Ольга Ерёмина
Города и дороги родимой земли
* * *
Иду. Смотрю. И чувствую дорогу.
Босые ноги. Колкая стерня.
Победа по-славянски – перемога.
Зовут кого-то. Кажется, меня.
Конечно.
Бесконечная грунтовка.
Орешник гладит шапку седока.
В засохшей луже виден след подковы -
Читается как красная строка.
Узкоколейка. Травы по колено,
Затем по пояс. И названье – Рвы.
И липы вдоль дороги неизменны,
А у колодца – изумруд травы,
И ртутное движенье автострады,
И взлётное движенье полосы.
Иду. Смотрю. И большей нет награды,
Чем быть по пояс мокрой от росы.
2000
Тула – Ясная Поляна
Владимир
Размётными травами вышит
Узорчатый пояс церквей,
И даль неоглядная дышит,
Колышется шёлком полей.
Течёт серебристая Клязьма,
Очерчивая окоём,
Даруя нам ниточку связи
С пространством ушедших времён.
Владимир, тебя мы искали.
Ты светел, и нежен, и груб.
И храмов твоих вертикали
Сменяются вехами труб.
2000
Медоборы
Когда мы утонем в бессмысленных спорах,
И воздух сгустится, тяжёл и горюч,
Я вспомню, что где-то цветут Медоборы,
Высокие Толтры и пенистый Збруч.
Когда наша радость лучом просияет,
Когда над Окой загремят соловьи,
Я вспомню, как, камень струёю взрывая,
К весёлой долине стремятся ручьи.
Когда над Москвою гроза набухает,
И жёлтые молнии рвутся из туч,
Я вспомню, как горы громами играют
И рвётся на берег разлившийся Збруч.
И просто, без повода, вспомню узоры
На камне священном великой горы.
Связуя пространство, хранят Медоборы
Ручьи и легенды, мечты и миры.
2001
(Примечание: Медоборы (ныне в Хмельницкой области Украины – место, где археологи нашли знаменитый Збручский идол.)
В Можайском овраге
Красные от сока ежевики,
Руки извлекают из земли
Времени источенные блики –
Черепки в языческой пыли.
Водяная лента оберега
Огибает память на холме.
Зарево последнего набега –
Алою калиной в сердце мне.
Ежевика сладкая от солнца.
Рот и щёки дочери цветут.
Ягодные светлые оконца
Заросли крапивы стерегут.
В неумолчной песне родников –
Имена отвергнутых богов.
2001
Псковское
У Василия на Горке полежу,
На зелёные травинки погляжу.
Распахнулись небеса над головой,
Опрокинулась душа в родной покой.
Не софийская волна несёт рассвет,
Но ступенчатый и чёткий силуэт.
Под рукой моей шершавая стена,
Пахнет известью и древностью она.
Эти храмы прорастают из земли.
Из-за моря приплывают корабли.
А на звонницах поют колокола:
Перевозчица княгиню родила.
Не по Волхову до Киева идти –
По Великой есть великие пути.
Блеск собора – это в небо голова,
А в ладонях – тихоструйная Пскова.
Перевозчикам открыты берега –
Предначертанного тайная строка.
На погостах правит княжеский закон,
А над Русью – колокольный перезвон.
2001
В Изборске
Не ведая, не зная, что отыщем,
Переступили временной порог.
На Труворовом древнем городище
Мы солнце проводили на восток.
Мы утром солнце ясное встречали
Румяных яблок тяжестью в саду
И золотили озеро лучами
У крепости могучей на виду.
Для рыцарей извечная приманка –
Из родников сплетённая коса.
У старой благородной изборянки
Распахнуты рублёвские глаза.
Не вычурна, размеренно-неброска,
Но явственна для Бога и людей
Седая мощь спокойного Изборска -
И белые изгибы лебедей.
Высокий город средь боёв и буден
Берёг свой крест и наши рубежи.
Хранитель веры, красоты и судеб,
И русской неразгаданной души.
2001
* * *
Где Непрядва сплетается с Доном,
Встало русское войско заслоном,
Вышло биться с коварным Мамаем,
Богородицу-мать призывая.
У Непрядвы – обрывы крутые.
Русь проснулась – а встала Россия,
За Непрядвою встала, за Доном
Колокольным молитвенным звоном.
В норы прятались звери степные,
Растревожились птицы ночные:
По засохшим цветам, по отаве
Распласталась татарская стая.
То не соколы реют над полем,
Не волнами вздымается море –
Это русские блещут шеломы,
Это стрелами ветер изломан.
То Непрядвы прохладные струи
Точат чёрную гору крутую,
То, в себя собирая потоки,
Дон становится мощным, глубоким.
Пролетают года и столетья.
Мы смеёмся, как малые дети,
Мы рыдаем, как дети большие,
Над рекою, где встала Россия.
Над Непрядвой – крутые обрывы,
Берега – родников переливы.
Вспоминает Россия с поклоном
Русских воинов, павших за Доном.
2001
* * *
Звездопад над полем Куликовым.
Распростёршись на сухой траве,
Мы лежим, притихшие, - готовы
Встретить новый несказанный свет.
Звёзды мчатся – с тёплыми хлебами
Встретиться, с горячею землёй,
Словно души звёздными полями
Погостить торопятся домой.
За полночь над полем Куликовым
На востоке выросла луна,
Медно-красной позолотой снова
Озарила памятник она.
Лаяли собаки, ржали кони,
Свет костров вплетался в темноту –
Сотни лет назад… На небосклоне
Розы предрассветные цветут.
Выпала роса. Проснулись птицы.
Мы встречаем солнечный восход,
Чтобы в наше время возвратиться
И смотреть, как солнце росы пьёт.
2001
Над Уймонской долиной
Над Уймонской долиной, как перья, летят облака,
Солнце льётся потоком на скальные выступы склонов.
И степная трава, словно мёд, и сладка, и горька,
И траве богородичной я совершаю поклоны.
И под песни кузнечиков, звон озабоченных пчёл
Восхожу на вершину я, словно к огню приближаясь.
Теректинский хребет, как тюльпан, над долиной расцвёл,
А на юге, как гроздья акаций, Белки показались.
И приблизилась к небу лазурная песня-Катунь,
Разметавшись на плёсах, в порогах играя камнями,
И поднялся орёл, набирая свою высоту,
Опираясь на ветер, - так время летит над годами.
И когда я ладонями листья бадана сожму,
И в катунские волны вся боль нетерпения канет, -
Хлынет солнце с заката созвучно лучу моему,
И откроются мне долгожданные знаки на камне.
2002
* * *
В кружении берёзовых околков
За гранями Уральского хребта
Мы собирали нежно, как осколки
Своей мечты, на карту города.
В Красноуфимске ели землянику,
В Тюмени любовались на стрекоз,
Чтоб на Пышме, в её болоте диком,
Быть воплощеньем комариных грёз.
На трассе угощались рыбой пелядь,
Глазели на Ишим и камыши,
И вместе с Розенбаумом мы пели
О том, что нам угодно для души.
Под Омском объедались облепихой
И плавали в закатной тишине,
Среди солончаков промчались лихо
На новеньком самарском скакуне.
И, опоясан голубою Обью,
В лесах сосновых – свет брусничных брызг –
С тоскою и заветною любовью
На карту нанесён Новосибирск.
Потом мы возвращались долго-долго
И взглядом провожали поезда.
В кружении берёзовых околков
Мы нанесли на карту города.
2002
Торопец
Где зачарованно туманы
Скользят по зеркалу-воде,
Там, где кувшинки прячут тайну
У водяного в бороде,
Пахучие лесные тропы
Бегут, за клюквою маня, -
Там меж озёр лежит Торопец,
Недосягаем для меня.
Там на реке бельё полощут,
В ракушках золото-песок,
Там земляника спеет в роще,
Черника просится в пирог.
Лишь там трещит на крыше аист,
Журавль колодезный скрипит,
Рождает плод тугая завязь
И солнце яблоком висит.
Лишь там сметану лижет кошка,
Хлопочут куры у ворот,
Там в травах прячется дорожка,
Что нас к источнику ведёт,
Ведёт к крутому городищу,
К раскопкам, срубам, очагам,
Где ум пытливый годы ищет
То, что таят в себе века…
Но поэтическая схема
Скрывает резкие черты.
Здесь ругань пьяная – и с нею
Приметы подлой нищеты.
Здесь двоедушие, жестокость
И трусость мелкая во всём,
И бесконечно одиноко –
За годом год и день за днём.
Тепло лишь там, где другом верным
В печи огонь живой горит,
И просто, и нелицемерно
Он мне о чести говорит.
И, зачарованная тайной
Рожденья быстрого огня,
Я верю: горести случайны,
И миру больно без меня.
2002
Старая Ладога
Полнолуние в Старой Ладоге.
От урочища древних – Плакун –
Прянут к волховской мглистой радуге
Тени, словно зигзаги рун,
Над высокой могилой Олеговой
Задрожат, воскрешая быль:
От родного скалистого берега
В Гарды Рюрик с дружиной плыл.
По дороге к владениям Велеса
Седовласые шли волхвы,
Обретая свою уверенность
В вековом прибое молвы,
Чтоб в огне костра – не пожарища –
Со славянами русь венчать,
Чтоб рука, сошники держащая,
Рукоять сжимала меча.
Сочетайся, тяга земная
И норманнская злая честь.
Преклонилась глава седая
И уста прошептали: «Есть».
«Есть и будет», - звенели струнами
Гусляры над речной волной.
…В Старой Ладоге - полнолуние,
Полнолуние над страной.
2003
* * *
Над северными стройными лесами,
Над Сухоной стоит горячий Марс,
И огненными звёздными глазами
Взирает небо чёрное на нас,
На Тотьму на солёных, горьких водах
С морозной тишиною января,
С легендами о гордых мореходах,
С библиотекой грозного царя.
Здесь ветер с солью – северный, исконный.
Над стаей обывательских домов
Возносятся, как мачты, колокольни
И паруса упругих куполов.
Века стремятся, снасти напрягая.
Но заставляет реку течь назад
Другая сила, мощная, тугая,
Сквозь вечность неизменный, строгий взгляд.
И перед древним каменным обрывом,
Где миллиарды лет обнажены,
Река и человек смирят порывы,
И встанут Марс
и звонкий лик Луны.
2003
Каргополье
Каргополье , поля да леса,
Валуны, валуны у дороги,
И Онеги речная краса,
И босые, усталые ноги.
Мне пригрезился ранний рассвет
И мычанье коров по деревне,
Лёгкой лодки по озеру след,
Запах стружек, весёлый и древний.
Новгородец здесь храмы рубил,
Каргопольскую сушь обживая,
Глину мял да игрушки лепил,
Про великую Русь вспоминая.
Были пышными елей шатры,
И взмывали шатры колоколен,
И горели раскола костры
На границе у северной воли…
Не война прокатилась – беда,
О такой новгородцы не знали:
Каргополы ушли в города
И пустые дома побросали.
Смолкли песни, осели дома,
Заросли огороды крапивой,
И дивится хозяйка-зима,
Что не видно дымков шаловливых.
Смотрят с нёба святые на нас,
На пришельцев из нового века,
Смотрят, слушают… Только сейчас
Им никак не понять человека.
Кровля старая. Сеется дождь.
Плачет нёбо в часовенке тесной.
…Ты дорогой своей побредёшь,
А дорога твоя – неизвестна.
2003
* * *
Сердце моих литаний,
Волжской волны плеск,
Точка опоры в скитаньях –
Романов-Борисоглебск .
Чаек крутое взмыванье
И куполов блеск.
Вечное ожиданье –
Романов-Борисоглебск .
2006
* * *
Молоко тумана, брызги солнца.
Точно лук, изогнута река.
Хмель прекраснокудрый нижет кольца,
Зелены побеги ивняка.
Взлёт крутой. Запахнута долина
В росный пояс луговых орбит.
В синем небе – древний, чистый, дивный –
На холмах Звенигород стоит.
2006
Майская сюита
1
О, Звенигород, ветер дороги
И зелёный берёзовый дым.
Только сосны вскарабкаться могут
По глубоким обрывам твоим.
О, Звенигород! Юрьевы годы
Воскрешают былинный размах.
Белый храм, лаконичный и гордый,
Увенчал городок на холмах.
Чтоб высоким крестам православным
Красным золотом в небе гореть,
Заложили князь Юрий и Савва
Монастырь на Стороже-горе.
И ольховые ветры долины,
И фиалок его родники,
Многоцветный, цветущий, невинный –
Наш Звенигород ты сбереги.
2
В шуршащем мягко шевроле
Загадочного цвета
Не выбирали мы ролей,
Не ожидали лета.
Всего один весенний день,
Не день, а только вечер, -
Ажурных листьев дым и тень –
С Звенигородом встреча.
Ольховый запах, лёгкий дождь
И ветрениц узоры –
Всё это в память соберёшь
Сетями разговора.
И будет день, и будет свет,
И будет новый поиск:
И глаз фиалковых рассвет,
И вала древний пояс.
10 – 12 мая 2006
В Александровской слободе
Запретных свитков Страшный суд.
Приют венчанного на царство,
Колокола твои поют
Неотвратимое коварство.
…Коль место Сергия в руках иосифлян,
Коль чёрным пишут нёбо богомазы,
Ты, огненною жаждой обуян,
Искореняй крамолу и заразу.
Мети безгрешных подлою метлой,
Грози Усолью пёсьими зубами
И предреки безумьем Волховстрой,
Остановив волну телами…
Потомства нет. Зачем потомки
Тому, кто вровень стал с Царём,
Кто крови душные потоки
Струил пред Божьим алтарём,
Кто, запершись на все засовы,
Наелся блуда и стыда.
Что сделать нам, о Русь, чтоб снова
Не стала смертью слобода?
2006
* * *
Москва зазвякала ключами,
Дверные щёлкнули замки.
А тополя луну качали
В изгибе Яузы-реки.
Москва повисла над асфальтом
Громадной гроздью фонарей.
Вот домодедовские альпы,
Лосиный остров без зверей.
А меж колец, как меж решёток,
Проходит нищенка-зима.
Стыдом горят крутые щёки
У Боровицкого холма.
19 апреля 2006
* * *
Потянуло свежим ветром
В духоте вагонной.
На еловых острых иглах
Держится закат.
И летят-стремятся к югу
Вёрсты-перегоны,
И проносится на север
Поезда снаряд.
Подстаканник, два кусочка
Сахару в стакане.
По земле покатой рельсы
Выгнулись дугой.
Равноденствие в природе
И Тверца в тумане
Вместе в душу мне вливают
Благостный покой.
Я завязываю нити
Розовой зарёю,
Нежный бисер незабудок
Высыплю в траву.
Я встревоженное сердце
Ритмом успокою
И дорожным чистым ветром
Обниму Неву.
22 июня 2006
Поезд Москва – Санкт-Петербург
* * *
Весёлый говорок печей
С утра по комнатам летает,
В ворох мыслей и речей,
В кольцо свиваясь, пропадает.
И встанет истина – проста
И так открыто-вдохновенна,
Как будто золото вселенной
Из опалённого куста.
1997
Монгольские напевы
По мотивам "Монгольских песен" Н.К.Рериха
У истоков Тонкой реки
Сеется тонкий дождь.
Восьмая луна ведёт
За собою цветы и листья.
Назову тебя - виноград,
Если ты на горе растёшь.
Писец не создаст напев
Даже самой тонкою кистью.
У истоков Тонкой реки
Заблудился мой сивый конь.
Звёздноглазый высокий конь
Был подобен облаку в небе.
Отыщи мне, путник, коня!
Я тебе подарю огонь,
Я тебе подарю курму,
Что согреет, с кем бы ты ни был.
У истоков Тонкой реки
Ходит тонкий журавль.
Никогда не съесть ему всю
Журавлиного озера рыбу.
Если ты замышляешь зло
И готовишь десять отрав,
Знай, что зло вернётся к тебе
И ударит, где бы ты ни был.
У истоков Тонкой реки
Поднимается вверх гора.
И над ней не властны соседей
Южных писцы и машины.
Встреча предопределена.
Минут сроки - придёт пора,
Потому что торим пути
Неизбежно - к одной вершине.
2007
Ваши комментарии к этой статье
№29 дата публикации: 01.03.2007