Александр Балтин,
член Союза писателей Москвы
Суд над тенью
* * *
Ему мерещится – на площадь
Пред резиденцией его
Вползают танки: лучше, плоше,
А интриганы торжество
Победы справят, взявши власти
Символику – пока его.
Диктатора изводят страсти,
Их сущность – страха вещество.
И вновь закручивает гайки,
Без алкоголя нету сна.
Сидит, дрожит – ничтожный, жалкий,
Но выпивший страну до дна.
Суд над тенью
Тень осудить – за искаженье
Действительности. Осудить!
Мы будем светом жить, без тени,
И радостью мы будем жить.
В белейших париках и мантиях
Сберутся судьи. Где же тень?
Нам в клетку надо затолкать её!
Суд будет прессе – тема тем.
Газеты захлебнутся – смачно
Подробности процесса пе-
режёвывая. Всё двузначно.
Она виновна! И т.п.
Нет-нет, совсем не виновата.
По телевизору сюжет.
Судейских какова зарплата?
А у судьи каков обед?
Не в этом дело! Срок огромный
Дадут ей – или же казнят?
Дискуссии кипят. Утробный
Разнёсся гогот. Просто ад.
И тень – не быть приговорили,
Но есть, как ранее, она.
Людские невозможны были,
Когда бессмыслица сильна.
* * *
Расшумелась цензура павианья –
Мол, зачем писать про красный зад?
Тем история наша поранена,
А такому кто же будет рад?
Надо написать, что нету Африки
Никакой без павианов, без нас.
И хвостов воздушная графика
Хороша, ну просто экстракласс!
А зады краснеют так ярко,
А клыки так скалятся зло.
Но цензура не довольна явно
Фактом: без него, мол, светло…
* * *
Смерти нет. Но где же мама?
Где же мамочка моя?
Общие слова, и драма
Шаровая бытия…
Смерти нет, твердишь всё время.
А на деле мамы нет.
Тяжелее стал, чем бремя
Каждый жизненный сюжет…
* * *
В осенней темноте антоновкою пахнет.
К холодному стеклу прижат горячий лоб.
В мозгу ниотчего разрывом мощным жахнет –
Увидит человек открытый красный гроб –
Себя внутри, себя! – какие же сомненья!
На даче в сентябре ужасно одинок.
…как будто вдоль стены скользнуло привиденье…
Охотничье ружьё – цевьё, приклад, курок.
Тяжёлый срез ствола – округлый, маслянистый,
Неистовая мысль и горестный настрой.
И взгляд уже давно потухший, не лучистый,
И сам уже давно изгой, а не герой.
Он смотрит за стекло – агатов этот холод,
Он смотрит за стекло – и звёздочка вдали
Твердит ему о том, что он довольно молод,
Что беды исказить реальность не смогли.
Он видит этот свет, манящий и зовущий,
Он чувствует тепло – внутри, в душе, в груди.
И плачет, возродясь, и радуется пуще
Ребёнка, осознав, как много впереди.
Карапузикам ничего не светит
Баста карапузики – завершились танцы!
Дальше будет жизнь! О нет, мы не хотим!
Толстенькие, маленькие, очень любят такты,
Нотки и мелодии, веселья лёгкий дым.
Баста, вам сказали. Детский сад забудьте,
Школу тоже – быстро! Вкалывайте! Ну!
Хныкают потешно маленькие люди,
Должное желают отдать опять вину.
Некто в чёрной маске, хвостатый и с рогами
Плетью громко щёлкнет – вздрогнет ребятня.
– Вам теперь до смерти всего бояться – сами
Узнаете, что значит судьба и без меня.
Вам без её насмешки и не прожить отныне.
Страшно карапузикам. Красный сок течёт.
Страшно потеряться в лесу, не то в пустыне,
Зная очень чётко – спасенье не придёт.
Страшно карапузикам. Блеют, в стадо сбились,
Слёзы, неумёхи, размажут по щекам.
Мы хотели радости, надеялись на милость!
Милость? Нате будни – с отчаянием вам.
* * *
Воплощенье хищности она –
Щука, чьё стремительное тело
Слизь поднимет вязкую со дна –
Щука проплыла иль пролетела?
Сом – сплошной, кромешный аппетит,
Он – живой язык, и вместе страшен.
Сон я видел: сом тотален – вид
Противостоянья всякий зряшен.
Лещ блистает плоско, а пескарь,
Мудрость потеряв, таится, мелкий.
Рыбья жизнь – занятный календарь
Свой… Свои возможны ли проделки?
…где-то есть киты: огромный пласт
Плоти каждый.
Мудрые дельфины.
А мурена созидает план
Хищности, уйдя в свои глубины.
О, каков альтернативный мир
Рыбий! Сколько форм, оттенков цвета…
Осознает рыба жизни миг,
Иль ей вовсе недоступно это?..
* * *
От школы много ль получил?
Воспоминаний гроздь играет.
А чтобы школьный край забыл –
Такого, знаешь, не бывает.
Учителя…
Словесник был
Могутен, колоритен очень.
В окошко – я её любил –
Рассматривал пристрастно осень.
Химичка, англичанка…
Я
Свою усвоил галерею
Того начала бытия,
Которым иногда болею.
…нет денег ныне у меня,
Признание весьма условно
Поэта – ныне мне родня
Депрессия и скука.
Сложно.
Припоминая школьный край,
Вернулся бы в него несчастный.
А то, что невозможен рай
Усвоил, с этим несогласный.
* * *
Шлем Скандерберга с козьей головой –
Массивной и величественной вместе.
Вот из ряду дурных известий –
Предательство Венеции блажной.
Воюет постоянно Скандерберг –
Герой народа, персонажем песен
Народных ставший, ибо от отверг
Все формы не-свободы: с нею пресен
Роскошный мир…
Но турок столь силён.
Победы есть знамения? Их нету.
И партизанских войн цветёт закон
Согласно жизнью данному сюжету.
Шлем с козьей головой…
Купюры со
Героем. И звенящие легенды.
Вращает время быстро колесо,
Щадя великолепные моменты.
Ваши комментарии к этой статье
№94 дата публикации: 01.06.2023