Александр Херсонов
ГЁТЕ, БЛАГОУХАЮЩИЙ «ТУМАНАМИ МИСТИЦИЗМА»
Гений немецкой литературной и философской мысли родился 28 августа 1749 года во Франкфурте-на-Maйне. «Да возможно ли это?» - спросит просвещённый читатель, сознающий, что в конце августа рождаются «Девы». Люди, весьма далёкие от мистицизма, которым на роду написано «реализм, педантизм и критиканство». Всё это так. Но и не совсем так. Поскольку по определению Гёте его внутренний мир выглядел как «причудливый и странный».
Часть 1. Мир причудливый и странный
В день рождения гения Солнце проходило пятый градус знака «Дева» и, стало быть, определило на новорождённого двойное влияние Меркурия - по знаку и по дню рождения. В таком случае, кажется, и подавно в «дважды разумеющем» Гёте не должно было быть и следов сомнительного знания. Но не зря же поэт сослался на «странности» собственного мира. Дело в том, что на долю Гёте выпало событие, до глубины души всколыхнувшее основы личности, событие, с невероятной силою бросившее в объятия мистицизма. Гёте почувствовал дыхание смерти. В молодости, искупавшись в холодной воде, «студиус» Гёте жестоко простудился и оказался прикованным к больничной койке. Недуг обострился длительным питанием всухомятку (Гёте мало заботился о себе), в результате чего открылось сильнейшее кровохарканье, казалось бы, не оставлявшее надежд на выздоровление. По свидетельству личного врача Иоганна Фридриха Метца, «пищеварение Гёте временами отказывалось работать вовсе». Между делом заметим, что слабым местом здоровья «Дев» как раз и являются болезни желудка.
Оказавшись между жизнью и смертью, Гёте поневоле задумался о бренности жизни. И спросил: «А что ожидает меня за порогом жизни»? Результатом раздумий явилось появление новой «болезни» по имени «мистицизм». Дело дошло до того, что Гёте решается заняться изобретением «эликсира жизни» и выходит на дорожку алхимиков всех времён и народов. Гёте отдаёт дань алхимии не ради любопытства, но во спасение собственной жизни и приходит к мысли: «Чтобы постигнуть это снадобье, сотворить и применить его, необходимо познать тайны природы во всех их взаимосвязях».
Это «постижение» и составило основную тему занятий гения на всю оставшуюся жизнь. Путь в страну Гермеса Трисмегиста Гёте объяснил так: «Во всех нас заложен дух противоречия и любви к парадоксам. Я старательно изучал различные мнения, так как мне не раз приходилось слышать: каждый человек, в конце концов, имеет, мол, свою собственную религию. Так я построил для себя мир довольно причудливый и странный». Но мог ли Гёте построить для себя означенный мир, не окажись этот мир заключённым в нем самом? Вряд ли...
Что есть Бог?
Размышляя о Боге, Гёте приходит к мысли, что «Бог есть дух и жизнь», и видит в природе силу, которая «поглощает прекрасное и безобразное, добро и зло - всё существует с равным правом». На извечный и мучающий людей вопрос: «Почему судьба зачастую так жестока к человеку?» - Гёте находит неожиданный ответ: «Господь знает, что бессмертной душе нет никакого вреда от злой судьбы». Насколько просто, настолько и гениально!
Итак, Гёте ищет эликсир для поправки собственного здоровья и всё глубже погружается в таинственный мир мистики. Он пишет о «собственной печурке», на которой вволю поупражнялся в алхимии, и признаётся, что алхимия на долгие годы «оставалась его тайной страстью».
Современный немецкий литературовед и критик К.О.Конроди, посвятивший жизнь изучению жизни и творчества Гёте, придерживается того мнения, что алхимия недолго занимала ум поэта и учёного. Как только оправился от болезни, Гёте тут же и забыл об алхимии. Возможно, это и так. Тем более, что Гёте писал: «Небесный врач усилил огонь жизни в моём теле, и вновь я обрёл мужество и радость».
Однако как бы там ни было, но герметизмом Гёте «заболел» всерьёз и надолго, о чём недвусмысленно говорит содержание бессмертного «Фауста». А в «Фаусте», как известно, в обилии действуют или упоминаются Нострадам и Сведенборг, знак макрокосма и астрометаллы, алхимический Гомулкул и чертяка Мефистофель, разновидности чертовской братии и Фауст, обратившийся к магии, чтобы «дух по зову явился и тайну бытия открыл».
Как и Фауста, Гёте волнуют вопросы мирового порядка, и он соглашается с тем, что «каждая отдельная личность причастна к божественному». Гёте изучает «Оккультную философию» Агриппы, после чего рассматривает виды божественного вдохновения, а на книжной полке держит настольную книгу астрологов - «Эфемериды», свод таблиц, отслеживающих порядок движения планет Солнечной системы.
Подробности рождения Гёте из уст самого Гёте приводятся в книге К.О.Конроди. Мы узнаём, что Гёте «родился с двенадцатым ударом колокола (то есть в полдень) и что «планеты благосклонно взирали на новорождённого». Составим гороскоп на указанные данные, а именно полдень 28 августа 1749 года Франкфурта-на-Майне (Германия).
Судя по профессиональному описанию гороскопа рождения, Гёте, несомненно, обладал астрологическими знаниями и пользовался специальными таблицами «Эфемеридами», как заправский астролог. Не случайно однажды написал: «Великая утренняя звезда, которую отныне я включаю в свой герб, высоко стоит на небе».
И, действительно, в составленном гороскопе мы видим Венеру стоящую «высоко», в X доме. Как стрела лука Венера нацелена на «карьеру и репутацию», с двух сторон гармонично поддержана Плутоном и Нептуном. Из означенного факта астрологии следует «оригинальная творческая сила, проявляемая, вероятно, в изобразительном искусстве или музыке, интуитивное понимание законов гармонии и равновесия, умение, указанное понимание ясно выразить словами, тонкое воображение художника, легко идущего на связи с людьми мистических наклонностей, стремление к идеальной любви и знание её преобразующей силы. Вероятны научные способности. Брак предопределён с самого начала». Такова тайна рождения немецкого гения, обосновывающая астрологией возможность существования «мистической Девы».
Получив в 1782 году дворянство, Гёте действительно включил упомянутую звезду в свой герб, звезду, в которой угадываются черты покровительницы искусства Венеры...
Крамола наказуема
И у гениев бывают «проколы», возможно, даже чаще, чем у простых смертных. С позволения сказать, «падение» Гёте произошло на юридическом поприще при пытке защиты диссертации, в которой говорилось том, что «Христос не был основоположником христианской религии, какие-то другие учёные создали её под Его именем». Подобная крамола не могла сойти с рук даже гению, и диссертация Гете была отклонена. Задачу своей жизни Гёте, как герметик, формулировал просто и ясно: «Будучи исполненным духа, языком духа вещать тайны духа».
Гёте все чаще задумывается о природе тайной власти над ним Шарлотты фон Штейн (а мы уже знаем, что этот брак имел кармическое происхождение) и приходит к вере в реальность переселения душ, полагая, что когда-то, в другой жизни, они были мужем и женой. Гёте осознает свою неуклюжесть перед жизнью и считает, что замыслен Создателем быть «не от мира сего».
С этим согласен и биограф К.О.Конроди: «Стоит только ему выйти из дома, как он тут же попадает в грязь».
Одним из ключевых вопросов тайнознания судеб является вопрос о предопределённости событий в жизни человека. В одной из пьес Гёте отвечает на него так: «Поведение человека лишь предпосылка для действия Богов».
Как видим, на первое место в вопросе судьбоносности Гёте ставит свободную волю человека и лишь на второе место - Божий промысел.
Пройдя мыслимые лабиринты жизни, Гёте приходит к заключению: «Ничто не является столь великим, как истинное, малейшая истина велика».
По мнению К.О.Конроди, «Гёте был готов предположить наличие некоего высшего существа, рассуждать о божественном и Боге, верить в осмысленный строи единого мира, как видимого, так и невидимого. Однако для всего этого он не нуждался ни в христианской вере в воскрешение Христа, ни в церковных обрядах».
После подобного признания нельзя не вспомнить другую гениальную «Деву» - Льва Николаевича Толстого, который, подобно Гёте, так же «не нуждался в воскресении Христа» . За что и был отлучен от Церкви.
Главное - свобода
В самом конце жизненного пути, обозревая пройденное, Гёте заметил, что ему «достало духа и способностей к суждению, чтобы сделать себя независимым от любых судей и мэтров». А вот тут уже говорит в Гёте чистая «Дева»! Итог вольнодума Гёте оказался более чем плодотворен, ибо привёл к высшему взлёту духовного - «песне во славу неизвестным, высшим с нами сходным существам». Именно об этом говорит Гёте в гимне «Божественное»:
Будь же прав человек, милостив и добр!
Создавай без отдыха нужное, правое!
Будь нам прообразом провидимых нами существ.
Глубина последней строки может составить основу полновесной диссертации. И всё же к концу жизни мистики в Гёте заметно поубавилось. Зато окрепла вера в неповторимость сущности человека. Гёте пишет: «Наши условия жизни мы приписываем то Богу, то чёрту и ошибаемся как в первом, так и во втором: загадка в нас самих, поскольку мы - порождения двух миров». К этому, и по сегодняшним меркам удивительному заключению , трудно что-либо прибавить.
Часть 2. О Фаусте, Гомункуле и …Владимире Высоцком
И доктор и чародей.
Эта проблема эта родилась вместе с человеком. Как пройти по жизни достойно? Как не «удариться во все тяжкие» и не «продать душу дьяволу»? Как взрастить в себе мужество и вкусив горечь бытия, познать истину?
Ответы на подобные вопросы следует искать в жизнеописании доктора Фауста, подлинное имя которого Георг. У Георга было немало биографов, но лучше других в этом преуспел гений Иоганна Вольфганга Гёте.
Однажды, будучи в возрасте «коротких штанишек», Гёте раскрыл подаренную книжку, где живописались приключения учёного мужа и чародея Георга. Одни называли его Георг, другие - Иоганн. Георг (Иоганн), чья жизнь впоследствии захватила воображение Гёте, родился в 1480 году в городе Вюртемберге, а умер то ли в 1536, то ли в 1539 году. Современникам Георг представлялся учителем, знахарем, магом, «искусным гороскопщиком», но во всех ипостасях личностью «не от мира сего», полную странного беспокойства, кочующую, возникающую «как приведение».
Считается фактом, что однажды Георга с позором выгнали из Нюрнберга. Но о чём говорит этот факт? Скорее, о прозаичном. О том, что «нет пророка в своём отечестве», а странности гения для обывателя оказываются подозрительны. Любопытно, что сила воздействия личности Георга на пылкое воображение И.В.Гёте явилась столь велика, что книгу о Георге Гёте писал почти всю жизнь. В 1787 году во Франкфурте-на Майне «Фауст» Гёте впервые увидел свет. Кто знает, может быть в перипетиях судьбы «странного» Георга, Гете угадывал будущие черты собственной жизни?
Открыть тайну бытия
С первых же страниц поэмы в описании образа Фауста Гёте представляет человека пытливого ума, жадного до знаний, философа, обращающегося за помощью к магии.
Герой Гёте делает несомненные успехи, учится вызывать духов, становится «духовидцем», осознаёт, что значит «не меньше других». Гёте явно симпатизирует Фаусту, упоминает о его последователе Вагнере, который, как и учитель, «хотел бы всё знать без изъятий».
Однако, вокруг Фауста затевается опасная игра: Чёрт нагло заявляет Богу, что совратит Фауста с пути истинного и превратит духовного человека в заурядного мещанина.
Богу и в голову не приходит, что чёрт может добиться желаемого. Он настолько уверен в духовности Фауста, что даёт чёрту возможность в собственных целях делать всё, что тому пожелается.
Рискованно? Безусловно! Чёрт-Мефистофель обращается в пуделя, который льнёт к ногам Фауста. Однако Фауст прозорливо угадывает в этом «магический смысл», поскольку за пуделем замечает «струящееся пламя». Добродушный и неискушённый Фауст вводит пуделя в дом, но тут же замечает, что «ввёл нечистого». Рядом со светом поселяется тьма, с добром - зло, с созиданием - разрушение, с чистосердечием - коварство, ставший нарицательным «дух отрицанья и сомненья». Дело доходит до того, что разрываемый противоречиями, Фауст решает уйти из жизни. Но что-то удерживает от рокового шага… Что же?
Фауст вовремя начинает сознавать истинную цену пороку, мирской славе, золоту и женщинам: «Ты пищу дашь не сытую ничуть. Дашь золото, которое, как ртуть меж пальцев растекается. Зазнобу, которая, упав к тебе на грудь, уж норовит к другому ушмыгнуть».
С кем поведёшься
Что делать? Как уберечься от гибели? Фауст решается на крайний шаг: заключает с Мефистофелем договор. Если Мефистофелю удастся сбить Фауста с пути истинного, то так и быть, его душа будет принадлежать дьяволу и перейдёт к нему в вечное служение.
В этом случае Фауст должен остановиться в развитии, восславить «мгновения бытия», жизнь сиюминутную. Вот откуда происходит знаменитое выражение «Остановись мгновенье, ты прекрасно…»… Отступиться от поисков смысла жизни. Уверенный в выигрыше пари, «чертяка с конскою ногой» самодовольно учит Фауста, «как надо жить». Мефистофелю удаётся убедить Фауста в том, что «теория суха, а древо жизни пышно зеленеет».
Для развлечения Фауста, чёрт пускается в путешествие, учит Фауста жить «с размахом» и… преуспевает! Фауст соблазнят юную Маргариту. Мефистофель подтрунивает над несчастным: «Что бы делал ты без злого духа? Не спас ли я тебя от философского угара?»
Чувствуя, что погибель близка, что почти готов «продать душу дьяволу», Фауст из последних сил противится соблазнителю: «Ты как всегда софист и лжец». Затем решительно отвергает чертяку: «Сгинь искуситель окаянный!». Но впереди Фаусту предстоит испытание Вальпургиевой ночью, участием в шабаше ведьм.
Страсти Вальпургия
Итак, Мефистофель и увлекаемый им Фауст поднимаются на дьявольскую гору поглазеть на праздник нечистой силы. Как говорится, дальше не куда. Известно, что накануне тяжких испытаний добрым людям Провидение посылает вещий сон-предупреждение. Вот и Фауст видит во сне сон-предсказание: «На ветке в соку два спелых яблока». И хоть Мефистофель отнюдь не «добрый человек», но и его Гёте одаривает вещим сном. Но совсем иного свойства. Чертяке снится «ствол дерева, расщеплённый и в дереве дыра».
Заглянем в знаменитый и многократно мной проверенный сонник Миллера. По поводу сна Мефистофеля сонник молчит, так как слова «дерево» в нём не обнаруживается. Но и так ясно, что ничего хорошего чёрту от этой затеи «не светит».
А вот Фаусту? Спелые яблоки на дереве - хороший знак. Более того - знак замечательный. Миллер указывает: «Наступило время осуществления самых заветных желаний и следует, хорошо подумав, смело отправляться вперёд». У Гёте так и получилось: спелые яблоки оказались спасением Маргариты. Причём освобождение её из тюрьмы осуществилось руками самого чёрта, которого Фауст заставляет выполнить невероятное. «Два яблока» - это Фауст и Маргарита, спасённая великодушием и любовью Фауста. Таковым и было заветное желание Фауста. И тут время вспомнить гороскоп рождения Гёте, указывающий на «знание преобразующей силы любви»…
Но трагична судьба возлюбленных. Маргарита признаётся Фаусту в тяжком преступлении, что она «усыпила до смерти мать и дочь утопила в пруду». Что делать, как поступить Фаусту после подобного признания? Фауст в отчаянии!
Но ещё в большем отчаянии Маргарита, понимающая, что навсегда теряет возлюбленного, ещё не зная, что Фауст склоняется к тому, чтобы простить убийцу матери и ребёнка. Такова тяжкая плата, которую приходится платить Фаусту за связь с Дьяволом.
Убитый потерей Маргариты, Фауст без труда увлекается чёртом и оказывается на ведьминой горе. Там они встречают Гомункула, наполовину духа, наполовину человека. Существо это - детище алхимика Вагнера, талантливого ученика Фауста. Удивительно, но даже на шабаше ведьм, полном отвратительной нечестии, встречаются «приличные» персонажи. Например, бог Сеймос, Сфинс и Хирон . Последний даже в условиях вакханалии делает благое дело, избавляет Фауста от злых чар Мефистофеля. Оно и понятно: Хирон, он же Кентавр, он же Стрелец - существо духовное, «одной крови» с Фаустом, и переливание живительной силы спасает заблудшего героя.
Мальчик из стеклянного сосуда
Возможно ли пророческое предвидение исторических событий? Гёте считает, что возможно. И рисует читателю образ «водяного старца и мудреца пучины Нерея, пророка и мизантропа, ворчливого упрямца, которому до смерти надоели люди».
Существует версия, согласно которой в Нерее Гёте воплотил образ Нептуна, который предсказывает Парису похищение прекрасной Елены и гибель Трои. И, действительно, в астрологии благотворные аспекты Нептуна и Меркурия в микрокосме человека способны наделить даром ясновидения и пророчества.
Да, но зачем понадобилось Гёте вводить в повествование образ Гомункула, определяемого как «ни то, ни сё»? Как нечто амёбообразное, «недовоплощённый в плоть дух», «мальчик из стеклянного сосуда»? И вновь версия, согласно которой в образе Гомункула Гёте гениально предвидел рождение детей ХХ века «зачатых в пробирке»…
Возможно, всё гораздо проще. Истина скрывается в обращении Фауста к алхимическому уродцу: «Доверься морю дух без плоти». Гёте наверняка знаком с учением Фалеса, согласно которому мир родился из воды: «Вся жизнь из воды происходит, вода всё хранит, производит». Хотя Фауста продолжают искушать соблазны (в Спарте он восходит на трон, хозяйничает во дворце Менелая), но всё же он остаётся верен главному: «Мое стремленье - дело, труд».
И вот финал жизни. Фауст стар, немощен, ему не до тайных желаний. Пора «платить по счетам». Фауста окружают недобрые спутники - «нехватка, забота, нужда, вина». Приходит, как и положено, смерть. Мефистофель суетится у тела умирающего, в надежде заполучить душу, которую, он уверен, выиграл на спор. Но не тут-то было! В дело вовремя вступают ангелы и уносят душу Фауста.
Чем же заслужил спасение Фауст? Мысль Гёте такова: да, Фауст заблуждался, грешил, но ведь и боролся со злом, сохранил в себе дух человека-борца, священнодействовал, добывая зерно истины. Это главное! А потому достоин снисхождения: «Спасён высокий дух от зла произволением божьим». Гёте напомнил потомкам вековечную истину: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой».
У каждого поколения свой Фауст. У поколения второй половины ХХ века, к которому принадлежит автор этих строк, в образе Фауста безусловно видится Владимир Высоцкий, который, почти «по Гёте» признался: «Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть , чем оправдаться перед ним».
Ваши комментарии к этой статье
№48 дата публикации: 01.12.2011