Вик Спаров

Я глянул в небеса...

* * *

Я глянул в небеса – и словно Бог

Сошёл в мою истерзанную душу,

Как будто я от муки изнемог,

И вот она вдруг вырвалась наружу.

И вот теперь, свободен от забот,

Я ощущаю радость обновленья

И собираюсь, как Икар, в полёт

За новой дозой умиротворенья.

О небо! чудодейственный бальзам,

Струящийся на горестные раны!

Открой моим невидящим глазам

Моей души неведомые страны.

В обитель счастья двери распахни

Иль просто укажи туда дорогу,

Чтоб мне судьбой назначенные дни

Я посвящал бы вере или Богу.

Кашмир

Кашмир, духовная столица!

К тебе стремлюсь издалека,

Чтоб встретить радостные лица

И чтоб душою причаститься

К святой надежде на века;

Чтобы впитать ученье гуру

И в тайных знаках каббалы

Увидеть ясно процедуру

Прихода эры Шамбалы.

Я мыслью пламенной ступаю

За пики гор, за ледники,

Я корм по крохам собираю

С твоей протянутой руки.

У храмов с образом Майтрейи

Забот я сбросил старый хлам,

Я смысл постиг седых камней и

Ступ в преданьях старых лам.

Молясь перед мечом Гессара,

Я слышал звоны медных труб

И след небесного пожара

Видал, взобравшись на уступ.

Сверкали сказочные гребни

Среди невыразимой тьмы,

И всё прекрасней, всё хвалебней

В душе слагалися псалмы.

Кашмир! Тебе Сам мудрый Исса

Своё ученье возвещал

И им, как голод г o рстью риса,

Сердца народа насыщал.

В алмазы мудрости оправил

Он Слово правды и любви

И здесь, как талисман, оставил

Останки славные свои.

И сам великий Бодхисаттва

Сюда держал священный путь,

Сюда ж (была такая клятва)

Вернётся он когда-нибудь.

Уже недолго ждать осталось,

Он близится, желанный срок,

Уже в знамениях являлось

Число, что начертал Пророк.

Пророк, немеркнущий как Будда,

Скорей же нам свой лик яви

И сотвори на благо чудо

Слиянья правды и любви!

Карма

Зажат я кармой, словно клеткой,

Любое действие – исход.

И метит избранною меткой

Судьбу священный небосвод.

Всю жизнь мою хожу под Богом,

Как под волшебным колпаком,

И хоть не ведаю о многом,

Но к неизвестному влеком

Его стремительною силой,

Его бессмертною душой,

И всё, что сердце накопило,

Ему я отдаю с лихвой.

Но мной не правит злостный фатум,

Свободен я и отстранён.

Ведь людям, мыслями богатым,

Ведь людям, чувствами крылатым,

Чтить ни к чему земной закон.

Пускай для многих мир – казарма,

Он для меня – поток лучей.

И, хоть сжимает меня карма,

Я – в карме; значит – я ничей.

И здесь сокрыт залог свободы,

И здесь судьба свой путь вершит,

Ведя сквозь горестные годы

К бессмертью избранной души.

Агасфер

Отмеченный проклятьем Бога

И сорванный с родимых мест,

Не зная своего порога,

Всегда один, как вещий перст,

Утративши остатки веры,

Других не принимая вер,

Путём мифической химеры

Пошёл скитаться Агасфер.

Пред ним дорога без предела,

Пред ним простёрлися века,

И бесконечна до предела

Его вселенская тоска.

Он обречён скитаться в жизни

И вечность истин познавать,

Ходить на горестные тризны

И горькие плоды вкушать.

Он постигает тайны мира,

Он открывает бездны жуть,

Где дрожь вселенского эфира

Пронзает их нагую суть.

Напрасно ищет он ответа,

Блуждая долгие года...

Как искромётная комета,

Он в мире одинок — всегда.

И он раскручивает свиток

Прочитанных, истёртых дней...

О, где смертельный тот напиток

Как избавленье от цепей?

Познать он хочет в полной мере,

Что за созданье это — Бог,

К какой бы причаститься вере

И кто б в беде ему помог.

Но вечно Божие проклятье,

И помощь не найти нигде,

И силой страшного заклятья

Идёт он от беды к беде.

Коль встретишь ты его случайно,

Не отвергай его мольбы:

За ним стоит такая тайна

Неотвратимости судьбы,

Что в страхе замирает сердце,

И смерть желанна и легка...

Но намертво закрыта дверца,

Ведущая на облака.

Подай ему краюху хлеба

И к ней парного молока,

И, может быть, его тоска

Дойдёт до пламенного неба.

И станет зримым его путь

И жизни вечная дорога,

И, коль умрёт он где-нибудь,

Душа его достигнет Бога.

Последняя воля

Пускай меня положат на костёр,

Что из поленьев сложен смолянистых,

И брошу я последний мёртвый взор

В пространство между туч и пиков мшистых.

Пускай горящий факел поднесут

К поленнице, где труп лежит недвижный,

Чтоб я вступил принять небесный путь

Пред ликом почитаемого Кришны.

Закорчится немая плоть в огне,

Исполнив свой победно-страшный танец,

Я улечу на огненной волне

И в солнечный вольюсь протуберанец.

И там, средь галактических глубин,

Паря, как дух, привольно и свободно,

Пойму, что Бог, Всесущий Господин,

Один царит везде бесповоротно.

Поклонение волхвов

Они пришли из дальних мест

И захватили полотенца,

Услышав радостную весть

О появлении младенца.

Они прошли сквозь зной пустынь,

Питаясь корочками хлеба,

И наконец нашли овин,

Где милость им явило небо.

Они увидели овец,

Гуляющих вокруг Марии,

И на стене златой венец,

И лики ангелов святые.

А на соломе Он лежал

И, обратив к гостям улыбку,

По-детски что-то лепетал,

Как будто мирно приглашал

Волхвов в младенческую зыбку.

Их измождённые черты

Такая радость озарила,

Как будто Ангел Красоты

Простёр над этим местом крыла.

Воздевши руки к небесам,

Все опустились на колени,

Благословляя скромный храм,

Преддверье будущих свершений.

И вот, душой опять бодры,

Они достали полотенца,

Чтоб разложить на них дары

Для долгожданного младенца.

Сложив дары у головы

Златоволосого Мессии,

Поклон отвесили волхвы

Ему и матери, Марии.

И вышли в ночь, назад спеша,

Храня молчание, покуда

Была наполнена душа

Тем, что узрела это чудо.

А их приведшая сюда,

Жемчужиной в ночной короне,

Сияла новая звезда

На вифлеемском небосклоне.

* * *

Ещё один разбег — и сердце упорхнуло

Сквозь стаи облаков в неведомую высь,

И где-то в этот миг вдруг судно затонуло,

Разбившись в темноте о каменистый мыс.

И в глубине небес мгновения и годы,

Колеблясь между звёзд, как парус на волне,

Душа струит лучи, пронзая ими воды,

Где сотни скорбных душ покоятся на дне.

А память ? как мираж ? огнём Святого Эльфа

Кочует по волнам, вздыхая и ропща

Над каменистым дном того морского шельфа,

Где души «упокой» пропели сообща.

И вечно им стенать тоскливым криком чаек,

И вечно им блуждать, не находя покой,

Отринув гнёт смертей — и всё-таки влача их

Сквозь миллиарды лет, как цепи, за собой.

Римскому легионеру

О ты, коснувшийся когда-то

Ноги распятого Христа,

Ты, в латах римского солдата,

Смочивший уксусом уста!

О, если 6 знал ты, острой пикой

Его терзая в страшный миг,

Что ты был часть любви великой,

Которой так и не постиг!

Деля Его одежды жадно

С друзьями варварских забав,

Ты надругался беспощадно

Над Тем, Кого лишили прав.

Но если б мог ты возродиться,

Презрев веков и лет заслон,

Ты б знал: богатство — плащаница,

А вовсе не Его хитон.

Но ты остался в Вечной Книге,

Как скорбной участи пример,

Пример корыстного барыги —

Палач, слуга, легионер...

Странник

Отдохни, усталый странник,

Перед дальнею дорогой,

Посиди на мшистом камне,

Чтобы поднабраться сил,

Посиди здесь и подумай

О своём существованьи,

О своей бродячей жизни

И о том, что пережил.

Пред тобою мир простёрся

Бесконечной пёстрой лентой.

Ты один на мшистом камне

В беспредельности земной.

Пусть же будут твои мысли

Беззаботны и приятны,

Пока ты на камне мшистом

Отдыхаешь всей душой.

Ты хлебнёшь ещё страданий

И не раз беду познаешь

На большой дороге жизни,

Что дано тебе пройти.

А пока на мшистом камне

Перед дальнею дорогой,

Размышляя о приятном,

Улыбайся и свисти.

Будет утро, будет вечер,

Будут солнце и ненастье

И ещё открытий всяких

Столько, что не перечесть.

Счастлив ты, усталый странник,

Человек благословенный,

Ибо ты всегда имеешь

Место, где б ты мог присесть!

Ваши комментарии к этой статье

№24 дата публикации: 05.12.2005