В.Л.Мельников,
заместитель директора Музея-института
семьи Рерихов в Санкт-Петербурге
по научной работе

 

А.А.Спицын и Н.К.Рерих

Доклад на Международной научной конференции "История и практика археологических исследований", посвящённой 150-летию со дня рождения член-корреспондента АН СССР, профессора Александра Андреевича Спицына, 26 - 29 ноября 2008 г.

 

Знакомство известного художника, археолога, путешественника и общественного деятеля Николая Константиновича Рериха (1874 - 1947) с археологом и воспитателем многих известных учёных Александром Андреевичем Спицыным (1858 - 1931) состоялось ещё тогда, когда будущий апологет Культуры учился в Петербургской немецкой гимназии К.И.Мая (Selivanova N., 1922. – Р.16). Активное же общение двух деятелей – знающего учителя и юного, начинающего археолога-художника – началось в годы обучения Рериха в Петербургском университете и Академии художеств в 1893 – 1898 гг. (Бондаренко А.А., Мельников В.Л., 2002. – С.59, 63, 65–67, 77).

Не малую, если не главную роль в становлении Рериха-учёного сыграл именно А.А.Спицын, с 1892 г. – сотрудник Императорской Археологической комиссии, в недавнем прошлом преподаватель гимназии в провинциальной Вятке. В том же году, за год до окончания гимназии К.И.Мая, Николай Рерих навестил известного археолога, желая проконсультироваться относительно раскопок. Спицын познакомил юношу с правилами ведения полевой документации и открыл ему доступ во внутренние хранилища археологических коллекций, где он мог попросить любой экспонат, его заинтересовавший, и внимательно исследовать (Selivanova N., 1922. – Р.16–17; ConlanB.D., 1938. – Р.3). 25 мая 1894 г. по представлению Спицына Рерих получил свой первый Открытый лист на раскопки в пределах Изварской казённой дачи Царскосельского лесничества (Рерих Н.К., 1999. – С.361). В дальнейшем при участии Спицына Рерих получал подобные Открытые листы на раскопки ежегодно, иногда даже по три за год, вплоть до 1900 г., когда уехал учиться в Париж. В те годы Рерих и Спицын встречались почти каждую неделю и при этом ещё вели деловую переписку. Так Спицын стал одним из главных наставников Рериха на поприще археологии (Рябинин Е.А., 1999. – С. 20).

Вспоминая спустя сорок лет изварские курганы, Рерих обмолвился: «Ещё недавно напомнились мне изображения их в трудах Спицына…» (Рерих Н.К., 1974. – С.85). В этих словах – прежде всего воспоминание о монографии А.А.Спицына «Курганы Санкт-Петербургской губернии в раскопках Л.К.Ивановского», ставшей своеобразным памятником сотрудничества Спицына и Рериха. Роскошно отпечатанная в Петербургской типографии Главного управления уделов Императорского Двора, она вышла в 1896 г. как двадцатый выпуск «Материалов по археологии России». Имя Рериха впервые появилось в издании такого поистине всероссийского масштаба. Он выполнил рисунки курганов и по ним были сделаны соответствующие гравюры, причём одна из них («Курганы Ижорского плато», 1896) открывала изобразительный ряд всей книги, являясь её историко-художественным символом. Она была помещена во втором разделе – «Курганы XI – XII вв.» (Рерих Н.К., 1998а. – С.134). Другие иллюстрации по рисункам Н.К.Рериха вошли в третий раздел – «Курганы и могилы XIII – XIV вв.» (СпицынА.А., 1896).

Сопоставление целого ряда рукописей (рефератов, выступлений, отчётов) и публикаций Рериха (см., например: Рерих Н.К., 1999. – С.74–82) студенческого периода с текстом книги «Курганы Санкт-Петербургской губернии в раскопках Л.К.Ивановского» позволяет высказать предположение, что молодой петербургский художник-учёный участвовал не только в оформлении книги, но и в её обсуждении с автором ещё до выхода в свет. При этом Рерих высказывал мнения, иногда отличные от мнений Спицына, далеко не всегда разделял оценки Ивановского, а порой даже спорил с некоторыми выводами последнего. Общение со Спицыным стало настоящей школой для Рериха – он помог ему сформировать собственный взгляд на многие вопросы археологии и истории. Многочисленные корректирующие пометки Спицына в ранних рукописях Рериха понадобились для шлифовки стиля научных работ. Это подтверждают и воспоминания Спицына о сотрудничестве с молодыми учёными, среди которых он упомянул Рериха. Спицын вспоминал: «Мне вообще всегда нравилось “выводить в люди” начинающих археологов, и я не жалел времени на редактирование их работ» (Спицын А.А., 1928. – С.334). «Глубоко Вас уважаю и предан душевно...», — такими словами заключал Рерих свои письма к Спицыну в те годы (Рерих Н.К., 1998а. – С.131).

Среди университетских историков и историко-филологов, с кем чаще всего тогда общался Н.К.Рерих, можно отметить целую группу профессоров и приват-доцентов: Н.П.Кондаков, С.А.Жебелёв, Н.И.Веселовский, Н.И.Кареев, С.Ф.Платонов, Ф.А.Браун, В.В.Латышев, А.И.Соболевский, И.А.Шляпкин, Б.А.Тураев, Д.В.Айналов. Сюда же следует включить и А.А.Спицына, хотя формально в состав преподавателей историко-филологического факультета Петербургского университета он вошёл на 15 лет позже (приват-доцент по кафедре русской истории с 1909 г., создатель Археологического кабинета при ней в 1910 г., профессор факультета языка и материальной культуры Петроградского (Ленинградского) университета в 1918 – 1927 гг.).

«С историками сложились особые отношения», – отмечал в очерке о Петербургском университете Рерих (Рерих Н.К., 1998б). Историки помогли ему войти в мир любимой на всю жизнь археологии и оказали неоценимую помощь во время написания зачётного сочинения «Правовое положение художников Древней Руси» (1897). Под влиянием обширного круга университетской профессуры (в него, кроме А.А.Спицына, входили В.И.Сергеевич, С.А.Бершадский, Ф.Ф.Мартенс, Н.И.Веселовский, Н.И.Кареев, Н.П.Кондаков, С.Ф.Платонов, А.И.Соболевский и др.) формировались историко-культурные взгляды Н.К.Рериха, практические навыки обработки исторических источников, юридических документов, археологических памятников и памятников архитектуры и письменности. По окончании университета полученные знания сразу же нашли своё применение в стенах Петербургского Археологического института. Из дипломного сочинения во многом благодаря поддержке университетских историков и лично А.А.Спицына вырос особый предмет – «Художественная техника в применении к археологии», который Николай Константинович преподавал сразу после окончания учёбы с 1898 г. в Археологическом институте (Рерих Н.К., 1898-1899). Там же, вплоть до 1903 г., он руководил учебными раскопками и редакцией Археологической карты Санкт-Петербургской губернии.

В связи с общением Рериха с историками во время написания зачётного сочинения, по его воспоминаниям, известен случай, свидетельствующий о том, как художественно и даже артистично воспринимал художник сообщаемый ему архивный и летописный материал. Архивные документы выучили его искусному старорусскому письму. Язык летописей увлёк настолько, что он стал слагать былины на злободневные темы и даже письма писал под стиль грамот. Один эпизод с «грамотою» едва не имел для него печальных последствий. Шутки ради, была написана «грамота» об иконописании. Случайно она оказалась при нём в Императорской Археологической комиссии, с которой Рерих, начиная с 1894 г., сотрудничал, и он прочёл её члену-сотруднику комиссии А.А.Спицыну. При этом присутствовал и старший член комиссии профессор Н.И.Веселовский. К изумлению Рериха, а затем и к ужасу «грамоту» начали читать всерьёз и даже научно обсуждать её. «По некоторым выражениям нашли, что “грамота” может быть киевского происхождения. Спросили, где именно она найдена? Напечатана ли? С превеликим трудом удалось чем-то прервать опасный разговор и уйти, не обидев доброжелателей… Профессора никогда не простили бы своё невольное заблуждение», – заключил эту историю Рерих (Рерих Н.К., 1998б. – С.33–34). Примечательно, что в число присутствующих профессоров он включил по памяти и А.А.Спицына, хотя тот стал профессором лишь в 1918 г.

За словами Николая Константиновича: «В бытность в Университете Спицын и Платонов провели [меня] в члены Русского Археологического общества, где я потом был пожизненным членом. Этим путём произошло сближение со всею археологическою семьёю...» (Рерих Н.К., 1974. – С.87) – годы совместной и дружной работы вместе с А.А.Спицыным.

Как справедливо заметил Е.А.Рябинин, А.А.Спицын, достаточно сурово и критически относившийся к трудам своих коллег, с большим интересом воспринял уже первые разработки Н.К.Рериха (Рябинин Е.А., 1998. – С.82). Результаты исследований последнего постоянно вводились А.А.Спицыным в периодически печатавшиеся обозрения полевых работ в Северо-западной России, а прекрасный иллюстрированный материал художника неоднократно сопровождал его обобщающие публикации средневековых древностей.

С начала 1890-х гг. А.А.Спицын являлся одним из организаторов деятельности Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества (далее – ИРАО). Выступая на заседаниях этого Отделения, Николай Константинович апробировал результаты первых лет своих полевых изысканий на Ижорской возвышенности. Показательны темы его рефератов, приведённые в одном из обозрений Спицына: «Раскопки последних лет в курганах С.-Петербургской губернии» (1896); «Раскопки 1897 г. в курганах С.-Петербургской губернии» (1897); «Новые данные о курганах С.-Петербургской губернии» (1898); «К вопросу о типах погребений в С.-Петербургской губернии» (1898) (Спицын А.А., 1899а. – С.330). По поручению и на средства ИРАО Рерихом производились работы не только в Санкт-Петербургской губернии, но и в сопредельных Псковской и Новгородской губерниях, которые, в частности, принесли ценную информацию для выявления места древностей Водской пятины в системе синхронных археологических материалов всего Северо-запада. О многих работах Рериха мы знаем из его собственных публикаций (Рерих Н.К., 1899а, 1900, 1901, 1903, 1905, 1907, 1914), но не менее часто его результаты сообщал и А.А.Спицын (Спицын А.А., 1896, 1897, 1899а, 1899б, 1903, 1905, 1907, 1908), что свидетельствует о существовавшем между учёными взаимном доверии и сотрудничестве более 10 лет.

Как известно, грандиозные по размаху раскопки Л.К.Ивановского на Ижорском плато принесли богатейший и яркий вещевой материал, но мало что дали для понимания самих исследованных объектов – формы погребальных сооружений, их конструктивных деталей, особенностях похоронного обряда. В результате инвентарь комплексов в значительной своей части оказался оторванным от функциональной сущности последних. Одной из причин такой малой информативности являлись темпы работ (в среднем за сезон вскрывалось до 500 захоронений), отнюдь не способствовавшие детальной фиксации памятников. В этом отношении Н.К.Рерих был полностью солидарен с А.А.Спицыным, писавшем в одной из статей: «Старая археологическая русская школа, гоняющаяся в раскопках за одними предметами ради них самих, здесь, как и всюду, оставила нам плохое наследство» (Спицын А.А., 1899б. – С.155). В противовес высказанных слов о «старой школе», известна высокая оценка А.А.Спицына результатов работ «в местности раскопок Л.К.Ивановского» представителя «новой школы» (им же и выпестованной) – Н.К.Рериха. Спицын отмечал, что отчёты Рериха «несмотря на сравнительно небольшое количество исследованных курганов, представили любопытные сведения в дополнение к тем немногим и не вполне точным, которые мы получили от Ивановского. В смысле находки новых древностей, при обилии предметов, найденных ранее, конечно, раскопки г. Рериха не могли дать неизвестных типов вещей; главный интерес его раскопок заключается в установлении подробностей погребального обряда и в обилии рисунков, сообщающих работе наглядность и точность» (Спицын А.А., 1899а. – С.323–324).

Рерихом впервые в науке было выдвинуто важное положение о региональном характере развития и смены погребального обряда в Новгородской земле. Основой этого заключения явились параллельные раскопки могильников, произведённые им как в пределах Водской пятины (Ижорское плато), так и в расположенной южнее Шелонской пятине. Если для северных районов намечается генеральная линия эволюции погребальной обрядности от невысоких древнерусских курганов к позднейшим жальничным могилам, то в южной части Новгородской земли наблюдается иная картина. Здесь, как предположил Рерих, ранние высокие и крутобокие погребальные сооружения словен новгородских – сопки – быстро сменяются жальничными могилами, возможно существовавшими одновременно с древнерусскими курганами; отсутствие переходных звеньев в развитии обряда может объясняться активным воздействием христианских традиций (Рерих Н.К., 1899а. – С.352–357). Выводы исследователя были полностью приняты Спицыным, включившим их в обобщающую работу «Сопки и жальники» (Спицын А.А., 1899б. – С.154), а в последствии послужили толчком к непрекращающейся и поныне научной дискуссии по этой проблеме (Рябинин Е.А., 1998, 1999).

Можно констатировать полное совпадение взглядов А.А.Спицына и Н.К.Рериха не только на сложную проблему этнической диагностики погребальных памятников Северо-запада России, но и по многим другим вопросам. В 1899 г. Спицын отмечал: «Особенную заслугу Н.К.Рериха составляет открытие в Изварской даче (Царскосельского уезда) своеобразных погребений типа жальничных, но с сожжениями» (Спицын А.А., 1899а. – С.328–329). Как известно, в 1895–1897 гг. Рерих исследовал так называемый Изварский могильник, который в дальнейшем отнёс при полной поддержке Спицына к захоронениям Води.

Летом 1904 г. Н.К.Рерих и князь П.А.Путятин совместно произвели раскопки и сборы на озере Пирос в Валдайском уезде Новгородской губернии. Результаты этих исследований Рерих доложил 19 февраля 1905 г. на заседании Отделения русской и славянской археологии ИРАО и опубликовал в статье «Каменный век на озере Пирос» (1905), которая и по сей день не утратила своего научного значения (Рерих Н.К., 1905). Как правило, бедный протокол заседания всё-таки передаёт воодушевление, царившее в собрании учёных после выступления Н.К.Рериха: «А.А.Спицын приветствовал докладчика с счастливыми находками, давшими обильный и точный материал, и заявил о желательности скорейшего издания наиболее важных частей коллекции. Чтение Н.К.Рериха демонстрировалось коллекциею в полном её составе» (Цит. по: Мельников В.Л., 1997. – С.22).

Летом 1905 г. с поездки на озеро Мстино Вышневолоцкого уезда Тверской губернии Рерих привёз новые кремневые человекообразные фигурки. Согласно указанию исследователя, три из них найдены были им лично (Замятнин С.Н., 1948. – С.92.). Фигурки, подобные мстинским, Рерих нашёл впоследствии и на озере Пирос. Именно эти неолитические фигурки, впервые обнаруженные в России Рерихом, также как и подобные им европейские находки, были предметом жарких дискуссий среди палеоэтнологов в начале XX в. (Мельников В.Л., 1998. – С.113–115). В статье «Фигурные поделки из кремня» (1907) Рерих сообщил о спорах вокруг так называемых «Веронских фигурок», которые таких авторитеты как Карр и Мортилье считали фальшивыми. «Так или иначе, – писал Рерих, – но Веронские вещи сослужили плохую службу для наших русских находок. Нынче в Париже я показывал французским учёным результаты моих последних исследований озёрной области. Они особенно интересовались нашими фигурками. Но, пожимая плечами, спрашивали, уверен ли я, что это не подделки? Насколько они уверились моими сообщениями, мне неизвестно» (Рерих Н.К., 1907. – С.242–243). Такое подозрительное отношение учёных к человекообразным кремневым фигуркам объяснимо тем, что тогда таковых находок было ещё крайне мало, и делать какие-то определённые выводы об их назначении и типологии никто не решался. Не без влияния скандальных выпадов с Запада отношение к находкам неолитических фигурок в России уже среди членов ИРАО после исследований Рериха 1905–1907 гг. стало более чем сдержанным. И здесь вновь Рериха безоговорочно поддержал Спицын. По материалам Рериха изображения фигурок и описания находок Спицын опубликовал в самый разгар дискуссий об их подлинности (Спицын А.А., 1907. – С.233), чем оказал Рериху немалую поддержку.

За не имением места здесь мы не можем подробно охарактеризовать все известные на сегодняшний день сведения по теме «А.А.Спицын и Н.К.Рерих». Многочисленные факты общения и сотрудничества этих учёных, оставшиеся «за скобками» данной статьи, можно извлечь из первой книги Н.К.Рериха «Археология» – «Материалы Императорской Археологической комиссии. 1892–1918», выпущенной Рериховским центром СПбГУ в 1999 г. (Рерих Н.К., 1999. – С.64, 74, 75, 77, 97, 106, 108, 110–127, 129–136, 139, 140, 143–145, 147, 160, 161, 164, 166, 171, 193, 195, 204, 209, 229, 240, 329, 361–363, 367, 370, 377, 383, 401–405, 410–414, 427, 428, 454, 474, 475, 491, 499, 507, 558, 575, 581 и др.).

В заключение упомянем и другой немаловажный момент в общении Спицына и Рериха. Историко-археологические материалы, получаемые от Александра Андреевича на протяжении ряда лет, вдохновляли художника-археолога на создание новых художественных произведений. Таковы станковые работы, театральные эскизы, рисунки Рериха 1900-х – 1910-х гг., наполненные образами урало-алтайского звериного стиля (Маточкин Е.П., Мельников В.Л., 1997). На рериховской кальке с изображениями чудских бляшек и пронизок 1902–1906 гг. из собрания Санкт-Петербургского государственного Музея-института семьи Рерихов, запечатлены 19 предметов, часть которых были изданы в сводной статье Спицына «Шаманские изображения» (обращает на себя полное совпадение масштаба всех изображений на рериховской кальке и всех воспроизведений в атласе при статье: Спицын А.А., 1906). Предметы из коллекции Теплоуховых, глубоко изученные Спицыным (Спицын А.А., 1902), также вдохновили Рериха – на этот раз на создание мебели, выполненной на основе образцов пермского звериного стиля (Рерих Н.К., 1899б). Другой яркий пример помощи археолога Спицына художнику Рериху – это картина «Пещное действо» (1905) из собрания Государственной Третьяковской галереи. В литературе уже появлялось сообщение (Яковлева Е.П., 1996. – С.12) о хранящемся в Мемориальном собрании С.С.Митусова (ныне в Музее-институте семьи Рерихов) автографе Н.К.Рериха с фрагментами текста на тему «Пещного действа». Этот документ представляет собой конспект части статьи А.А.Спицына «Пещное действо и халдейская пещь» (Спицын А.А., 1901. – С.201–203).

Последний раз результаты археологических исследований Н.К.Рериха были востребованы А.А.Спицыным в итоговой обзорной работе «Новгородские древности» (Спицын А.А., 1916). Н.К.Рерих, ученик, многолетний сотрудник и впоследствии друг А.А.Спицына, вписал в летопись изучения прошлого нашей страны яркую страницу, достойную уважения.

 

 

ЛИТЕРАТУРА

Бондаренко А.А., Мельников В.Л., 2002. Рерих и университет. – СПб.; Вышний Волочёк, 2002. – Приложение к «Петербургскому Рериховскому сборнику». – Вып. III.

Замятнин С.Н., 1948. Миниатюрные кремневые скульптуры // Советская археология. – Вып. X. – М.-Л., 1948.

Маточкин Е.П., Мельников В.Л., 1997. Пермский звериный стиль в творчестве Н.К.Рериха // Рериховские Чтения. 1997: Материалы конференции. – Новосибирск, 2000. – С. 249–286.

Мельников В.Л., 1997. Н.К.Рерих и Императорское Русское Археологическое общество // Санкт-Петербургский университет. – № 3 (3437). – СПб., 1997. – 10 февраля.

Мельников В.Л., 1998. Н.К.Рерих и Санкт-Петербургская палеоэтнологическая школа // Петербургский Рериховский сборник. – № 1. – СПб., 1998.

Рерих Н.К., 1898-1899. Художественная техника в применении к археологии. Художники Древней Руси. – [«Лекции, читанные в С.-Петербургском Археологическом Институте в 1898/9 г. Н.К.Рерихом».] – СПб., 1898–1899.

Рерих Н.К., 1899а. Некоторые древности Шелонской пятины и Бежецкого конца (Раскопки, произведённые в 1899 г. по поручению ИРАО) // Записки Императорского Русского Археологического общества. – Т. ХI. – Вып. 1–2. – СПб., 1899.

Рерих Н.К., 1899б. Нехудожественность наших художественных магазинов // Искусство и художественная промышленность. – СПб., 1899. – № 11. – С. 914?918.

Рерих Н.К., 1900. Экскурсия Археологического Института 1899 г. в связи с вопросом о финских погребениях С.-Петербургской губернии // Вестник Археологического Института. – Т. XIII. – СПб., 1900.

Рерих Н.К., 1901. К древностям Валдайским и Водским (Раскопки 1900 г.) // Известия Императорской Археологической комиссии. – Вып. 1. – СПб., 1901.

Рерих Н.К., 1903. Некоторые древности пятин Деревской и Бежецкой (Раскопки, произведённые в 1902 г. по поручению ИРАО) // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. – Т. V. – Вып. 1. – СПб., 1903.

Рерих Н.К., 1905. Каменный век на озере Пирос // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. – Т. VII. – Вып. 1. – СПб., 1905.

Рерих Н.К., 1907. Янтари каменного века. Фигурные поделки из кремня // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. – Т. VII. – Вып. 2. – СПб., 1907.

Рерих Н.К., 1914. Собрание сочинений. – Кн. 1. – М., 1914.

Рерих Н.К., 1974. Из литературного наследия. – М., 1974.

Рерих Н.К., 1995–1996. Листы дневника. – Т. I–III. – М., 1995–1996.

Рерих Н.К., 1998а. Из неопубликованной переписки с петербургскими учёными / Публ. В.Л.Мельникова // Петербургский Рериховский сборник. – № 1. – СПб., 1998.

Рерих Н.К., 1998б. Из сборника «Моя жизнь. Листы дневника (вторая подборка)» / Публ. В.Л.Мельникова // Петербургский Рериховский сборник. – № 1. – СПб., 1998.

Рерих Н.К., 1999. Археология. – Кн. 1: Материалы Императорской Археологической комиссии. 1892–1918 / Сост. В.Л.Мельников; Гл. ред. А.А.Бондаренко // Петербургский Рериховский сборник. – № 2–3. – Самара, 1999.

Рябинин Е.А., 1998. Н.К.Рерих и археология Ижорского плато // Петербургский Рериховский сборник. – СПб., 1998. – № 1.

Рябинин Е.А., 1999. Н.К.Рерих и Императорская Археологическая комиссия // Петербургский Рериховский сборник. – № 2–3. – Самара, 1999.

Спицын А.А., 1896. Курганы Санкт-Петербургской губернии в раскопках Л.К.Ивановского. – Материалы по археологии России. – СПб., 1896. – № 20.

Спицын А.А., 1897. Обозрение некоторых губерний и областей России в археологическом отношении. – IX. С.-Петербургская губерния // Записки Императорского Русского Археологического общества. – Т. IХ. – Вып. 1–2. – СПб., 1897.

Спицын А.А., 1899а. Раскопки художника Н.К.Рериха в Петербургской губернии. – («Материалы по доисторической археологии России») // Записки Императорского Русского Археологического общества. – Т. ХI. – Вып. 1–2. – СПб., 1899.

Спицын А.А., 1899б. Сопки и жальники // Записки Императорского Русского Археологического общества. – Т. XI. – Вып. 1-2. – СПб., 1899.

Спицын А. А., 1901. Пещное действо и халдейская пещь. Дополнения к статье о пещном действе // Записки Императорского Русского Археологического общества. – Т. XII. – Вып. 1–2. – С. 95–131, 201–209.

Спицын А.А., 1902. Древности Камской Чуди по коллекции Теплоуховых. – Материалы по археологии России. – СПб., 1902. – № 26.

Спицын А.А., 1903. Заметка о каменных крестах, преимущественно новгородских // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. – Т. V.– Вып. 1. – СПб., 1903.

Спицын А.А., 1905. Новые сведения о городищах Дьяковского типа // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. – Т. VII. – Вып. 1. – СПб., 1905.

Спицын А.А., 1906. Шаманские изображения // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. – Т. VIII. – Вып. 1. – С. 29.145.

Спицын А.А., 1907. Из собрания Н.К.Рериха // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского Археологического общества. – Т. VII. – Вып. 2. – СПб., 1907.

Спицын А.А., 1908. Краткий каталог Музея Императорского Русского археологического общества. – СПб., 1908.

Спицын А.А., 1916. Новгородские древности. – Изд. 2-е. – Новгород, 1916.

Спицын А.А., 1928. Мои научные работы // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый Семинарием им. Н.П. Кондакова. – Прага: Seminarium Kondakovianum, 1928.

Яковлева Е.П., 1996. Театрально-декорационное искусство Н.К. Рериха. – Самара, 1996.

Conlan B.D., 1938. Nicholas Roerich: A Master of the Mountains – Liberty – Indiana – USA, 1938.

Selivanova N., 1922. The World of Roerich. – New York, 1922.

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

36 дата публикации: 01.12.2008