокопий Праведный отводит тучу каменную от Устюга Великого» и «Прокопий Праведный за неведомых плавающих молится», которые будут экспонироваться в 1915 году на выставке «Мира искусства» в Петрограде и вместе с другими работами художника произведут ошеломляющее впечатление.

В том же 1914 году к образу Прокопия Праведного обратится и Алексей Ремизов:

«Шла гроза на русскую землю.

Никто её не ждал и жили беспечно.

Он один её чуял, принявший всю горечь мира...

И вот показалось: раскалённые красные камни плыли по чёрному небу, и было, как ночью, в пожар, и был стук в небесах, и даже слов не расслышать…»

Ремизовское переложение древнего устюжского предания впервые будет опубликовано в 1915 году в журнале «Отечество» под заглавием «Прокопий праведный» с посвящением Н. К. Рериху:

«…На Сокольей горе на бугрине сидел Прокопий блаженный.

- Милый братец, помоли о нас, даруй тихое плавание!

- Милый братец, благослови русский народ мудростью святой Софии, совестью Пречистой, духом Михайлы архангела!»

Алексей Михайлович Ремизов знал жития устюжских святых (к ним он ещё вернётся!), хорошо представлял и сам Великий Устюг - «город на разречье полноводных рек», освящённый «чудесами Прокопия». Писатель побывал в нём дважды, правда, проездом - по дороге в усть-сысольскую ссылку и на пути обратно.

Вполне возможно, что именно он и познакомил Николая Рериха с содержанием одного из этих житий. Не случайно в 1915 году художник в письме Алексею Ремизову вспомнит о дорогом каждому из них образе: "Да хранит Вас Никола и да благословит Прокопий Праведный Вас на всех Ваших путях добрых и истинных".

Пойдём и мы от котовальского камня, от Прокопьевского собора, от града Устюга путями доброты и истины, чувствуя крепкую уверенность в заступничестве устюжского святого, дарующего и нам силы…

 

Соборное дворище, в комплекс храмов которого входит Прокопьевский собор (справа) Соборное дворище летом Прокопьевский собор летом Камень у часовни
Прокопьевский собор зимой Икона Прокопия Устюжского на стене храма Камень из Котовалова у стены Прокопьевского собора, «Святой Праведный Прокопий, моли Бога о нас…» Часовня Прокопия Устюжского «на туче», Котовалово

В окрестностях Котовалова

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№53 дата публикации: 08.03.2013