Наталия Юшкова,
г. Новосибирск

«Вся мысль моя – тоска по тайне звёздной…»

Посвящается Ю.К.Балтрушайтису

«Гений и таланты стоят поверх всех
национальных преград».
Е.И.Рерих

«Бытие надо разгадывать сердцем».
Ю.К.Балтрушайтис

В одной из своих статей Н.К.Рерих приводит замечательные мысли философа П.Д.Успенского о великом предназначении Искусства и отмечает: «Бывало, о том же с Балтрушайтисом толковали».
Неслучайно пересеклись жизненные пути выдающегося русского художника, мыслителя, учёного и общественного деятеля Николая Константиновича Рериха и Юргиса Казимировича Балтрушайтиса – известного литовского поэта, переводчика, литературного и художественного критика, дипломата.

Их многое объединяло – поэтически-утончённое восприятие мира, стремление к Красоте, самоотверженное служение Культуре. Как и Рерих, Балтрушайтис много размышлял о смысле жизни, о смерти и бессмертии, о долге художника и вечности Искусства. Так, Юргис Казимирович писал: «Искусство, как я его понимаю, бесконечное преодолевание самого себя. Глубина его – непосредственное зеркало нашей собственной глубины». «… Всё подлинное искусство, и не только живопись, но и слово, даже сама музыка, есть только волшебный знак, по которому наша душа, пробуждаясь от своей частной яви, должна, хотя бы на миг, приобщиться бытию всемирному и тайне вселенской, чтобы в нас могло совершиться чудо освобожденья». Поэт проникновенно писал:

Сладко часу звёздно цвесть!
На земле ступени есть
К неземному рубежу –
Ввысь, куда я восхожу.

Неудивительно, что в 1916 году Балтрушайтис написал вдохновенную статью «Внутренние приметы творчества Рериха» для юбилейного сборника, посвящённого 25-летию творческой деятельности художника, в которой он показал себя тонким и глубоким знатоком и ценителем живописи. Сам Юргис Казимирович признавался: «Я пишу только то, что является глубокой внутренней необходимостью». Балтрушайтис не мог не написать о Рерихе ещё и потому, что сам «горел… жаждой духовной деятельности и ценил эту духовную активность в других». Как художественный критик, он считал своей главной задачей раскрыть содержание души художника, ибо «воспринимая и оценивая искусство… необходимо, прежде всего, определить высоту духа и природу помыслов». А для этого необходимо, по словам поэта, «идти методом сердца». Тем значительнее для нас мысли Балтрушайтиса, который ещё в начале века, со свойственным поэту даром предвидения, указал на великую миссию Н.К.Рериха: «…Он оказался… одним из первых вождей нового творческого сознания. (…) Этому художнику-тайновидцу всё безмерное в своей земной пестроте зрелище жизни открывается как бы в озарении неизреченного неземного света. (…) Живопись Рериха нужно видеть. В этом отношении у неё много общего с музыкой, которую нужно слышать. (…) …Внутренний опыт, на котором основана самобытная красота и значительность его произведений, неразрывными узами связал его творческую деятельность с общим духовным строительством нашего времени. (…) Рерих участвовал и в создании всего строя нашей внутренней жизни, в его утверждении по новому смыслу и духу». Спустя десять лет после написания Балтрушайтисом этой статьи подобные мысли выскажет известный русский художественный критик и искусствовед М.В.Бабенчиков: «Слепы те, кто видит в Рерихе только живописца. Мудры, видящие в нём одного из величайших духовных вождей нашей эры».
Н.К.Рерих вспоминал: «…В 1915 году мне сказали: “Балтрушайтис пишет статью о Вашем искусстве”. Лично до того мне не приходилось встречаться с Балтрушайтисом, но знал я его как возвышенно утончённого поэта». Николай Константинович высоко оценил эту статью: «…Она оказалась одной из самых глубоких, мною виденных. В ней высказался не только природный поэт, но именно поэт литовский, который умел вложить тепло проникновенное значение ко многому особо мною любимому. Притом статья была такой серьёзной, а когда поэт заговорил о “Чаше Грааля”, то было ясно, насколько этот великий облик близок самому Балтрушайтису».

Невозможно не привести вдохновенные мысли поэта, мечтавшего о новой чудесной жизни, которая сделает людей по-настоящему счастливыми: «…Уже настало время начать новый мир. (…) …Пришло такое время, когда должна быть объявлена какая-то столь же важная истина, правда, нравственная, как: Люби ближнего… И это на множество веков вперёд». «…Глубочайшим долгом человека является пожизненная борьба за общую жизнь, одинаково справедливую и одинаково полную для всех…»

… А вещий дух, не знающий предела,
В своём твореньи вечно будет жив…

Незримые, но крепкие нити сближали Рериха и Балтрушайтиса – это выражалось и в единстве их взглядов на многие явления искусства, и в том, что их объединял общий круг друзей и знакомых, среди которых были А.Блок, М.Горький, А.Чехов, Ф.Шаляпин, К.Станиславский, С.Прокофьев, А.Скрябин и другие.

И Рерих, и Балтрушайтис высоко ценили творчество Толстого и Достоевского. «За любого из них я отдал бы целые века человеческого искусства», – говорил Ю.К.Балтрушайтис. Н.К.Рерих также писал: «Когда мы говорим о Фёдоре Достоевском, то он часто предстаёт перед нами как суровый психолог страдающего человечества. (…) Но не следует забывать, что именно Достоевский провозгласил: “Красота спасёт мир”. Кроме того, в своём писательском дневнике он сделал множество пророческих предсказаний». «Только огромный мыслительский и писательский талант и необычайно расширенное сознание могут создать ту убедительность, которая выражалась во всей фигуре, в жестах и словах Толстого. (…) Без устали разбрасывал этот сеятель жизненные зёрна, и они крепко легли в сознание русского народа. (…) И разве можно было вообразить лучшее завершение труда Толстого, как его уход в пустыню и кончину на маленьком полустанке железной дороги? (…) Помню, как Елена Ивановна первая принесла эту весть, повторяя: “Не верится, не верится! Точно бы ушло что-то от самой России. Точно бы отграничилась жизнь”».

В своё время Рерих и Балтрушайтис поддержали самобытное дарование литовского художника М.Чюрлёниса, творчество которого не всеми оценивалось по достоинству, а порой и вовсе не признавалось и подвергалось нападкам. Н.К.Рерих вспоминал об этом: «Трудна была земная стезя… Чюрлёниса. Он принёс новое, одухотворённое, истинное творчество. Разве этого не достаточно, чтобы дикари, поносители и умалители не возмутились? (…) Окаменелые сердца не могли быть тронуты ни торжественностью формы, ни гармонией возвышенно обдуманных тонов, ни прекрасною мыслью, которая напитывала каждое произведение этого истинного художника. (…) Такого самородка следовало бы поддержать всеми силами. А между тем происходило как раз обратное. Его прекраснейшие композиции оставлялись под сомнением. Во время моего председательствования в “Мире Искусства” много копий пришлось преломить за искусство Чюрлёниса. (…) Так же точно многими отрицалось и тончайшее творчество Скрябина».

Известно особое отношение семьи Рерихов к музыке А.Скрябина, которую они очень любили. Так, Н.К.Рерих писал в «Листах Дневника»: «Всё, связанное с именем Скрябина, особенно радует. (…) Не верилось, когда пришла весть о кончине Скрябина, такой нелепой, недопустимой. Прометеев огонь снова угас. (…) Но “Экстаз” Скрябина сохранится среди самых победных достижений». Ю.К.Балтрушайтис также любил утончённо-возвышенное творчество Скрябина, был его близким другом, посвятил ему немало своих стихотворений. В своё время поэт консультировал Скрябина по вопросам техники стихосложения, когда композитор, размышляя о синтезе искусств, пытался согласовать поэзию и принципы музыки.

Рериха и Балтрушайтиса объединяла также и любовь к театру – их имена тесно связаны с историей целого ряда театральных постановок, ставших шедеврами мирового искусства. Так, Рерих известен как талантливый создатель эскизов декораций и костюмов, а Балтрушайтис как прекрасный переводчик. Не могло не сблизить их и глубокое понимание творчества бельгийского драматурга М.Метерлинка и норвежского драматурга Г.Ибсена, многие произведения которых Балтрушайтис перевёл на русский язык, а Рерих создал замечательные эскизы декораций и костюмы к таким известным произведениям. Как «Пер Гюнт» Ибсена, «Принцесса Мален» и «Сестра Беатриса» Метерлинка.

Как же сложилась судьба самого Ю.К.Балтрушайтиса? Обратимся к его биографии.

Известно, что он был родом из бедной крестьянской многодетной семьи. С детства любил музыку. Впоследствии глубоко интересовался поэзией, живописью, литературой, писал не только стихи, но и рассказы. В своей автобиографии поэт признавался: «Ближайшим образом, таинственное пламя поэзии я, вероятно, унаследовал от чуткой души моей матери, нежный образ которой нерасторжимо осеняет всю мою человеческую жизнь…» В 1893 году Балтрушайтис был зачислен на отделение естественных наук физико-математического факультета императорского Московского университета, но также посещал ещё и лекции на историко-филологическом факультете. В университете он мог слушать лекции и таких известных учёных как К.Тимирязев, И.Павлов, В.Вернадский. С большим интересом Балтрушайтис стал изучать языки, о его лингвистических способностях ходили легенды. Впоследствии его талант переводчика проявился необычайно ярко.

В 1915 году Горький писал: «Балтрушайтис… является одним из самых лучших переводчиков на русский язык». Чехов также высоко ценил Балтрушайтиса как переводчика и поэта. По признанию современников, его переводы часто являлись тем первым источником, из которого общественность узнавала о новых именах и явлениях в мировой литературе. Так, в своё время Балтрушайтис перевёл знаменитые литературно-философские тексты Древней Индии – «Бхагават Гиту», а также «Гитанджали» – высокую и вдохновенную поэзию известного индийского мыслителя Рабиндраната Тагора.

Рерих писал о Балтрушайтисе: «Все мы читали его произведения и радовались, как тонко он перевёл “Гитанджали” Тагора. Только такой истинный поэт, как Балтрушайтис, мог мастерски выправить и перевод “Бхагавад Гиты”. Именно надлежало, чтобы литовский поэт так прекрасно оформил вечные заветы Великой Индии». «Именно в русском переводе прекрасно звучали Тагоровы песни. На других языках они теряют, гаснет их пламень и задушевность». Художник также вспоминал, как его жена – Елена Ивановна Рерих – чуткий ценитель поэзии и глубокий знаток литературы, первая открыла ему творчество Р.Тагора. Н.К.Рерих писал об этом: «Не раз довелось ей находить в книжных магазинах нечто самое новое, нужное и вдохновительное. Нашла она и “Гитанджали” Тагора в переводе Балтрушайтиса. Как радуга засияла от этих сердечных напевов, которые улеглись в русском образном стихе Балтрушайтиса необыкновенно созвучно. Кроме чуткого таланта Балтрушайтиса, конечно, помогло и сродство санскрита с русским, литовским и латышским языками. До этого о Тагоре в России знали лишь урывками. Конечно, прекрасно знали, как приветственно имя Тагора во всём мире, но к сердечной глубине поэта нам, русским, ещё не было случая прикоснуться». “Гитанджали” Тагора в переводе Балтрушайтиса, как отмечал С.Н.Рерих, была одной из самых любимых книг Николая Константиновича Рериха.

По воспоминаниям современников, Балтрушайтис внешне был замкнут и сдержан, но когда улыбался, то «становился иным, словно светлел изнутри». «В его суровом с виду образе было много детскости, мягкости, простоты…» Илья Эренбург в своей книге «Портреты современных поэтов» так писал о Балтрушайтисе: «Великой суровостью дышит лик Балтрушайтиса. Это суровость северной природы. Редко, редко младенческая улыбка, как беглый луч скупого солнца, озаряет на миг его. В его кабинете пусто. Только стол рабочий и большое распятье. Стихи его похожи на голые стены древней молельни, где нет ни золотых риз икон, ни крытых пёстрыми каменьями статуй, где человек глаз на глаз ведёт извечный спор с грозным Вседержителем. Читает стихи Балтрушайтис размеренно и глухо, не выдавая волнения, не возвышая и не понижая голоса, как путник, повествующий о долгих скитаниях в пустыне».

Неслучайно поэт говорил: «Высочайшая мудрость – это та, которую понимает самый простой человек, а если не понимает, значит, её нет». Сам он был необыкновенно скромным и добрым человеком, старался всегда всем помогать. «Его доброта была легендарной», - вспоминала жена поэта. «У него “золотое сердце”», – говорил хорошо знавший Юргиса Казимировича К.Бальмонт. При этом Балтрушайтис обладал большой силой воли и в трудных обстоятельствах жизни проявлял мужество, терпение и внутреннюю сдержанность. Интересен и такой случай: «Однажды, когда друзья рассказывали о выдержке древних римлян, Ю.Балтрушайтис встал и сказал: “Не думайте, что так уж трудно вытерпеть пламя…” И некоторое время, не обращая внимания на возражения, держал руку над огнём».

Глубоко и пронзительно сказал Балтрушайтис в одном из своих стихотворений:

Вся мысль моя – тоска по тайне Звёздной…
Вся жизнь моя – стояние над бездной…

Душой устремляясь к Вечности и Красоте, Балтрушайтис чувствовал себя в земной жизни одиноким: «Сознанием своим я как-то совсем один», - признавался поэт. Больше всего он любил осень и говорил: «Осень – моя весна». Неслучайно известный русский поэт Сергей Есенин, с которым Ю.Балтрушайтис был близко знаком, подарил ему в 1916 году свой первый сборник стихов «Радуница» со следующей дарственной надписью: «Поэту ипостасной чаши скорби».

В 1920 году, по договорённости между правительствами России и Литвы, Балтрушайтис был назначен руководителем специальной миссии Литвы, а в 1922 – чрезвычайным послом и полномочным министром Литвы в Советской России. Это назначение на дипломатическую работу не всеми было воспринято положительно. На него клеветали, пытаясь осмеять его в глазах русских. В.Дауётите в своём очерке «Юргис Балтрушайтис» писала: «Привыкший уважать и ценить свободу, духовную независимость, поэт задыхался в душной атмосфере сплетен и грязной спекуляции. “Здесь трудно, очень трудно, холодно, и давит какая-то давняя, невыносимая тоска по свободе”, – писал он». «…Фрак, цилиндр и белые перчатки действовали на него удручающе, и иногда он проговаривался, что ненавидит этот наряд, этот кукольный маскарад».

Будучи дипломатом, поэт много сделал для сближения двух государств – Литвы и России, укрепляя их взаимоотношения через культурное сотрудничество. Балтрушайтис очень любил Россию – она стала для него второй Родиной. Литовский поэт Б.Сруога писал: «Развитие дружественных отношений Литвы и Советской России, помощь, оказанная в разное время Россией Литве, в основном является заслугой Балтрушайтиса».

В начале 1939 года поэт был назначен советником посольства Литвы во Франции и вскоре был вынужден выехать туда из России. Там его застала Вторая мировая война, трагически обострившая судьбу поэта. Последние годы жизни на чужбине были тяжёлыми – «крыша протекала и вода капала на кровать, на пол». В таких условиях, за взятым напрокат кухонным столиком, Балтрушайтис напряжённо работал – писал стихи:

… И над душой, не ведающей сна,
Горят лишь звёзд святые письмена…

Поэт мечтал также написать сборник для детей, но многим его замыслам не суждено было осуществиться. Тяжёлые условия жизни, постоянное нервное напряжение подорвали его здоровье и в 1944 году Балтрушайтис ушёл из жизни. Ушёл, победив смерть беспредельной Красотой своих устремлений:

…Пред чудом сверканья бессмертных зарниц
Я, смертный, не падаю ниц, -
Меж мной и Вселенною, в час полноты,
Не стало раздельной черты…

Литовский знаток творчества Балтрушайтиса П.К.Йодвалькис, посылая редкую фотографию поэта своим друзьям в Россию, писал: «Желаю найти время, чтобы ознакомиться с поэзией и творчеством нашего Поэта, который вышел за грани своего народа и стал мировым». Следует отметить и то, что П.К.Йодвалькис был также одним из старейших почитателей творчества Н.К.Рериха в Прибалтике.

В 1947 году, незадолго до своего ухода, Н.К.Рерих, вспоминая столь близкого ему по духу литовского поэта, писал: «… Не слышали ли, какова судьба… Балтрушайтиса…» В 1948 году Елена Ивановна Рерих в одном из своих писем неслучайно вновь вспомнила Балтрушайтиса и привела одно из его значительных стихотворений, при этом указав: «Прилагаю любимое нами стихотворение Балтрушайтиса о Священной Стране. (…) Николай Константинович очень любил эту поэму и сам познал эту грёзу и эти зарницы, а сейчас, после сна упоительного, приобщится к Празднествам Вечности». Вот это стихотворение:

Песня

Есть среди грёз одиноких одна,
Больше всех на земле одинокая…
Есть среди стран заповедных страна,
Больше всех для стремленья далёкая…

В радостный миг неземной полноты
Эта грёза зарницею светится…
Счастлив, в чьей доле приход темноты
Этой ласкою звёздной отметится…

В дальних путях по откосам земным
Всё изгладится в сердце, забудется,
Только она, с постоянством живым,
Будто сон утоляющий чудится, -

Только она нас упорно ведёт
Каменистой тропой бесконечности, -
Тихо, как мать над малюткой, поёт
О ликующих празднествах вечности…

Используемая литература:

Письма Елены Рерих, 1932.
Дауётите В. Юргис Балтрушайтис, Вильнюс, 1983.
Рерих Н.К. Листы Дневника.
Балтрушайтис Ю. Дерево в огне, Вильнюс, 1983.
Рерих Н.К. Химават, Самара, 1995.
Рерих Н.К. Зажигайте сердца.
Рерих Е.И. Письма в Америку, Москва, 1996.

Ваши комментарии к этой статье

№35 дата публикации: 01.09.2008