Игорь Муханов

 

РАССКАЗЫ О ТАРАКАЕ

 

Таракай - герой алтайского фольклора, неутомимый бродяга и весельчак. Он всеми любим, его ждут в каждом аиле, о нём рассказывают необычные истории, сидя у ночного костра. И, кажется, сами звёзды прислушиваются к рассказам о Таракае, которые льются до самого утра.

Чем же так полюбился Таракай алтайскому народу? Прежде всего, своим неунывающим нравом, находчивостью и тем необычным оружием, которым он борется с существующим на земле злом. Это оружие - юмор, приносящий бескровные победы над врагом.

Но Таракай - не только фольклорный персонаж, но и реальный человек, ныне живущий на Алтае. Такое имя взял себе художник Николай Чепоков, целиком посвятивший своё творчество родной земле.

Судьба распорядилась так, что у Николая, выросшего в детском доме, не было своего угла. И домом его стал весь Алтай, который Николай, с котомкой и посохом в руке, обошёл вдоль и поперёк. В своих странствиях художник рисовал реки, леса и горы с такой любовью, словно бы эти географические объекты были его сёстрами и братьями.

Существует огромное число рассказов о похождениях художника Таракая. Некоторые из них, разбудив моё творческое воображение, легли на бумагу.

Люблю художника Таракая.

Игорь Муханов

 

 

РЕАЛИЗОВАННЫЙ БУДДА

 

Таракаю, находившемуся в Бурятии, в городе Улан-Удэ, после выписки из больницы негде было ночевать, и он уснул на автобусной остановке.

Утром Таракая разбудил разговор двух мужчин:

- Смотри-ка, бомж! Давай продадим его Дондокову Баиру, которому нужна рабсила. Я слышал, он хорошо платит за доставку бомжей!

Второй мужчина согласился, и неизвестно чем закончилась бы эта история, если бы в это самое время к остановке не подъехал автобус. Из него вывалила толпа молодых людей с туристическими рюкзаками. И Таракай, смешавшись с толпой, юркнул в автобус.

Автобус тронулся, и Таракай облегчённо вздохнул. На душе у него «скребли кошки». Помимо того, что хотелось пить, он чувствовал обиду за то, что его приняли за бомжа - никчёмного на этом свете человека. И даже хотели продать в рабство какому-то богатому, по всей видимости, буряту!

А автобус тем временем вёз Таракая в знаменитый на всю Бурятию Иволгинский дацан, резиденцию Хамбо Ламы - главы буддистов России.

Приехав в дацан и осмотрев все его достопримечательности, Таракай вышел в ярко раскрашенные ворота и увидел невдалеке, на лужайке группу туристов из Японии. Эта группа, состоявшая из 12 человек, сидела на траве и медитировала. И Таракая, давно изучавшего буддизм и уже много лет регулярно проводившего утреннюю медитацию, потянуло к ним.

Таракай незаметно подошёл к японцам, которые, сидя с закрытыми глазами, синхронно покачивали головами, и сел рядом. Вскоре он также погрузился в медитацию, и состояние душевной сумятицы и обиды от утреннего происшествия исчезло куда-то. Таракая окутало светом, и состояние глубокого покоя поселилось в его душе.

А тем временем японцы, закончив медитацию, открыли глаза и с удивлением увидели сидевшего перед ними незнакомца. Его длинные чёрные волосы, спадавшие на плечи, высокий лоб мыслителя и улыбка блаженства на лице привели японцев в восхищение.

- Будда! Реализованный Будда! - послышалось отовсюду. - Смотрите, мы добились, наконец, чести увидеть самого Благословенного!

А Таракай, слыша такие слова, просиял душой и подумал: «То, как тебя встречают люди, зависит от тебя самого. Будда ты или бомж в глазах людей - зависит от того, в каком состоянии сознания ты находишься».

И, вспомнив утреннюю историю, Таракай улыбнулся и простил тех людей, которые пытались продать его в рабство.

 

 

ЭЭЗИ И ЕЁ ЛАСКОВОЕ ПЕНЬЕ

 

Таракаю дали коня в одном селенье, и он благополучно поднялся в горы, на Теректинский хребет.

Стояла жара июльского месяца, и Таракаю захотелось пить. В поисках родника, который, как он слышал, находился в этих местах, Таракай проехал тенистую рощу и вскоре действительно услышал его журчанье.

Но как же удивился Таракай, когда в том месте, где из-под земли бил родник, он увидел несказанной красоты девушку! Её бедра обтягивали новенькие джинсы, а на футболку с эмблемой «Adidas» спадали тяжёлые косы.

У Таракая ёкнуло сердце. Он спросил:

- Ты кто?

- Я - Ээзи - дух этого родника!

- А где же твои алтайские национальные одежды? - удивился Таракай. - Я с детства видел твой образ на рисунках, и надо сказать, ты сильно отличаешься от него.

Девушка надула губки.

- Все вы, люди, такие, - заметила она. - У вас компьютеры, телефоны, японские машины, а у нас, духов, одна только традиция! Дискриминация какая-то получается, не так ли?

На минуту они замолчали. Таракай погрузился в ласковое пение родника, а заодно и в свои мысли. Мысли окружили его плотным кольцом, как стрекозы, и вскоре среди них запела птичка с тоненьким хвостиком и красным хохолком на голове.

«Батыр, не трать время зря, - пела птичка. - Сажай девушку на коня и вези её к людям. Человек ли она, природный ли дух - не всё ли равно? Ты одинок в этом мире, и девушка украсит твои дни!»

Так Таракай и поступил. Посадив девушку на коня, он стал спускаться в долину.

 

Таракай медленно ехал среди дымившихся аилов, чувствуя в своём сердце радость и покой. То и дело к нему подбегали алтайцы и спрашивали, удивлённо глядя на девушку:

- Это кто?

- Моя жена, - гордо отвечал Таракай и ехал дальше. Так как у него не было своего аила, Таракай ехал неизвестно куда.

К обеду его сморило, мокрая от пота рубашка прилипла к телу. Таракай решил сделать привал.

Вскоре он уснул в тени могучего кедра, попросив девушку сесть рядом и петь ему песни. А когда проснулся, девушки рядом не нашёл. Вместо неё бежал средь камней родник и, как показалось Таракаю, пел её голосом песни.

- Ээзи! - закричал Таракай. - Вернись, я буду тебе хорошим мужем!

Но только эхо ответило ему.

Таракай сел на коня и отправился искать Ээзи. Ему казалось, что он не сможет прожить и часа без своей возлюбленной.

 

Таракай быстро нашёл то место, где утром бил родник. Камни, среди которых струилась вода, уже успели обсохнуть. Стояла угрюмая тишина. Лишь на ветвях ближайшего кедра пела птичка, искусно подражая журчанью родника.

 

 

ВСЮДУ ЖИЗНЬ

 

Поздней осенью Таракай совершал ритрит* в избушке, расположенной высоко в горах.

Сухие берёзовые дрова сладко потрескивали, и труба выла так, словно хотела что-то сказать. «Мы-ы-вы» - неслось из трубы, заставляя вспомнить немого человека, когда тот пытается говорить.

Таракаю, пребывавшему в состоянии повышенной сенсорности, стало жалко трубу. Он почувствовал её жизнь, проходившую вдали от человека, её одиночество и тоску. И всё больше сострадая трубе, ржавой от глубокой старости, Таракай прервал свою медитацию и сказал:

- Госпожа труба, я Вас люблю! Мы вместе, а это значит, что Вы можете воспользоваться моими голосовыми связками в этот миг. Пожалуйста, начинайте. Я запишу всё, что Вы намерены сказать!

И Таракай, слушая завывание ветра в трубе, стал писать:

 

- Пустая, чёрная внутри,

Зато снаружи я чиста!

Я тоже делаю ритрит

Безъязыковой трубкой рта.

Стремлюсь я к свету и добру -

Дарю тепло осенним днём

В холодном, сумрачном бору,

Средь листьев, крытых серебром!

 

___

*Ритрит – длительная практика, медитация в уединенном месте.

 

 

ЗВОНОК ХАНУ АЛТАЯ

 

Таракай переживал чёрную полосу в жизни. Сельчане, которых он навещал в своих странствиях, не слишком кормили его, и девушки в ярких нарядных платьях не слишком улыбались ему при встрече.

Очередная ночь застала Таракая в горах. Сидя у костра и слушая угрюмые песни ветра, он подумал: «И почему мне так не везёт? Не потому ли, что я слишком надеюсь на людей, и обхожу самого Владыку - Хана Алтая, способного дать человеку всё необходимое?»

Таракай достал из сумки старенький сотовый телефон и, с грустью на него посмотрев, подумал: «Как было бы хорошо знать номер Хана Алтая! Я позвонил бы ему, рассказал о своих нуждах, и он непременно бы мне помог…» С этой мыслью Таракай и уснул под кустом боярышника, свернувшись калачиком.

А утром, открыв глаза, Таракай подскочил так, словно его коснулся провод высокого напряжения. Достав бумагу, он стал писать: 8-913-695-… А затем, прижав телефон к груди, как мать прижимает своего ребёнка, воскликнул:

- Вай-вай-вай! Неужели сейчас я буду говорить с самим Ханом Алтая? - И Таракай набрал номер…

В трубке послышался мягкий женский голос.

- Это кто? - спросил Таракай.

- Надежда, - последовал ответ.

- Какая Надежда - которая живёт в Горно-Алтайске или Онгудае? - уточнил Таракай.

Голос стал металлическим:

- Вот видишь, ты меня забыл! А я тебя ждала. Прощай! Не звони мне больше. - И в трубке послышались короткие гудки.

Таракай вытер со лба пот. «Может быть, я перепутал какую-нибудь цифру? - подумал он. - Наберу-ка я номер Хана Алтая снова…»

В трубке послышался хриплый мужской голос:

- Здорово, старина! Как жизнь? Нет ли у тебя 100 рублей на арачку? Тут бабка по соседству продаёт… Если есть - заходи! - и в трубке снова послышались гудки.

Таракай пожал плечами. «Что-то не так, - подумал он. - Позвоню в последний раз…»

Звонкий детский голос, эхом отдаваясь в душе Таракая, спросил:

- Папа, ты где? Я очень соскучился по тебе! Ты обещал научить меня скакать на коне и плавать в речке. А ещё обещал перечислить имена всех звёзд, горящих в небе. Папа, ты где?.. - И голос в трубке прервался.

Чувствуя в душе тяжесть, Таракай собрал свои немудрёные пожитки и через пару часов был уже в соседнем селе. Там он встретил своего давнего приятеля, тракториста Ивана, и вскоре уже пил с ним водку, сидя на берегу реки. Таракаю было так тяжело, что он рассказал Ивану всё, что с ним приключилось утром. Его приятель читал не слишком много книг и не слишком предавался философии. Поглядев мутными глазами вдаль, он сказал:

- То были его секретари! Таких, как ты, у Хана Алтая много, и он не может с каждым общаться лично. Поэтому Хан Алтай и поручает своим секретарям говорить от своего имени.

Таракай почему-то рассердился на своего приятеля, и вскоре расстался с ним.

 

Герой нашего рассказа шёл по берегу реки, с трудом раздвигая плащом вечереющий сумрак. Он шёл наугад, не зная куда. Вскоре над горами показался месяц, и Таракай, хмуро на него поглядев, заметил рядом маленькую звёздочку. Она ласкала Таракая своими нежными лучами, словно пытаясь утешить его.

- Не ласкай меня, я плохой! - попросил Таракай звёздочку.

Та не ответила, лишь только расплескала по небу тонкий светящийся шарф, который, коснувшись Таракая, соединил его со звёздочкой. По этому шарфу, как по волшебной тропинке, зашагали знакомые Таракая, каких он только знал в этой жизни, и стали входить в его сердце…

Таракай улыбнулся. Сердце его наполнилось любовью, и он сказал:

- Спасибо, звёздочка! Теперь я знаю, что мне делать...

И, достав из кармана телефон, Таракай стёр из его памяти номер Хана Алтая.

 

 

См. также статью Е. П. Маточкина «Грёзы Таракая»

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№49 дата публикации: 24.03.2012