Владимир Савич
Неоромантическая история
Во дворе стариной федеральной больницы не так давно построили новый современный (с видом на старинный сад) корпус.
Чего только не растёт в этом саду! И элегантные клёны, и благоухающие липы, и неприхотливый вяз и диковинные для этих мест эвкалипты. А сколько в нём цветов! Пальцев рук и ног не хватит их перечислять! Тут вам и нежные подснежники, и вызывающие нарциссы, и головастые тюльпаны, и скромные ромашки, и царственные пионы, и грациозные розы, и роскошные георгины и пышные хризантемы.
Зимой сад пуст и занесён снегом. Правда, в преддверии Рождества в нём ставят огромную украшенную шарами, огнями, ангелами и прочими безделушками, ёлку. Тут и Санта-Клаус и уличный театр, и Новогодний базар.
Но как только праздник заканчивается: огни тушат, ёлку убирают, ангелов укутывают в смердящую вату и до весны в саду только снег, уныние и чёрные скелеты деревьев.
Здание это возвышается над всеми больничными строениями. Своими круглыми, похожими на иллюминаторы, окнами и четырьмя (нержавеющей стали) трубами, что стоят на плоской крыше, оно слегка напоминает погибший Титаник.
Летом трубы поскрипывают на сильном ветру, а зимой источают тонкий белый дымок. Строение это видно практически со всех сторон невысокого, преимущественно двухэтажного, города Вестауна.
Город уютно расположился на берегах огромной реки, которая называется Шикотан, что значит маленькая.
Вестаун - чистый, ухоженный и по авторитетному заявлению ЮНЕСКО - самый экологически чистый город на нашей планете.
Возможно, ЮНЕСКО и не врёт.
На улицах Вестауна вы встретите больше велосипедов, чем машин.
На берегах реки больше рыболовов, чем комфортабельных яхт.
Огромный городской парк, который считается одним из самых больших в мире, с утра и до ночи заполнен бегунами, роликовщиками, или как называют тех, кто катается на роликах, любителями пеших прогулок, любителей собак, художниками, музыкантами и прочей богемной братией.
А сколько в нем белок, барсуков, зайцев, лис и говорят, что в самой чаще даже живёт семья бурых медведей.
С какой бы точки города будь то берег реки, тихая городская улица или парковая алея, вы непременно увидите похожее на Титаник строение. Оно возвышается над Вестауном как Эйфелева башня над Парижем.
Горожане не любят это здание. Особенно его опасаются жители прилегающих к нему улиц. Они считают, что его энергетика несёт для них опасность и выдвинули муниципалитету требование понизить их подоходный налог. Муниципалитет это требование отклонил, люди стали съезжать с примыкающих к строению улиц, и хозяева доходных домов вынуждены были опустить цену за аренду квартиры до минимума, чем привлекли на эти улицы молодёжь.
Если подойти к строению поближе, то над его входом с автоматически открывающимися дверями вы увидите аббревиатуру ФОЦ, что значит Федеральный Онкологический Центр.
Вот отчего его так боятся и обходят стороной весёлые и безмятежные вестаунцы.
Если пройти внутрь ФОЦа, то вы окажетесь в длинном коридоре, который приведёт вас к скоростным лифтам. Их тут штук пять - не меньше. На какой бы этаж вы ни поднялись, везде вас встретит всё тот же прямой коридор и множество кабинетов.
Возле крашенных под канарейку стен стоят мягкие стулья, кожаные диваны и велюровые банкетки, на которых сидят хмурые, понурые, мрачные люди - пациенты центра - ожидающие приёма к врачу или на процедуру. Или же весёлые и жизнерадостные, это те, что уже сидит на сильнодействующих препаратах.
Кого только не встретишь среди пациентов ФОЦ! Есть тут и ангелоподобная девочка, и стриженный под "могавка" тинейджер, и напоминающий иконного святого благообразный старичок.
В онкологическом центре нехватка медперсонала. Современный, привыкший только к удовольствиям человек на дух не переносит чужие страдания.
Не привлекает его даже высокая заработная плата.
Поэтому, когда в центр пришла наниматься недавно закончившая медкурсы новая работница, его руководитель жутко обрадовался.
На следующий день на утренней планёрке сияющий, как новогодний шар, руководитель ФОЦа, высокий спортивного вида слегка лысоватый человек Вильям Шейкер радостным и ярким тенором сказал, обращаясь к подчинённым:
- Дорогие друзья, в наших скромных рядах существенное пополнение. Я хочу представить вам нашего, точнее сказать, нашу новую работницу мисс Глорию Вито.
Новая работница встала со стула, легонько поклонилась и тихо, точно мышь, пропищала:
- Добрый день, господа.
Вообще, миссис Вито своим востреньким лицом и носом, а также узкими плечами и большим задом походила (на стоящую, на задних лапах) мышь.
Даже одежда была у неё какого-то серого мышиного цвета и если принюхаться, то можно было уловить, что миссис Вито пахнет заплесневевшим сыром.
Определение мисс красноречиво говорило о том, что она ещё не замужем, а её немолодой возраст о том, что миссис она уже не станет никогда. Но в стране (в которой жила миссис Вито) с либеральными устоями и демократическими принципами отсутствие семьи не только не осуждается, но, напротив, приветствуется и служит надёжным трамплином для карьерного роста.
Как только миссис Вито усадила свой зад на мягкий стул, начальник отделения, пригладив свои жидкие височки, продолжил:
-Миссис Вито, дорогие мои, с отличием окончила медицинские курсы, и по собственному, я подчёркиваю это, по собственному желанию пришла в наш центр! В наше, нужно прямо сказать, сложное направление медицины. Это можно только приветствовать!
Руководитель ФОЦа захлопал в ладоши, коллеги поддержали его жидкими аплодисментами.
- Так, что прошу вас, как говорится, любить и жаловать вашего нового коллегу. Уверен, что мы найдём общий язык. Миссис Уоррен, - обратился шеф центра к пожилой видной даме. - Мисс Вито поступает в Ваше распоряжение, так что Вы уж её ознакомьте с вашей, если так можно сказать, хитрой кухней.
- Познакомим, не волнуйтесь, - заверила, приятно улыбнувшись, шефа мисс Уоррен. - Тем более, что не такая уж она и хитрая.
- Ну, что ж, дорогие коллеги, - поднимаясь со своего стула, произнёс мистер Шейкер, - на этом наше собрание можно считать закрытым, можете расходиться по своим рабочим местам.
Пойдёмте, миссис Вито, - обратилась мисс Уоррен к сидящей на своём месте миссис Вито, - я покажу Вам Ваше рабочее место.
Миссис Вито встала и шустро (точно убегающая от опасности в свою норку мышь) побежала за своей новой начальницей.
В кабинете остались только руководитель ФОЦа мистер Шейкер и его заместитель, тучный страдающий одышкой мистер Грейдфул.
- Ну, как работает новый сканер? - поинтересовался руководитель ФОЦа.
- Хорошо, мистер Шейкер, - жидким, не смотря на тучность, тенорком ответил мистер Грейдфул. - Прекрасно!
- Я очень рад. Ведь в него вложены такие средства! - Мистер Шейкер замолчал и, чуть кашлянув, продолжил. - А как Вам наша новая работница?
Мистер Грейдфул задумчиво потёр свой безвольный подбородок и вместо ответа молча пожал плечами.
- Вот и я не понимаю, что привело её к нам в госпиталь?
- Чем же вызвано Ваше недоумение, господин Шейкер?
- Да видите ли, я навёл справки, должны же мы знать, с кем нам предстоит иметь дело!? И выяснил, что до прихода в медицину, миссис Вито занимала ответственную должность в министерстве социального обеспечения. Так какого же чёрта, я Вас спрашиваю, она бросила министерство, пошла на курсы медсестёр, а, закончив их, направилась не в обычную больницу, а в наш центр!? Здесь что-то не так! Определённо не так!
- Ну, почему не так, - возразил ему мистер Грейдфул. - Женщины - народ эмоциональный, совестливый, жалостливый. Потом, может она из религиозных принципов.
- Я Вас умоляю, господин Грейдфул, - перебил его мистер Шейкер. - Какие в наше время религиозные принципы. Человечество давно забыло о принципах. У всех один принцип - собственное ЭГО. Но, с другой стороны, взгляните на количество наших больных, что им может быть интересней, кроме собственной жизни. И главное, что количество их растёт в немыслимой прогрессии. Сегодня привели мальчика с опухолью мозга! Ну, какой у трёхлетнего ребёнка мозг, мистер Грейдфул, я Вас спрашиваю? У него опухоль в два раза больше, чем то, что она поразила! И главное, что мы с Вами специалисты, а понимаем в природе этой болезни ровно столько, сколько о ней знает этот больной трёхлетний ребёнок. Но не это меня мучает, а то, что же всё-таки её сюда привело. Из министерства просто так не уходят! Не связан ли её приход с наркомафией!?
- С какой наркомафией, мистер Шейкер? - удивлённо вскинул бровь мистер Грейдфул. - Что у нас делать наркомафии?
Руководитель ФОЦа удивлённо взглянул на зама и произнёс:
- У Вас короткая память, мистер Грейдфул. Вы что же, не помните, как несколько лет тому назад был арестован наш уборщик, продававший больным сильнодействующие наркотики?
- Но так то был крупный и видный мужчина, а это какая-то серая мышь, - возразил зам. - Не понимаю, как она может быть связана с мафией?
- Вот эта её простоватая внешность меня как раз и настораживает. Демоны, мистер Грейдфул, как правило, живут под монашескими одеяниями. И потом эта её итальянская фамилия. Все эти Вито, Костелло, Бертолучи, доны Корлеоны, крёстные отцы и матери.
Мистер Грейдфул привёл мистеру Шейкера, забытое им в пылу разговора, состояние:
- Но Вы же так радовались её приходу, мистер Шейкер! И вдруг такая разительная перемена. Тогда не нужно было её брать, если у Вас имелись подозрения на её счёт.
- Может, Вы и правы, мистер Грейдфул, и эта мышь - просто хороший и сочувствующий чужому горю человек. У нас ведь такая нехватка персонала! Просто ужас! Ну, хорошо пусть работает. Только уж я Вас попрошу, Вы за ней понаблюдайте.
- Без проблем, мистер Шейкер. - И мистер Грейдфул вышел из кабинета.
Прошло несколько недель с момента начала работы миссис Вито.
Как-то утром мистер Шейкер пригласил к себе в кабинет мисс Уоррен, и обстоятельно расспросив её о служебных делах, осторожно поинтересовался:
- Ну, как Вам наша новая работница, мисс Уоррен?
Мисс Уоррен восторженно закатив глаза, ответила:
- Прекрасная работница, мистер Шейкер! Просто нет слов, с коллегами дружна, с больными обходительна и заботлива. Настоящая прелесть эта миссис Вито. Если бы не телесные и нравственные наказание, что мне пришлось пережить в католической школе и которые отучили меня от веры в Бога, то я бы непременно сказала Вам, мистер Шейкер, что миссис Вито нам послал сам Господь. Если так пойдёт дальше, то как бы её не объявили новой матерью Терезой!
- Даже так! - удивлённо, приоткрыв свой слегка косоватый левый глаз, воскликнул руководитель ФОЦа. - А скажите, не приходят ли к ней подозрительные личности и не замечена ли она в продаже наркотических веществ!?
- Что Вы! Что Вы! - замахала на шефа ФОЦа миссис Уоррен. - Какие наркотические вещества! Миссис Вито - сама невинность и чистота.
- Ну, и слава Богу, как говорится.
- А с чего Вы взяли, мистер Уоррен, что она может торговать этой гадостью?
- Ну, как же, миссис Уоррен, разве не помните нашего уборщика с такой же, как у миссис Вито, итальянской фамилией!?
- Так это же когда было, мистер Шейкер. С тех пор ничего подобного в нашем центре не происходило.
- Слава Богу, да, не происходило, - плюнув через левое плечо, сказал мистер Шейкер. - Но, как Вам известно, миссис Уоррен, ожегшийся горячим молоком человек, как правило, дует на холодную воду. Бдительность, мисс Уоррен, в Вашем деле никогда не помешает! Бдительность и ещё раз бдительность! Так что Вы, на всякий случай, присмотритесь к ней и если чего такое заметите, сразу докладывайте мне.
- Хорошо, мистер Шейкер. Обязательно доложу, если вдруг обнаружу что-нибудь подобное, - заверила шефа миссис Уоррен и вышла из кабинета.
Мисс Вито и впрямь замечательная работница. Раньше всех она приезжает в ФОЦ и покидает его, когда её уже, практически, насильно выгоняют из корпуса.
Закончив работу, миссис Вито, снимает свой белый халат и набрасывает на свои худенькие плечи серую кофточку, если на дворе лето, или серенькое пальтишко, если на улице бушует зима. Садится, если лето, на велосипед, а если зима, в маршрутный автобус и едет к себе домой.
Живёт она в районе, который носит название Маленькая Италия. Предки миссис Вито, когда-то - очень давно - перебрались в Вестаун из какого-то (но какого, миссис Вито не помнит) бедного пиренейского городка. Дом, в котором сейчас проживает миссис Вито, остался ей от умерших не так давно родителей и представляет собой небольшое двухэтажное с красной черепичной крышей и выкрашенными живенькой краской стенами строение. В архитектурных каталогах такие постройки носят название "Casa Italiano". Возле скромных дверей, над которыми висит черепичный козырёк и неброский фонарь, разбит шикарный, которому позавидует и ботанический сад провинциального города, цветник. Два окна домика миссис Вито с красивыми резными ставнями выходят на тихую тенистую улицу, а два других с огромным балконом - на небольшой дворик с маленьким ухоженным огородом. Летом в нём растут огромные красные сочные помидоры, пупырчатые огурцы, душистые краснобокие перцы, а по специально натянутым верёвкам ползёт золотистая фасоль. Кроме этого, дворик засажен фруктовыми деревьями и весной представляет собой не садик, а свадебную церемонию. Прекрасными невестами стоят одетые в розовые одеяния яблони, а груши похожи на важных женихов в белых одеждах.
По всему квадрату дворика день и ночь снуёт разнообразная дикая живость, как то непоседливые белки, мешкотные еноты, шустрые бурундучки, вонючие скунцы, но никто из них не причиняет вред огороду и саду миссис Вито. Потому что она с ними очень дружна. Каждый из них имеет своё имя и свою кормушку для еды.
Внутри дом имеет большую комнату с камином, у которого зимними вечерами миссис Вито то читает женские романы, то что-то вяжет: носки, свитера, шарфы для своих племянников, а то и просто, клюя носом, дремлет вместе с пристроившимся у неё на коленях старым котом Дизом.
Возле камина стоит небольшое кабинетное пианино, на котором миссис Вито иногда играет и весело поёт в унисон со своим ручным попугаем Ники. Большая дверь с матовым стеклом ведёт из залы, назовём так комнату с камином, в огромную, когда-то в этом доме жила большая семья, кухню.
На ней всегда так аппетитно пахнет, что даже, если Вы, будучи сытым, попадаете на неё, то у Вас тут же разыгрывается аппетит. И желудок Ваш издаёт звуки похожие на восклицания:
- Есть хочу! Есть хочу!
Миссис Вито славится на всю округу как искусный кулинар. Её фирменные блюда - запеканка "Свив" и цветочный суп "Флери".
Существуй Нобелевская премия в области "Кулинария", она непременно была бы присуждена этим изумительным блюдам.
Если Вы подниметесь по лестнице на второй этаж, то попадёте в скромно обставленную - трюмо, кровать с крестом у изголовья - спальню. Ещё две спальни гостевые, они предназначены для изредка навещающих тётушку племянников. В третьей разбит зимний (с экзотическими тропическими растениями) сад.
В конце рабочего дня у лифта мисс Уоррен остановил мужчина, что называется, в летах. Мисс Уоррен знала этого человека. Это был муж их самой тяжёлой и практически безнадёжной пациентки Бетти Свифт.
Мужчина чуть дотронулся до плеча мисс Уоррен. Извиняющее улыбнулся.
- Не уделите ли мне секундочку, мадам?
Мисс Уоррен сняла палец с кнопки лифта:
- Разумеется, простите, я запамятовала, как Вас зовут?
- Генри Вольф.
Генри хоть и носил фамилию Вольф - Волк, но напоминал, скорее (высокий, сутулый с длиной худой шеей), затюканного жирафа, чем благородного волка.
- Да, я Вас слушаю, мистер Вольф?
Мистер Вольф кивнул на пустую банкету. Мисс Уоррен присела.
- Видите ли, мисс Уоррен, я прожил со своей женой без малого тридцать лет. Женщина она была...
- Почему Вы говорите о Вашей жене в прошедшем времени? - мягко остановила его мисс Уоррен. - Ваша супруга жива и мы прикладываем все наши усилия, чтобы поставить мисс Вольф на ноги. Она ещё вполне может прожить долгую жизнь.
- Мисс Уоррен, - иронически улыбнулся Генри Вольф, - я с Вами согласен - моя жена вполне может прожить долгую жизнь. Но я только хотел бы слегка уточнить формулировочку. Не на этом, - мистер Вольф указал своим тонким, как карандаш, пальцем в потолок, - а на том свете. Если он, разумеется, существует?
- Ну, что Вы мистер Вольф, нельзя мыслить столь пессимистично.
- Я мыслю не пессимистично, мисс Уоррен, а реалистично. И потому буду с Вами до конца честен. Я слишком устал от Бетти. Вы знаете, она ведь не давала мне спокойно вздохнуть. Всю мою жизнь! Я всё время должен был куда-то бежать, что-то приносить, что-то покупать, отправлять её на курорты! Она только что не вытирала об меня ноги, мисс Уоррен. А как измучила меня её болезнь. Да и не только меня. Я же вижу, с каким лицом Вы подходите к ней.
Мистер Вольф замолчал. Мисс Уоррен одобряюще вздохнула.
Генри Вольф был прав. Бетти Вольф и впрямь ставила на уши не только отделение, где она лежала, но и весь ФОЦ. Даже закалённый мистер Шейкер начинал дрожать при упоминании имени Бетти Свифт. В отличие от своего мужа мисс Свифт - Быстрая - соответствовала своей фамилии. Даже будучи прикованной к постели, она умудрялась вскакивать с неё и носится по ФОЦу с требованиями и наставлениями.
И это у неё не так! И то не этак!
- И вот, когда я, кажется, освободился, - продолжил Генри Вольф, - когда у меня представилась возможность пожить, в конце концов, в своё удовольствие, меня вновь опутывают узами Гименея. И было бы где, а то ведь прямо здесь, в больнице. У постели ещё, можно сказать, живой супруги. Это вопиющий факт, мисс Уоррен.
- Я Вас не понимаю!? - направив на мистера Вольфа свои огромные зелёные глаза, воскликнула мисс Уоррен. - Какие узы?! Кто их Вам навязывает?
Мистер Вольф не ответил на вопрос, а сказал следующее:
- И ладно бы только мне, мисс Уоррен! Но эти сексуальные домогательства. Да, да! Сексуальные! Так вот их навязывают практически всем мужчинам, жёны которых, что называется, дышат на ладан. И ладно бы жёны умирающих мужей. Так нет! Их навязывает ваш медицинский работник. Это, уже знаете, имеет какой-то, как бы это помягче сказать, дурной запашок, что ли.
Мисс Уоррен достала из сумочки пачку клинекса. Достала салфеточку. Промокнула ей вспотевший лоб. Выбросила скомканную салфетку в мусорный бак, поинтересовалась:
- Нельзя ли конкретней, мистер Вольф? Кто в нашем центре навязывает Вам узы Гименея? Назовите, пожалуйста, фамилию этого работника!?
- Да, пожалуйста, - легко согласился мистер Вольф - Это медсестра миссис Вито.
"А ведь мистер Шейкер не зря меня предупреждал, - подумала мисс Уоррен, - что эта серая мышка не такая простая штучка, как кажется. И вот нате вам, пожалуйста. Это же скандал! Это же пятно! Да ещё какое пятно на репутацию и так нелюбимого вестаунцами нашего центра! Кошмар! Ужас! Нужно срочно замять это дело! Пообещать ему чего-нибудь этакого за его молчание. Хотя он утверждает, что эта серая мышь приставала практически ко всем мужчинам. Мистер Шейкер прав! Ох, как прав! В нашем деле бдительность должна быть превыше всего. Иначе затаскают по судам, а уж те, можно не сомневаться, разденут до ниточки".
- Может быть, это Вам только так показалось? Может быть, это акт сострадания, который Вы приняли за сексуальное домогательство!? Вы только не обижайтесь, - мисс Уоррен ласково дотронулась руки мистера Вольфа. - Но Вы устали во время болезни Вашей жены. Нервы напряженны. Фантазия обостренна. И так далее, и тому подобное.
- Я, конечно, устал, - вырвав свою руку, согласился Генри Вольф, - но не до такой степени, чтобы спутать милосердие с сексуальным домогательством!
- И каким образом выражается это домогательство? Она предлагала Вам вступить с ней в интимные отношения!?
Мистер Вольф лукаво взглянул на собеседницу и ответил:
- Знаете, дорогая мисс Уоррен, когда Вам таскают домашние обеды и предлагают убрать Вашу квартиру, то дальше, как говорится, некуда. Дальше только, разумеется, то, о чём Вы только что сказали - сексуальные домогательства. А они мне, уж Вы простите, с такой невыразительной дамой, как миссис Вито, совсем ни к чему. Потом, у меня дети. Как они отреагируют на то, что их отец придаётся сексуальным утехам у постели их умирающей матери? Я, миссис Уоррен, не беспокойтесь, я не стану поднимать шум, но другие вполне могут! Лучше вам избавиться от неё, мисс Уоррен.
Мистер Вольф прислушался:
- Мне нужно идти. Меня зовёт Бетти.
Миссис Уоррен и впрямь услышала требовательный женский голос:
- Генри, где ты!? Генри, иди сюда!
- Хорошо, я разберусь с Вашим заявлением, мистер Вольф. Мы проведём служебную проверку. Все выясним и сообщим Вам в самое ближайшее время, - вставая с банкетки, заверила миссис Уоррен.
Миссис Уоррен спустилась в гараж. Села в машину, но поехала не домой, а, пропетляв по улицам, выехала в район Маленькая Италия и припарковала свой "Форд" у роскошного цветника. Вышла из машины. Поднялась на небольшое крыльцо. Позвонила в висящий у дверей звонкий колокольчик.
Дверь открыла цветущая лучезарной улыбкой миссис Вито.
- Ой, миссис Уоррен! Какой сюрприз! Как я рада Вас видеть! Проходите, пожалуйста, мисс Уоррен. Проходите, располагайтесь. Чувствуйте себя как дома. Чай? Кофе? Сок?
- Если можно, чай?
- Прекрасно. Я сегодня как раз купила свежий цейлонский чай. Я сейчас его заварю.
Миссис Вито вышла на кухню. Из открывшейся двери на миссис Уоррен пахнуло вкуснятиной. Желудок отреагировал на это звуками, которые напоминали лозунг:
- Есть хочу! Есть хочу!
- "Ну и дурак этот мистер Вольф, если отказывается от таких запахов", - подумала миссис Уоррен.
- А вот и чай, - сказала появившаяся в дверях с огромным подносом, на котором стояли серебряный чайник, розетка с вареньем, вазочка с конфетами и блюдо с аппетитными пирожками, миссис Вито. - Прошу Вас.
- Благодарю Вас, миссис Вито, - сказала миссис Уоррен и жадно запустила руку в тёплые и благоухающие пирожки.
Когда был выпит второй стакан бодрящего чая и съедена пятая - обычно миссис Уоррен не позволял себе боле двух штук - необычайно вкусная конфета, миссис Уоррен решила, что можно переходить и к сути разговора. Она поставила на поднос свою пустую чашку. Вытерла салфеткой губы. Кашлянула. Потёрла руки и подумала:
"С чего бы начать этот непростой разговор?"
Миссис Уоррен изумлённо вытаращила глаза, когда услышала следующее:
- Не напрягайтесь, миссис Уоррен и не ищите нужные слова. Вы их всё равно не найдёте! Да, я, действительно, навязывалась и мистеру Вольфу, и мистеру Бейкеру, и мистеру Дайсону, да всех и не упомнишь. Да, я действительно, носила им обеды. Предлагала помощь по дому. Много чего предлагала, но только не то, о чём Вы можете подумать миссис Уоррен. Только не это. Я ведь ещё - Вы не поверите - миссис Уоррен, ещё девственница. Хотя мне уже, да Вы и сами знаете, сколько мне, из моего досье.
- Но зачем Вам это нужно, я имею в виду, навязывание себя мужчинам, мисс Вито?
- Ответ на Ваш вопрос, дорогая моя, кроется в определении мисс, - грустно улыбнулась хозяйка дома. - Мне же хочется быть, как и Вы миссис. То есть я хочу замуж. Хочу мужа. Детей. Семью. У меня ведь итальянские корни, миссис Уоррен. А у итальянцев семья - это самое главное в жизни человека. Я ведь поэтому и ушла из министерства в ФОЦ. В надежде, что смогу познакомиться с вдовцом и создать семью. Звучит это кощунственно, но Вы должны меня понять. И я уверена, что Вы понимаете!?
- Конечно, - горячо заверила собеседницу миссис Уоррен. - Я Вас очень понимаю, но я не понимаю, зачем Вам связываться с мужьями наших умирающих пациенток? Ведь в мире полно холостых мужчин.
- Согласна, миссис Уоррен, их много, но они или намного моложе меня, или много красивее. Я ведь, будем честны, далеко не красавица. Можно найти, конечно, и пожилого холостяка. Но они уже настолько привыкли к одиночеству, что их раздражает даже малейшее присутствие постороннего человека. Другое дело, вдовец, который прожил двадцать-тридцать лет в семье. Он уже настолько к ней привык, что для него потеря её - настоящая катастрофа.
- Вы так думаете? - иронично улыбнулась миссис Уоррен.
- До последнего времени, да, - грустно вздохнула миссис Вито. - Но теперь вижу, что я ошибалась. Все мужчины, которым я оказывала внимание, желают поскорей остаться одни. По существу, ждут смерти своих жён, чтобы пуститься во все тяжкие. Им уже далеко за пятьдесят, а они ведут себя так, как будто собираются жить вечно!
- Да, Вы правы, - грустно сказала миссис Уоррен, - люди живут так, как будто у них впереди целая вечность. Но это всё философия, а в Вашем случае - практически "ЧП". Вы представляете, дорогая моя, какой поднимется шум, если это дойдёт до широкой общественной огласки? Ума не приложу. Что мне с Вами делать!?
- Я жутко перед Вами виновата, миссис Уоррен, мне так, право, стыдно. Я Вас так подвела. Простите меня, миссис Уоррен, и поступайте со мной, так, как Вы считаете нужным. Увольняйте! Наказывайте! Я смиренно приму любое Ваше решение.
Миссис Уоррен схватила худенькие пальцы миссис Вито и горячо заговорила:
- Дорогая миссис Вито, кого бы я наказала в первую очередь, так это глупых мужчин, которые не рассмотрели в Вас прекрасную, чистую, нежную, умную женщину! Вы ни в чём не виноваты, миссис Вито, ни в чём. Разве желание помочь другому человеку есть преступление?! Разве сострадание отнесено у нас в разряд злодеяний?! Разве горячее желание иметь семью и детей является атавизмом?! Нет! Нет! Нет! Вы не виновны! Вы ни в чём не виноваты, миссис Вито. И я не буду давать ход этому делу.
- Спасибо, миссис Уоррен, - заплакала миссис Вито. - Спасибо.
- Успокойтесь, дорогая моя, - обняв хозяйку дома за её худенькие плечи, сказала миссис Уоррен. - Все у Вас будет хорошо. Не плачьте. Вы ещё обязательно встретите Вашего хрустального принца.
- Да я бы согласилась и на глиняного, - сквозь слёзы улыбнулась миссис Вито.
- Ну, вот и отлично! - радостно провозгласила миссис Уоррен. - Но, чтобы нам подстраховаться, на всякий, так сказать, случай, если Вы, разумеется, согласитесь?
Миссис Уоррен принялась посвящать хозяйку дома в детали плана.
Закончив, она поинтересовалась:
- Вы согласны, мисс Вито?
Мисс Вито, не раздумывая, ответила:
- Если Вы, миссис Уоррен, считаете, что так будет лучше для всех, то я, разумеется, согласна.
- Ну, вот и отлично.
Миссис Уоррен поцеловала на прощание хозяйку и, сев в свой автомобиль, направилась к себе домой.
Кладбище города Стонтауна (который расположен на берегу живописного озера под названием "Божья капля") принадлежит муниципалитету и потому это хорошо оплачиваемое место. Кладбищенские работники, что крайне редко для предприятий г. Стонтауна, имеют свой профсоюз, а через него бездну всяческих социальные льготы. Однако текучесть кадров здесь крайне высокая. Всё - результат дурной кладбищенской славы. Приведения, как утверждают оставившие службу работники, ходят по его территории не то что в одиночку, а шастают, грубо говоря, целыми толпами!
И мало того, пристают с требованием денежного вспоможения!
Полиция провела рейд и арестовала ряженных под приведения безработных актёров, но случаи приставания не закончились.
Или, например, в полуденное время на старом участке кладбища часто раздаётся топот копыт, скрип то ли телеги, то ли кареты и чей-то гундосый баритон кричит идущему по алле работнику:
- Посторонись! Посторонись!
Испуганный работник не то, что сторонится. Он бедняга со всех ног бежит в центральную контору и дрожащей рукой пишет заявление об увольнении.
И это ещё не всё. На закате (последней субботы каждого месяца) прямо у кладбищенских ворот появляется странно одетая женщина и начинает настойчиво звать какого-то Куини.
Её зов слегка напоминает не обитающую в здешних местах кукушку:
- Ку-и-ни. Ку-и-ни.
Как-то (только что принятый на службу) работник по фамилии Клуни, услышав этот призыв, так испугался, что без чувств рухнул на кладбищенскую аллею. Боже мой, если бы не случайно проходивший визитёр, то неизвестно, чем бы всё это закончилось! Вернее, известно. Отдал бы, как миленький, этот самый Клуни Господу свою испуганную душу.
По счастью для мистера Клуни, всё завершилось благополучно. Чего, впрочем, не скажешь о кладбищенской администрации. Для того, чтобы замять по-тихому это громкое дело, ей пришлось выплатить господину Клуни огромную финансовую компенсацию. С тех самых пор кладбищенское руководство не берёт на службу людей не только с фамилией Клуни, но и даже тех, чьи фамилии начинаются на букву К.
А во всём остальном кладбище - место тишайшее и крайне симпатичное. Старинные деревья, дикие цветы, мирный щебет птиц.
В общем, спите себе (до страшного суда), дорогие товарищи.
В первый понедельник календарной зимы, в 8:30 утра, высокий, плотный, напоминающий кладбищенский памятник - всякая профессия несёт свой отпечаток на внешности человека - директор погоста мистер Майкл Фосберг начал планёрку. Прежде, чем начать свою речь, начальник погоста озарил сумрачную коморку подсобных рабочих улыбкой и сказал:
- Дорогие друзья, сегодня я хочу представить вам нашего нового работника мистера, - М. Фосберг поставил ударения на первом слоге, - БОриса Московича.
С твёрдой скамьи поднялся невысокий пухленький человек с длинным мясистым носом и виновато поджатыми губами. Над которыми топорщились редкие торчащие в разные стороны усы.
Кротким взглядом (глаза у работника были крупными и влажными) обвёл он своих новых товарищей. Сложил на груди своей меховой курточки маленькие ручки и тихо пропищал:
- Добрый день.
Сидевший напротив него бригадир Вильям Брейк подумал:
"На кого похож этот тип? Боже мой, такое знакомое лицо. Так на кого же? На кого? А чёрт подери! Надо же, не могу вспомнить! Вот беда-то.
Наконец, мистер Брейк вспомнил и беззвучно воскликнул:
- Ба, да он же точная копия предсказателя погоды сурка Фила!"
Мистер Фосберг тем временем продолжал:
- Хочу вам сообщить, друзья мои, что мистер Москович закончил с отличием курсы трактористов-бульдозеристов и после их завершения по собственному! по собственному! я ещё раз подчёркиваю - по собственному желанию. Понятно? А то ведь у нас как?! А у нас так, друзья мои, заслышит какой-нибудь впечатлительный работник, чьи-то голоса и белее снега несётся в контору с бумагой об увольнении по собственному желанию. А мистер Москович сам пришёл. Я ещё раз подчёркиваю - сам. По собственному желанию! Хотя тоже слышал бабушкины сказки от пугливых граждан о толпах приведений, болтающихся по нашему предприятию. Ведь слышали, мистер Москович?
Борис молча кивнул.
- Но мистер Москович, - продолжил начальник погоста, - не верит в подобные глупости. Потому что никаких приведений нет и быть не может! Друзья мой, берите пример с вашего нового товарища!
Мистер Фосберг обвёл взглядом работников, оценивая впечатление от произнесённого спича. Кашлянул. Продолжил, обращаясь к бригадиру:
- Мистер Брейк, новый работник поступает в Ваше распоряжение. Так, что Вы уж его познакомьте с секретами Вашей хитрой кухни.
- Без проблем, мистер Брейк, тем более, что она не такая уж и хитрая. Копай себе да закапывай.
- Ну, вот и прекрасно, - подул на озябшие руки мистер Фосберг.
- А теперь, друзья мои, за лопаты, ломы, верёвки! За штурвалы тракторов и бульдозеров! Одним словом, за работу. А её у нас непочатый край. Говорят, в городе вот-вот вспыхнет эпидемия воробьиного меопалита!
Рабочие, позёвывая и ёжась, встали своих мест и направились к выходу.
- А Вас, мистер Брейк, я попрошу на секундочку задержаться.
- Я Вас слушаю, - сказал Вильям Брейк, когда все вышли.
- Настораживает меня этот парень.
- Какой парень?
- Да этот наш новый рабочий.
- Тот, которого Вы нам только что представили?
- Да, именно. Он самый.
- Не понимаю, мистер, Фосберг! Вы же так лестно его характеризовали: по собственному желанию! И вдруг - настораживает?
Мистер Фосберг вновь подул на озябшие руки:
- Вот этот его приход по собственному желанию настораживает меня более всего! Хотя для наших рабочих это как бы дополнительный стимул! Но это для рабочих, а для меня лично... В общем, я навёл кое-какие справки. Так вот он, Борис Москович, неожиданно оставил должность работника аналитического центра одной очень влиятельной организации и подался на курсы бульдозеристов. Ну, Бог с ним. Бульдозеристы, в отличие от аналитиков, всегда нужны. Всегда будут при центе! Не там, так тут. Не тут, так в другом месте. Но почему после курсов он настоятельно просил направление в наше учреждение? Здесь что-то не так. Не связан ли он с наркомафией?
- Бог с вами, мистер Фосберг, - сплюнул через левое плечо бригадир. - Что на нашем погосте делать наркомафии?!
- Что у нас делать наркомафии?! Что у нас ей делать?! Мистер Брейк, Вы, что же, позабыли нашего копателя Фрэнка Пиволли?!
- А кто это?
- Да тот, что прятал героин в урны для праха, и таким образом его переправлял!
- А, этот! - махнул рукой бригадир. - Так то ж был видный мужик, а это Фил какой- то, прости Господи!
- Почему Фил? Его же зовут БОрис.
- Потому он как две капли воды похож на сурка Фила, который предсказывает погоду.
Мистер Фосберг задумался. Явно что-то вспоминая. Наконец, вспомнил. Широко улыбнулся и сказал:
- А что верно - похож! Верно! Одно лицо! Но это ничего не меняет! Мало ли, как он выглядит. Пороки, мистер Брейк, обычно прячутся в ослиные шкуры. Почему бы им в нашем случае не спрятаться под сурковскую внешность? И потом эта его фамилия. Ой, я не люблю! Ой, я терпеть не могу всякие эти фамилии Москович, Рабинович. Всё это попахивает русской мафией.
- Мистер Фосберг, но известно, что русские наркотикам предпочитают водку. Не станет же он её перевозить из России в наших гробах.
- А что! Очень может быть. Очень может быть! - ухватился за бригадирскую мысль директор. - Мистер Брейк, я Вас прошу. Контролируйте каждый его шаг! Если что! Если хоть намёк! Сразу же докладывайте мне! Бдительность, мистер Брейк! И ещё раз бдительность!
Прошёл месяц. Прошёл второй. Третий. Уже наступила весна. В здешних краях она приходит и без предсказаний сурка Фила необычайно рано. Во второй половине февраля уже всё кладбище в мимозах и прочих незабудках!
Мистер Фосберг так и не дождался доклада.
- Синтия, - приказал он своей вечно заспанной секретарше. - Позовите-ка мне мистера Брейка.
- Будет сделано, шеф, - заверила секретарша. Широко зевнула. Сняла телефонную трубку. - Мистера Брейка к мистеру Фосбергу. Быстро!
Примерно через полчаса в кабинет директора погоста вошёл бригадир Брейк.
- Вызывали, сэр?
-Вызывал. Вызывал. Что же это Вы, милый мой, не выполняете моих распоряжений?
- Каких?
- Как же так!? Я приказал же Вам, дал команду проследить за мистером Московичем и мне доложить. Три месяца! Три месяца без малого прошло, а от Вас ни слуху, ни духу! Как он? Что он? Где он? Садитесь. Докладывайте!
Мистер Брейк присел на краюшек мягкого венского стула.
- Ну, что Вам сказать, мистер Фосберг. Он в порядке. Он на своём рабочем месте.
- А как насчёт связей с мафией?
- Ни, ни, шеф!
- Ну, а как работник?
- Работник он, прямо скажем, золотой. С коллегами дружен. С клиентами внимателен. Если так пойдёт, то хоть, то как бы не объявили его святым! Покровителем нашего погоста.
- Что вот прямо так? - стрельнул своим жёлтым зрачком бригадира мистер Фосберг. - Святым. Покровителем! В самом деле?! Вы не шутите?
- Ни Боже мой, сэр! Я говорю правду и только правду!
- Ну, что ж, прекрасно. Я очень рад. Я, знаете ли, имею чутьё на хороших работников!
На этом аудиенция закончилась.
Борис Москович и впрямь работник, хоть куда. На работу раньше всех. С работы позже других. Иной раз так заработается, что для того, чтобы выйти с кладбища, ему приходится перелазить через ограду. Поскольку уже все кладбищенские ворота закрыты, а сторож давно пьёт горькую в соседнем с погостом баре.
После работы Борис Москович не едет в бары, рестораны и прочие злачные места, а прямёхонько направляется к себе домой. Живёт он в односпальном уютном кондоминиуме, который купил по случаю у (распродававшего имущество банкротов) банка. Дома он, в первую очередь, идёт на кухню. Вытаскивает из холодильника кусочки сыра, колбасные обрезки, корочки хлеба и идёт в зал. В буфете, в котором люди обычно держат хрусталь, фарфор, бронзу, ну, на худой конец, фаянсовых слоников, у Бориса живут крысы. Не подвальные, разумеется, декоративные, но всё равно для нормального человека, как-то...
Хотя крысы, да будет известно нормальным людям, существа изумительные, дружественные и общительные.
Грызуны приветствуют хозяина весёлым дружным писком. Борис ставит для них тарелочку с кормом. Крысы аппетитно кушают, а Борис почёсывает спичкой их лоснящиеся спинки. Покончив с кормлением питомцев, он принимается за ужин. Обычно это борщ или щи. Борис готовит - кастрюля на два дня. Поэтому каждый третий день прежде, чем ехать домой, он заезжает на небольшой рынок. На нём он покупает бураки, картошку, фасоль, зелень и мясную косточку.
Придя с базара, Борис раздевается. Аккуратно вешает свою одежду, достаёт из матерчатых сеток (Б.Москович горячий защитник природы и полиэтиленовыми пакетами не пользуется) всё привезённое с рынка на разделочный стол. Надевает передник со Швайцнейгеровскими мышцами на лицевой стороне. Обвязывает верёвочками грузную талию. Набирает в кастрюлю воду и когда она начинает кипеть, бросает в неё сахарную косточку и жаренные свиные шкварки. Минут через тридцать (когда вода высосет из косточки и шкварок всю их прелесть) Борис бросает в кастрюлю:
1 Картошку. 2 Свежую пополам с квашеной капусту. 3 Тушённые на сковороде свёклу и томаты. 4 Специи какие есть: а) петрушки-укропы в) перец красный, с) перец зелёный, d) короче, всё, что завалялось душистого. Чтобы борщ имел не коричневый, а ярко-красный цвет, Боря добавляет в него ложку столового уксуса. Для остроты удовольствия бросает он в кастрюлю добрую жменю толчёного чеснока!
Всё это кипит и булькает в течение получаса. Наконец, огонь гасится. В глубокую фаянсовую тарелку наливается три полных черпака, и пока все утомлённые ингредиенты отдыхают в жаркой и аппетитной ванной, Боря снимает передник. Надевает махровый халат. Долго трёт (он как король попа М.Джексон жутко боится микробов) мылом руки. Потом также долго и тщательно их вытирает. Наконец, смочив их одеколоном, выходит из ванной и возвращается на кухню. Достаёт из хлебницы чёрный бородинский хлеб. Из холодильника графинчик с водкой. Наливает. Выпивает и опускает ложку в густые жаркие борщяные внутренности. Подносит ложку ко рту. И вот уже в работу вступают зубы и челюсти. Они у БОриса работают, как хорошо отлаженный автомат. Легко и эффектно срывают клыки и резцы с косточки мягкое податливое мясо. Красный язык слизывает с пухлых губ золотистый жир. Щёки пылают ярче самого борща. Крупные глаза сияют запредельным светом. При этом кладбищенский бульдозерист от удовольствия крякает, повизгивает и если прислушаться, то даже и слегка похрюкивает.
Уморив голод, физический Борис отодвигает от себя тарелку. Подвигает вечернюю газету и полчаса, икая и фукая, утоляет голод информационный. Покончив с новостями, Боря поднимается со стула. Моёт посуду. Затем снова тщательно трёт, сушит и протирает одеколоном руки. Покончив с руками, он направляется в свой кабинет, который весь от пола до потолка заставлен куклами. Изготовление кукол - давнее и неистребимое увлечение Бориса Московича. Этому занятию давным-давно Бориса научил его сосед по коммуналке - работник известного кукольного театра Исаак Самуилович Двухбабный. Сначала Боря просто помогал Исааку Самуиловичу, а вскоре превзошёл его по всем статьям. Б.Москович вполне мог бы стать кукольником мирового уровня, но не стал. После десятилетки по совету, не так давно скончавшейся любимой мамы, поступил на математический факультет университета. Закончил и много лет проработал в бессекретном НИИ, из которого и иммигрировал.
Прежде, чем приняться за работу, Боря ставит диск со своей любимой четвёртой симфонией Малера. Затем надевает на переносицу очки. Садится на стул и подвигает к себе ещё незавершённую куклу.
Борис не копирует известные куклы, как-то Барби, Питер Пен, Супермен, Человек Паук.
Он создаёт свои. Как правило, - это люди, которых кладбищенский работник случайно повстречал на базаре, на улице, в подземке. Есть у него носато-усатая кукла "Мексиканский Дон", эту куклу Борис создал по образу и подобию продавца фруктовой лавки, что расположена неподалеку от его дома. Имеется так же весьма симпатичная чёрная кукла "Чёрная Королева", её он скопировал с квартирного агента, которая продавала Борису его теперешний кондоминиум.
Во второй половине дня, точнее, в 18:00 бригадир кладбищенских рабочих Вильям Брейк сменил рабочую одежду на цивильную и вышел на освещённую закатным солнцем автомобильную стоянку. Он достал из кармана автоматическое зажигание. Нажал на кнопку. Раздался мерный гул мотора. Мистер Брейк направился к своей (со знаком рогов дьявола на капоте) "Toyota". Неожиданно дорогу ему преградила Бог весть откуда взявшаяся дама. Сердце у мистера (хотя он и не верил в приведенья) ёкнуло.
- Добрый вечер, мистер Брейк, - поздоровалась дама.
Мистер Брейк облегчённо вздохнул и подумал:
"Голос у дамы чистый, звонкий, а не глухой и таинственный, как обычно, у приведений". Хотя откуда мистеру Брейк знать, какой голос имеют приведенья. Он их за свою долгую работу на кладбище не только не слышал, но и не видел даже, если можно так сказать, краем глаза.
- Добрый. Добрый. Чем могу служить, мадам?
- Миссис Сюзан Бойлер, - представилась незнакомка.
- Я Вас слушаю, миссис Бойлер.
- Видите ли, мистер Брейк, у меня к Вам весьма необычная просьба.
Мистер Брейк внимательно посмотрел на собеседницу и уклончиво пообещал:
- Всё, что в моих силах!
- Мистер Брейк, я бы хотела, чтобы Вы оградили меня от домогательств.
- Простите, мадам? - удивлённо заморгал глазами бригадир. - От каких домогательств и, главное, чьих?!
Произнося эти слова, мистер Брейк вспомнил о призрачном вознице, что кричит на прохожих:
- Посторонись! Посторонись!
-Я поясню, мистер Брейк! Непременно объясню! Так вот я, безусловно, любила своего покойного мужа Рони, но скажу Вам, положа руку на сердце, это был ещё тот типчик! И это ему не так, и это не этак! И где ты была? И почему так поздно!? Почему ты так посмотрела на этого мужчину. Суп пересоленный! Каша недоваренная! Верите, нет, я ничего не могла купить самостоятельно! Простите, но даже нижнее белье покупал мне Рони. И вот его не стало. Я, поверьте мне, мистер Брейк, очень горевала, что осталась одна. Очень! Но вскоре поняла, что это совсем не так уж и тяжело жить одной. Я Вам даже скажу, что в известном смысле, ну, Вы понимаете, о чём я говорю, гораздо легче. И только я к этому привыкла. Только я обрела покой в моём сердце, как ко мне вновь лезут с домогательствами, ну Вы понимаете, какого характера.
- Пардон, - виновато улыбнулся бригадир. - Не могли бы Вы уточнить, что за характер носят эти домогательства?
- Сексуального порядка, мистер Брейк! Сексуального.
- Пардон, мадам, а от кого конкретно исходят эти домогательства?
- От кого они исходят. От кого они исходят. Ну, уж не от духа святого.
- А от кого?
- От работника вашего ведомства. От мистера Московича!
Бригадир изумлённо, точно он увидел живое воплощение призрачного возницы, уставился на мисс Бойлер.
- Ну, что вы так на меня смотрите, мистер Брейк?
- Этого не может быть, мадам! Тут какое-то недоразумение.
- Нет, это именно так, мистер Брейк!
- А в чём же они выражаются, миссис Бройлер?
- Он постоянно предлагает помощь по дому. То что-то покрасить, то что-нибудь починить и т.д. и т.п.
Мистер Брейк мило улыбнулся своей собеседнице и кротко произнёс:
- Побойтесь Бога, мадам. Ну, какие же это сексуальные домогательства? Ведь это же простое человеческое участие. Он знает, что Вы живёте одна. Нуждаетесь в мужской помощи. Мистер Москович, по своей природе, очень добрый и отзывчивый человек. Можно сказать, святой.
- Мистер Брейк, - усмехнулась Сюзан, - я прожила с мужчиной тридцать лет и святость от сексуальных домогательств отличить, как-нибудь, уж Вы меня простите, могу. Кроме того, у меня дети, что они могут подумать о своей матери!? Не успела похоронить одного, как уж водит шашни с новым! Хороша матушка! И ладно бы он приставал только ко мне. Но ведь он же пристаёт с подобными предложениями ко многим дамам. В общем, мистер Брейк, Вам нужно незамедлительно избавить нас от этого типа. Иначе здесь может возникнуть комитет по защите прав вдов.
- Даже так? - мистер Брейк испуганно посмотрел на окно своего непосредственного начальника. - Неужели всё так серьёзно! Боже мой, кто бы мог подумать. Ведь это же наш самый лучший работник и вдруг сексуальный домогатель?
- Именно так! - вскрикнула Сюзан. - Вы уж с ним сами разберитесь, это, поверьте, лучше, чем если вашим домогателем займётся общественность. В этом случае вас не спасут ни обелиски, ни памятники!
- Я с Вами согласен, мадам, - подобострастно улыбнулся. - Абсолютно! И уверяю Вас, что займусь этим вопросом незамедлительно. Немедленно! Только Вы, в свою очередь, в общем, пусть этот разговор останется между нами, - мистер Брейк кивнул на окна кладбищенской администрации. - Ибо в случае чего первым пострадает не мистер Москович, а его непосредственный начальник, то есть я, мадам.
- Обещаю.
-Ну, вот и прекрасно.
Мистер Брейк дружески пожал хрупкую ладонь миссис Бойлер и направился к своему автомобилю. Уже сидя за рулем и будучи пристёгнутым ремнём безопасности. Мистер Брейк достал из бокового кармана электронный блокнот. Нашёл в нём адрес мистера Московича. Включил зажигание. Нажал на газ.
Машина тронулась и через десять минут остановилась возле высотного дома.
Кладбищенский бригадир оставил машину на стоянке. Вошёл в подъезд. Нашёл кнопку, помеченную Москович, и нажал её.
- Слушаю Вас? - послышался знакомый мистеру Брейку голос.
- Мистер Москович, это я. Вильям Брейк. Можно к Вам?
- Разумеется. Конечно. Я сейчас.
Послышался щелчок. Мистер Брейк потянул дверь и вошёл в холл. На лифте поднялся на нужный этаж. На пороге квартиры он увидел встречающего его улыбкой мистера Московича:
- Прошу Вас. Прошу. Проходите.
Бригадир вошёл в квартиру.
"Чем это у него пахнет? - принюхавшись, подумал Вильям Брейк. - Где я уже встречал этот запах? Где? А, на ферме! Здесь пахнет фермой. Нет, всё-таки не зря он похож на сурка Фила".
Мистер Москович, как видно заметил шевеление ноздрей своего начальника и пояснил:
- У меня крысы, мистер Брейк.
- Как крысы? - испуганно воскликнул бригадир. - Почему же Вы не вызываете санитарно-эпидемиологическую службу? Ведь крысы - разносчики страшных болезней.
- Что Вы, мистер Брейк, что Вы. Мои крысы безопасны. Они декоративные.
- Вот как - первый раз слышу.
- Пойдёмте, я Вам их покажу, мистер Брейк, это умные, добрые, изумительные существа. Одна беда - живут они всего три года. Только привыкнешь. Только по-настоящему полюбишь, как уж нужно прощаться. Пойдёмте, я Вас с ними познакомлю.
- Нет, как-нибудь в другой раз, - остановил хозяина его начальник. - А сейчас давайте поговорим вот о чём.
Мистер Брейк задумался, решая как бы поделикатней начать неприятный разговор.
- Не напрягайтесь, мистер Брейк, не напрягайтесь, - поспешил ему на помощь хозяин апартамента. - Я знаю, о чём Вы хотите со мной поговорить. Да, я пристаю к нашим клиенткам. Я предлагаю им свою помощь. Я понимаю, что я не прав. Я понимаю, что превышаю свои полномочия. Но дело в том, мистер Брейк, что я делаю это не для того, чтобы получить от них сексуальное удовлетворение, как некоторым из них кажется. Нет, нет и нет.
- А зачем же тогда? - поспешил с вопросом бригадир Брейк. - Какого дьявола Вы к ним пристаёте!?
- Я не пристаю, мистер Брейк. Я предлагаю.
Бригадир недовольным тоном произнёс:
- Предлагать, мистер Москович, может только кладбищенская администрация! А Ваше дело - копать и закапывать!
- Я не в этом смысле предлагаю, мистер Брейк. Я предлагаю себя в качестве мужа. Я хочу жениться, мистер Брейк. Да, да, жениться! Построить надёжную семейную гавань. Детей хочу. Мне уже столько лет, что пора иметь внуков, а у меня ещё нет детей! И это не нормально, мистер Брейк, не нормально. Я вырос в большой семье. Вы знаете, еврейские семьи всегда большие.
- Да, да, - увидев удивлённый взгляд начальника, сказал мистер Москович. - Я русский еврей. А у евреев, мистер Брейк, на первом месте стоит семья: мама, папа, дети, суббота. Но я, правда, её не соблюдаю и люблю борщ со свиными шкварками, что архигреховно! Но что поделаешь, я вырос в атеистической стране. Кстати, давайте я налью Вам тарелочку борща?
- Спасибо, мистер Москович, - остановил его бригадир. - В другой раз.
- Ну, в другой, так в другой. Воля Ваша. Так вот я всю жизни искал жену, и мама мне её искала. Но Вы посмотрите на меня мистер Брейк! Женщины любят яснооких и широкоплечих. Я, увы, не обладаю этими параметрами. Кроме того, современные женщины предпочитают независимость и альтернативную любовь. Вот поэтому я до сих пор и одинок. Но я не теряю надежды, мистер Брейк, нет, нет и нет. Я знаю, что дорогу осилит идущий, а также кто ищет, тот всегда найдёт.
- Но почему Вы ищете свою судьбу на своём рабочем месте? - поинтересовался бригадир. - Согласитесь, что кладбище служит несколько для иных целей.
- Совершенейше с Вами согласен, мистер Брейк! - воскликнул Борис. - Я объясню, почему. Дело в том, что я как-то прочёл рассказ, в котором женщина находит себе мужа на кладбище. В смысле, этот мужчина приходил навещать могилу своей бывшей жены, а женщина работала на кладбище, убирала аллеи и прочее. Вот там они и познакомились. Поженились и прожили долгую счастливую жизнь. Я подумал, а почему бы и мне не попробовать? Бросил работу аналитика. Пошёл на курсы бульдозеристов. Закончив их, попросился в наше учреждение.
- А я, например, мистер Москович, - сказал на это бригадир, - читал рассказ, в котором мужчина и женщина познакомились в баре и прожили долгую и счастливую жизнь. Почему бы Вам не пойти в бар? Почему не познакомиться с женщиной в танцевальном клубе, например?
Хозяин апартамента саркастически улыбнулся:
- Я поясню. Видите ли, мистер Брейк, в бары и танцевальные клубы ходят, как правило, похотливые особы и их не интересует женитьба. А наши клиентки прожили с мужчинами по двадцать-тридцать лет. Срок немалый! Они привыкли к мужчине. Им нужна мужская помощь и поддержка. Поэтому для создания семьи вдовы самый оптимальный вариант.
Мистер Брейк покачал головой и провозгласил:
- Но это домогательство, мистер Москович, а домогательство - преступление!
- Преступление, говорите Вы! - хозяин квартиры удивлённо взглянул на гостя. - Я ведь не предлагал им ничего такого. Ничего дурного, скверного, мерзкого! Я просто хотел и им помочь. Пожалеть. Посочувствовать. Ну, да, я хотел и хочу создать семью. Да, я рассматривал наших клиенток как возможных претенденток для брачного союза. Но разве в этом есть что-то криминальное? Что-то нарушающее закон? С каких пор в нашем мире сострадание, жалость, сочувствие, желание иметь семью - относится к преступлению?
- Да не волнуйтесь Вы так, мистер Москович, - взяв за руку хозяина квартиры, сказал кладбищенский бригадир. - Я Вас очень хорошо понимаю. Очень понимаю и сочувствую. Я сам живу одиноко. И я сам бы хотел иметь семью и детей, и внуков, и... Но, но, но. Мы когда-то сами разбудили зверя под названием сексуальная революция. Самое печальное, что я был её горячим сторонником. Но тогда я был молод и не думал о том, что когда-нибудь стану старым, одиноким и никому не нужным. Молодёжи, мистер Брейк, кажется, что молодость вечна. Но, увы, это вовсе не так, как они думают.
Мистер Брейк тяжко вздохнул и замолчал.
- Спасибо, что Вы меня понимаете, мистер Брейк, спасибо. В мире трудно найти понимающего тебя человека.
Бригадир протянул своему работнику руку и сказал:
- Безусловно, мистер Москович, я Вас понимаю и сочувствую. И буду по мере сил помогать Вам в нахождении Вашей второй половины. Но прежде давайте сделаем вот, что.
Бригадир принялся посвящать подчинённого в детали плана.
Закончив, он поинтересовался:
- Вы согласны?
Борис не раздумывая, ответил:
- Если Вы, мистер Брейк, считаете, что так будет лучше для всех, то я, разумеется, согласен.
- Ну, вот и отлично.
Мистер Брейк пожал руку своему подчинённому. Вышел из квартиры. Спустился на стоянку. Завёл автомобиль и поехал к себе домой.
Город Иствуд, что расположен на берегу небольшой реки с величественным названием "Шастинго", что означает "Могучая", имеет так мало достопримечательностей, что к ним относят даже выполненную в викторианском стиле психиатрическую клинику.
Восточными окнами здание лечебницы смотрит на (тоже достопримечательность Иствуда) накренившуюся ещё даже более, чем пизанская башня, кирпичную трубу давно не работающей котельни. Западные окна лечебницы выходят на унылый сад. Нет здесь роскошных клёнов, нет эвкалиптов, а торчат только несколько худосочных ёлочек, пара корявых берёзок, да цветут какие-то неинтересные даже ботаникам (от того и не занесённые они ни в одну научную книгу) цветы.
В эту клинику свозят больных не только округа Холиленд, в котором расположен город Иствуд, но и ещё пяти округов. Пациентов в клинике немного, потому что федеральный судья мистер Джонни Греймур строго следит за работой психиатров всей страны и спуску, в случае чего, им не даёт. Поэтому вы встретите на улицах страны больше сумасшедших, чем в психиатрических клиниках. Это создаёт массу неудобств, но Судья Греймур рассуждает так:
- Лучше неудобства, чем заточение хотя бы одного здорового человека в жёлтый дом. - И добавляет. - Знаем мы этих психиатров!
Оттого, что людей в клинике мало, их трудно разбить (по пять человек в каждой) на группы психологической поддержки.
Вот и сегодня руководительница шизофренического отделения миссис Берта Тейлор столкнулась с этой проблемой. Новеньких поступило семь человек, а не десять. Так что разбить их на две группы не представляло никакой возможности. Можно было разбить на четыре и три, но это было бы прямым нарушением инструкции. По которой группа должна состоять только из пяти человек. Пяти и точка! Миссис Тейлор решила поступить таким образом. Она построила новеньких по росту. Отсчитала пять человек, а двум самым маленьким мужчине и женщине сказала:
- А вы, пока мы не подберём вам группу, поработаете вдвоём, господа, вы согласны?
- Я не против, - ответил мужчина.
- И я не против, - улыбнулась женщина.
- Ну, вот и прекрасно, - расцвела в улыбке миссис Шейкер.
- А теперь протяните друг другу руку и познакомьтесь.
- Борис Москович, - протягивая даме руку, сказал мужчина.
- Глория Вито, - слегка пожав мужскую ладонь, отрекомендовалась дама.
Выйдя через месяц из клиники, Борис Москович не вернулся в Стоунтаун. Он переехал в Вестаун в домик к своей супруге Глории Вито.
С другими работами автора можно познакомиться на его сайте: http://savich.lit.com.ua/
Ваши комментарии к этой статье
Ваши комментарии к этой статье
№45 дата публикации: 10.03.2011