№72 / Зима 2017-2018
Грани Эпохи

 

 

Александр Костюнин,

член Союза писателей РФ

 

Ингушетия

Дневник поездки

 

Продолжение, начало см.: часть 1

 

 

Махмуд

Хабар

 

Махмуд, зажигай!

«Белое солнце пустыни»

 

Признаюсь честно: если бы не такой провожатый, как Махмуд, никакой книги у меня не получилось бы вообще. Он знает Ингушетию досконально, и все знают его.

Это – сверхинтересный человек!

Мне кажется, если б его жизнедеятельность транслировать по TV в режиме on-line, как стройку космодрома «Восточный», население переключится с других каналов на этот, прилипнет к экрану – не оторвёшь! Причём не нужны никакие комментарии: просто Махмуд сидит, Махмуд думает... спит, принимает пищу. Лично мне интересно абсолютно всё, чем он занимается. В царской России подобная рубрика в светской хронике была специально предусмотрена, отдельный раздел про монаршую семью извещал страждущих: «После обеда Николай II колол дрова». Что добавить к этой информации? Да нечего!.. Видя Махмуда на экране живым, здоровым, в реальном времени, лично я бы чувствовал бóльшую уверенность в завтрашнем дне. Мне особо импонировало то, что Махмуд – мой ровесник, человек семейный, набожный, сам из добропорядочной многодетной семьи – их девять братьев и три сестры! «Мы сварим с ним кашу...» – первое, о чём я подумал, когда мне представили невысокого, круглого, в тюбетейке, добродушно улыбающегося проводника. А если добавить к этому филологическое образование, наличие собственной «Приоры» и необузданное желание показать Ингушетию во всей красе – вот вам и будет полная характеристика моего толмача. Малейший пробел в информации, любые паузы он с готовностью заполнял своей широкой душой, стоило только дать команду: «Махмуд, зажигай!»

– Александр, всё славно! Не знаю только, как Вы будете спать?

– В смысле?!

– Ингушетия – республика крошечная, если вытянешься во весь рост – ноги окажутся у соседей. Мало-мало скандал будет, дихон [1].

– Территориальный?

– Какой же ещё?.. У нас на Кавказе все конфликты из-за того, что землю делят на ингушскую, чеченскую, дагестанскую, осетинскую – и не считают российской.

– Ладно, ноги подогну.

– О!.. Красавчик!

– Махмуд, зажигай!

– В Ингушетии не принято проводить время за бокалом вина, поэтому заздравных тостов не сочиняют. Устное народное творчество находит выход в ином жанре – «проклятья». И вот два миролюбивых ингуша обмениваются проклятьями. Один простирает руки в мольбе к небу: «Пусть у тебя в роду умрёт тысяча человек», второй парирует: «А в вашем тейпе пусть погибнет один, который кормит эту тысячу». Если правильно понимаю, тебе нужны не тысячи – «тысячники», кто духовно окормляет, просвещает ингушский народ.

– Да, Махмуд!

– Будем искать...

 

Повезло с провожатым! Теперь дело за мной...

Боян, автор «Слова о полку Игореве», призывал не «растѣкашется мыслію по древу». Важно, чтоб на страницах книги читателю было одновременно комфортно и парадоксально интересно, интимно-трогательно и трагично до остановки сердца... до слёз непрошеных, и вдруг радостно... смешно-ухихикаться до недержания – как в советском общепите! Чтобы чувства варьировали от эйфории до Судного дня. Вот тогда на белом листе бумаги и проступит чрез корявые чёрные буквы Литература. Вот и будет всем счастье!

Однако чудо возможно лишь на пике вдохновения при встрече с Богом... Идти навстречу Ему, помогут молитвы ингушей, но как... самому стать молитвой?

 

Как войти в восходящую волну?!

 

Разные существуют подходы...

Пробольшевистская богема Петрограда, например, по указанию Зиновьева снабжалась не только продуктами, но и кокаином, необходимым некоторым творческим персонам для вдохновения. В дореволюционных аптеках он продавался по рецепту как одно из лечебных снадобий. Под кокаином был написан роман Булгакова «Мастер и Маргарита»; под его воздействием рисовал Михаил Врубель [2]. А деятель большевистской партии Лазарь Каганович, полагал, что мемуарист-большевик не может и не должен просто рассказывать факты, он должен твёрдо стоять на генеральной линии партии.

О свой методике творческого уединения на необитаемом острове в Белом море без еды, с запасом пресной воды я писал ранее: «Пёрышки», «Вешки». Ещё один метод подсказал старец в Ингушетии: «В старину копали яму глубиной метра три, чтобы изолировать от посторонних шумов, но не «зиндан». Человеку опускали туда еду, питьё, и он безвылазно, не общаясь с людьми, находится там сорок суток. Говорят, после этой процедуры пробуждаются скрытые возможности, многие из этой практики выходили, зная язык трав, деревьев, насекомых. Существует знание, существует мудрость. Как гласит древняя формула: «Мудрость находится в головах, внимательных к своим мыслям; знание находится в головах, внимательных к чужим мыслям». Когда вы находитесь в обществе, вы нацелены вовне, даже если такого желания нет. Сосредоточиться на себе трудно. Одиночество, отшельничество мыслителям предписано. Ну и, конечно, сочинителям показан горный воздух...

Для меня этнографические поездки с элементами попрошайничества на Северный Кавказ – эффективное средство от писательского климакса и бесплодия. Как почва в засуху ждёт дождя, так писатель жаждет общения с интересным собеседником, с человеком-Судьбой.

 

– А кроме интересных людей Вам нужны...

– Махмуд, давай на «ты»!

– Давай! ...Нужны амплитудные, яркие события, происшествия.

– Опять в десятку!

– У ингушей есть формула «дик – мо» («хорошо – плохо»). Два полюса: свадьба, рождение детей – «хорошо»; смерть, похороны – «плохо». Однако что бы ни произошло, всегда в огромном котле варится мясо, а вокруг вращается вся остальная жизнь, люди, гортанный говор... Есть животные, о которых мы точно знаем: пришли к нам из глубин тысячелетий – черепахи, ящерицы, крокодилы... всякие панцирные... С тех пор живут, не видоизменяясь. Ингуши точно такие – они с момента мироздания тоже не изменились. Как камни, как горы... Котёл для нас не просто кухонная утварь, не столько ёмкость для варева. Котёл с мясом – олицетворение союза четырёх стихий: металла, огня, воды и земли.

– Да, нужно искать символы...

– Будем искать! А сейчас едем размещаться...

На аншлаге, растянутом над воротами, висела угрожающая надпись: «ГБУ ЦВППМВС».

– Боюсь, мне ваш язык не осилить...

– Ты полагаешь, это на ингушском?

– А на каком?..

– На русском: «Центр военно-патриотического воспитания и подготовки молодёжи к военной службе». А вот что означают три первые буквы, не знаю даже я.

– Три буквы обычно не означают ничего хорошего.

– Вам, писателям, видней... Вот тут, в одном из домиков, и будешь жить.

 

Всюду благоухали груши, яблони в свадебно-белом цвету... Казалось, сами домики утопают в цветах и чарующе пахнут, настраивая совсем не на работу... Дурманящая красота.

И вдруг солнышко скрылось.

Одиночные капли.

Стал робко накрапывать дождик... смелее, смелее... Хлынул ливень, ветер стал порывистым, дерзким. Груши гудят, качаются, осыпая белый цвет. На улице сыро, зябко, и от того в тёплом домике ещё уютней и теплей. А спустя час – опять солнышко!

Вечером выбрался на лавочку в парк... Кругом, как в раю...

Прилетела ингушская ворона, думаю: «Она такая же ушлая, как наши, или нет?» Поклевала горбушку, закончив трапезу, сорвала листок одуванчика, укрыла кусок хлеба – заметно! – ещё листок, ещё, пока не спрятала надёжно. (Такая же!) На следующий день прилетела, достала свою добычу, попробовала клевать – хлеб засох, не отщипнуть. С сухарём в клюве перелетела к луже, опустила в воду отмокать. (Ингушская круче!!!) Дальше за птицей наблюдать возможности не было, попросил сторожа Абу.

Тот обещал.

 

* * *

Махмуд мне рассказывал, что старики отличали горных жителей Ингушетии от равнинных по походке: горцы ходили чуть-чуть вприсядку. Я решил понаблюдать за прохожими, проверить... И точно! Смотрю мужичонка идёт именно так... Горец! Гляжу, он быстрей, быстрей-быстрей и... – нырк в сортир.

 

Примечания:

[1] Дихон (Дий хьона – инг.) понимаешь – присказка Махмуда.

[2] Анатолий Шуклецов «Допинг».

 

 

«И дики тех ущелий племена...»

Хабар

 

– Вот у меня есть друг, тоже учёный, у него три класса образования.

Фильм «Джентльмены удачи»

 

Махмуд меня наставлял:

– Ингушетия, как российский парламент, – не место для дискуссии! Соглашайся, кивай, поддакивай... Ингуши не любят, когда им перечат и слышат только себя.

– Никому не нравится, когда гладят против шерсти. А если?..

– Без если. Ты же не хочешь резни, мордобоя? Каждый ингуш считает себя учёным и ждёт к себе обращения почтительно-восторженного, наравне с Юрием Гагариным.

– С Валентиной Терешковой можно?

– С Валентиной можно.

Он задорно хлопнул меня по плечу:

– Вспомнил одну притчу о гостеприимстве.

Приехал как-то в ингушское село писатель и спрашивает у горцев:

– У кого я мог бы найти ночлег?

– Конечно, у Магомеда: он встретит, накормит, спать уложит, только...

– Что только.

– У него есть одна особенность.

– Какая?

– Он каждого гостя избивает.

Писака почесал затылок, но ситуация сложилась безвыходная, ночевать где-то нужно, и согласился он стерпеть всё, даже побои. Постучался в дом к Магомеду:

– Можно ли у вас переночевать?

– Да, можно!

Хозяин показал, где привязать коня, принёс в торбе овса, позвал путника в дом, накормил и уложил спать. А тот крутится, не может заснуть, всё гадает: «Когда придут лупить?» Однако ночь прошла спокойно. Утром хозяин накормил литератора, проводил до ворот и пожелал счастливой дороги. А тот всё не садится на коня, всё ждёт-ждёт подвоха, не дождался и спрашивает:

– Односельчане говорили, будто Вы постояльцев избиваете?..

– До тебя приходили гости, которые забывали, что хозяин я. Ты же послушно делал то, что велят. Потому бить тебя – повода не было.

Не давай повода, Александр: соглашайся, кивай, поддакивай. Побольше дифирамбов, полюбезней комплименты. Тогда не придётся выяснять: «Почему аборигены съели Кука?»

 

* * *

Махмуд явно передёргивал, касаясь манеры кавказцев вести диалог.

В Ингушетии я беседовал с людьми исключительно высокообразованными, лучшими из лучших. Никто из них... ни разу!.. не пытался доказать свою учёность мордобоем.

И Макшарип Чапанов не из тех, кто поминутно выхватывает кинжал из ножен.

Макшарип верит и в силу слова:

 

Слово побеждают словом, оружие побеждают оружием.

Дош дешо юхатох, гердз гердзо юхатох.

 

– Собрался однажды на поезде в Москву, затаскиваю вещи, в купе сидят муж с женой – в мою сторону даже не смотрят, точно я дикарь. Ингушатина!.. Пришло время обедать: кавказцы же народ гостеприимный, не могу кушать один, неудобно... не по-людски это. А те сидят надувшись, как клопы. Свёртки распаковываю, шуршу, придвигаю ближе к ним:

– Давайте знакомиться. Я ингуш, мы людей не кушаем, угощайтесь!

У мужчины в руках томик Лермонтова.

– Хотите, для знакомства почитаю что-нибудь из Михаила Юрьевича – это мой любимый поэт. Или из Пушкина, из Есенина – знаю все их произведения наизусть. Русские поэты, писатели стали великими только после путешествия на Кавказ.

И я стал цитировать любимого пиита:

 

Печально я гляжу на наше поколенье!

Его грядущее – иль пусто, иль темно,

Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

В бездействии состарится оно.

Богаты мы, едва из колыбели,

Ошибками отцов и поздним их умом,

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

Как пир на празднике чужом.

 

Фотография Умара Цуроева

 

Нижняя челюсть у мужчины отвисла, жена разулыбалась.

Холод исчез...

– Лермонтова на Кавказе ценили даже больше, чем на родине. Чеченцы подарили Лермонтову белую бурку, чтобы случайная пуля не задела великого поэта в бою. Помните его поэмы «Демон», «Валерик», «Измаил-Бей»? – собеседники, уже не скрывая изумления, таращились на меня:

 

И дики тех ущелий племена,

Им бог – свобода, их закон – война,

Они растут среди разбоев тайных,

Жестоких дел и дел необычайных...

 

– Жёсткий портрет Кавказа, – не удержался мой попутчик, – далёкий от лести.

– Михаил Юрьевич описывает истинные свои чувства: он, молодой повеса, дворянин, приезжает в чужой, неродной край из блестящей столицы, приезжает с оружием в руках, порабощать – не в гости. Любой на его месте так бы мыслил. Я понимаю его лучше, чем кто-либо... Во время срочной службы в Чехословакии местный торговец мне заявил: «Оккупант! Иван, убирайся домой!» Тоже казалось диким слышать в свой адрес такие слова. Так и Лермонтову... У каждого народа свои представления о том, что правильно, что дико. Я служил в лётных войсках, замкомвзвода, старшим сержантом. Когда чех, на ломаном русском, упрёк бросил, я оторопел:

– Отец, – говорю, – ты вроде нормальный человек, на русском языке сносно изъясняешься. Не знаю, как ты, а я вашу историю изучал. Ты же славянин?

– А ты что, не русский что ли?

– Конечно, нет... Я – ингуш. Я – не Иван. Я – Макшарип. Мы входим в состав Советского Союза, так же, как вы входите в Варшавский договор. Мы сюда пришли не силой – вы нас позвали.

Мнётся, чешет затылок, куда только вся агрессивность делась...

А я спокойно продолжаю:

– Во время войны мы вас защитили от фашистов, а то бы никакой Чехословакии, никаких чехов в помине не было. И ты такие дерзкие слова мне бросаешь в лицо, негодяй! Если бы ты тогда воевал против Гитлера с нашими солдатами бок о бок, ты бы сейчас такие слова не произнёс. Ты, похоже, фашист!

Старик рассмеялся. Мы подружились и потом братались до конца службы.

И в поезде та семейная парочка расслабилась, лица порозовели, стали кушать со мной, беседовать, смеяться, как с человеком... как с равным. Мужик хлопает меня по плечу:

– Макар, – меня близкие зовут Макар, – клянусь, до встречи с тобой не думал, что кавказцы бывают такие, по телевизору другое показывают. Нам скоро сходить, не поверишь, не хочется расставаться – так бы говорить и говорить с тобой! Жена тоже улыбается, кивает.

Русским сюда нужно приехать, пообщаться. Пусть сами увидят, как здесь здорово!

А избранникам Муз просто не обойтись без такого вояжа:

 

Издревле русский наш Парнас

Тянуло к незнакомым странам,

И больше всех лишь ты, Кавказ,

Звенел загадочным туманом [1].

 

Я с Макаром согласен полностью.

 

Примечания:

[1] Сергей Есенин.

 

 

Народные промыслы

Хабарик

 

Господь и намерение целует.

Николай Гоголь

 

Фотография Али Оздоева

 

Махмуд пошуршал мятой исписанной бумажкой:

– Сегодня по плану «Народные промыслы».

– В Малгобеке?

– Да... Я бы рад, Александр, показать тебе ингушский Колизей, местную крепость Нарын-Кала, но у нас нет памятников ЮНЕСКО, нет ветхозаветных городов, нет грандиозных достижений в науке, технике, искусстве, литературе... Пустоту в интеллектуальных победах приходится заполнять дешёвыми понтами, воздухом. Ингушетия – красивый воздушный шар.

– А родовые башни?!

«Господи, до чего мы похожи! – невольно поразился я. – В России ведь тоже самая удачная продукция – дети, и беда тоже одна – маловато земли».

 

Мы делаем, что могём:

Воюем и поклоны бьём [1].

 

«Может, нас на уроке биологии обманули, и мы действительно произошли от ингушей?» – я посмотрел на Махмуда теплее. Как разгадать и описать нашу возвышенную неуловимую-загадочную душу:

 

Мы

 

По собственному заверению – агнцы Божьи;

По планам – межпланетные;

По факту – недооценённые;

По укладу – общинные;

По собственности – крепостные;

Повседневно – хмурые;

Под настроение – работящие;

По-пьяне – угарно-лютые;

Поутру – жуликовато-набожные;

По показаниям соседей – шубутные;

По душе – сердобольно-желчные;

А по сути – сентиментальные романтики [2].

 

* * *

В мастерской по производству изделий из керамики, фарфора я не в силах был скрыть упоения: сувенирные башни и посуда, подарочные кубки и статуэтки... Продукция мастеров рассчитана на массового покупателя и на искушённую богатую публику из самых-самых верхних эшелонов власти. Чудо какое-то!..

Чудо, созданное неутомимыми золотыми руками.

 

Фотография автора

 

Фотография автора

 

Фотография автора

 

* * *

Может, я своему народу враг?

Почему я с пеной у рта, набухшими на шее жилами, сопровождая свои реплики оплеухами, не пытаюсь перекричать собеседников, что именно МЫ – МЫ! – не ВЫ, не ОНИ! а МЫ – всё самое хорошее! ВЫ – грязь из-под ногтей!

Возможно, оттого, что я – верующий. Боюсь навлечь гнев Господа на свой народ!.. Мой Бог настойчиво обращает внимание на историю: как только одни народы начинают говорить о своей «богоизбранности», о наличии «блата» на небесах (намекая тем самым, что Создатель у них на посылках!), так другие с Божьей помощью тут же растапливают крематорий, готовят составы с теплушками для высылки, иные козни...

– Апч-хи! Апч-хи!!

Косвенно Махмуд подтверждает мои догадки.

 

Примечания:

[1] Александр Костюнин «Точка души» (Подстрочник).

[2] Александр Костюнин «Точка души» (Подстрочник).

 

 

Птицы небесные

Ахи

 

Долг души – полёт.

Марина Цветаева

 

Фотография автора

 

Школа-интернат для слабослышащих и глухонемых детей в городе Сунжа.

Асет Баркина.

Нет, она не глухонемая, нормальная. А вот я, увидев Асю, сперва, на какой-то момент, онемел... Когда сознание, речь, слух вернулись, включил диктофон.

Ася уже давно о чём-то увлечённо рассказывала.

–...С 2012 года интернат находится под попечительством Российского Императорского дома Романовых. Я работаю здесь воспитателем, преподаю историю.

Дети при поступлении к нам не умеют ничего. С помощью фонетической зарядки учим их произносить звуки, учим ребят читать, писать, шить, вязать, петь, танцевать. Учим их адаптироваться в сложном мире: сделать покупку в магазине, приобрести билет на поезд, самолёт. Это сложная задача. Не всё получается сразу. Есть девочка... Когда только поступила... Попросишь её прочитать стихотворение, ответить на вопрос... расстроится, начинает плакать. Хорошая, умная девочка. Ей помогали все. Теперь слёзы – в прошлом.

Недавно завуч вспоминала эпизод из своей школьной жизни: «Учились в пятом классе. Прозвенел звонок, учителя нет. Вдруг заходит классная и объявляет: “Ребята, занятий не будет, у Галины Семёновны умерла мама” – “У-рра!” – мы ничего ещё не понимали». И наши ученики тоже рады, когда урок отменят. Дети – всегда дети! Просто наши и горе-горькое, и радость выражают жестами. Педагоги, весь персонал тонко чувствует этих детей, понимает, как самих себя. Они нам, как родные. Здесь иначе нельзя... Мы хотим, чтоб ребята выросли, вышли в люди, стали полезными своей республике, стране. И успехи заметны: Адам Хакиев – наш выпускник – занял первое место на чемпионате мира по греко-римской и вольной борьбе. Прославил Ингушетию, всю страну. Привёз на родину золотую медаль и с ней прямиком – к педагогу-тренеру... тренер тоже глухонемой. Говорить Адам не может, жестами показать – руки заняты. Повесил медаль на шею учителю и тогда объяснил на пальцах: «Это Ваша заслуга!» Эмоции всех переполняют, хочется петь, кричать от восторга... тренеру тоже, а он в ответ лишь благодарно замыкал.

 

Фотография Асет Баркиной

 

– Ты сама-то знаешь язык жестов?

– Да, без этого никак.

– Покажи!

Ася и меня обучила главным жестам глухонемых, к тому же язык этот международный: оказывается, указательные пальцы, направленные на собеседника, означают вовсе не устрашающий хулиганский жест: «Моргала выколю!», вполне себе миролюбивый вопрос: «Как дела?»; вместо «здравствуйте» здесь задорно чешут под мышками; «спасибо» – словно сидел на уроке, подперев кулаком щёку, закемарил и... кулак соскользнул вверх по лицу.

– Каждый человек – личность, каждый человек – необъятный мир.

Глухонемой человек – мир особый.

Уж на что у нас адаты строгие, и то в любом конфликте два глухонемых объединятся против своих родителей, против своей нации, против всех. Природа заложила в них такую особенность. Для них нет никого ближе, чем собрат по несчастью. Общий недуг связывает их сильнее традиций, кровности, гражданства вместе взятых. Для них не существует другого языка, другого цвета кожи, другой веры. Для них если хороший человек ещё и глухонемой – в два раза лучше. У них нет понятия «иностранец», для них не существует границ... Они как птицы.

– Не просто птицы. Курица тоже птица... А это – птицы небесные.

 

Интересно, наступит ли когда-нибудь на Земле такое время, когда все хорошие люди, независимо от религии, цвета кожи, языка, национальности будут друг с другом так же солидарны, как глухонемые между собой.

Чтоб стать, как птицы небесные...

 

Фотография из Интернета

 

 

Философия ингушского языка

Хабар

 

Хорошо, уносясь в безбрежность,

За собою видеть себя.

Валерий Брюсов

 

Фотография из Интернета

 

Признаюсь честно: изучать «человеческий материал» интересно, но крайне трудно.

Что впереди: «одуванчик» или «святилище»? Угадать заранее по анкетным данным, рекомендациям – невозможно. Амплитуда доброжелательности, рода занятий, возраста, образования, вероисповедания, национальности, пола, личных пристрастий, интеллекта собеседников прыгает от встречи к встрече, словно кардиограмма испуганного кролика.

Беслан Кокархоев бегло оценил меня и доверительно, по-ленински, сообщил:

– В хадисах сказано: «В День воскресения Всемогущий и Великий Аллах свернёт небеса, потом схватит их правой рукой, потом скажет: “Я – Царь, а где же могущественные? Где высокомерные?” Потом Он свернёт земли левой рукой...»

 

Я, признаюсь, после этих слов на какой-то момент отключился, попытался представить себе то, о чём сказал Беслан, постарался увидеть эту картинку... Невольно мысли мои перескочили на теорему Пуанкаре.

 

 

То, что написано мелким шрифтом, обычным, нормальным людям читать не советую.

 

Навеяло:

Григорий Перельман обронил загадочную фразу: «Я знаю, как управлять Вселенной!»

Но, обо всём по порядку.

Сферы бывают разные: одномерная сфера расположена в двухмерном пространстве в виде окружности на плоскости (пока, вроде бы, ничего страшного!); двухмерная сфера – поверхность шара; трёхмерная сфера – суть теоремы Пуанкаре – поверхность четырёхмерного шара. Говорят, мы – внутри такого геометрического тела. Математики (желая успокоить население, хотя этим пугают ещё больше) приводят своё описание трёхмерной сферы: «Наше привычное пространство, считаемое неограниченным, определяется тремя координатами (X, Y, Z). Однако если в любом из направлений – вверх, влево, вперед – начать двигаться по прямой, через какое-то время с противоположного направления мы вернемся в исходную точку, поскольку любая прямая в пространстве «трёхмерного тора» становится окружностью». Для понимания теоремы Пуанкаре это обстоятельство имеет принципиальное значение! Если объяснять на пальцах, то в общем виде этот постулат о гомеоморфности всякого многообразия размерности n и сферы размерности n как необходимом условии их гомотопической эквивалентности. Знаменитая теорема Пуанкаре относится к варианту, когда n=3.

 

Интересно, в сунженском интернате глухонемых какими пассами стали бы показывать эту фразу?

Боюсь, одними пристойными жестами тут не обойтись...

 

В отличие от двухмерных сфер трёхмерные сферы недоступны непосредственному наблюдению, и представить их так же трудно, как Василию Ивановичу из известного анекдота квадратный трёхчлен.

Но как ни трудна задача, её нужно было решать...

Во времена, когда учёные совершали прорывы в новые миры космоса, в глубины атома, было не обойтись без единой основы общей теории мироздания. Пуанкаре искал новый взгляд на небесную механику, он создал качественную теорию дифференциальных уравнений, теорию автоморфных функций. Исследования учёного стали основой специальной теории относительности Эйнштейна. Теорема Пуанкаре о возвращении говорила среди прочего о том, что понять свойства глобальных объектов или явлений можно исследуя составляющие их частицы и элементы. Это дало мощный толчок научным поискам в физике, химии, астрономии... Геометрия – отрасль математики, где Пуанкаре стал признанным новатором и лидером мирового масштаба. Теория Лобачевского, открыв новые измерения и пространства, ещё нуждалась в ясной и логичной модели, и Пуанкаре придал идеям великого русского учёного прикладной характер. Развитием неэвклидовой геометрии стало возникновение топологии – отрасли математики, которую называли геометрией размещения. Она изучает пространственные взаимоотношения точек, линий, плоскостей, тел и так далее без учёта их метрических свойств. Теорема Пуанкаре, ставшая символом самых трудноразрешимых задач в науке, возникла именно в недрах топологии. Решение этой теории было признано научным миром в качестве одной из семи задач тысячелетия, стоящей перед мировым научным сообществом.

Сложнейшую головоломку решали на протяжении ста лет все умники мира, ломали, в поисках ответа, голову себе и другим. И тут появляется на международной арене научных изысканий гражданин России – Григорий Яковлевич Перельман. Даже люди далёкие от математики (такие, как я) прекрасно знают, кто такой Перельман. Это загадочный бородач-отшельник из Петербурга, он же самый гениальный человек на планете. Именно он решил сложнейшую математическую головоломку и всех умыл. Мало того, он ещё отказался от самой престижной в математическом мире премии и медали Филдса. Математическое сообщество – в шоке! Не было случая, чтобы кто-нибудь отверг материальное вознаграждение и медаль – символ избранности.

 

Однако мы идём дальше...

Идём, шаг за шагом, с перекурами, боями, приближаясь к самому главному.

 

«Задача тысячелетия», решенная российским математическим гением, имеет отношение к происхождению Вселенной. Дело всё в том, что, согласно гипотезе Пуанкаре, трёхмерная сфера – это единственная трёхмерная модель Вселенной, поверхность которой может быть стянута в одну точку неким гипотетическим «гипершнуром».

Но если Вселенную можно стянуть в точку, то, наверное, можно и растянуть из точки, что служит косвенным подтверждением теории Большого взрыва, которая утверждает: как раз из точки Вселенная и произошла. И ещё, пожалуй, самое главное: если с помощью знаний можно свернуть Вселенную в точку, а потом её развернуть, то мы можем все разом погибнуть, либо возродиться в ином качестве? И тогда мы ли это будем?

Перельман вместе с Пуанкаре порадовали физиков-материалистов, однако они льют воду и на мельницу так называемых креационистов – сторонников божественного начала мироздания [1]. А ещё Перельман обронил загадочную фразу: «Я знаю, как управлять Вселенной!»

 

Сотворения мира лично я не помню, много лет прошло, маленький был тогда, с автором хадисов встретиться проблематично, но Перельман-то – наш современник. Спрашивай-пытай!

 

* * *

Ингуш – Беслан Кокархоев – тоже наш современник.

Более того – мой любезный, глубокий, интереснейший собеседник.

И как мухи вьются вокруг люстры, так и наша беседа вращалась вокруг возможности управления Вселенной.

 

По образованию Беслан...

Впрочем, образование тут ни при чём: университет таких знаний дать не в силах: родители, откровение, самообразование – вот, по-моему, триада роста.

– Родился в двуязычной среде. Покойная мать в совершенстве владела двумя языками, и я впитывал обе культуры. Когда спрашивают, кто я по национальности, всегда отвечаю: «Духом – русский, в душе – ингуш!» Разделить невозможно. Это сплав».

Русский язык – явление духа. Я до такой степени в детстве полюбил русский язык... Но если бы не знал свой родной, национальный и признавался в любви к русскому... – это предательство. Я говорю на ингушском языке так, как играют виртуозы на музыкальном инструменте. Я – билингв [2]. С помощью русского языка исследую ингушский. Как пламя и свет – суть две составляющих огня, так эти языки образуют во мне двуединство – один – лингвософский разум. Знать один язык – словно прыгать на одной ноге. Ни за что на свете я бы не отказался от своей двуязычной природы. Мне трудно представить свою душу, свой разум без сплава в моём сознании этих двух языков. Позже узнал, что и Лев Толстой – двуязычный, и Пушкин, и Лермонтов. Именно двуязычие позволило им достигнуть таких творческих масштабов, так развернуться. Писать, думать мне удобнее, легче на русском, вместе с тем я занимаюсь исследованием ингушского языка и культуры. Обладание русским помогает вести эти исследования, используя национальный язык, культуру как объект, а русский как инструмент исследования. Это удивительное сочетание двуязычия во мне помогло увидеть, что язык моих предков является не только средством коммуникации, но имеет сакральную, философскую природу. Другие языки сакральную природу своих языков по прошествии времени утратили – ингушский сохранил.

Философия языка – явление очень сложное. Философия языка ставит много разных вопросов: от отношения к сумме себя, своему собственному народу, до отношения к природе, космосу. Философия языка позволяет переформулировать себя, свой взгляд. Есть материалистическая трактовка бытия, есть идеалистическая. Разум неотделим от языка, язык – от разума. Есть язык-речь, есть язык-представление. Разум, как глас, проявляется в языке-речи – Я-душа. А разум-сознание проявляется в языке-представлении, Я-дух. И в словах каждого народа эти два языка слиты. Два полюса разума – глас разума и сознание разума, как активное и пассивное, сознательное и бессознательное. Разум двояк.

Твёрдое знание языка позволяет глубже понять человеческую сущность, по-другому посмотреть на истоки цивилизации, понять задачу, стоящую перед всем человечеством. Ограничен ли человек тем, что появился как скопление биологических клеток и завершит своё существование с их разрушением. Или всё-таки он не есть продукт лишь высокоорганизованной материи? Есть ли у него перспективы за пределами материи, есть ли перспективы как у сознательной, разумной сущности по ту сторону бытия?

Когда формулировали философию материализма, то подводили в качестве основы историческую базу: по мере развития экономики общество развивалось от родоплеменных отношений к рабовладельческим, далее через феодальный этап к капиталистическому; в процессе менялись религиозные представления, философские взгляды, мироощущения.

Такое представление не отражает истины!

Это красивая, но далёкая от действительности формула.

Разум был, постигая самого себя, даже во времена примитивной цивилизации. Человек каменного века в набедренной повязке из шкуры использовал каменный топор и уже обладал магией. А магия всегда связана с божеством разума. Невозможно шаманить, не разбираясь в природе психики. Шаманы, ворожеи, колдуны обязаны знать, какова структура сознания, какие существуют полюса. Познание разумом самого себя существовало даже на самых ранних этапах, самых примитивных уровнях развития человеческого общества. Уже существовало! Каменный век – не исключает возможность существования философии. Да, своя философия, своё мировоззрение, мироощущение, миропонимание были на всех стадиях развития человечества. На всех стадиях! Пещерной, каменной, палеолита, мезолита, неолита... Всегда! И явление языка, – вдумайтесь! – не имеет стартового момента. Момент старта, начала человеческой речи установить невозможно. В мире не обнаружено ни одного немого племени. Какие бы древние черепа ни находили, в каждом – элементы, позволяющие иметь язык, органы речи. Возведение истока человеческой речи к обезьяньим крикам-визгам несерьёзно. Представление о том, что человеческая речь появилась в процессе труда шимпанзе, в результате экономической, общественно-хозяйственной деятельности – утопия. Красивая, но утопия. Все эти факторы способствовали развитию речи, но потенция речи, внутренняя сущность разума существовала сразу, она лишь проявлялась в новых формах.

Открытие философии языка привело к принципиально иному взгляду на природу языка, на природу цивилизации. Социология – наука об общественных отношениях, их особенностях, закономерностях. Откуда берёт начало эта наука? Человеческая психика социальна сама по себе, бессознательная и сознательная сущность её структуры – модель общества. Структуры разума общаются между собой, взаимодействуют – по законам общества. Индивидуальная психика – уже социальна. По природе своей социальна. Дальше она разворачивается, обогащаясь опытом общества. Абсолютно невозможно индивидуальное и социальное противопоставлять. Общественные явления – есть проявление внутренней социальности индивидуальных истоков, проявление воли. Какую б мы ни взяли отрасль сознания, философия языка позволяет посмотреть на проблему по-другому, иначе сформулировать вопрос и начать процесс переосмысления постулатов, ставших прописными. А что это? Что это? Что это? С точки зрения философии языка – всё по-другому. Человек – другой, разум – другой, природа – другая, космос – другой, религия – другая. Абсолютно всё имело другое первоначальное значение, которое в процессе эволюции видоизменилось, затёрлось историей. Утрата содержания подтолкнула человечество к необходимости придумывать, фантазировать, заполнять пустоты в знаниях. Ограниченный опыт возвели в ранг высшей инстанции, критерия истины! – и... пошли неверным путём.

Философия языка вновь возвращает человека к изначальной свободе и предлагает:

– Попробуй сам пройти весь путь разума, который прошло человечество. Попробуй посмотреть на всё сам. Оценить, осмыслить. Всё сам. Авторитетов нет! Великие философы – это хорошо, признанные учёные – здóрово. Но философия языка напрямую, лично тебе даёт набор инструментов познания, помогает понять, как устроен мир. Слушай своё сердце. Интуиция тебе подскажет, что это такое. Интуиция даст совет. Попробуй сказанное перевести в родной формат, в логическое понимание. Именно твоя интуиция может открыть новые грани мироздания, доселе невиданные. Закон всемирного тяготения: Ньютону открылся лишь один из аспектов этого постулата. Слушай своё сердце! Кроме тяготения, притяжения есть ещё отталкивание. Одно без другого не бывает. Притяжение лишь часть сложного процесса. Одно притяжение ничего не объясняет. Начинаешь углубляться в проблему и понимаешь, что существуют скрытые центры, нематериальные... притяжения, отталкивания. Философия языка позволяет делать ревизию, но не с целью опровергнуть, перечеркнуть всё открытое наукой ранее, а с тем, чтобы шагнуть дальше, выявить новые грани. Мы же рассматриваем брильянт, крутим... И каждый раз его грани выглядят по-другому, всякий раз можно увидеть новый отсвет.

Открытие философии языка ставит вопрос о человеке. Оказывается, человеческая сущность языка не может быть произведением даже космоса, она не может быть продуктом эволюции космоса, её невозможно поставить в начале материального старта космоса – её нужно ставить до космоса.

Вроде бы парадокс: человеческая сущность была до космоса!

Как такое возможно?

Философия языка не объясняет как, но однозначно свидетельствует, указывает на это. Человеческая сущность, сокрытая в нас, – старше космоса! Биологическая, сверхбиологическая, физическая, сверхфизическая, плазменная – да, появились потом. Но духовная, разумная сущность, способная вести отсчёт до бесконечности, к каждому последующему числу прибавляя единицу, – этот дар не мог являться производным материального космоса, его продуктом. Сущность вошла в него. Философия языка поднимает человека на новый уровень, отрывает от приземлённости и... ставит на ступеньку выше материального космоса! Она не знает, откуда проложен путь изначально, хотя часть траектории маршрута, совершенно новый отрезок, открывает.

Человеческая сущность подобна искре, она крайне мала, но у неё потенция такая же, как у гигантского пламени. Человек мал как форма, как существо, но разум, заложенный в нём, искорка такая же, как у вселенского разума. Человек оказывается по своей внутренней сущности неизмеримо большей величиной. А раз человека мы ставим до начала космоса, земная иерархия не может довлеть над свободой человеческого разума. Никакие теории, учения не могут умалить масштаб человека, он оказывается бесконечно выше любых философских подходов... бесконечно выше. Поднять человека туда – на высоту, недосягаемую для любых суждений, теорий – это как раз та задача, которую решает философия языка. Она рассматривает язык как проявление духа и души, через язык демонстрируя возможности разума, едва-едва приоткрывая возможности человека, обычно сокрытые драпировкой материальных слоёв энергии. Человек оказывается не дарвиновским потомком обезьяны. И нам уже не могут быть подсунуты теории материализма-атеизма под видом научных истин. Эти теории, точно гнёт, подавляют нашу человеческую сущность, словно путы, треножат. Человек пытается под свой кругозор, уровень интеллекта подогнуть мироздание. Но образа, в абсолютной точности отвечающего человеческой сущности, найти невозможно. У образа есть непреодолимая граница... Полностью представление этого явления остаётся непостижимым, поскольку человеческое познание оперирует бытовыми, привычными терминами, натыкаясь, будто слепой котёнок, на то, что окружает повсеместно.

Религиозные писания свидетельствуют: Аллах свернёт небеса, а землю сожмёт в хлебец, который пойдёт на угощение обитателям рая. Всё указывает на то, что человеческая сущность была до космоса, она больше его. И по логике: космос, как материальная организация, не имеет перспективы вечности. Он ограничен, конечен. А человек, по религиозному учению – православному, иудейскому, исламскому, – войдёт в рай и будет вечен.

Но как попасть в рай? (Хотя, если там нет русского языка, я туда не пойду!)

Древние считали: только творческий дух может привести человека в рай, поскольку в момент творческого вдохновения душа соединяется с духом. Дух вечен, душа смертна, временна, но в соединении с духом вечна и она. Древние считались с поэтами, преклонялись перед ними и позволяли им несравнимо больше, чем простым смертным. В «Илиаде» Гомер критикует весь Олимп богов, начиная с Зевса. Поэтам предоставлялось право критиковать божественное начало, поскольку дух, который пребывал в поэте, – старше космоса.

Если человек находит возможность для творческого процесса, для творческой самореализации – этому процессу должно быть подчинено всё остальное. Всё иное лишь содействует, сопутствует... – материальные условия, семья, жилище. Всё. Творческая самореализация – истинная. Можно слопать-сожрать стадо быков, миллион раз сходить в туалет – разве это самореализация? Можно построить пятьдесят небоскрёбов – кирпичи постареют, всё рухнет. Это тоже не то. Творческая самореализация – это ощущение себя, своей личности, осознание того, что внутри тебя есть нечто бессмертное. Душа – смерд, она знает, что умрёт. Я – умру. А что такое «Я»? Что умрёт? Печёнка, мозг, рука, нога? Есть сущность, подверженная смерти, есть, которая ей не подвержена. Творчество их соединяет, позволяя душе обрести надежду на бессмертие. Творчество есть величайшая тайна. Поэт – высшая организация материи, он слышит миры!..

– !

 

Поэт – он тот же акустик:

Когда скрежетнёт рядом,

Другие едва поморщатся,

У него – кровь кипит адом [3].

 

– Точно!..

Число и геометрия максимально приближают нас к максимуму познания истины, дальше за числом – зона тьмы. Но меня, как поэта, всё-таки интересует то, что находится там... за пределами... и проявляется, как ощущение в моей душе, независимо от числовых, геометрических, топологических параметров.

 

Не на земле начало знания.

Не на земле начало нас.

Есть, есть у космоса сознание.

Есть у него и тайный глас.

От звёзд до солнца свет единый,

Подобный душам, чую я.

И миф, умом непобедимый,

Объял все звёздные края. [4]

 

Да, меня интересует, что находится за пределами... Интересует сильно.

И теперь, похоже, я знаю.

 

Примечания:

[1] Книга признаков Судного Дня, рая и ада. Хадисы 2785–2821. 24–(2788) Салим ибн ‘Абдуллах (ибн ‘Умар) передал, что Ибн ‘Умар сказал: «В День воскресения Всемогущий и Великий Аллах свернёт (все) небеса, потом схватит их правой рукой, а потом скажет: “Я – Царь, а где же могущественные? Где высокомерные?” Потом Он свернёт (все) земли левой рукой, а потом скажет: “Я – Царь, а где же могущественные? Где высокомерные??”» Этот хадис передали аль-Бухари 7412, Муслим 2788, Абу Дауд 4732, Ибн Маджах 198, Ибн Абу ‘Асым 547.

[2] Билингвизм (от лат. двух и lingua язык) 1) – одинаково свободное владение двумя языками; 2) одновременное пользование двумя языками (напр., французско-английский билингвизм в Канаде); билингвистический двуязычный. Профессиональное образование. Словарь.

[3] Александр Костюнин «Точка души» (Подстрочник).

[4] «Гимн мифу», Беслан Кокархоев.

 

 

23 февраля

Хабар

 

Пусть на поле не вырастет цветок,

Если он не в силах устоять против ветра.

Ингушская пословица

 

Фотография автора

 

День Советской Армии, без сомнения, самая известная дата в памяти ингушского народа.

Трагически известная...

Слова «красный день календаря» в данном случае несут для ингушей прямой сатанински-кровавый смысл. Реки крови безвинных стариков, беременных женщин, детей пролиты в то морозное февральское утро. Ингуши – суровые, жёсткие люди, видавшие виды. Но когда речь заходит о ссылке, плачут все... все, как один. На людях – не на людях.

Именно 23 февраля 1944 года началась депортация чеченского и ингушского народов.

 

 

Справочная информация

 

Депортация народов – одна из форм политических репрессий в СССР [1]. Основными особенностями депортаций, как репрессий, были их внесудебный характер, контингентность и перемещение больших масс людей в географически отдалённую, непривычную для них и часто рискованную среду обитания.

По мнению историка Павла Поляна, в СССР тотальной депортации подверглись десять народов: корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы.

Советская депортационная политика началась с выселения белогвардейских казаков и крупных землевладельцев в 1918–1925 годах. Первыми жертвами стали казаки Терской области (казаки Сунженской казачьей линии), которые в 1920 году были выселены из своих домов и отправлены в другие местности Северного Кавказа, на Донбасс, на Крайний Север, а их землю передали чеченцам и ингушам. В 1921 году жертвами советской национальной политики стали русские из Семиречья, выселенные из Туркестанского края.

29 января 1944 года нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия утвердил «Инструкцию о порядке проведения выселения чеченцев и ингушей», 31 января вышло постановление Государственного Комитета Обороны о депортации чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР. 20 февраля вместе с И. А. Серовым, Б. З. Кобуловым и С. С. Мамуловым Берия прибыл в Грозный и лично руководил операцией, в которой были задействованы до 19 тыс. оперативных работников НКВД, НКГБ и «СМЕРШ», около 100 тыс. офицеров и бойцов войск НКВД, стянутых со всей страны для участия в «учениях в горной местности». 21 февраля он издал приказ по НКВД о депортации чечено-ингушского населения. На следующий день Берия встретился с руководством республики и высшими духовными лидерами, предупредил их об операции и предложил провести необходимую работу среди населения, а уже утром следующего дня началась операция по выселению.

Операция по выселению вайнахов носила кодовое название «Чечевица» и началась она 23 февраля 1944 года в 02:00 по местному времени по кодовому слову «пантера», которое было передано по радио. Депортация сопровождалась многочисленными попытками бегства в горы или неподчинением со стороны местного населения.

По официальным данным в ходе операции убиты 780 человек, арестовано 2016 «антисоветских элементов», изъято более 20 тыс. единиц огнестрельного оружия, в том числе 4868 винтовок, 479 пулемётов и автоматов. Скрыться в горах сумели 6544 человека.

 

 

Очевидцы свидетельствуют

 

Село Алкун Сунженского района.

Именно здесь живёт Алаудин Оздоев, который не по книжкам и букварю – на себе изучал историю Советского Союза и помнит депортацию, будто она проходила вчера...

 

Фотография автора

 

– Я родился в родовой башне в Бешти, чуть пониже Вовнушек. В одной башне нас жило две семьи. Мне было шесть лет, когда нас выселили. За две недели до этого к нам прибыли солдаты. Разбили палатки и встали лагерем поблизости. В гости наведывались, мать хлопотала: гость для ингушей – святой человек! Угощала их лепёшками из кукурузной муки с молоком. Молоко очень любили! А они нас баловали кусковым сахаром: большие такие бесформенные куски с прилипшими ворсинками от мешка. Две недели жили, мы, говорят, будем охранять вашу скотину. Две недели так с ними, бок о бок, по-дружески. И вдруг вечером 26 февраля, смотрим: идут к дому с фонарями – фонари керосиновые «летучая мышь» покачиваются на весу... Мы испугались: что случилось? Солдаты зашли в дом, и старший объявил:

– Завтра вас всех выселяют. Если бы от меня зависело, я б оставил... Вижу, вы люди мирные, работящие – наблюдали за вами – к вам никто не приходит и вы никуда. Мне очень жалко, но ничего не могу поделать. Приказ.

Мать как стояла, так и сползла по стене на лавку:

– Только нас выселяют?

– Нет. Всех. Три дня отправляют, вчера грузили последние семьи. Вы одни остались. Вас в холодное место посылают, за ночь нужно приготовиться.

Он поднял с пола войлочную кошму, достал ножницы и сделал выкройку обувки – навроде шитых валенок:

– Вот такие нужны каждому, иначе помёрзнете.

Один солдат стал делать выкройки, мать принесла конопляные нитки, принялась сшивать. Нас было четверо детей – каждому. Они ещё шили, когда я засыпал. С рассветом тронулись... Вся поклажа на себе, а много ли унесёшь на себе. Из личных вещей отец взял фамильный кинжал. (Кинжал этот побывал с ним в ссылке и вернулся назад – покажу потом). Нам Аллах помог. На высоте двух километров в горах было сухо, мы в чунях спокойно шли. (Если снег или грязь, далеко у нас не пройдёшь.) До Таргима добрались, сделали привал. В Таргиме башен десять, большой тейп, а тут смотрим, всё брошено, людей нет, гарью пахнет, куриные перья повсюду рассыпаны, маленький телёнок бродит по пустырю. Отец пошёл осмотреть, может, остался кто... Я увязался за ними. Скот, запертый в хлеву, стоит голодный, непоеный – отец стал выгонять на волю... В крайней башне – дверь снаружи припёрта. Отец отомкнул дверь и застыл на пороге... попятился... Я из-за спины выглядываю: горы тел! Женщины, дети, старики – обгорелые скрюченные трупы.

Алаудин поперхнулся слезами, надолго замолчал:

– Тяжело...

Наши солдаты из конвоя опомнились, закричали на нас, отогнали прикладами. И опять в путь. Шли-шли, до села Алкун всё далеко, я начал отставать, присаживаться... Командир подозвал бойца, посадил меня ему на спину. У солдата скатка шинели, я прижался к тёплому ворсистому сукну, ноги свесил и незаметно заснул. Проснулся уже на месте, слез со спины. До этого в Алкуне был лишь один раз, гляжу и не узнаю села: скотина – сотни голов – бродит по улицам не доенная, не кормленная, мычит, блеет, ревёт; брошенные лошади, коровы, овцы... И кругом солдаты, солдаты с автоматами, с овчарками. Две грузовые машины стоят – машину тогда увидел первый раз – огромные!!! Сюда в Алкун собирали ингушей, чеченцев с гор, многие пригнали скотину, надеялись взять с собой. Но здесь всех грузили на студебеккеры, увозили вниз на станцию. С собой разрешалось взять один узелок. (Людей много – места мало.) А мы последние, и с командиром повезло, добрый попался. Он отозвал отца в сторону, дал пустые мешки, разрешил набрать пропитания в дорогу, что найдём. И мы восемь мешков кукурузы... – восемь мешков! – взяли с собой. Один только мешок с кочанами, семь – чистые зёрна. Солдаты сами мешки таскали. Кукурузу загрузили, командир командует:

– Теперь баранов давай!

Мы девять баранов забили, освежевали. Девять баранов! Как нам помог командир...

Отвезли нас на станцию в Слепцовск и давай грузить по вагонам, людей набивали плотно. В теплушке стояла буржуйка, на сутки давали ведро угля, дрова – на растопку. Тогда мы углём не топили. Не ведали, что за чёрные камни, зачем?! Тоже солдаты учили, помогали, а ведь они сами терпели голод, нужду...

Старики роптали:

– Лишь бы Сталин узнал про это, нас сразу вернут. Сталин хороший!

Туалета в теплушках не было, прорубили в углу дыру, занавесили кошмой, но что кошма... Как горянкам справлять нужду в присутствии джигитов? Стыдно! Недопустимо! Невозможно! Ингуши народ гордый. Помню, красивая девушка в нашей теплушке менялась в лице, то краснела, то бледнела... Она приняла смерть, но не согласилась на бесчестие.

Разрыв мочевого пузыря...

 

Казалось, дорога не кончится никогда.

 

Нас везли и везли, везли и везли, неделю, две, три...

На восьмые-девятые сутки пошли вши. Мы завшивели окончательно. Снег шевелился, когда стряхивали с себя вшей. Только через три недели добрались до места: Казахстан, Павлодарский край. Добрались нормально. В дороге из нашей семьи умер лишь младший брат, ему годика не было. На каждой станции солдаты обыскивали вагоны: нет ли мёртвых. Его прятали всю дорогу, чтобы похоронить на месте по-людски... Но и там похоронить не довелось: зарыли, как стылое полено, в высоченный придорожный сугроб.

На станции нас стали выгружать, а местное население застыло в ужасе, жмутся от страха друг к дружке: им объявили «везут людоедов». Нас распределили по саням, так кучер даже не обернулся ни разу: думал небось, тут же съедят. Привезли на место: казахов почти нет – поволжские ссыльные немцы да русские раскулаченные – считай, цвет страны: самые работящие, предприимчивые, рукастые мужики. С ними мы хорошо, дружно жили. Работящие, трудолюбивые люди между собой всегда найдут общий язык. Расселяли нас в конюшнях, клубах, землянках. Буржуйки ставили. Первые годы хватало всякого... Всего насмотрелся: люди, умирали от голода, ели дохлятину, трупы. На кладбище вырыли яму с краю, копали могилы... Страшно. Эти человеческие черепа, застывшие в широкой улыбке!.. запомню на всю жизнь.

 

В сорок восьмом году вышел указ: ссыльным разрешили воссоединиться семьями – война многих раскидала... И люди после этого немножко вздохнули, зажили... Вернулись мы в пятьдесят шестом году – Хрущёв разрешил.

 

Да, «мало любить советскую власть – надо, чтобы она тебя полюбила» – подумал я [2].

 

* * *

Мамилов Шамсудин Саварбекович.

Наш дед Ахмет Мамилов часто вспоминал: «В Казахстане на станции семью погрузили на сани, повезли... Детей семь человек мал-мала меньше – сугробы выше человеческого роста. Внезапно сани на кочке как тряхнёт – младший Суламбек... вывалился в снег. А сани идут себе друг за другом и идут, останавливать караван никто не даст: автоматчики держат на мушке, остановлюсь – погублю всех. Я мысленно уже попрощался с Суламбеком и прикинул в уме: семь минус один – шестеро детей осталось: «Мне бы теперь хоть этих шестерых сохранить!» Доли секунды какие-то... не успел порадоваться, что шестеро живы, как Башир – скопой ныряет в сугроб следом за младшим... Без спросу нырнул... ему самому-то семи лет не исполнилось. Подсчитываю: «Семь минус два – пятеро осталось. Пять всё-таки ещё что-то...» Сижу, уставился в спину возницы, а сам жду чуда, жду, может, дети окликнут сзади. Оглядываюсь, ищу их глазами. И вдруг вижу: над снегом появляется голова Суламбека – Башир поднял его на руках над собой.

– Стой! – хлопаю казаху по спине.

Расстреляют так расстреляют: на всё воля Аллаха!

Думаю, раз Башир брата нашёл, то сам как-нибудь выберется, и правда... гляжу, Башир показался. Ползу по санному следу им навстречу».

 

 

Мой дядя Башир там погиб, а Суламбек, которого он спас, вернулся на родину, поступил на высшие режиссёрские курсы. На вступительном экзамене ему дали задание написать сочинение на тему: «Впечатления семилетнего мальчика». И мой дядя Суламбек описал день высылки ингушского народа из родных мест: «В три часа ночи солдаты стали ломиться к нам в дом, прикладами автоматов бить по двери, кричать: “Вас выселяют! Вас выселяют! Вас выселяют!”» Дядя выучился, стал известным кинорежиссёром, работал на киностудии имени Горького, на «Мосфильме», снял культовый фильм по роману Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая» и «Убийство на Ждановской». Может, для этого Аллах его и сохранил?

 

* * *

Писатель Иса Кодзоев.

– Считаю, моя биография началась с 23 февраля 1944 года. Я начал себя осознавать с того самого дня... До 23 февраля 1944 года помню отдельными стоп-кадрами... обрывочными кусочками, фрагментарно. А с того дня – всё в мельчайших подробностях.

Дед мой – герой гражданской войны, знаменосец полка, участвовал во всех сражениях на Северном Кавказе за Советскую власть. Большинство ингушей и сегодня вспоминают Советскую власть с любовью, как ласковую маму – не коварную мачеху. Это очень необычный, загадочный феномен...

– «Дитя неволи – для свободы слаб. / Кто в клетке зачат – тот по клетке плачет» [3].

– Я помню, что сказали деду в вагоне, когда нас затолкали прикладами в теплушку, дверь за нами задвинули и поезд тронулся: «Ну, что, Ильбуско, добился своего?»

Сказали исподтишка... Не в глаза. Дед мой – очень суровый человек, сам не шутил и другим не дозволял. Взрывной человек! Дед никогда своей вины не признавал. Люди его побаивались...

Через день на станциях нам приносили бак с кашей и отпускали молодёжь за углем для буржуйки. (Набирали даже в карманы, чтобы принести побольше, – стояли морозы!) Прошёл слух: в соседнем вагоне лежит старуха, умирает... Ничего не говорит, бормочет одно слово, просит: Шура! Шура! Шура! (инг. молоко!) На станции её сын соскочил с вагона, где-то раздобыл бидончик с молоком... Этот бидончик до смерти не забуду... Воздуха в теплушке не хватало, и тётя ставила меня возле двери, чтоб подышал хоть во время остановки: помню ноги солдата, и я стою рядом. И бидончик тот часто во сне вижу: зелёный такой, чуть помятый. Сын старухи бежит с ним к составу через пути, и тут поезд тронулся...

Все кричат ему:

– Султан, беги! Беги! Беги!..

Поезд обороты набирает, набирает... всё быстрей, быстрей...

Солдат понял, что он уже не успеет запрыгнуть в вагон, поднял автомат и... дал очередь.

 

Во сне часто вижу падающего Султаана и белое расплёсканное молоко из бидончика, который он до последнего не выпускал из рук...

 

В нашем вагоне за время поездки одна женщина умерла – мать активиста, председателя комитета бедноты – «комбеды» были такие... Он ехал в нашем же вагоне, его так и называли «комбед». По-нашему «бед» – некрасивое слово, говно... А в итоге характеристика человека получалась точная. Мать его умерла сидя... ночью окоченела. На станции её так и вынесли из вагона сидячей, посадили в сарай, куда трупы складывали штабелями, на ледяной пол, спиной прислонили к штабелю. Конвоир оставил пару затяжек и папироску – ей в уголок рта вставил: старуха будто бы смолит самокрутку. Солдат смеётся-заливается, довольный...

 

Через три недели нас доставили на место и выгрузили в белый снег.

 

Мы южане: когда минус двенадцать, считаем – «жуткий холод», а там мороз под сорок. В первую же ночь погибло много людей... замерзали. Утром наехали сани, со всех колхозов. Показывают ведь американские фильмы, как покупали рабов, – вот точно так. Председатель ходит, смотрит, хмурится, приценивается... Если у вас в семье, допустим, несколько мужчин, которые могут работать в колхозе, на плантации – забирали. А если в основном дети, старики – брать не хотели. Обуза!

Ваш покорный слуга видел кучи мёртвых людей... Труп на трупе... Труп на трупе.

Нас взяли.

Отвезли в Кустанайскую область, Северный Казахстан. Бескрайняя степь, на всю округу два дерева, они росли в нашем селе, – две вербы. Каждую зиму мы отрезали от них по одной ветке, украшали, чем могли, и отмечали Новый год. Удивляюсь тому, что из нас вообще кто-то выжил. Советская власть зачищала старательно и вроде бы сделала всё, всё продумала до мелочей, – ей не в чем себя упрекнуть! – чтоб мы все там сдохли. Все до одного. Ссыльные называли нас «божьи львы». Ингушам неведом страх смерти, в сапоге у них нож, в ответ на любое обидное слово – кинжал идёт в ход, тормозов у них нет... Нас гнули, ломали, расстреливали, били, сажали, морили голодом, морозили, но на колени поставить так и не смогли.

В нашем селе была старая церковь, в ней размещался зерносклад, за ней летом росла роскошная, шелковистая трава... Когда голод миновал, наши мужики ходили туда... немножко... за воротничок принять. И вот однажды сидят пятеро наших джигитов, выпивают, меня отец взял подать-принести. Зияутдин поднял тост:

– Какой красивый мир создал Всевышний, как я люблю этот мир...

Идут мимо хмельные целинники, и вдруг из уст этих пьяных механизаторов в адрес Бога летят последние, самые грязные слова. А мусульманин не имеет право смотреть на это безучастно... (Хотя выпивать тоже грех!)

Зияутдин помрачнел:

– Небо опустилось на мою голову, – он поставил свой стакан на траву и уточнил у отца: – Может, я ослышался?

– Нет, Зияутдин, у тебя со слухом всё нормально.

– Ну, тогда этот поганый рот больше никогда не произнесёт ни одного плохого слова в адрес Бога...

Глаза у него налились кровью, вскочил... выхватил кинжал... троих зарезал, двенадцать человек поранил. Ему дали большой срок, хотя за год до этого он спас девочку из пожара. Очень добрый был человек. Говорят, «кровожадный ингуш» – это как «масло масляное».

Неправда!

 

* * *

Ингушских писателей гонения, ссылка вдохновили на создание романов, поэм...

Лейла Харсиева призналась:

– Первые стихи появились в ответ на обвинение, брошенное мне в лицо уличным торгашом-армянином во Владикавказе. Он понял, что я ингушка, по платку, укрывающему голову, и прошипел: «Недаром вас высылали!..» У меня комок – к горлу. Сказать ничего не могу... Выбежала из лавки, не помня себя, вернулась домой и написала первое стихотворение «Исповедь»:

 

...Народ вайнахов был приговорён...

Всех в Казахстан... На ссылку...

Всех в загон...

А дальше слёзы, горе матерей.

Испуг в глазах беспомощных детей.

Стонали горы, небо и земля

И потрясённая жестокостью луна,

О, мать-природа, где же ты была,

Как допустить могла ты столько зла?!

Но почему же в этот скорбный час,

Вы, горы, не обрушились на нас?!

 

Это был ответ ему.

Я от руки написала, наутро пришла в лавку и положила стихи на прилавок:

– Просто прочитайте!

Говорить не могла... душили слёзы.

Мы встретились спустя пару лет... Выхожу из маршрутки, чувствую, меня кто-то за руку останавливает. Стало неловко... У нас не принято хватать женщину за руку, я не могу такое позволить. Одно дело дома, а на улице!.. Оборачиваюсь – незнакомый мужчина:

– Вы меня помните?

– Нет.

– Стихотворение!.. Вы принесли в мою лавку стихотворение.

– А!..

– С тех пор ищу Вас... Как увижу платок в толпе... Всё хотел найти Вас, попросить прощения. Извините меня за те слова!

 

* * *

А поэтесса Лейла Тамасханова, взволнованная чередой бед, свалившихся на долю матери, сочинила оду... моркови:

 

Я моркови оду посвящу,

Только бы не раскиснуть и не сбиться,

Непременно оду посвящу,

Я заставлю ваше сердце биться.

 

Это лакомство измученных детей,

Сладкие гостинцы Казахстана,

Говорят, морковь с тех пор красней,

Что так много горечи вобрала.

 

* * *

Не отмолчался и Махмуд.

– Горькая, но правда: выселение помогло ингушам оторваться от пуповины язычества. Ведь на горе Мят-лоам в трёх святилищах ингушей, посвящённых божествам Мятцели, Мятар-Дала, Сусан-Дала, совершали первобытные обряды вплоть до тридцатых годов. А в ссылку святилища не увезёшь, мы могли взять с собой только мусульманскую веру.

Старики в дороге подбадривали молодёжь, успокаивали: «Не в силах Советская власть выслать нас в такое место, где будет недоступна милость Всевышнего. Это испытание нужно пройти достойно». И повторяли из раза в раз пословицу: «Пусть на поле не вырастет цветок, если он не в силах устоять против ветра».

 

Махмуд поведал необычную легенду:

– Спецпереселенцы не могли свободно перемещаться не только внутри страны, но даже из села в село. Я мальчишкой был, но помню, ходили среди старших разговоры: «Жалко, нет среди нас Мусы, – сокрушались старики: – Был бы он – было бы легче».

– Почему легче? Где этот дядя Муса? – допытывался я у отца.

– Мусу надо видеть, так словами не объяснишь.

Дядя Муса появился через год после смерти Сталина. Он приехал на новенькой «Победе», машине невероятно редкой по тем временам и роскошной для степей Казахстана. Сам при этом был в ватнике, галифе, тельняшке, в наколках, с полным ртом стальных зубов. Старейшины начали совещаться с ним, а наши отцы и матери разглядывали «Победу», было что-то в этой машине особенное. Как оказалось, – и старейшины его поддержали, – после смерти Сталина, пока в стране неразбериха, Муса предложил вернуться на родину, в Назрань. Старики приказали всем готовиться в дорогу, а дядя Муса раздобыл двухсотлитровую бочку, инструменты, окна «Победы» занавесил кошмой, чтоб снаружи не было видно тех, кто внутри. Он где-то достал крупномасштабную карту и часто просиживал над ней долгие вечера, тщательно изучая маршрут.

 

Фотография автора

 

Как только сошёл снег, он ушёл в первый рейс с ещё оставшимися в живых мужчинами. Потом он перевёз бездетных женщин – они должны были успеть засеять землю. Потом – подростков, потом – женщин с детьми постарше, потом – с грудными. Последними он перевёз стариков и старух. Днём он вёл машину по объездным просёлкам в обход городов и крупных населённых пунктов. Ночами же гнал по асфальту. Несколько раз он не сумел избежать встречи с милицией. Одному Всевышнему известно, как ему удалось уладить те встречи.

Раз в двое суток он останавливался подальше от людских глаз, чтобы поспать два-три часа. Он был молчалив и сосредоточен. До снега он перевез всех людей своего тейпа на Родину.

Он сделал двадцать семь рейсов. То есть двадцать семь раз туда и двадцать шесть раз обратно. Больше трёх тысяч километров в один конец в набитой людьми и грузом «Победе». За семь месяцев он проехал более ста шестидесяти тысяч километров и перевез полторы сотни человек. Он спас наш род и вернул нам родину. Когда он сделал это, он заснул и больше не проснулся. «Победа» выдержала, а его сердце нет.

 

Фотография Беслана Холухоева

 

* * *

 

Я ваш товарищ, мы одной породы, –

Побоями нас нянчила страна! [4]

 

Я слушал Алаудина, Ису, Лейлу, Махмуда, слушал рассказы других ингушей-очевидцев о страданиях вайнахского народа, про голодных полураздетых солдат, вспоминал своего репрессированного деда, маму, пытался понять, кто выиграл от этих лишений, и... не понимал. Заходил с другого края: какую выгоду получило государство? Пытался найти хоть одного выгодоприобретателя [5], хоть малую зацепку и... не находил. Самые-самые везунчики – народы, которых расквартировали на место высланных. Но эти «везунчики» были силой, под дулами автоматов вырваны с корнем из родных аулов, от могил предков, как, например, в Цунтинском районе Дагестана: дома горцев сожгли, чтоб не было даже соблазна вернуться. (Сомнительное везение.) Кто ещё?

Я пытался мысленно примерить китель отца народов, влезть в его шкуру, душу, встать на его позицию и... не мог.

 

Фотография Беслана Холухоева

 

Из всей мировой литературы помнится лишь один схожий персонаж, близкий психологический портрет. Шарль де Костер в романе «Легенда о Тиле Уленшпигеле» описывает увлечение Филиппа – сына Императора: «...Вбитый в землю столб, на котором подвешена была маленькая обезьянка, как-то присланная из Индии в подарок его высочеству, дабы позабавить его ужимками зверька. Внизу дымились ещё тлеющие дрова, и в чулане стоял отвратительный запах жжёного волоса. Зверёк так страдал, издыхая на огне, что его маленькое тельце ничем не напоминало некогда живое существо, но скорее походило на какой-то искривлённый, шишковатый корешок. Рот, широко открытый, точно в последнем крике предсмертной агонии, был полон кровавой пены, и крупные слёзы заливали мордочку». Эти... как бы выразиться... увлечения приносили инфанту усладу. Когда Филипп вырос, он прославился пытками, садизмом и превзошёл отца. Вот Филипп, пожалуй, на нашего Кобу похож.

Только усатый осетин даже его переплюнул – глумился над целыми народами.

И любил, когда народы тусуются.

 

До сих пор главной заслугой Сталина считают победу в Великой Отечественной войне, словно до него таких побед не одерживали. Но ведь это не так! В 1812 году всё было сопоставимо: и война Отечественная, и армия у врага самая сильная в мире – ан не смогли войска грозного Наполеона захватить столицу Российской империи и драпали от русских солдат тож до самого логова. Одна незадача: не состояли ни император Александр I, ни верховный главнокомандующий фельдмаршал Кутузов в партии большевиков – они были люди воцерковленные. А посему деяния их не идут ни в какое сравнение – Victoria душок имела непролетарский.

 

Сатрап Кутузов сдал Москву без боя.

А где блокада и десятки миллионов?

Драматургия где!?

Да на хрена победа нам такая.

 

Война двенадцатого года

Уж тем нам не по нраву,

Что ни про Сталина та ода,

Ни партии во славу [6].

 

Примечания:

[1] Материал из Википедии.

[2] Ильф Илья и Петров Евгений (Илья Арнольдович Файнзильберг и Евгений Петрович Катаев), писатели.

[3] Евгений Евтушенко.

[4] Эдуард Багрицкий.

[5] Выгодоприобретатель (также бенефициарий, бенефициар от фр. benefice – прибыль, польза) – физическое или юридическое лицо, которому предназначен денежный платёж; получатель денег, выгоды.

[6] Александр Костюнин «Точка души» (Подстрочник) «Вспоминая Отечественную войну 1812 года».

 

 

Великая Отечественная

Хабар

 

У людей, войною опалённых,

Свой, особый взгляд на бытие.

Якуб Патиев

 

Фотография автора

 

Лейтенант Барханоев Уматгирей – ингуш, последний защитник Брестской крепости.

Фотография Али Оздоева

 

Всё честно рассказать?.. Ой, не!

Зачем нам эти беды?

Заместо правды о войне

Споём про День Победы! [1]

 

Всякий раз, как речь заходила о Великой Отечественной войне, Махмуд мрачнел:

– Слухи о том, что ингуши не воевали, – лживы!

Он показал фотокопию газеты «Грозненский рабочий» за 12 декабря 42-го года. Среди материалов статья писателя Петра Павленко «Газават» – рассказ о том, как на огромном митинге в селении Базоркино ингушский народ, по призыву Кази-муллы, объявил священную войну «газават» – фашистским захватчикам. Объявил гласно, всенародно, как общую волю всех достойных мужчин: «“К оружию, ингуши!” – пронеслось от селения к селению, от дома к дому, от сердца к сердцу. И возникло движение, полное страсти и фанатизма»…

– Но отец не ценил свои ордена, и я малой играл ими, точно погремушками: «Зачем такие награды, – негодовал он, – раз выслали меня и весь народ».

 

 

Историческая справка

 

Ингуши приняли участие в составе Красной Армии и Военно-Морского флота на всех полях сражений и морских театрах Второй мировой войны наряду с другими представителями народов, народностей и наций бывшего Советского Союза. Из 32-х тысяч воинов тогдашней Чечено-Ингушетии около семи тысяч составляли этнические ингуши [2]. Уже в самом начале войны в ЧИ АССР «были сформированы 242-я горнострелковая и 317-я стрелковая дивизии, в 1942 году – 255-й отдельный чечено-ингушский кавалерийский полк (сражался в составе 51-й армии) и чечено-ингушский кавалерийский дивизион, состоявший только из добровольцев» [3]. Кроме того, «на многих фронтах войны успешно громили врага 110-я, 114-я Чечено-Ингушские… кавалерийские дивизии…» [4]. Первой удар немецких полчищ приняла на себя Брестская крепость, в составе гарнизона которой находилось 40 ингушей.

С первого дня войны Красная Армия бесперебойно снабжалась горючим, военным снаряжением, боеприпасами и продовольствием из Грозного и всех сёл республики. Предприятия Грозного производили до 90 наименований военной продукции, ремонтировали военную технику. Население ЧИ АССР передавало в фонд фронта деньги, драгоценные украшения, лошадей, тёплую одежду, продукты...

Малгобекская военная операция. В Большой Советской Энциклопедии 1954 года опубликована скромная справка об этом сражении, по сути определившем судьбу обороны Кавказа и Сталинграда: «В ходе Малгобекской операции войска Закавказского фронта активной и упорной обороной не только сорвали захватнические планы врага на Кавказе, но и не позволили ему осуществить переброску сил с Кавказа под Сталинград, что явилось одним из условий для последующего полного разгрома немецко-фашистских войск в Сталинградской битве» [5].

Из войны 1941–1945 гг. СССР вышел победителем. Более 2 тысяч сынов и дочерей Советской Ингушетии остались лежать на полях сражений. 46 человек было представлено к званию Героя Советского Союза [6]. Лишь трое из них получили это звание через 50 лет после войны: Мальсагов А. Т. (посмертно, в 1995 г.), Оздоев М. А. (в 1995 г.), Костоев Ш. У. (посмертно, в 1995 г.).

 

Ингуши воевали, воевали геройски...

Однако лично меня больше всего поразил другой факт (никто и не сомневается в геройстве ингушей!) Меня буквально ошпарила информация, о том, что сталинская клика, задумав депортировать ингушский народ, отзывала горцев... с передовой! С фронтов! Боевых офицеров, солдат, в наградах и нашивках за ранения, – иными словами, настоящих героев. Я до последнего не мог поверить в эти «россказни», пока лично не встретился в городе Магас с живым очевидцем тех абсурдных событий, ветераном Гайтукиевым Николаем Дмитриевичем. Он подлежал высылке с фронта, как и все остальные земляки, но при содействии командира роты совершил подлог документов! Оформил себе новую солдатскую книжку, куда вписали «неподсудную» национальность. Только ценой обмана он смог остаться в окопах и продолжать с оружием в руках защищать нашу сумасбродную Маму-Родину.

 

Гайдукиев Николай Дмитриевич. Фотография автора

 

 

Историческая справка

 

Всего, по данным ОСП НКВД СССР, среди отозванных с фронта и подлежащих выселению было офицеров – 710, сержантов – 1696, рядовых – 6488. В целом в рядах поселенцев (с учётом представителей всех переселяемых народов) оказались 5943 офицера, 20209 сержантов и 130691 рядового состава. У всех бывших военнослужащих изымались военные билеты (их заменяли справки), им запрещалось ношение погон, холодного и огнестрельного оружия. По прибытии в места поселения они ставились на спецучёт в комендатуре [7].

 

* * *

В России 45 городов воинской славы. Малгобек – один из них.

Присвоение ингушскому городу высокого статуса – ещё один шаг по реабилитации народа. Поисковики Республики Ингушетия, участвуя в «Вахте памяти – 2016», организовали полевой лагерь СКФО. Я побывал на раскопках в районе сельского поселения Вежарий, на местах боёв, познакомился с ребятами, побеседовал с председателем Регионального отделения Бесланом Дзейтовым:

– Много бойцов – защитников Отечества – лежат в окопах, огневых точках присыпанные землёй, самим временем. Их имена неизвестны, но они герои. Предстоит огромная работа по поиску, поднятию останков, захоронению их со всеми почестями.

Не знаю, как это объяснить... В первую ночь, когда лагерь только начал свою работу, я видел жуткий сон: будто четыре бойца стоят рядом и смотрят на меня. Понять не могу: что хотят? Вроде ничего плохого не сделал. А за спиной у них знакомое место, узнал его. Проходное место, мы даже не собирались вести раскопки. Наутро в первую очередь там и начали копать... Что вы думаете? Подняли останки четырёх бойцов. Именно четыре бойца – ни больше, ни меньше, в одном окопе. И всё, сон прекратился. Как понимать?..

Я до последнего не верил... Думал, мало ли. Ну просто сон и сон.

Видно, есть что-то такое.

 

Дочь Асият и сын Юсуп помогают отцу, каждое утро отправляясь с ним на «передовую» – так поисковики называют район раскопок, где проходила линия фронта, где враг остановлен. Отсюда началось его отступление, отсюда фашист пятился, пятился... пока не упёрся спиной в своё логово. Но война закончилась, а «передовая» осталась.

Передовая – нашей памяти.

Передовая – защиты Отечества.

Передовая – патриотизма.

 

Фотография автора

 

Фотография автора

 

Фотография автора

 

Фотография автора

 

Войны бывают разные...

Не только справедливые – Отечественные, но и захватнические.

Убеждён, если б великий гуманист, писатель Лев Николаевич Толстой был очевидцем войны Великой Отечественной, он бы свои взгляды скорректировал:

«Божьей милостью, мы, самодержавнейший, великий государь всея России, царь польский, великий князь финляндский и проч. и проч., объявляем всем нашим верным подданным, что для блага этих, вверенных нам Богом, любезных наших подданных, мы сочли своей обязанностью перед Богом послать их на убийство. С нами Бог» и т.п.

Зазвонят в колокола, оденутся в золотые мешки долговолосые люди и начнут молиться за убийство. И начнётся опять старое, давно известное, ужасное дело. Засуетятся разжигающие людей под видом патриотизма и ненависти к убийству газетчики, радуясь тому, что получат двойной доход. Засуетятся радостно заводчики, купцы, поставщики военных припасов, ожидая двойных барышей. Засуетятся всякого рода чиновники, предвидя возможность украсть больше, чем они крадут обыкновенно. Засуетятся военные начальства, получающие двойное жалованье и рационы и надеющиеся получить за убийство людей различные высокоценимые ими побрякушки – ленты, кресты, галуны, звёзды. Засуетятся праздные господа и дамы, вперёд записываясь в Красный Крест, готовясь перевязывать тех, которых будут убивать их же мужья и братья, и воображая, что они делают этим самое христианское дело.

И, заглушая в своей душе отчаяние песнями, развратом и водкой, побредут оторванные от мирного труда, от своих жён, матерей, детей – люди, сотни тысяч простых, добрых людей с орудиями убийства в руках туда, куда их погонят. Будут ходить, зябнуть, голодать, болеть, умирать от болезней, и, наконец, придут к тому месту, где их начнут убивать тысячами, и они будут убивать тысячами, сами на зная зачем убивать людей, которых они никогда не видали, которые им ничего не сделали и не могут сделать дурного.

И когда наберётся столько больных, раненых и убитых, что некому будет уже подбирать их, и когда воздух уже так заразится этим гниющим пушечным мясом, что неприятно сделается даже и начальству, тогда остановятся на время, кое-как подберут раненых, свезут, свалят кучами куда попало больных, а убитых зароют, посыпав их известкой, и опять поведут всю толпу обманутых ещё дальше, и будут водить их так до тех пор, пока это не надоест тем, которые затеяли всё это, или пока те, которым это было нужно, не получат всего того, что им было нужно. И опять одичают, остервенеют, озвереют люди, и уменьшится в мире любовь, и наступившее уже охристианение человечества отодвинется опять на десятки, сотни лет. И опять те люди, которым это выгодно, с уверенностью станут говорить, что если была война, то это значит то, что она необходима, и опять станут готовить к этому будущие поколения, с детства развращая их» [8].

 

Да, как-то так повелось испокон веков: одни люди предпочитают убивать – другие исцелять, одни строят – другие взрывают. По интересам:

 

Для генералов война, как

для школьников каникулы [9].

 

Интересно, смогут ли люди когда-нибудь жить не в крови?

Николай Бердяев считал: «Зло нужно искать не в войне, а до войны, в самых мирных по внешнему обличью временах. В эти мирные времена совершаются духовные убийства, накапливаются злоба и ненависть. ... Недостаточно освободить человека от внешнего насилия, как то думает социальная религия наших дней, нужно освободиться человеку от внутреннего зла. ... Разделение на два мира, на мир света и тьмы, прежде всего существует и внутри каждого человека, враг есть внутри каждого из нас».

 

Примечания:

[1] Александр Костюнин «Точка души» (Подстрочник).

[2] Ибрагимбейли Х.-М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование. 1989, № 4. С. 62.

[3] Подвиг народа Чечено-Ингушетии в Великой Отечественной войне // Газета «Зов времени». 2000, № 7.

[4] Ибрагимбейли Х.-М. Северный Кавказ: геноцид, депортации и ЧП // Независимая газета, 1994, 12 июля.

[5] Боков А. Операция, преданная забвению // Газета «Зов времени». 2000, № 7.

[6] Ингушетия: Исторические Параллели 19.03.2010 «Ингуши на фронтах второй мировой войны» Из истории моего народа – Хамарз Костоев.

[7] С. Хамчиев, газета «Сердало» № 138(9513); вторник, 7 декабря 2004 года, «Ингушетия в войнах России».

[8] Толстой Л. Н. «Христианство и патриотизм». 17 марта 1894-го года.

[9] Александр Костюнин «Точка души» (Подстрочник).

 

Сайт автора: http://kostjunin.ru/

 

Продолжение следует.

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№67 дата публикации: 07.09.2016