В.Болсун

МИРЫ ОТРАЖЕНИЙ

ПОСЛАННИК

Смещаясь в пространстве, он, изменяя время, скользил.

Миры текли сквозь него и отражались в нём, как блики фар на мокром асфальте.

Миры были разными, и он менялся в них, но в сути оставался прежним. Воплощаясь в разные существа, он листал миры, как книгу. Он знал, что все они - отражения Единого Начала, а сам он был Посланником Изначальных. Он долго искал и не находил то, за чем его послали.

Внутренний Изначальный покой создавал в нём несокрушимую Веру.

Покой и Вера рождали Волю. И эта Воля была волей Изначальных. Посланник искал ребёнка - последнего ребёнка изначальных, который должен был родиться в этих мирах отражений и спасти их от надвигающихся волн Хаоса.

Всматриваясь в очередной мир, он видел все живые существа как искорки, мерцающие на углях. Они вспыхивали под его взглядом-ветром и опадали. «Не то. Не то», - шептал Посланник.

Миры менялись и текли, все вместе сливаясь в живую серебристую реку. Миры-реки образуют живой Океан. В нём есть приливы и отливы, штили и шторма. Он плыл сквозь этот Океан, и его вели сердце и Воля.

И вот, в одном из миров отражений под названием Земля он нашёл!

В спящем ребёнке ярко и ровно гудело пламя Изначальных. Под его взглядом-ветром пламя стало расти и звенеть, как тетива. Лицо ребёнка светилось молочным светом. «Это он! Это он!» - радостно стучало сердце Посланника.

Посланник воплотился в мужчину средних лет, смуглого, с горящим взором и холодными пальцами. По-кошачьи быстро он приближался к спящему ребёнку. «Надо успеть прикрыть его! - думал Посланник, - иначе слуги Хаоса засекут вспышку изначальной энергии в Океане миров и похитят ребёнка. Воспитав его в своём духе, Хаос станет непобедим! Равновесие сместится. Мир будет обречён».

Приблизившись к колыбели, Посланник сомкнул свои силовые поля и ребёнок стал невидимым. Теперь в одной ауре полыхало два Огня, один из которых был совершенно чист, как первый снег, и нежен, как пух лебедя.

Посланник начал движение к Началу Всего - к Изначальному. Своим звёздным зрением он узрел, как Тени - отражения энергии слуг Хаоса - начали замыкать кольцо. Они давно безрезультатно искали Дитя. У них не было взгляда-ветра. В них плескалась Ночь, которая жаждала Агня.

Только скорость могла их спасти, но Посланник нёс Дитя, и это тормозило его. Он тянулся сознанием к изначальному Истоку, где царит Свет и нет вовсе теней. Он призывал помощь. Но изначальные не могут воплощаться в мирах отражений, в них слишком много Света, и воплощения сгорают.

Когда кольцо сомкнулось, образовалась сфера Ночи. Ничто не сможет проникнуть туда, ничто не сможет уйти оттуда.

Подняв Аспект Воина, Посланник, укутав ребёнка невидимым полем Любви, надежно спрятал его, а сам ринулся в бой навстречу Ночи.

Прошло время. И Свет, и Тьма остались прежними. Прилив - отлив. День сменяет ночь.

Дитя спасло миры, оставшись посередине.

 

Начало творит новое.

Ночь забирает старое.

Дитя в гармонии живёт, любовью обоих согревая.

 

СОШЕДШИЙ С УМА

Сумасшедший испугано вздрагивал при каждом резком звуке. Он всё время озирался. Он увидел мир, который не видят нормальные люди. Что-то в нём сместилось и он начал видеть не серединный мир людей, а мир духов - нижний мир. Духи, демоны привидения и прочие по сути существуют с нами, но в параллельном мире. У них своя жизнь, свои законы. И сумасшедший видел эту жизнь. Он пытался показывать, рассказывать окружающим о том, что он видит, но человек верит только в то, что он видит сам, что он может проверить.

- Но вот же они, вот! - показывал сумасшедший пальцем. Но окружающие всё больше убеждались, что он необратимо и тяжело болен. Он видел духов, и духи видели его. Он с ними общался и с каждым днём всё больше погружался в этот сумеречный мир. Они любили и слушались его. Для них он был существом высшего порядка, как для нас ангелы.

Ангелы - существа высшего порядка - жители верхнего мира.

Его безуспешно лечили в сумасшедшем доме. Врачи уважительно покачивали головой и улыбаясь говорили:

- Да, да, конечно. Всё так и есть.

Они не верили в его бред. Они не Видели.

Одна ясновидящая, которую пригласили родственники, его хорошо понимала. Во время транса она иногда могла соприкасаться с миром духов. После выхода из транса ей приходилось долго восстанавливаться. Это состояние сходно с тем, как человек тяжело дышит после длительного подводного плавания. А наш с ума сошедший мог жить свободно в царстве теней, поэтому ясновидящая  назвала его Ихтиандр. Иногда он говорил ей:

- Они не тёмные и не светлые, они просто другие. А то, что не понятно людям, но реально существует, вызывает страх и суеверия.

Целительница спрашивала сумасшедшего:

- А где тебе лучше - там или здесь?

Сумасшедший отвечал:

- Не знаю.

А помолчав, продолжил:

- А что Вы любите больше - лес или поле?

Ясновидящая сказала ему:

- Давай поднимемся в горы, там тоже есть удивительные существа. Я дам тебе волшебный клубок, который выведет нас к белым сверкающим просторам. Начало нити крепко держи в руке.

С засмеялся:

- Как нить Ариадны, да?

- Какого цвета клубок ты видишь?

- Золотой, - ответил сумасшедший. - Мне уже хочется идти.

- Тебя никто не держит.

И он пошёл своим путём, своей дорогой.

Китайцы этот путь называют Дао.

Первыми встречают Солнце Горы.

Оно целует их вершины, и они заливаются алой краской.

Белые сахарные головки с маковой верхушкой.

И вся эта красота на фоне глубокого фиолетового неба.

В Горах небо близко.

Воздух хрустально звенит, напоенный энергией Космоса и пронзённый стрелами Солнца.

Это краткий миг рассвета, когда Ночь и День находятся в равновесии, когда остановилось само Время, а Вечность, лукаво подмигивая, говорит «Не упусти мгновенье!».

Её слышит старый Орёл. Неведомая сила влечёт его, и он срывается с обрыва.

Орёл распластался в полёте, он скользит в океане солнечного света. Скорость его огромна, но движения нет, он завис, он сам стал светом.

Остановись мгновенье - ты прекрасно.

Всё слилось, и тень исчезла.

Орёл стал подобен Солнцу, которое, скользя по небосводу, всё же остается в центре.

С его могучих крыльев срываются капли света и падают на спящую в сумраке Землю, оплодотворяют её.

Ещё немного, и солнце встанет, и наступит новый день, и миг гармонии исчезнет, и орёл опять станет просто хищной птицей.

Но пока, пока он летит!

Ещё звучит мгновенье…

 

ИВАН ДА МАРЬЯ

Это было давно. Когда сказки были ещё живыми, реальными, обычными, а чудо, чудесники и чудовища жили бок о бок вместе с людьми, попросту, по-доброму.

Итак, в одной лесной деревушке, да в уютненькой избушке, на самом краю леса, жили-были дед да баба. И всё у них было, всё у них ладилось, да вот только детей у них не было. Бог забрал деток, когда были они ещё маленькими. Один остался - Иванушка, непоседа, егоза. А как стал он статным парубком, одолела его неодолимая жажда странствий.

Не могли понять родители, почему девки все за ним гурьбой, как трава по ветру стелятся. А ребята сельские на него злобу затаили лютую, и давно уж грозилися расправою. Вот и подался Иванушка в края дальние, неизвестные. Вот уж год прошёл, как Ивана нет, нет от молодца домой весточки…

Однажды, когда дед и баба родню в деревне проведывали, загляделися, залюбовалися на ядрёных детушек, на весёлых ласточек.

А как домой пришли, сели на пороге, и стали смотреть как заходит солнышко. Горько вздыхают дед да баба:

- Как бы мне хотелося таких детушек, такого счастья на закате лет.

- Да уж, - ответил дед. - Да нам бы хоть одного. Подумав, добавил: - Мальчика.

Баба себе:

- А, может, девочку.

Они посмотрели друг другу в глаза, да вместе и ойкнули. Точно:

- Завтра же с утра в лес пойдём к самому Чудеснику, дедушке лесному.

Ни свет, ни заря засобиралися, засуетилися. Дары нехитрые дедушке приготовили: рушничок вышитый, да крынку масла топлённого и грабельки, хоть маленькие да ловкие.

Встало Солнце-Ярило, свет божий озарило. А они уже давно дороге. Поспешают, не жалеючи ноги.

А вот и поляна заветная. Ясная, дубовая, величавая. А посреди её дуб вековой. Перуна дерево. Весь он увешан лентами, желаниями, дарами. Положили старые перед ним дары свои нехитрые и до земли Богу поклонилися. Шепчут молитву-желание.

Вдруг перезвон серебряный позади них разлился. Оглянулися, а перед ними старичок смеётся-тешится, руки в боки, стоит-улыбается, над дедом и бабою усмехается:

- Да не бойтесь вы меня, почтенные. Говорите, люди добрые, с чем пожаловали.

- Ой же ты еси, добрый батюшка, благодетель наш, родной дядюшка. Тоска сердечная истомила нас, иссушила нас дума дивная. Любви сердце жаждет. Нам бы деточку, нам бы мальчика. Нам на старости лет утешение.

Хлопнул в ладоши Дух лесной, и сразу что-то вокруг сдвинулось. А он сам смехом залился. Зазвенели серебром колокольчики, заискрился воздух над поляною. Ветер в верхах внезапно поднялся. Загудела под ногами  земля-матушка.

- Так и быть, будь по-вашему. Всё исполнено. - И задумался… - Хоть не молоды вы, но не старые, потому что душою светлые. Можно вам доверить дитя малое, непослушное.

Оба в ноги старичку поклонилися:

- Ой, да и не знаем, как и благодарствовать. Как тебе, любезному, благо отпраздновать.

А лесовик им и отвечает:

- Я немногое с вас потребую. Отдадите лишь то, что дома не знаете, что во дворе своём не ведаете.

Переглянулися дед с бабою, улыбнулися. «Как же мы в своём хозяйстве чего-то не ведаем?»

Поклонилися, распрощалися и домой на крыльях радости, ожидания помчалися. И на радостях не заметили, как на опушке своей очутилися.

Что за чудо чудное. Никогда сколько народу к ним в подворье не собиралося. Кричат люди, руками машут, деда-бабу зовут. Первым староста навстречу им выступает, белый куль к груди прижимает. А из куля белого плач детский раздается. А дед с бабою дитя приняли, куль белый развернули, а там – не один, а двое младенчиков. Исполнилось их желание - мальчик и девочка. А вокруг народ гомонит, радуется, дивиться. Оказывается, это Иван-удалец ещё год назад расстарался. Как в поход идти, у вдовицы молодой столовался. Как прощался, на пороге в уста целовался.

А вдова сердечная родами померла.

Староста им и говорит:

- Вот вам, старые и подарочек.

И даёт бабе внучку, а деду внука…

Долго ли коротко ли, а промелькнул год как сон в заботах и радости.

И вот однажды на заре явился ОН! Зазвенели опять колокольчики, замерцал воздух вокруг, а Дух лесной уже на пороге:

- А вот и я. Здравствуйте, почтенные. Мир вам, мы к вам. Пришёл я за обещанным, по уговору нашему.

Ойкнули дед с бабой, онемели. Руки ихние опустилися. Дед схватил внука, а баба внучку пригорнула к груди. И заголосила дурным голосом:

- Ой, да что же это делается? Ой, да как же это так? Хоть режь меня, хоть ешь меня. Не отдам, не отдам. Они ж мои родные.

Дед Иван набычился молча и злым глазом на Лесовика косится. А тут и Евдокиюшка затихла, задумалась. Как же горюшку помочь? Криком, силою да дарами делу не поможешь. И с поклоном Чудеснику молвила:

- Ты прости нас, сирых, неразумных, дедушка лесной, человече добрый. Нежданно-негаданно, вот как дело наше повернулося.

И сказал Он в ответ:

- Я обещал вам внучка-сыночка. И это исполнено. А про девочку-внучку вы не ведали. Моя она получается.

- Истинно так, истинно так, - закивала Евдотья. – Только как же ты дитя малое в дикой чаще лесной выходишь? Без тепла-молока и материнской любви вылюбишь?

Задумался дух лесной, бороду курчавую вокруг пальца завивает. И подумал, кивнул головой крепкою:

- Ладно. Правда ваша. Трудно выходить мне одному младенца в лесу. Но как исполнится срок семнадцать годков, я вновь приду за обещанной.

Зазвенели колокольчики, а старичка как и не было. Истаял.

И вздохнули старики с облегчением. Миновало. Обошло стороной  лихо дивное, нежданное. Дед сидит у печи, всё кручинится. А Евдотья мудрая старика успокаивает, гладит по голове седой да приговаривает:

- Не горюй, богатырь ты наш, всё сладится. За шестнадцать годков всё изменится. Много воды утечёт за шестнадцать годков. Глядь, и дух тот лесной где и денется.

Счастьем и щебетом, детским лепетом звенит каждый день горница. А дед с бабой помолодели и солнышку раннему душой молятся.

Дети росли славные, рослые, тугие, как зёрна золотые. Дед с бабой, как могли, их баловали. А детки росли почему-то неизбалованные. Что соседи не попросят, всегда помогут.

Идут Иван да Марья на озеро гусей пасти да песни поют. Сами сочиняют и сами поют. Далеко слышно. Иван да Марья всегда вместе, как нитка с иголкой. А как вошли в лета отроков, стали люди их на свадьбы приглашать, людей потешить, песней порадовать. Иванушка ладно на гуслях играет, а Марьюшка поёт и тает. Да так, что всех зачаровывают. Звуки гуслей и голос сливались в единый лад и задевали струны души. И казалось, что не на гуслях играет Иван и поёт Марья, а рождает музыку прямо в глубине, в самом корне человека. И ни разу не было, что б на свадьбе той кто-нибудь дрался или бранился. Что в деревнях часто водится.

Текли года, как вода. Рос Иван сильным и честным, как дуб. А Марья стала совсем раскрасавицей. И что дивное, что могла смотреть она вглубь людей и видеть истинно.

- И как же это у тебя так получается? - спрашивали у неё подруги.

- Просто смотрю сквозь человека как сквозь воду в ясный день на озере. Солнышко лучи пускает и всё дно людское освещает. И у каждого там своё припрятано. А волны-слова я вовсе не замечаю, внимание не обращаю

Даже староста иногда приходил к ней посоветоваться, когда сеять, что и где, как тяжбы развязать. Привели как-то лихого человека к Марье на суд, обвиняя, что украл он из храма чашу старинную, драгоценную.

- Нет, - сказала Марьюшка. - Много есть у него на дне всякого, но чаши я не вижу. Одинокий он и живёт в страхе, бедствует. Вот и гонит его судьба по дорогам лихим. Вижу, что скотину он понимает легко. Да и она его. Пастухом он будет хорошим.

- А чаша-то, чаша где? - люди всё спрашивают.

Закрыла Марья очи и замолчала надолго. А после и молвила:

- Вижу горит она огнём алым в подполе схоронена. В овчину завернута. Сын старосты давно ею марил. Думал в город податься, да с помощью чаши в люди выбиться. А тут случай такой, человек чужой прибился. На него легко будет списано.

Нашли чашу, благодарили Марью. Потому что чаша была не простая, а заветная. Даже князь не мог на неё позариться, люди не давали. А на сходе, на майдане, на заре порешили. Чашу ту заветную Марье отдать. Достойна.

Поднимет Марья чашу над головой, наполнит её солнечным соком да любовью своей, да Ивану даёт, чтобы передал он воде силу земли, силу дуба. Говорят, что вода эта целебная человека хворого возвращала в цельный образ, как яйцо разбитое становилось целым. Если деток болезных ей приносили - омоет она их водой солнечной, в лоб поцелует, да на ушко что-то шепнет слово тайное, слово светлое. Засмеётся ребёнок, раз равняется. И заснёт-забудется сном целительным. А наутро, чуть свет проснётся, а хвори и в помине нет. И незнамо куда и сгинула.

Но вот опять пришёл срок. Явился Он по весне. Зазвенели серебром колокольчики, и предстал лесовик пред ними вовсе годами не тронутый. Стоит, руки в боки, улыбается. Иваном да Марьей любуется.

- Ну, здравствуйте, уважаемые. Славные, славные детки выросли. Вам в утешение, людям в восхищение. Вижу, Божьей благодатью их душа отмечена. Вот они и выросли такие - и рукой повёл.

- Какие?

- Солнцеликие. Думал взять их к себе в обучение. В края далёкие, в земли северные. Да вижу, опоздал. Сами они выучились. Коли в голове ясно, а в душе жарко, да милость к живому есть, что будет человек отвечать на любой вопрос, и не надобно ему никакого учителя. Как нельзя разделить небо и землю, день и ночь, так нельзя разделить Ивана да Марью. Засмеялся старичок радостно, в ладошки хлопнул звонко. Гул по земле далеко прокатился. И оказалось у него в руках зелье-трава - Иван-да-Марья.

- Благословляю вас на дела добрые и жизнь славную и вручил им траву волшебную.

И ходили они по земле древней. Русской, былинной. Музыкой помыслы злобные изгоняли. Песней душу тешили. А водой солнечной хвори изгоняли. А молва о близнецах впереди летит. И учили Иван да Марья людей музыке да песне, которые в каждом человеке живут. А ещё танцевать, хороводы водить. Из парней круг-коло направо бежит, а их девушек налево внутри. Поначалу медленно, а затем всё быстрей и быстрей. Пока в душе, в груди зазвенят колокольчики. И в глазах всё смажется. И смех-радость из ног в живот и оттуда волною наружу хлынет. Вот уж крику-то, вот уж смеху-то! Из многих молодых волхвы получалися. Вот так учили Иван да Марья людей да и дальше шли. Дорогою своею, нечужою. И никто не мог их ни купить, ни испугать, ни с дороги-правды сбить.

Так и осталась в веках сказка по Ивана да Марью и траву их целебную.

 

ГРАФ КАЛИОСТРО

Этой ночью, в астральном полёте, меня занесло…

 

ТЕМНИЦА. Я увидел Джузеппе Бальзамо, в миру известного, как великий граф Калиостро, магистр всех мыслимых и немыслимых лож и орденов.

Я увидел его осуждённым и заточённым в свинцовой темнице во дворце дожей Венеции. В полумраке Калиостро всё равно оставался элегантным и уверенным. Перед ним стоял святой отец, лучший из исповедников святой инквизиции. Перед ним стояла трудная задача - убедить Джузеппе покаяться перед судом Божьим и людским. Церкви было очень важно публичное развенчание живой легенды.

Пауза длилась и длилась. Никто не хотел уступать.

- Нет, святой отец. Я не прошу прощения, поэтому я не могу быть прощён святой Матерью-Церковью.

Калиостро не раз был в подобной ситуации, когда тебя заранее ставят в позицию виноватого и вынуждают оправдываться. Лёгкая улыбка блуждала на его лице. Он задумчиво взирал вверх, вспоминая былое.

- Я не нуждаюсь в покаянии, ибо мне не в чем каяться. Я жил в свободе и был счастлив. Вы же отобрали у меня свободу, но не счастье. Я наслаждаюсь миром и тут.

Святой отец холодно молчал.

- Вы решили меня осудить. За что? За мою вольную и радостную жизнь? А сами живёте в страхе. Вы боитесь смерти, потому что боитесь жизни. Вы боитесь жить по душе, по своей воле. Вы представляете смерть как акт возмездия за свои мнимые грехи. А их на самом деле не существует. Нельзя обвинить голодного сироту, который украл булку на базаре. Наказать, обвинить легко. Освободить трудно. Жить в страдании и покаянии так удобно христианам, а жить в духе трудно, для вас невозможно. И самое обидное, что смерть будет именно такой, какой вы её себе воображаете. А теперь я хочу побыть один.

Он откинулся на койке, разметав руки в стороны и прикрыв глаза. Его сознание растворилось в золотом свете и покинуло темницу. Святой отец вздохнул с сожалением. Джезеппе Бальзамо, в миру граф Калиостро, исчез из тюремной камеры. Пред священником лежало только его бренное тело.

 

МИР. В этот раз я осознал себя плодом в лоне родной матушки. Яд авантюризма проник в меня не в юном возрасте, не с молоком матери, а с её кровью. Ещё внутриутробно я стал бунтовать против пусть и уютной, но всё же тюрьмы и рваться на свободу. Моя бедная матушка боялась, что может потерять меня. Но её подруга-цыганка её успокаивала:

- Не волнуйся, всё будет хорошо. Почаще купайся в море, и твой шалун успокоится.

Цыганка каждый день угощала мать яблоками из своего сада. Мне кажется, я до сих пор чувствую их запах.

- Эти яблоки, - говорила цыганка, - очень давно завезены маврами. Они наполняют человека радостью и жаждой познания.

Настал срок и я вошёл в этот мир уже законченным авантюристом. И даже младенцем требовал к себе большого внимания. Я был дитя улицы, не мог сидеть дома. Я был своим пацаном везде, потому что ничего не боялся и никогда не болел. Легко находил общий язык с бродягами, портовыми шлюхами, матронами и даже монашками. Они все мне были интересны. Быстро накапливал жизненный опыт. Оказывается, что знания и умения, почёрпнутые в одном месте, можно успешно применять в другом. И вот тогда я полюбил фокусы, магические пассы и гипнотические приёмы.

Я любил, а главное, умел шалить. Но вся эта «магия» была просто инструментом для исполнения моих внутренних желаний.

Ещё ребёнком я чувствовал, что люди живут как-то неправильно - тяжело, тускло, безрадостно. И мои детские фокусы, которые я устраивал на ярмарках, вызывали бурю эмоций. «Этого не может быть!» - восклицали люди. Но оно было. На их глазах ребёнок творил волшебство.

Например, брал с лотка яйцо и смотрел сквозь него на солнце, воскликнув:

- Вижу, вижу союз двух сердец!

И смело указывал пальцем на молодую барышню и громко объявлял:

- Вот эта барышня скоро выйдет замуж. А вот этот молодой человек хочет подарить ей обручальное кольцо, но стесняется. А я должен им помочь.

И на глазах у всех, разбил яйцо. А юноша из него достал своё колечко и отдал его мне. Юноша покраснел, но подтвердил, что кольцо его. А я с поклоном одел его на палец юной даме. И осенью у них была свадьба.

Толпа ревела и требовала всё новых и новых чудес. А я усмехался и размышлял. Люди не знают, какого творческого мастерства требуется для создания простейшего фокуса. Так как я был ребёнком улиц и знал всё обо всех, я знал о любовной привязанности двух молодых людей и о том, что юноша хочет, но не решается сделать девушке предложение. Поэтому выкрал кольцо, дождался ярмарки и разбивая яйцо, незаметно втолкнул его внутрь. А юноша достал его сам. Со стороны казалось, что я сквозь яйцо вижу солнечный луч и судьбы людей.

Эти фокусы приносили мне немалый доход, но в неимоверно большей мере они доставляли мне и людям чувство восхищения и раскрытия тайны. Я упивался этой славой, деньгами, поклонением, но яд авантюризма не давал мне останавливаться, почить на лаврах и прогулять, пропить свой дар.

Мастерство нарабатывается долго и трудно. А дар - подарок небес. Он подарен нам безоглядно.

Я шёл дальше. Меня манили новые сияющие вершины. Создавать такие чудеса, которые не просто задевали струны радостного удивления, а заставляли задуматься о вечных вопросах, т.е. пробуждали фибры души.

Время шло, мастерство росло. Меня стали приглашать состоятельные люди. Их богатые дома, больше похожие на дворцы, могли поразить любого простолюдина, но только не меня. Мы жили небогато, но я не нуждался ни в чем. Я был сыном белошвейки и не знал своего отца. Но я знал, я чувствовал - кто я. Я граф, и никак не меньше. И мне всё равно, кто был мой отец. Я никогда не старался его найти. Я - граф Калиостро.

Поначалу меня хотели использовать как шарманщика, паяца. Чтобы я своими фокусами развлекал пресыщенную публику. Но я всегда свою программу составлял сам. Это железное правило было со мной от самого начала до конца. Я не обслуживаю богатых людей. Я властелин иллюзий, с помощью которых стремлюсь пробудить истину.

Истина и тайна недостижима, и как ускользающая красотка, которая улыбнулась и исчезла в человеческой толпе, они манят и волнуют человеческое воображение. Иллюзия чудесна тем, что мастер только даёт намёк, направление. А всё остальное, возникшую вуаль воображения, создаёт сам зритель. Мастеру не нужен громоздкий тяжеловесный реквизит. Он создаёт волшебство из того, что видит, из того, что находится у него под рукой. Потому что мастер - это творец как в жизни, так и на представлении.

 

ТЕМНИЦА.

- Я уважаю Вас, святой отец, за стойкость и преданность религии. Вы обвиняете меня в ереси. В чем она? Я люблю жить так, чтоб летели искры и, в конце концов, происходил взрыв эмоций. И в этот краткий миг экстаза человек может раскрыть свою душу пред Небом. Тогда я счастлив. Я не каюсь. Я не чувствую себя виноватым. Многочисленные доносы и обвинения преследуют меня повсюду, что я якобы обманом и шарлатанством выманил у простодушных вельмож их богатство. Вы лучше меня знаете, что реальное богатство в мире есть только одно - это душа человека. И, быть может, Вы согласитесь, что я давал им больше, чем они мне. Пресытившись и получив от меня желаемое, власть имущие цинично обвиняли меня, таким образом пытаясь вернуть свои деньги. Это подобно тому, как в ресторане скупец, отобедав, подбрасывает в тарелку таракана. Далеко не все дворяне. Вы спрашиваете что такое аристократ?  Аристократ - это светимость духа и «Ваша светлость» не просто слова. Аристократом может родиться человек любого сословия. Аристократа от многих отличает одна единственная черта. Ему невозможно совершить низость. Как невозможно потушить солнце. При солнечном затмении Луна создаёт тень, но Солнце светит всегда. Аристократа можно оболгать, унизить, сделать подлог, но невозможно представить аристократа униженным.

Находясь в темнице, я пересыпаю в ладонях памяти жемчужины своих встреч. А теперь я хочу побыть один.

Он откинулся на койке, разметав руки в стороны и прикрыв глаза. Его сознание растворилось в золотом свете и покинуло темницу. Святой отец вздохнул с сожалением. Джезеппе Бальзамо, в миру граф Калиостро, исчез из тюремной камеры. Пред священником лежало только его бренное тело.

 

МИР. Ещё в юности странствуя по свету, я перепробовал разные профессии, и оказалось, что везде можно было найти что-то удивительное, магическое, магнетическое, т.е. притягивающее. Вы испытывали, например, неуловимое чувство восхищения, когда рожает на заре корова и уже через минуту телёнок может стоять и качаться на своих слабых ножках, и смотреть своими огромными глазами, своей чистой душой в вашу душу.

Или вот ещё одна жемчужина раскрылась у меня на ладони - спит уставшая девчушка-белошвейка, склонившись над шитьём, пуская на него слюни и улыбаясь во сне.

Или вот ещё жемчужина - рассвет в лесу. Солнце ещё не взошло. Но природа как бы напряглась и чего-то ждёт. Крик петуха. И тут что-то изменилось, сдвинулось. Солнце взошло. Произошло волшебство. Начался день.

Если заглянуть в глаза человеку на смертном одре, когда он делает последний вдох, можно увидеть длинную аллею, уходящую в небо.

Я перекатываю жемчужины в ладонях и они вьются серебристой рекой. Это моё богатство. Когда белые крылья смерти развеют сумрак надо мной и раскроется аллея, возвращающая меня домой, я возьму с собой своё единственное богатство, свои жемчужины.

 

ТЕМНИЦА.

- Да, я согласен с Вами, свято отец, я раздавал людям волшебные вещи, артефакты, обереги. Но самое главное - святые реликвии. Многие из вельмож платили мне за них большие деньги. Но многим нуждающимся я давал их бесплатно. И знаете, что удивительно, чем дороже и труднодоступнее реликвия, тем сильнее и ярче её действие. Вы считаете это низким обманом? Я с Вами не буду спорить. Я знаю, что церковь продает щепки из Ноевого ковчега уже много веков и они не заканчиваются. Люди всегда будут тянуться к тайне, даже предполагая, что их могут обмануть. А я, граф Калиостро, это делаю лучше всех. Я даю им возможность погреться душой возле огня - Агни истины. А теперь я хочу побыть один.

Он откинулся на койке, разметав руки в стороны и прикрыв глаза. Его сознание растворилось в золотом свете и покинуло темницу. Святой отец вздохнул с сожалением. Джезеппе Бальзамо, в миру граф Калиостро, исчез из тюремной камеры. Пред священником лежало только его бренное тело.

 

МИР. Жемчужина покаталась по ладони по кругу и, остановившись в центре, раскрылась.

В этот раз я увидел сочную маркизу средних лет, которая недавно похоронила старого мужа и, получив большое наследство, шумно оплакивала его. Я был приглашён в её дворец, чтобы помочь скоротать маркизе осенние, пасмурные денёчки.

- Ах, граф, я слышала о Вас столько всякого разного! Но, честно говоря, как человеку просвещённому, мне с трудом верится в эту, как её, Вашу магию, - говорила мне маркиза улыбаясь, насмешливо глядя в глаза.

Я попросил маркизу подняться и помог ей встать. И тут все обнаружили в кресле гусиное яйцо. Я, имитируя её голос и горделивую осанку, с такой же насмешкой в голосе произнёс:

- О, Боже мой, что это?! Я не верю своим глазам!

Все её гости дружно рассмеялись. А маркиза покраснела. Я взял яйцо и с поклоном предложил маркизе:

- Прошу Вас, это Ваше.

Когда наши руки встретились, вдруг из наших ладоней выпорхнула белая голубка, которая, покружившись, села маркизе на плечо. Все в изумлении молчали, глядя на эту картину. А я уже держал в руке хрустальный бокал, который возник ниоткуда, слегка постукивая по нему и вызывая хрустальные звуки и предложил:

- Господа, предлагаю тост. Давайте выпьем за белоснежную, как эта голубка, душу маркизы, даже если этот голубь вылупился из гусиного яйца.

 

ОТШЕЛЬНИК

ЭТО БЫЛО ДАВНО. Отшельник жил на краю пустыни. Один, если не считать коз. После песчаной бури он собирал редкие минералы. А в оазисе - целебные травы и продавал их на рынке. Потребности его были более чем скромные. Он был отшельник, божий человек. Его любимым занятием было любование. Ему нравилось наблюдать, а наблюдая, соединять. А когда соединялось, он радовался и тихонько хихикал.

Вот, например, однажды на рынке он заприметил брошенного щенка, который рылся в отбросах и заглядывал людям в глаза. Он запомнил это. А на следующий день в богатом дворе он увидел толстенького мальчугана, который лежал на ковре в тени дерева и разглядывал птиц в небе. Отшельник улыбнулся и соединил. Мальчик удивился и обрадовался, когда вдруг в их дворе непонятно откуда взялся щенок. На следующий день отшельник, стоя за дувалом (глинобитный забор), тихонько хихикал - соединилось.

На другом краю посёлка была глинобитная мастерская и лавка. У старого горшечника был красивый, стройный сын Али, как высокий кувшин. Он уже вошёл в тот возраст, когда по утрам на щеках цветёт румянец и блестят глаза, а по ночам приходят грёзы о той единственной, любимой, божественной Пери (райская дева). Он понравился отшельнику своей мужественной красотой.

А на другом конце посёлка, в старой хижине-развалюхе жила девушка - Марьям со своим больным отцом. Но, несмотря на её сложное положение, она крошками подкармливала птиц и вместе с ними пела по утрам в своём садике. Её голос, сливаясь с трелями птиц, создавал ощущение беззаботности. Они жили за счёт того, что выращивали зелень в своём садике - лук, кориандр, базилик, петрушку и др. Её зелень была самой душистой, потому что, когда она поливала её, она всегда напевала нежные песни. И, кажется, что растения её слышали.

Выпив чай, отшельник закрыл глаза. Он представил Али и Марьям, и ждал, покуда в его сознании возникнет соединение. Он чувствовал себя осью весов, а чашками были эти двое прекрасных молодых людей. Он ждал, когда придёт равновесие и решение упадёт, как спелое яблоко в ладони.

Невдалеке от лавки горшечника аскет устроился прямо на земле. Под раскидистым деревом он расстелил коврик и принялся предсказывать судьбы людей. Этот метод предсказания пришёл к нему во сне. Это и было решением его вопроса. Находя в пустыне различные минералы, он для себя отбирал самые красивые, полюбившиеся камешки. Получилась целая коллекция. Он давал человеку в каждую руку по горсти камешков. Человек с молитвой, выбрасывал камешки на коврик и возникал узор. Не просто узор.

То, что есть внутри, то и будет снаружи. И как бы человек не старался выбросить камни, всегда они выпадут правильно, получится его узор. «Хитрецы хитрили, но они не знали, что Аллах мудрее всех хитрецов». Обхитрить можно только себя, судьбу не обманешь. Отшельник и сам прекрасно мог читать судьбы людей по походке, по голосу, а, главное, по глазам.

Скоро слухи о мудром предсказателе разнеслись далеко за пределы селения. К нему приходили и бедные и богатые, но он ждал одного человека и однажды он пришёл. Али пришёл к отшельнику прямо в его хижину. Он пришёл, когда ещё не встало солнце, но стало светлеть небо. Постучался, с поклоном преподнёс отшельнику пиалу в дар. Такой пиале мог бы позавидовал и сам падишах.

- Садись, я давно тебя ждал. Молчи. Знаю, зачем пришёл.

Выпив чаю, закрыв глаза, молчали. Когда юноша выбросил волшебные камешки, отшельник хлопнул в ладоши и засмеялся:

- Я так и знал!

Юноша терпеливо ждал.

- Вижу, в твоей жизни скоро произойдёт великое и радостное событие! Если созрел ученик, появится учитель. Если раскрылся цветок, прилетит пчела. Когда два сердца созрели для любви - появится соединитель.

Он опять рассмеялся.

- Так это я. Сегодня же пойдёшь на базар и в зелёном ряду найдёшь прекрасную девушку. Она скромно одета, но прекрасна собой. На левой щеке - родинка. Посмотри ей в глаза.

Осенью Марьям и Али поженились. И часто с благодарностью проведывали отшельника. «Ах, какую же душистую зелень выращивает Марьям!» - смаковал её отшельник.

Зимой в пустыне снега нет. Но дуют стеной холодные ветра. И вот однажды вечером послышались непонятные звуки, залаяла собака. У своей хижины отшельник обнаружил женщину. Она лежала замёрзшая без движения. Когда он внёс её в хижину, одежда на ней была вся в крови. Переодев её и напоив горячим чаем, он узнал, что женщина чудом спаслась. На их караван напали разбойники и убили всех людей. А она притворилась мёртвой.

Женщина спала у очага, а отшельник сидел подле неё и думал: «За что Аллах посылает ему такое тяжкое испытание?» Женщина не может жить вместе с отшельником, но и изгнать её он не мог. Совершив омовение, он закрыл глаза. Теперь он и сам был частью весов. На одной чаше был он, а на другой - неизвестная женщина, молодая вдова. Он выбросил свои камни и выпало - благо, подарок, любовь. «Так вот оно что! Это не наказание моё. Это подарок небес». И он ещё раз внимательно пригляделся к спящей женщине. Пришло узнавание.

Через некоторое время была свадьба и на ней соединилась мудрость и чистота.

И кто-то улыбался там, в вышине.

Узор судьбы растёт из прошлого, создаётся настоящим и устремлён в будущее. А весь узор видит и отражает только небо.

 

ДУАЛЫ или ДВЕ ПОЛОВИНКИ

Он рос как все дети, весёлый шалун.

Он почти ничем не отличался от других детей. Просто иногда задумывался, подолгу стоя у окна. Или в пионерском лагере, на спор, просидел под водой очень долго, да так, что перепугал всех. Когда он оставался один дома, то выключал свет и мечтал.

Его никогда не кусали собаки и почему-то не обижали хулиганы. Он мог легко запоминать всё, что подлежит счёту. По пути в школу он запоминал дома, окна в домах, фонарные столбы, деревья. Когда он учил школьные правила, то расставлял падежи, правила, законы вдоль улицы и мог повторить их в любой последовательности. А цифры и числа он видел в виде радужных пятен. При вычислении его мозг не напрягался. Он просто переводил цифры в цветовую гамму и наоборот.

Он легко учился, легко дружил и, взрослея, оставался всё таким же - лёгким, солнечным, неуловимым. Закончив с отличием школу, без проблем поступил в университет на физмат.

Юноша так бы и прожил свою жизнь - в общем уважении и благополучии, но...

Но, как всегда, по закону равновесия, когда уж сильно хорошо, оказывается тоже плохо. Когда мёд есть ложкой - он горчит.

Однажды, погожим летним днём, на него обрушилась волна ОТКАТА. Наш герой полюбил не просто женщину, а уже законченную стерву.

В стерву превращается женщина, которая вместо любви не раз ощутила горечь разочарования. Когда окружающие её не поняли и осудили, когда её природный дар превратился из подарка судьбы в тяжкий груз. И у стервы сформировалось циничное, а иногда и презрительное отношение к людям, особенно к мужчинам. Месть её стала привычкой, и даже стала доставлять удовольствие. Она легко манипулировала людьми и быстро взлетела вверх по карьерной лестнице. Теперь она чувствовала себя хозяйкой судьбы, и ей казалось, что она могла изменять любые ситуации. Но при накоплении негатива образуются тени, которые на человеческом уровне проявляются как раздражение, а со временем переходят в злобу. И вот такая созревшая стерва незаметно для себя превращается в ведьму.

ВЕДЬМА - не от слова Веды, которое на санскрите означает ведать, знать, а от слова вред - осмысленно или неосмысленно причинять людям зло. Её талант, красота, энергия переходят в ржавчину души. Ведьма чувствует, что теряет что-то важное, главное в себе, но от этого становится ещё злее. Ведьма не может признатся в этом СЕБЕ и поэтому уже не может и не хочет изменить ситуацию.

Однажды наш герой полюбил такую законченную стерву. Он увидел её на концерте и прикипел. Всё прошлое, настоящее, будущее перестало существовать. Это не была слепая любовь юности или пылкая восторженность поклонника. Это было узнавание. Он узнал её. Они были вместе ещё в прошлых жизнях.

Юношу звали Юра, её звали Людмила.

Он узнал её, а она нет. Он познакомился с ведьмой, и остался с ней навсегда. Безоглядно служил и прислуживал, нисколько не стесняясь своей роли мальчика-пажа. Сначала он её раздражал, утомлял своим вниманием. Потом она привыкла к нему. Ей было удобно. Бесплатный дворецкий был ей ко двору. А ему было всё равно. Главное, что он мог свободно общаться с ней, видеть свою Людмилу каждый день.

Юра сильно изменился, повзрослел, возмужал. Днём учился, а ночью работал. Он жил и любил. Любил и горел, не осознавая, что сгорает.

С самого рождения он носил в подсознании её образ и сейчас в нём ОБРАЗ и ПОДОБИЕ женщины соединились в Людмиле.

А Люда продолжала жить своей обычной жизнью - флиртовать, манипулировать нужными людьми и, вообще, вела светскую, яркую жизнь. Всё так бы и катилось дальше, но...

Но однажды произошло непредвиденное.

Жизнь на пределе возможностей сильно истощила юношу. Болезнь началась с сильной слабости и ангины. А ночью проднялась высокая температура. Лечение не помогало. А на третий день болезнь осложнилась почечной недостаточностью. Юра попал в реанимацию. И, метаясь в бреду, шептал её имя. Потом его перевели в госпиталь, по большому блату, в инфекционное отделение.

Люда всполошилась через несколько дней его отсутствия. Что-то пошло не так в её жизни, исчез уют,а главное покой. А ещё через какое-то время возникло острое чувство утраты. Нет опоры. У неё кружилась голова и тошнота подступала к сердцу. Вдруг она ясно осознала - Юра пропал, ЕЁ Юра пропал. Люда заметалась, стала искать его по всем доступным каналам, а про себя молила, звала его. С ужасом поняла, что не знает ни адреса его, ни телефона. И никто из её знакомых о Юре ничего не знает.

Чем дальше, тем больше отчаяние охватывало её всю.

- Юра, Юрочка родной, где ты, Боже мой, мой мальчик. Где ты? - всё время шептала про себя.

Вся её гордыня, бравада и стервозность исчезли. Осталось чувство невосполнимой потери. “Произошло что-то ужасное”, - объясняла Люда себе. Только смерть или плен могли остановить Юру. Никогда и никого родней на земле у неё не было.

Её упорные поиски, наконец, дали результат.

Юра лежал в военном госпитале, в реанимации, но никакие запреты не могли удержать не стерву, а любящую, страдающую женщину. Она провела возле него всю ночь и не заметила, как заснула, склонившись над кроватью. А рано-рано утром он очнулся и нежно перебирал её волосы. Люда открыла глаза и увидела ЕГО. Она увидела его по-настоящему. Юра улыбнулся и сказал:

- Знаешь, мне снилось, что ты смотришь на меня, узнавая. Я очнулся, а это не сон. Чудно, однако.

После их встречи Юра быстро пошёл на поправку. Из больницы она забрала Юру к себе.

- Ты больше никогда, слышишь, никогда не уйдёшь. Ты будешь всегда со мной, как раньше.

- Нет, - сказал Юра. - Я не буду таким как раньше и ты не будешь такой, как раньше. Я же вижу, ты узнала меня. Я не буду больше слугой, а ты не будешь госпожой.

Любовь - это птица. У неё два крыла. И они должны быть обязательно равные, ровные. Любовь живёт в свободе. И умирает в неволе.

Её друзья и знакомые не узнавали Людмилу - она стала совсем другой, она стала восторженно-наивной. Близкая подруга Люды просветила всех знакомых, что всему виной молодой студентик-выскочка, который вскружил голову нашей королевишне. А Людмила совсем отошла от дел компании. А её деловые партнёры вот этого как раз допустить и не могли. Бизнес прежде всего, превыше всего - девиз деловых людей.

Однажды двое крепких ребят вечерком круто “поговорили” с Юрой, уложив его опять на больничную койку.

“Разбор полётов” был быстрым и жёстоким. Люда и сама не подозревала, что месть может быть такой сладкой. Венедетта была в разгаре. Тигрица защищала своё.

Удальцы-мачо, бывшие компаньоны, уже не просили прощения перед ней, они хотели уже просто жить. Но аспект валькирии, богини мести, полностью овладел её умом. Пощады быть не могло. Эти ничтожества посмели подвергнуть опасности жизнь её любимого. Но в эту минуту в подвал вошёл, хромая, Юра. Он стоял на костылях и смотрел ей глаза в глаза, он смотрел ей прямо в душу.

- Лю, остановись. Не делай того, что потом не сможешь изменить и уж точно, о чём будешь жалеть. Не губи!

- Их? - возмущённо спросила Люда.

- Да. Лю, я прошу.

Они смотрели глаза в глаза и сливались в одно. Обида, боль, злоба растворились, как грязный снег под солнцем. Люду отпустило. Теперь она узнала, поняла его до конца.

Дуалы - это половинки единого целого. Их влечёт друг к другу неведомая сила. Их магнитит друг к другу. Главное, чтобы хотя бы один дуал был “зрячим”. Тогда они обязательно встретятся и произойдёт чудо под названием Любовь.

 

ОН И ОНА

Он и сам не знал, за что её любил. Потому, что чаще её ненавидел. Или за её томный, волнующий голос, или за её скверный, стервозный характер, или за постоянные проблемы, которые он волей-неволей должен был решать. В-общем, она приносила ему сладостную боль и наполняла его размеренную жизнь яркостью и свистом. ОН - стабильный, солидный и толстый папик. ОНА - худая, молодая, распутная транжира. Она тратила не деньги. Она больше растрачивала себя. Он не может жить без неё. А она не может без него быть. «Она без меня пропадёт», - часто повторял про себя папик. Так они и жили, по-разному. Каждый в своём мире. И вместе им было интересно.

Незаметно наступила осень жизни - зрелость, когда ещё есть сила желаний, обеспеченность, но уже нет задора и глупости юности.

Она немного успокоилась и располнела. Он ещё больше преуспел в делах. Они живут вместе и им хорошо.

Облетели листья желаний. Осталась голая мудрость.

Он стал совсем лысым и похожим на Черчилля. А у неё остались всё такие же прекрасные глаза газели.

Под утро он тихо умер. А она спокойно прилегла рядом. Взяла его за руку и догнала.

 

МИР ФЕИ

Это была древняя планета. Такая древняя, что разумная жизнь, совершив полный круг развития, исчезла. А вот эгрегор её остался. Он продолжал существовать в астральном слое этого мира, но потихоньку остывал. Не было питающей его силы - людей, но, остывая, астральный разум кристаллизовался и ждал.

Однажды на планету высадились первые переселенцы - разведчики дальнего космоса. У них было много яркой противоречивой энергии. Страсть познания и страх опасности преобладали и переливались в них. Перед ними лежал новый девственный мир. Многочисленные сенсоры компьютерной системы корабля очень быстро обследовали всю биологическую жизнь планеты. Но людей не было (Людь, люди - это пространственно устремлённые создания, также обладающие импульсом духовного развития. Если у них, у людей, изъять этот импульс, людь превращается в чело - в человека, гомосапиенс, человек умный).

Люди радовались встрече с обитаемой планетой. Но они ожидали большего - встречи с Разумом. Ночью, во сне, они встретились с миром фей. Феи - это эфирные, нежные создания, видимые в нежном ультрафиолетовом излучении или во сне. От прикосновения их сознания человеческий сон наполняется щебетом птиц, запахом озона и каждый увидит яркие вспышки своего детства. Экранироваться, защититься от феи невозможно, т.к. это приносило радость обоим мирам. Так возник рай. Дальнейшая история развития хорошо известна.

 

МЕДЕЯ

Это было давно. Во всей Греции царили мир и благодать. Города-государства объединились в единый военно-торговый союз. Но в одном из полисов тяжело страдал царь. Он печалился о давно утерянном Золотом Руне. Золотое Руно - шкура божественного барана - символ благополучия, оберег всего народа, был украден неизвестными ворами и теперь находился в далёкой Колхиде.

В каждом греческом городе был майдан - агора, всенародное вече, на котором царь и объявил о своём решении - отправить за волшебным руном своего единственного сына и наследника Ясона.

Кто хочет мира и благополучия - пусть внесёт свою лепту в строительство ещё невиданного корабля. И строить его будет великий мастер Арго…

Ранней осенью на пристани покачивался удивительный корабль. О его длинный и узкий нос - рострум - разбивались волны и вода без сопротивления омывала его стройные обводы. С обеих сторон от носа были нарисованы огромные зелёные глаза, обведённые золотой краской. На борт восходили прославленные герои, в том числе и Геракл. Вся Греция провожала героев радостными криками: «Йо-хо, йо-хо».

Корабль отплыл. Ясон стоял на носу и взирал на заходящее солнце. Надо было совершить невозможное - с горсткой воинов добыть божественную реликвию и вернуться с ней живыми. Он чувствовал себя ответственным за весь свой народ. Ответственность может угнетать, давить на плечи как тяжесть. Но если дух свободен, то она придаёт герою необычайные силы и ясность ума.

Долго ли, коротко ли, они приплыли к неведомой земле под названием Колхида. Они плыли вдоль берега, пытаясь найти место для стоянки. Но вокруг возвышались дикие неприступные скалы. И вот, наконец, показался порт. Корабли в нём, конечно же, не могли сравниться с гордым профилем «Арго». Их с почестями проводили к царю Колхиды, где они преподнесли богатые дары и представились купцами из далёкой Эллады.

Аргонавты уже вторую неделю жили в столице, но никак не могли узнать, где находится храм с Золотым Руном. Ясон обратился за советом к златокудрому Орфею. Во время трудного путешествия божественный певец не раз давал мудрые советы о погоде, подводных течениях и рифах, а своим пением мог утихомирить жестокую бурю. Орфей-провидец прикрыв глаза ждал, когда на него снизойдёт золотой луч ясновидения и он увидит цель. И вот, не открывая глаз, монотонным голосом Орфей заговорил:

- Вижу подземелье, пещера под горой, темно. На сухом дереве висит Золотое Руно. К нему подходит девушка с длинными чёрными волосами. Это Медея, дочь царя. Только через неё мы сможем добыть Руно.

Орфей открыл глаза:

- Ты должен завоевать её сердце, Ясон.

Ясон надолго задумался. Подняв голову, он ответил Орфею:

- Я готовился к битве, даже смерти, но предположить не мог, что должен увлечь, обмануть невинную девушку и вот так коварно завладеть Руном.

У Ясона стало горько во рту. Орфей почувствовал его боль и сказал:

- А ты не играй, не обманывай. Ты отдай ей своё сердце. Полюби.

Вечером был пир, танцы и родилась любовь. Настоящую любовь нельзя скрыть и все радовались этому чуду.

А рано-рано утром из гавани вышел корабль, а на носу корабля стояли, держась за руки, Ясон и Медея, встречая восходящее солнце. Плечи их укрывало Золотое Руно и, казалось, что они сами сияют в первых лучах восходящего солнца.

Они были счастливы, и счастливы были все аргонавты. Их путь лежал домой. Они не думали, что будет с гордым горским народом, они не думали о страдании отца, потерявшего дочь - они спешили домой.

Ветер наполнял парус, а радость грудь. Всё свободное время Ясон уделял Медее и руну, но потом всё больше руну и всё меньше Медее. Руно и вправду было волшебное, оно завораживало его. Чувство силы и жажда власти всё больше заполоняла его. Чувство всемогущества вытесняло из сердца чувство любви. Медея очень надеялась, что когда Руно будет храниться в храме, Ясон снова станет прежним. Но этого не случилось. Герой Ясон без труда сместил с престола своего отца, и Руно теперь всегда обнимало его плечи. Медея была забыта. Ясон царствовал, а народ ликовал. Как часто любовь расцветает в лишеньях и увядает в пресыщенье жизни.

Однажды ночью Медея сидела на ступенях его дворца и смотрела на звёзды. Её родные звёзды были ей как сёстры, ведь звёзды везде одинаковы, они не предадут. Ей было горько, но она не плакала. Ей не было даже обидно, что она предала отца, свой народ, родную землю. Ведь она любила, и не могла поступить по-другому. «Что же мне делать? - спросила она небо. - А тысячеглазый Аргус подмигивал ей звёздными  всевидящими глазами.

- М е д е я, - послышался голос со всех сторон. - Ты уже не нужна в этом мире людей и он тебе не нужен. Иди ко мне.

И на небосводе вспыхнула, родилась новая звезда - Медея. Медея светит нам и до сих пор, а где же Ясон - никто не знает.

 

ЗАЗЕРКАЛЬЕ

1.ИКРИНКА. Икринка была приклеена к большому валуну на дне ручья. Сквозь её светло-зеркальную поверхность зародыш своими огромными глазами взирал на незнакомый и загадочный мир.

Зародыш рос быстро. А желток уменьшался. Он ждал чего-то волнующего и дождался. Икринка лопнула. Роды. Рождение. Новый, неистовый мир ворвался в его сознание. С огромной скоростью он постигал его. Но это потрясение длилось недолго. Спящие инстинкты включились. И он стал мальком. Икринка исчезла. Теперь его сознание функционировало с постоянной скоростью, привычно, порождая сон души. Любопытство исчезло. Остались инстинкты. Он рос и превращался в рыбу, соответственно заложенной программе.

Однажды пищевой инстинкт толкнул его на неожиданный поступок. Он рывком заглотнул наживку, червячок заманчиво извивался в толще воды. Рыба не думает в такой момент, она действует инстинктивно.

Боль. Рывок. И вот она уже, прорвав зеркальную поверхность озера, оказывается в новом, слепящем мире. Это новые роды. Теперь она уже не рыба, а добыча. «Славная будет уха», - сказал рыбак.

2. ЧЕЛОВЕК. Человеческий зародыш - это плод. Зеркалом для него является амнеотический мешок, а желтком сама мать. Плод видит окружающий мир глазами матери. Плод и мать - одно существо. Женское сознание сильно изменяется во время беременности. Загадочная улыбка Джоконды не что иное, как взгляд плода через её глаза на нас. Когда страдает мать, страдает плод, и наоборот.

При родах рвётся зеркальная плёнка и плод превращается в младенца. Для него это шок. Из уюта лона матери он попадает в совершенно иной мир. Там была невесомость, тепло, защита. В этом мире новорождённый испытывает боль, страх, сильный свет, звук, давление. Ещё в 2-3 года ребёнок воспринимает окружающий мир прямо, не разделяя себя с ним. Ребёнок воспринимает себя в третьем лице. Ребёнок так много задаёт вопросов, что почти не слышит ответов. Да ему они и не нужны. Он постигает мир априори, бездоказательно. Он ещё может радоваться прямому постижению нового.

Пройдут годы, и в 6-7 лет ребёнка бросают во взрослый мир борьбы и конкуренции, лидерства и амбиции, потому что учёба в школе больше зубрежка, чем радостное познание. У кого больше ёмкость памяти, тот и лучший ученик. ПРИМЕР. Программа «Самый умный», где ценят не смекалку, а память. Общество вырабатывает свои рефлексы выживания, приспособления, человек устремляется зачастую к ложным целям. Как и рыба, человек засыпает. Время течёт незаметно. Если не происходит постижение нового, человек живёт, как спит. Иногда люди ощущают эту зеркальную плёнку высоко над собой, но все попытки прорваться тщетны. Лишь со смертью мы исчезаем из этого мира. А вновь рождаясь, мы ничего не помним. Беспамятство делает нас рабами. Выйдя за пределы, возможно вспомнить всё. Тогда спящий проснётся.

3. УСКОРЕНИЕ. Это постоянный прирост скорости. Мы изменяемся всё время и достигаем такого ускорения, когда можем преодолеть тяготение земного эгрегора. Это и есть зеркальная плёнка для общества. Эгрегор - это суммарное энерго-информационное поле, созданное самим социумом для защиты себя же самого. Любая общность людей имеет свой специфический эгрегор. Эгрегор стабилизирует общество, но подавляет личность. Аскет не бежит от людей, он не хочет подчиняться эгрегору. При ускорении сознания образуется канал связи в виде треугольника или глаза и человек подключается к ноосфере. В зависимости от ускорения, познающий может получать информацию любой сложности. Экстрасенсом (сверхчувствительным) может быть каждый, но не каждый может быть свободным. Чем больше в человеке страха, запретов, суеверий, тем трудней видеть сквозь зеркальную плёнку.

А выйти легко за пределы,

Когда наполнишься своим.

Когда ты любишь, ты любим,

Тогда засветишь золотым

 

ДОМ

Жена спросила мужа:

- Смерть много раз заглядывала в окно твоего сердца, но так и не постучалась в двери. Как тебе удаётся обманывать её, любимый? Ведь ты добываешь живых тигров для нашего махараджи.

Мужчина задумался, посмотрел ей в глаза и сказал:

- Смерть и страх не могут войти в моё сердце. Там для них нет места. Там живёшь ты!

Жена удовлетворённо кивнула головой и улыбнулась, но на этом не успокоилась и спросила опять:

- Даже когда ты, воин и следопыт, в смертельной схватке тяжело ранен, ты всё равно думаешь обо мне? Да?

- Нет, тогда я занят своей работой, тогда я думаю только о ней. Но в этот час я нахожусь в твоём доме, и твои стены спасают меня.

Они смотрели друг другу в глаза и улыбались. Потом вместе оглянулись на колыбель, где спал их ребёнок, их общий дом.

 

НАША ПЕППИ

- Это не девочка, а егоза, нет, скорее заноза, - говорила, вздыхая, бабушка. - Каждый день с ней происходит новая история.

И трудно было понять, то ли хвалит внучку бабушка, то ли осуждает. Когда она сидела на лавочке, всегда болтала ножками или насвистывала. Когда стояла, то крутила головой и накручивала на палец колготки, от чего часто получались дырки. Она не была врединой, просто её солнечная энергия била во все стороны, освещая серый день. Когда она ехала с бабушкой в трамвае, любила упереть лоб в стекло и дребезжала зубами вместе с трамваем. В это время она представляла себе бабу Ягу, у которой костяная нога и железные зубы. Как они звонко стучат, когда бабушка кружится, постукивая метлой и зубами в такт. Она звонко смеялась от этого образа, и люди удивлённо на неё смотрели. А бабушка отворачивала голову в сторону и нажимала своей ногой на её ногу, призывая к порядку. Когда трамвай трогался и двери закрывались, оставшимся пассажирам на остановке девочка показывала язык и корчила рожи.

- Бабушка, смотри, какие они странные! Они все возмущаются, и только собака показывает мне язык в ответ.

В общем, эта девочка была ещё та девочка. Вокруг неё что-то происходило, что-то менялось, а с ней нет. Поэтому Полина лишь наблюдала и удивлялась. Она просто смеялась, впрочем, как всегда.

Например, возле неё часто билась посуда, люди начинали долго чихать, собаки лаяли и не слушали хозяев, а кошки мурлыкали и вились у ног девочки. Бабушку это удивляло, возмущало и восхищало одновременно. А маме было просто некогда. Она зарабатывала на жизнь. Поэтому нетрудно догадаться, кто в семье был главным.

Пришло время, и девочка 1 сентября пошла в среднюю школу № 52. И тут началось…

Сначала она пыталась «въехать в тему», т.е. быть как все. А потом поняла - всё не так, как надо. «А как? - А как получится», - говорила Полина себе. Она стала объяснять учителям, что они, в принципе, неправильно преподают. На вопрос - «А как правильно?» - отвечала: - «Принцип учителя - научить учиться весёлого ребёнка, и делать это надо легко и весело».

Вскоре она с ужасом выяснила, что многие учителя не понимают свой предмет в принципе. Учитель знает программу, а не предмет. Он не горит своей работой. Он работает.

На эту девочку было трудно рассердиться, так как она училась и жила искренне, и заражала всех своим задорным смехом. Её дразнили «Пеппи Длинный Чулок», хотя её звали Полина. На переменке она учила детей странным играм, например - поймать дракона. Огнедышащим драконом, конечно, была она.

Когда её семья получила новую квартиру и они переселились в новый район, Полине пришлось перейти в другую школу. Через неделю к ним пожаловал почти весь класс во главе с классной руководительницей. Они просили бабушку и маму, чтобы Полина вернулась назад в старую школу. Полина смеялась, хлопала в ладоши и скакала на одной ноге, выкрикивая:

- Ура, ура, моя взяла! Смелость победила!

Когда в классе заболел самый большой и толстый мальчуган, она заявила, что класс должен что-то сделать для него.

- Надо купить ему апельсинов, - пропищала Светка-пичуга.

- Надо купить ему торт, - сказал Вовка-сладкоежка.

- Надо напугать его, - предложил Петька-хулиган. - Я знаю, так лечат заикание.

- Нет, - сказала Полина. - Так он ещё начнёт уписываться. У него нет заикания. Мы сделаем для него театр.

Они поставили сказку «Золотой ключик». Конечно, режиссёром и Мальвиной была Полина. На их выступление сбежалось всё детское отделение. Заболевший мальчик вскоре выздоровел.

От своего дома до школы девочка добиралась двумя транспортами. Она не уставала от дороги, потому что любила общаться со старшим поколением.

- У Вас очень красивые руки, - сказала она одной немолодой женщине.

- Спасибо, - ответила та.

- А что Вы любите ими делать?

- Месить тесто и печь пироги. О, кстати, - сказала женщина и протянула Полине пирожок.

- Вот это да, - засмеялась Полина, и им обеим было приятно.

И Полине тоже захотелось подарить ей что-то в ответ. Когда она выходила с трамвая, она резко сунула женщине в ладонь октябрятскую звёздочку. Женщина, смеясь, приколола её на блузку и так шла домой. На вопрос мужа:

- Что это?

Она гордо ответила:

- Подарок.

И ей было приятно. Полина заразила её вирусом озорства, и женщина пошла на работу со звёздочкой, как с медалью.

Полина умела красиво рисовать. А так как солнце внутри неё всегда горело ярко, то и рисовала она быстро, смело и смешно. Если на мокрый ватман накапать крупные капли краски, а потом сложить лист пополам и развернуть - получится красота. И когда рисунок просохнет, можно найти в нём разное удивительное: сказочных зверей, людей, цветы. Смелыми мазками нужно дорисовать им глаза, рот, усы и т.д.

Полина также любила складывать слова, чтобы получалось весело:

- Тут, тук, кто там? - Кто там? - Ван Дам. - Как дам по ушам!

- Руки в брюки - идут жуки

Каки жуки? - Жуки-пуки.

А про себя Полина придумала:

- Да, я толстая и красивая.

Да, я рыжая и счастливая.

И ещё я смелая и умелая

Потому-то я, не болею я.

Но, когда Полина всё-таки болела или по другим причинам не появлялась в школе, по ней скучали и дети, и учителя. А когда она приходила и озаряла собой школу, её почему-то любили все воспитывать. Ей усердно объясняли, как надо правильно надо себя вести.

И вот в восьмом классе она постаралась и исправилась, стала как такой, как все…

- Ах, очень жаль, - жаловалась бабушка маме Полины. - Наша девочка стала совсем взрослой. Роди нам ещё ребёночка. Роди солнышко.

 

ЛЕСОРУБ

Это было давно. Высоко в горах жила семья лесоруба. Лесоруб рубил сухие деревья и свозил на арбе вниз, и тем зарабатывал на жизнь. Ещё его дед сажал эти леса, и он сажал для своих внуков. Почему?

Однажды, на высокой скале он увидел красивое сухое дерево. Это дерево было похоже на его любимую жену. Он полез наверх. И случайно топор выскользнул и упал вниз, в горный бурный поток. Лесоруб схватился за голову и заплакал. Почему?

Он сидел на вершине возле дерева и его горячие, горькие слёзы падали на камень. Вода не может пройти через камень, а слезы могут. Почему?

Проснулся дух горы. Человек не может видеть дух, поэтому дух горы принял образ старичка. Старик спросил:

- Почему ты плачешь, такой большой и сильный?

Лесоруб не испугался и ответил:

- Как же мне не плакать, ведь этот топор - это всё моё богатство. Ещё мой дед привёз его из далёкой страны.

В те времена железо было очень редким и дорогим. Тогда старик из-за спины достал золотой топор и спросил:

- Вот это твой?

- Нет, мой был другим, - ответил лесоруб. - Золото мягкий металл, им нельзя работать. Из него делают украшения. Золото вызывает жадность.

Тогда старик достал из-за спины серебряный топор и спросил:

- Вот это твой?

- Нет, мой был другим.

В третий раз дух достаёт его железный топор.

- Вот это мой, - крикнул лесоруб. Как же он обрадовался своему железному топору!

Когда лесоруб взял его в руки, прижал к сердцу и от счастья стал танцевать, старик исчез, вроде его и не было.

Лесоруб срубил красивое сухое дерево и принёс его домой. Он пришёл домой счастливым и светлым.

- Я принёс тебе тебя, - сказал он жене. Жена не удивилась. Он всегда был таким.

За полчаса из ствола родилась Она.

Потом, когда люди видели эту фигуру, каждый видел в ней свою любимую женщину - дочь, сестру, жену, мать. Лесоруб сделал подставку - деревянный диск, который крутился, если тянуть за верёвку и фигура танцевала, как живая.

Посмотреть на это чудо приходило много людей. Слух о нём облетел всю округу. Даже хан приехал посмотреть на фигуру. Он был поражён, изумлён - как простой лесоруб может обладать таким богатством, чудом? Задумался хан - как завладеть этим чудом? Хан был главой рода этого народа и он не мог просто забрать, он не мог «потерять своё лицо». Что это значит?

Хан подослал специального человека со своим клеймом, который должен был поставить его в укромном месте на постаменте.

На следующий день хан со своими воинами приехал и забрал фигуру. Люди увидели клеймо и признали лесоруба вором.

Когда фигуру забрали, лесоруб горько заплакал. Ноги сами его принесли на вершину горы. Он плакал и говорил: «Где ты, дедушка?». Он не испугался, когда тихий голос ответил: «Я здесь».

Он повернулся и увидел старика:

- Не плачь, нет такого горя, которому я не смог бы помочь. Ты снова потерял свой топор?

- Нет, - сказал лесоруб, - хан забрал мою любовь- он забрал скульптуру.

Как тучи были брови у старика:

- Иди домой, утром они принесут тебе твою любовь.

Что же произошло ночью? Хану снился сон. Деревянная статуя обнимала, целовала и сжимала его в объятьях так, что хан задыхался. «Ты хотел любви? Ты её получишь». Он с трудом проснулся, а над ним стояла статуя. Ещё долго по степи ловили перепуганного хана.

Рано утром отряд воинов привёз фигуру лесорубу.

Любовь не может жить в неволе. Лесоруб снова поставил фигуру на диск и все люди могли любоваться ею.

Это было давно. Изменилось время, изменились люди, изменились горы, но неизменна лишь одна любовь.

- Дедушка, а что такое любовь? - спросил лесоруб.

- Любовь - это свобода души.

 

ЦИРК - ЭТО ЖИЗНЬ

 

Мальчик с папой в воскресенье пошёл в цирк. Как и всем детям, ему больше всего нравились клоуны и фокусники. Все дети любят чудо. Неизвестность в них рождает радость. У взрослых это вызывает настороженность. Интересно, почему?

Фокусник попросил кого-нибудь из зала помогать ему. А мальчишка уже стоял возле арены. Он подавал, помогал фокуснику. Он стал ВИДЕТЬ, понимать тайну фокусов. Он стал соучастником волшебства. Ребёнок не стал тыкать пальцем, кричать и рассказывать тайну. Он ещё больше влюблялся в чудо. Он понял, что важен не сам трюк, а то, что рождает он в человеческих душах. Магия не в фокусе, и даже не в фокуснике, а в тех, кто способен удивляться, восхищаться, радоваться.

После представления фокусник подошёл к ним и подарил смелому мальчику волшебный шарик. А какой ты знаешь фокус с шариком?

Мы знаем такой.

 

СТРЕКОЗА

Толстый мальчуган сидел на берегу пруда, весь специально перепачканный илом, и держал указательный палец вверх. Он подманивал стрекозу. Он был терпеливый мальчик. Грязь на мальчике высохла и стягивала кожу. Но он ждал. Стрекоза скоро прилетит и сядет на его палец. Когда стрекоза с жужжанием подлетит к нему и щекотливыми лапками вцепиться в его пальцы, он сможет посмотреть в её удивительные глаза. Он уже раньше смотрел, но не мог поймать её взгляд. Он хотел понять её. Глаза стрекозы магнитят его. «А как она меня видит этими глазами? У неё глаза больше чем вся голова».

И вот, наконец, появилась быстрокрылая жужелица. Села и уставилась прямо ему в лоб. Мальчик не дышал и впитывал её взгляд. Он увидел её глаза как россыпи самоцветных камней, а она видела мальчика, как через калейдоскоп. Они смотрели прямо друг в друга и мальчишка не выдержал - засмеялся. Стрекоза улетела.

Он понял, что не только стрекоза, а любое насекомое - это драгоценность.

 

ПРО ИВАНА-ДУРАКА

Жили-были у отца три сына. Два умных, а третий, как водится, - дурак. Дурак он был потому, что был через чур добрый и мечтательный, а кто много мечтает, тот много забывает, и потому звали его Иван-дурак.

“Необычный”, - говорили про него люди. Обычных много, удивительных мало. “Диво”, - говорил Иван, когда видел цветок, «Диво», - говорил Иван, когда смотрел на девушку. «Диво-дивное», - пел Иван, когда встречал ясно-солнышко. А дураком ещё его звали потому, что он не любил драться ни за еду, ни за место за столом, возле отца. А чаще всего он сидел за сараем и наблюдал за полётом птиц, сосал леденец и пел бурлацкие песни, длинные и непонятные. Но после них становилось в груди у Ивана-дурака свободно и легко. Босыми ногами он упирался в землю, а спиной в яблоню, обнимал глазами небо и мечтал...

 

История первая

Повадились как-то в их усадьбу по ночам воры. То картошку выкопают, то помидоры-огурцы порвут, а то и курицу уволокут. Одним словом, шкода в хозяйстве. Все дежурили по очереди по ночам, да не было от того дежурства никакого проку. Отец ходил темнее тучи и всем раздавал тумаки. Особенно доставалось Ивану, хоть отец и любил его больше всех. В отличие от братьев не убегал Иван от отцовской руки.

- Лежебока ты, дармоед. Вон какой бычок вымахал, а вора никак не поймаешь.

- А зачем же его ловить, батюшка, коли вор здесь.

- Да ты что, - кинулся отец к Ивану. - Знал и молчал - кто же?

А Иван-дурак знай себе смеётся:

- Не скажу, а то Вы осерчаете, ещё удар Вас хватит. А потом носи Вас до ветру.

И тогда отец угостил его суковатой палкой:

- Говори, тугодум, а то получишь сейчас на орехи.

Иван опять засмеялся:

- Ах так, тогда дайте мне орехов, тогда скажу.

Батько знал, что с Иваном спорить бесполезно, и принёс ему мешочек орехов:

- На, говори уже, ради Бога.

- А не заметили ли Вы, батюшка, что шкоды всегда случаются, когда братья мои дежурят?

- Да ты что, - и сел на лавку.

- Они с девами до зари хороводы водят, да целуются, а потом вместе и трапезничают. Вот вам и воры.

- Что ж ты молчал, негодный?

- Так Вы ж не спрашивали.

Долго ещё после этого братья с Иваном не разговаривали, дулись. Не били его, потому что не могли. Он от Бога богатырь. “Слава Богу, что кроток нравом”, - всегда молился отец за него. - “Дурак-дурак, а хитрый”.

 

История вторая

С деревенского стада стали пропадать телята. А пастушок плакал и божился, что не спал и зорко сторожил. На сходке, на майдане крестьяне много шумели-галдели, говорили-рядили, а устав шуметь, стали кликать Ивана. Когда приходится очень туго, и умники не могут найти выход, завсегда кличут Ивана-дурака. Ибо мыслит он по-особому, по-блаженному, нам не понятному. Там, где зоркий ум не годится, там интуиция пригодится.

А тот на крыше сидит да на зарю вечернюю глядит - гадает, где ясно-солнышко ночует, где оно спит. Вопросы вопрошает. Знать, уходит оно за край земли с одного конца на заходе, а выходит утром на восходе. Стало быть, земля круглая.

Кликнули Ивана, объяснили ему, в чём дело. Он задумался, глядя в небо, открыв рот, а потом поднял палец и сказал:

- Принесите-ка мне длинную-предлинную верёвку.

Народ зашумел, засмеялся, мол дурак, что с него возьмёшь. Но верёвку всё ж таки принесли.

- Этой не хватит, ещё надо.

Принесли ещё.

- Зачем столько? - спрашивают.

- А что б всех праведных верёвкой-верой связать, а вор на свободе останется, и враз его видно будет. Становитесь вокруг майдана, православные, и пусть каждый правой рукой возьмётся за веревку, а последний и будет вор.

Не успели люди встать в круг, как, расталкивая всех, к веревке ринулся молодой здоровый парень.

- А вот и наш вор спешит, лёгок на помине, - засмеялся Иван и сказал:

- На воре шапка горит.

Парень побагровел, набычился.

- А теперь сказывай нам, как телят воровал.

И юноша покаялся, что с пастушком они старые приятели, и пока он его угощал едой да питьём и зубы ему заговаривал, другой телят в лес уводил.

Все благодарили Ивана, хлопали по плечу, но всё ж таки над ним за спиною потешалися.

- Дурак-дурак, а хитрый, - говорили люди умные.

 

История третья

Однажды пришли к старосте два мужика, два родных брата. В большом озлоблении друг на друга. Никак не могут они поделить наследство. Всё поделили, и корову, и овец, и подворье. Землю никак не поделят, ибо земля-кормилица дороже твари и утвари. Земля не делится на части. Любят все землю-матушку.

Тяжело вздохнул староста. Он хорошо знал, что решить эту тяжбу полюбовно не удастся. Часто такие споры заканчивались кровавым побоищем.

И тут же вспомнил он про Ивана-дурака. Пусть Ивашка найдёт выход. В любом случае моё дело сторона.

Иван попросил братьев:

- Нарисуй-ка ты свою часть наследства как видишь, - сказал он каждому.

И каждый из братьев прибавил к своему участку незаслуженную часть. Это было нечестно, но справедливо для каждой стороны.

И спросил Иван каждого:

- Это твоя земля? - и оба ответили:

- Да.

И каждый поставил свой крест на карте. И сложил Иван карты так, что одна накладывалась на другую, и посмотрел через них на солнце. И стало видна в центре общая земля.

- И пусть эта земля, - сказал Иван так и будет общей. - Пасите на ней скот. А в дни праздника пусть вся община собирается там и водит хороводы.

Поклонились умиротворённые братья, улыбнулись и спросили:

- Что бы ты хотел в подарок?

- Леденцов разных.

Когда Иван уходил, и староста, и братья с благодарностью смотрели ему вслед. Никто из них не выиграл, но никто и не проиграл.

У Ивана было удивительное свойство возвращать в этот мир лад. Ладо - древнерусская богиня равновесия и семейного благополучия.

 

История четвёртая

Дорога-тракт поворачивала круто от реки и проходила вдоль деревни. На этом повороте с древних времён стоял огромный камень, как изба. И много раз телеги ломали об этот камень колёса и оси. Все поминали черта.

- Чёрт побери этот камень.

Поэтому его и назвали Чёртов камень.

Много раз пытались люди разделаться с этим огромным камнем. Разводили на нём большой костёр, и когда валун раскалялся - поливали водой в надежде, что он лопнет, расколется. Но камень не лопнул. Пытались сдвинуть восьмёркой волов, но камень даже не дрогнул. “Всех замучила Чёртова глыба”, - жаловались крестьяне на Вече.

Нечего делать, придётся опять кликнуть Ивана. На этот раз его нашли у озера. Он ловил головастиков в лужах и переносил их в озеро. И опять Иван всем открыл глаза, что головастик - это детёныш жабы.

Рассказали дураку про Чёртов камень.

- Как быть, что делать? - спрашивают.

Тут Иван и говорит:

- Ладно, я и один за день с ним управлюся. А в благодарность кузню поставьте мне у реки, да со всякими железяками, инструментами. Буду вам серпы да плуги выковывать.

А сам меж тем улыбался мыслям своим, мечтаниям. А сердцем он уже ковал из железа цветы удивительной красоты.

Загудели крестьяне, почесали затылки, задумались. Да и порешили на том - быть Ивану кузнецом. И Иван при деле, и деревне выгода.

А Иван всю ночь подкоп вёл под Чёртов камень. Огромную ямищу вырыл, и подвёл под камень столбы деревянные - опоры, чтоб он до времени не рухнул на него и Ивана не раздавил.

Утром собрались люди. Видят, стоит Иван с толстым канатом в руках и как только солнце взошло, помолясь перекрестился, поплевал на руки да как дёрнет за канат. Подпоры выпали и Чёртов камень низвергнулся в глубокую яму, да так, что его и не видно стало:

- А посадим мы здесь три берёзки, чтоб путникам тень и роздых был.

Теперь, когда идут люди с поля, издалека слышат весёлый перезвон, малиновый звон кузнецы.

- Это наш Иван-кузнец старается. Куёт диво-дивное своё. Смотрите-ка, был Иванушка-дурачок, а стал Иван-кузнец - статный молодец. Мастер.

 

История пятая

Однажды у старшего брата пропало-закатилось колечко куда-то. Он купил его в городе для своей девицы-зазнобы.

- Найди, Иванушка, прошу.

Иван-дуралей легонько хлопнул его в лоб ладошкой, и тот как бы заснул. И увидел во сне чисто-ясно - вот же оно сияет между половицами под скамьей. Выскользнуло-выкатилось оно, когда платок из кармана доставал.

Проснулся старший брат, бросился и вмиг нашёл колечко заветное. Обнял Ивана, поцеловал. Благодарит его, а тот уж и не слышит ничего, о чём-то о своём мечтает.

И всё бы ничего, жили бы не тужили, тихо-мирно, да вот какое приключение приключилось.

 

История шестая

Мимо их деревни по тракту проезжала принцесса. И заприметила эта принцесса красивую серебристую птицу на высоком тереме. Она вертелась на спице и показывала не только направление, но и силу ветра, хлопая крыльями. А ещё вечернюю и утреннюю зарю она приветствовала серебристой трелью. Когда распахнули ворота во двор, раздался торжественный колокольный звон.

- Кто смог сделать сие чудо? - спросила принцесса у батюшки, застывшего в поклоне.

- Это наш Ивашка-дурашка потехи всякие придумывает, Ваше Высочество.

- А где же он сам?

- Так где ж ему быть - в кузне, Ваше Высочество.

И нашла принцесса Ивана в кузнице, где он ковал из розового металла Розу. Ковал, глядя на живую розу в чаше, и нельзя было их отличить. И казалось, что его роза даже пахнет.

И возжелала всем сердцем принцесса, что б был бы всегда Иванушка рядом и служил бы только ей на радость, а другим на зависть.

- Я - принцесса Матильда, - высокомерно сказала.

- А я Иван-коваль, - сказал просто.

- А ты знаешь, мужик, мне твои забавы нравятся.

- Мне тоже, - ответил он

- Он глуп, Ваше царское Высочество, - подскочил отец. - От рождения глуп, Богом отмечен. Да кланяйся, кланяйся, балбес, - стал толкать Ивана в спину.

А Иван уже ел глазами маленькую корону с бриллиантами на голове у принцессы. А тумаки отца даже не заметил.

- Красотища-а-а, лепота, - и осторожно своей огромной лапищей снял корону с головы принцессы, и стал рассматривать на просвет на солнце.

Потом он посматривал мельком, то на принцессу, то на корону - сравнивал, не обращая никакого внимания на возмущённый ропот дворни. Пусть их ворчат, ему не мешает.

Принцесса смотрела на него широко раскрытыми глазами и хлопала ресницами, как дура. Она не знала, заверещать от возмущения или засмеяться, как всегда она делала. Но до её маленькой головки дошло, что перед ней настоящий мужчина, от него даже пахнет по-настоящему.

Она, наконец, нашла настоящего друга.

- Ура, - захлопала в ладошки. - Иван, давай с тобой водиться.

- Давай.

- Ты знаешь, принцесса, в твоей груди горит звезда. А ведь корона тоже звезда. Она как бы твоё отражение. Как лицо в зеркале. Сколько лучей в груди, сколько же и на голове. И расстояние между лучами должно быть правильное. Тогда лад будет и в голове, и в душе.

Он слегка разогнул корону, что-то поправил и водрузил обратно на головку принцессе.

- Как я прекрасно себя сейчас чувствую! - воскликнула девушка. – Спасибо, Иван, ты прелесть шо такое.

- А хочешь, я покажу тебе говорящий Дуб? - сказал Иван.

- Очень, очень хочу, пойдём быстрее. А вы все ждите меня здесь, и не смейте за нами ходить, - приказала она дворне.

Заходило солнце. Взявшись за руки, вдвоём они пошли на луг, что в излучине реки. Там растёт огромный кудрявый дуб.

- Когда дует ветер, в шелесте листвы ты можешь услышать то, что предназначается только тебе.

Сила неба - ветер,

Сила земли - дуб.

Кто душою светел,

Тот умом не скуп.

Когда уехала принцесса, отношение односельчан к Ивану изменилось. Шутка ли, приближённый к самому её царскому Высочеству. Все старались подружиться с Иваном, чтобы он при случае смог замолвить за них словечко. Но Иван не обращал на это никакого внимания. Он думал, мечтал о новой забаве - сделать ветряную мельницу, чтоб молола людям хлеб и детей катала на карусели.

 

История седьмая

Однажды из столицы примчался глашатай с дурной вестью:

- Царь-батюшка занедужил, видать, скоро конец, - объявил гонец. - Пожаловали заморские гости-лекари, да ни с чем и уехали. Царь-батюшка занедужил, лежит стонет. Не ест, не пьёт, тужит. Во все концы царства я разнёс вести про страдания, мытарства. Кто царю-батюшке поможет, тому полцарства и принцесса.

Умчался гонец, а люди ещё долго стояли, разинув рты, а потом судачили до самой ночи. А Иван не стал дожидаться утра, и засобирался в дорогу дальнюю. “Как там Матильда одна, как она страдает-мучится”.

И заспешил Иван пешком по тракту в столицу. Долго ли, коротко ли, но всю ночь шёл без остановки, без устали. А под утро Иван очнулся ото сна, видать на ходу заснул, а вокруг места тёмные, сторона неизвестная. Вековые кедры мхом поросли и тропа пропала. Озирается Иван, куда ж его леший заманил? “Эх, непутёвый я всё ж таки, видать, правду обо мне говорят. Как же выйти мне на столбовую дорогу?” (столбовая дорога - тракт, где отмечены версты столбами). А в тёмном лесу, как в сумерках, ничего не видать, только высоко в небе солнышко блестит. И полез Иван, покарабкался на самое высокое дерево. И увидел - невдалеке дымок вьётся. Заприметил направление и туда отправился. И нашёл он избушку, не на курьих ножках, а на сваях-столбах на краю болота. Громко крикнул Иван:

- Кто есть в избе, - отзовитеся, люди добрые!

Вмиг на зов его из избёнки появилась бабка сухонькая. И взглянула на Ивана - удивилася.

- Ты откуда такой, среди чащи лесной, богатырь-герой к нам, далёким, явился? Только те сюда могут попасть, кто пути тайные, чародейные, необычайные может знать, может ведать.

А Иван-богатырь не испужался, бабушке до земли поклонился.

- Сам не знаю, не ведаю, как всё это случилося, как такое чудо со мной приключилося.

Рассказал всё Иван про царя, про хворобу его, про Матильду свою.

- Вот зачем я иду, - и опять в ноги ей поклонился.

А старая карга на него с интересом смотрит, улыбается, из-подо лба глазом хитрым смотрит-зыркает.

- А могу я помочь, знаю средство одно. Но дойти до него, ой поверь, нелегко.

А Иван молчит, на старуху глядит и в душе на что-то надеется. Почесала старуха затылок.

- Ну, что ж. Расскажу. Ты садись на пенёк и слушай внимательно:

В бурном море-океане,

Есть на острове-Буяне

Грот-пещера глубокая.

И живёт в ней великан-человек.

Велика душа его, но страдает она одинокая.

Есть и овцы, и козы, и ягоды,

Есть и утки, и птицы разные.

Но пуще всего, любит птицу одну.

Не сокола, не ястреба, не сову,

А курочку свою белую-белую.

Раз в год несёт она яйцо.

Не простое яйцо, а заветное.

Кто выпьет это яйцо - здоровье обретает многолетнее.

Одноглазый циклоп пуще жизни его бережёт.

 

Как попадёшь ты туда, богатырь? Много лет пройдёт, царь к тому времени уж и дух спустит.

- Ты ведь поможешь мне, милая бабушка?

- А чем ты, богатырь, можешь мне послужить, и что ты мне, старой, сможешь подарить?

Посмотрел Иван прямо старой в глаза, и увидел печаль древнюю, позабытую:

- А как свадьбу сыграем мы с Матильдой моей, позову тебя крёстной матушкой. Вот те крест, позову.

Усмехнулась Яга и сказала:

- Хорошо, подсоблю, и на свадьбу приду с большой радостью. Как добудешь яйцо ты заветное и захочешь вернуться в родную сторонушку, сожги волшебное белое пёрышко. И окажешься там, где захочется.

Оглянулся Иван, а тайги уже нет. Перед ним океан расстилается. Удивился Иван, улыбнулся Иван, по сторонам глядит-озирается. Куда идти, где искать, не знает Иван.

- Ого-го, - воззвал он к небесам. – Отзовися, хозяин, пожалуйста.

Отразилось его “Ого-го” от небес и пошло гулять там, где степь, там, где лес. Что такое, не верит Иван своим глазам, живая гора надвигается.

- Здоров будь, человек, - прогрохотал великан.

- Да и Вы будьте здоровы, пожалуйста.

Протянул великан ручищу как дерево. И Иван протянул руку навстречу ему. И пожали они друг другу руки, крякнули, но не поморщились. Улыбнулся великан, захохотал великан, как бурный горный поток в его глотке зашумел.

- Охо-хо, сказывай, человече, зачем ко мне ты пожаловал?

Глубоко вздохнул Иван, стал рассказывать:

- Захворал государь, царь наш батюшка загибается.

- Ну, а я тут причём? - грохотнул великан

- А вот ты то, как раз, и при том. Есть яйцо у тебя белое-белое, волшебное, светлое. Только оно сможет горю помочь.

- Не смеши ты меня. Поскорее убирайся прочь, а то, пожалуй, осерчаю, зашибу тебя ненароком.

- Не могу я уйти, нет другого пути. Без яйца не могу возвратиться.

- Ну что ж, так и быть по сему. Трижды будем с тобою мы спориться. Во-первых, кто остров вокруг первый оббежит и сюда прибежит, тот выиграет первое соревнование.

А Иван в ответ:

- Ну что ж, начали.

Загудел ветер за спиной у великана, задрожала земля под лапищами-ногами. Где уж тут Ивану угнаться. А Иван за скалою залёг, затаился, запрятался. И не в долге, бежит великан, задыхается. А как поравнялся он со скалою, где Иван залёг, Иван тот час выскочил и со свежею силою великана обошёл. Так и выиграл Иван соревнование первое.

Осерчал великан:

- Хорошо, - прогудел, - а теперь давай силой померимся.

Целый утес на грудь взвалил великан и руками выжимает его, пыхтит, тужится. Уж над головою поднял. Тут как прыгнет Иван, и за колени его как схватит.

- Эх, как подниму тебя я сейчас вместе с твоим камушком.

Испугался циклоп, закачался, как столб:

- Отпусти, я сейчас упаду, и себя задавлю этой глыбою.

- Признаёшь, что я сильней тебя?

- Признаю, признаю, отпускай поскорей.

А потом уж оба сидели, отдувалися.

- Хитрый, хитрый ты, Иван, обманул ты меня.

А Иван:

- Ну что же, давай ещё раз попробуем.

- Нет, в этот раз всё решим по уму. Друг другу будем загадки загадывать.

А Иван:

- Ну, тогда начинай.

- Живой - лежит, а как умрёт - побежит.

А Иван глубоко задумался - нет отгадки этой загадки среди живых. И опять в небо взглянул - задумался. И увидел вершины высоких гор, на которых лёд и снег лежит с давних-давних пор, под солнцем лежит, медленно плавиться.

Засмеялся Иван:

- Это снег, это лёд.

А великан сидит, только хмурится.

- Ну, теперича наступил и мой черёд.

И Иван опять призадумался. Закрыл глаза, ничего в голову не идёт, лишь Матильда цветёт, улыбкою лучится. Улыбнулся Иван и сказал:

- Что слаще меда-сахара на свете, что горче полыни на поле, что больше огромного моря? Назови то, что ты ещё не встретил.

Задохнулся великан от загадки той.

- Я сдаюсь. Я боюсь, - молвил он. - В груди сердце забилось. И радость, и боль. Со мной что-то случилось. Дай ответ мне на вопрос свой.

И ответил Иван:

- Ты уже отгадал. Правильно всё ты почувствовал - это любовь.

И достал Иван из-за пазухи серебряную дудочку.

- На, поиграй на ней ты, пожалуйста. Боль твоя вылетит, и сердце успокоится.

Прошло время, а любовь их становилась ещё крепче. И стал Иван-мужик-коваль царём. И умел он слушать людей и люди стали любить его и потому настал Золотой Век. И звали его теперь Царь-Горох. И сейчас иногда вспоминают его такими ловами - о, это было ещё при Царе-Горохе.

Тут и сказу конец, кто услышал - молодец.

 

КАЗКА ПРО НАСТЮ

Колись, у сиву давнину таке було.

За селом, біля лісу стояла проста хата. У тій хаті жили баба та дід. Жили самі, бо Бог їм не дав дітей. Сумували. Звикли.

Одного разу, щойно сходило сонечко, старий почув якійсь гомін у дворі. Він вийшов і побачив на подвір’ї кошик.

Дід підійшов, а у кошику - немовля - дівчинка. Плеснув долонями - Боже! А гарненька! А маленька! Як же ж він зрадів!

Дід узяв дитя і осів на очіпок, виздихував новину. Пригорнув дитя до серця. Дівчинка відкрила на нього очі та посміхнулась.

О-о-о! Дід забіг до хати і заволав:

- Бабо-о-о! Дивись! Дивись, хто в мене є! Бог нам дав дитя! Осьо, - простягнув малу.

- Та що ти там верзеш, - позіхаючи, озвалась баба, - яке там ще дитя!

Але коли побачила немовлятко-зернятко-дитятко, лице її немов просіяло - зашарілось.

- О, Господи милостивий, - з очей бризнуло, її струсило. Баба вихопила дівчинку, почала роздивлятися, цілуватися, милуватися.

З тієї днини їхнє життя змінилося. Малеча росла-підростала, старі раділи.

Життя ішло. Час спливав.

Дівча росло веселою та гарненькою, та ще й розумною.

Часто таке бувало, дивувались старі, що і корова біля неї краще доїться, тай і всі собаки за нею біжать, і пташки цвірінькають весь час над нею. Отакої.

Дід та баба ховали своє щастя від люду. Вони боялися за дівчину - дуже ж гарна. А раптом знайдеться рідня та заберуть малу, а вони вже ж прикипіли до неї серцем. Любили.

Час спливав.

Життя колотилось.

Одного разу вони поїхали на базар. Дівчинка перший раз була у місті. Тому дивувалася всьому, ходила між рядами - розглядала. Там її і побачив старий пан.

Він жив сам у величезному замку на горі. Сумував. Був він похмурий - бо ж сам. Злий, на душі йому було темно.

Та коли він вгледів дівчинку, відчув, що вона якась незвичайна. Від неї розходилося світло, тепло. А люди біля неї посміхалися, цвіли.

Пан віддав наказ своїм гайдамакам викрасти дівчинку та відвезти її до замку. Пану дуже закортіло мати її за дочку, щоб вона розважила його життя, любила його як батька.

Бо ж кожна людина хоче, щоб її любили. Це природно. Квітка не цвіте в підвалі, любов не живе в неволі.

Настя згасала.

Пан її балував, відказав всі свої багатства на спадщину, всі забаганки виконував, та мала просилася додому, до батьків.

- Я нічого не хочу. Відпустіть краще мене додому! Туди, де струменіє наша річечка, де наш гуде ліс, де в селі співають люди після роботи.

Проте старий пан не слухав її благань.

Одного разу, блукаючи замком, у підвалах знайшла.

За товстими гратами лежав Дракон. Величезний. Блискучий. Чужий.

Він здивовано дивився на неї, вона на нього.

Щось в душі підказало їй, що не варто боятися Дракона, що він такий самий бранець, як і вона.

Ще більше вона здивувалась, коли відчула, що зрозуміла його думки.

Дівчина приходила до Дракона щодня. Він розповідав про своє колишнє життя, свою країну, як він потрапив у полон до пана.

Якось він розповів дивовижне - що він може перекинутись на людину. Дракон крутнувся і обернувся молодим худорлявим хлопцем, тільки обличчя було якесь не те, не зовсім людське.

Дівча зачаровано дивилось на нього, а він таким незвичним голосом сказав їй, що можна літати за хмари, туди, де є воля, де є світ.

Дівчинка, закривши очі, згадувала і тую країну, драконів, інший світ. Вона згадувала свої сни. Згадувала величезні гори, білі та горді, над якими літала.

Час спливав, дівча доростало.

Душа доростала.

Їй було шкода свого друга. Якось вночі вона викрала в пана ключі.

Настя випустила Дракона на волю. Дракон жадібно дихав пахучим повітрям. Воля!

Величезні крила піднімали вітер.

Молодий Дракон перевтілювався, оживав, його тіло було як магнетто, блискало - ще мить і злетить.

Настя благала - візьми мене із собою в чарівну країну свою!

Дракон торкнувся її голови і засміявся.

- Ти ж така сама, як ми. Ти можеш літати, тому чула думки мої. Ти одна з нас. Ти і я - одно.

Дівча тремтіло від збудження та страху.

- Невже, невже це правда. Перевтілення...

- Я допоможу тобі згадати, - і Дракон взяв її за руки.

Вони закрили очі й дівчина відчула себе легкою і вільною.

У ранковому небі пан бачив, як відлітають два сріблястих Дракони, немов дві зірки.

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

45 дата публикации: 10.03.2011