Владимир Кузин
СОБАКА, НА КОТОРОЙ НЕ ТАЯЛИ СНЕЖИНКИ
- Так Вы ничего об этом не слышали? – удивлённо спросила меня пожилая женщина, с которой мы разговорились на автобусной остановке возле одного из посёлков области. – У нас эту историю каждый сельчанин знает…
Когда ж он мне в первый раз на глаза попался? Дай Бог памяти… Где-то в начале сентября. Я как раз из города от племяшки воротилась: ей тогда тридцать стукнуло, отмечали… Гляжу, белый пёс с тёмно-коричневым ошейником по остановке взад-вперёд бегает. Повизгивает, глаза блестят… Только двери автобуса открылись, он к пассажирам! Обнюхал прямо каждого. Кто шугал пса, кто ему подмигивал…
“Видать, потерялся”, - подумала я тогда. Да что тут поделаешь: бродячих много бегает, не в диковинку…
В следующую субботу я в город на базар поехала, яблоки продавать: у нас их той осенью уродилась тьма. Вижу, опять этот беляк на остановке сидит… И, как в прошлый раз, только автобус подъедет, он – шасть к дверям! Хвостиком завиляет, и давай пассажиров обнюхивать. Одного, другого, третьего… А как все разойдутся и автобус тронется дальше, пёс отойдёт в сторонку, к кустику, да усядется возле него. Другой, стало быть, автобус поджидать…
Я его и в следующую субботу видела, и ещё через неделю, и даже в будни. Всё на том же месте. С такими же блестящими глазами и виляющим хвостиком…
Как-то один мужик стал его палкой гнать. “Всё кругом, - говорит, - изгадил”. И подошву мне от сапога показывает, с налипшим дерьмом… Пёс к оврагу отбежал… А когда мужик пошёл в сторону посёлка, он – тут как тут: уселся и опять стал на дорогу смотреть, уши торчком – большие такие… Мужик назад, орёт на кобеля, палку опять схватил. Тот снова к оврагу… После видит, мужик убрался, и опять – шасть к остановке. Хитрю-ющий, бестия!
На Рождество Богородицы я к свахе поехала. Когда в город автобус ждала, пёсика не было... А назад еду – он тут как тут. Правда, уже и шёрстка испачкалась, и глаза не так сверкают. Да и прыти поубавилось: к автобусу теперь не подскакивает, а идёт шагом. Людей уже всех обнюхать не успевает. Погрустнел, хвостиком вилять перестал. Сжалилась я над ним, кусок от батона отломила и сую ему под нос. Но он только башку воротит. И отъезжающий автобус взглядом провожает…
Гляжу, возле кустика, где он обычно сидит, груда косточек лежит: кто-то бедолагу стал подкармливать. Я ему хлебца в эти кости и бросила.
А в следующий выходной там уже пластмассовая миска стояла с похлёбкой… Правда, я однажды видела, как тот мужик – ну, который собаку палкой гонял – эту миску сапогом поддал. Прямо с супом… Но к четвергу в миску опять кто-то налил бульона, да ещё куриную ножку туда положил…
В начале октября дожди полили – как из ведра. Почитай, неделю без просыху. Псину я в те выходные мельком увидела: сидит у кустика весь мокрый, уши обвисли, от холода трясётся… А на буднях кто-то на куст железный лист положил. Видно, для собаки. Я её как-то в дождик под ним увидела: значит, сообразила, лопоухая…
Сообразить-то сообразила, да всё-таки дожди взяли своё: пёс чихать стал; лежит, не вставая, и ничего из миски не ест. А когда автобус подъедет, собака вскочет, носом в сторону пассажиров поведёт… и опять уляжется, голову на лапы положит и в землю смотрит…
Вот тогда я и познакомилась с теми людьми. И ведь столько годков с иными жила поблизости друг от друга, а поговорить пришлось только в тот раз, на остановке. Получается, пёсик нас свёл… Так вот, гляжу: возле собаки молодой мужчина стоит (рядом его машина была, Алексей – человек не бедный, менеджер в какой-то фирме). Подошла я к нему и завела разговор… Ему про эту собаку соседка говорила (она тоже частенько на рынок моталась, и пса этого каждый раз на остановке видела). Алексей сначала ухмылялся… после начал призадумываться… а теперь вот решил на него взглянуть.
Минуты через две недалеко от нас самосвал остановился, и из него вышел мужик – крепкий, коренастый. Звали его Семёном, работал он водителем на стройке.
- Он ещё в прошлую среду заболел, - говорит, кивая на пёсика, - у меня сноха в ветеринарке работает, я с ней договорился: завтра привезу её, она этого кобелька посмотрит… Я, когда мимо еду, ему костей оставляю. Теперь, думаю, не по зубам они ему будут, надо мясных обрезков на рынке купить.
Ну, я и вызвалась в этом Семёну пособить: уж кто-кто, а я-то знаю, где можно этих обрезков подешевле достать и помясистее. Я их своему Барсику беру.
- Он что-то совсем ничего не ест, - сказал Алексей.
- Откуда он тут взялся? – спросил Семён.
И как раз Марина подошла, наша односельчанка, деваха двадцати шести годков. С бидоном. Оказалось, это она собаке бульон варила.
У Марины этой недавно с мужем, Сергеем, разлад вышел. Он – скульптор. Маринка сказывала, целыми днями у себя в мастерской торчал, да ещё запирался, а по хозяйству ничего не делал. Ну, скандалы пошли, нервы-то у обоих не железные… Короче, уехал он от неё в город, к матери. Да Маринка затосковала по мужу, принялась иногда к нему наведываться. Только он и в городе тоже весь в этом…как он говорит… творческом поиске. Никакого внимания жене не уделяет…
Так вот, Марина и сказала нам в тот день, что, оказывается, её подруга в августе-месяце видела, как из автобуса вышел мужик. Лет пятидесяти, коротышка, с рассечённым правым ухом. Грязный, обросший, пьянющий. И с этим псом на поводке. Быстро его отцепил, шуганул, а сам в тот же автобус – шасть! И укатил…
- Ясно, лишний рот, на “пузыри” деньги отнимает, - промолвил тогда Семён.
А Алексей мотнул головой и говорит:
- Я недавно из Германии приехал, так у немцев даже в маленьких городишках для них, - кивнул на пса, - приюты есть, а у нас…что за страна!
В общем, делать было нечего, мы записали друг у дружки номера телефонов и разошлись…
Семёнова сноха, как я после узнала, наведывалась к собаке четыре раза. Делала ей уколы, а Семён приносил лопоухому чего поесть. Пёс оклемался. Но уже был не такой, как прежде. Глаза почти потухли; к автобусу он уже брёл лениво, с полуопущенной головой и поджатым хвостом.
А однажды он захромал на левую переднюю лапу. Видать, палкой или камнем кто-то зашиб. Уж не тот ли неугомонный мужик, что его в сентябре от остановки отгонял? А может, пацаны? Я их возле пса как-то видела. Не знаю, напрасно говорить не буду…
После навес железный утащили. И не мудрено: сейчас металл дуром прут, даже провода срезают…
А в миске кто-то дырочку проделал, почти на самом дне. Очень аккуратная дырочка, сама образоваться не могла, кто-то нарочно сделал. Гвоздиком или шилом. Марина в первый раз её не заметила, налила в миску супу, а он через минуту и вытек весь… Пришлось в другой раз новую посудину приносить…
К ноябрю шерсть у пса наполовину слезла, клоками начала свисать; по морде и по бокам болячки пошли…
Позвонил мне как-то Алексей.
- Я, - говорит, - долго думал и решил взять его себе. У меня хоть и свой пёс имеется, ну да ничего, как-нибудь их подружу. Не могу больше на этого бедолагу смотреть, сердце кровью обливается. Думал, рано или поздно он отсюда уйдёт. Тогда, как говорится, с глаз долой – из сердца вон. А он будто прирос к этому месту. Зимой-то наверняка околеет…
И попросил меня пособить на всякий случай.
Купил ремешок, намордник на первое время, шампунь собачью – всё, что надо.
Только незадача вышла. Как только прицепил он ремешок псу и потянул его за собой, тот как зарычит, залает – откуда только силы взялись, ведь доходягой стал.
Алексей и приказным голосом, и лаской пробовал его взять – ни в какую. Не идёт за ним собака – и всё тут.
Присел он возле пса, осторожно погладил его по голове и говорит:
- Глупыш, скоро будут холода, ты замёрзнешь. А у меня и камин дома, и свинины с курятиной – сколько хочешь... Пойми, твой хозяин за тобой никогда не придёт. Он тебя бросил, насовсем. Он плохой человек, пьяница. Зачем тебе такой нужен?
И представьте себе, проскулил ему что-то в ответ пёс. И улёгся.
Потянул его опять за собой Алексей; но тот упёрся, как бык, даже на лапы не встал.
Постояли мы возле него, повздыхали… Затем Алексей отцепил ремешок, ещё раз погладил пса по макушке, чтоб тот успокоился; и мы с Лёшей в посёлок пошли. Как говорится, не солоно хлебавши…
Когда пришли холода, суп в миске стал замерзать. И если пёс его сразу не съедал, то оставался голодным. К тому же Марина теперь приезжала в посёлок редко: она вроде бы помирилась со своим мужем и теперь большую часть времени жила у него в городе.
Я иногда варила собаке лапшу, но и она на морозе становилась как камень...
А в двадцатых числах так завьюжило, что куст, где обычно лежал пёс, замело. Так что он теперь и дневал, и ночевал прямо на снегу. Шерсти на нём осталось мало; и снег, падая на полуголое тело пса, почти сразу таял. Оттого собака постоянно была мокрой… А после ночного мороза на морде и на животе у пса были видны сосульки.
Так мне стало жалко бедолагу!
Как-то его увлекли запахом макарон с тушёнкой работники пищеблока нашей поселковой больницы. Пёс принюхался в их сторону… а затем медленно, опять хромая на ту же лапу, поплёлся за ними… “Господи, - я прямо взмолилась, увидев это, - хоть бы его при больнице приютили…”
Уж не знаю, накормили собаку женщины или нет, только не было пса на остановке, почитай, трое суток. Я уж было обрадовалась… А в субботу он опять там появился. Приплёлся, бабы сказывали, почти шатаясь. Улёгся возле своего кустика, наполовину занесённого снегом, положил на передние лапы голову и закрыл глаза… Так и пролежал не шелохнувшись до самого автобуса. А когда тот подъехал, он поднял голову, принюхался… и вдруг вскочил на лапы, взвизгнув, как прежде, когда был ещё в силе. Завилял хвостом, бросился, хромая, к дверям, проковылял метра три… И застыл, провожая одного из пассажиров взглядом… Видать, обознался... Опустил голову, воротился назад к своему кустику, понюхал заиндевевшую миску и опять улёгся головой к остановке – он никогда не лежал головой в другую сторону…
На следующий день я принесла ему колбасы.
- Поешь, дурашка, - говорю.
Поднял он голову, посмотрел на меня как-то странно… и опять положил её на лапы. От прежнего сияющего взгляда ничего не осталось.
Положила я еду около его носа и пошла домой.
Вечером звонит мне Алексей.
- Тётя Клава, - говорит, - синоптики обещают с завтрашнего дня морозы, ветер сильный, северный… Я сейчас созвонился с Семёном. И вот что мы решили. Его сноха – она ветеринар, помните?..
- Да-да! – кричу ему. – Помню! – А у самой сердце часто-часто заколотилось: “Только бы, - думаю, - помогли чем-нибудь лопоухому…”
- … так вот: она сделает собаке укол снотворного, и мы перевезём её на машине в мой коттедж. Я её там пока подержу взаперти, чтоб не убежала, и попробую войти к ней в доверие. А дальше видно будет… В любом случае оставлять её на улице уже нельзя.
- Когда, - спрашиваю, - будете перевозить? Я обязательно приду, пособлю…
- Я хотел завтра после обеда; но сейчас мне позвонила сестра из Иванова: завтра она с мужем приезжает с ночёвкой, никак с псом не получится… А во вторник утром я их провожу – и сразу к собаке, прямо с вокзала. Выходит, где-то к десяти утра буду на месте. Семён и Марина уже в курсе… Тётя Клава, у Вас не найдётся каких-нибудь тёплых вещей? Ну, там старые шубы, пальто… А то у меня собаке даже постелить нечего…
Я после этого разговора была на седьмом небе от счастья. Ведь как всё хорошо повернулось!
А ещё я подумала: я-то как до этого жила: всё на базар ездила да прибыток считала, а тут в заботу ударилась. Хоть о собаке бродячей, вроде бы – тьфу на неё, а вот видишь, до переживаний дошло…
На следующий день я с утра – к Алексею. Принесла ему шубу, как он и просил.
А вечером супу сготовила - жирного, наваристого, с кусочками говядины. Не пожалела для пса.
Иду к нему и думаю: не будет есть, так в рот ему силой волью. А главное, хотела его погладить, утешить, ведь зимовать ему на морозе осталось одну ночку. И хватит, скажу ему, дурью маяться. Ишь, присосался к своему кусту, прямо экскаватором не оттащишь!..
Я даже не помню, сколько тогда простояла возле лопоухого без движения. С термосом в руках. То ли десять минут, то ли полчаса. Перед глазами всё плыло, будто кто поленом по голове съездил.
Он уже возле своего куста вытянутый лежал. На правом боку, головой к остановке. А глаза так и не закрылись…
Во вторник, как и планировали, мы все встретились. Только уже по другому поводу.
Отнесли пса в овражек. Выбрали местечко, где меньше всего было снега; и Алексей, Семён и Сергей, муж Марины, стали ломиком по очереди долбить землю… Выдохлись до ужаса… Через час ямка была готова.
Алексей опустил туда собаку, и мы засыпали могилку землёй. А после припорошили её снегом, чтоб какие-нибудь озорники не узнали и не разрыли…
Постояли молча… Затем поднялись к остановке и стали прощаться.
- Жаль, что ты мне про этого пса раньше не сказала, - обратился Сергей к жене. – Может, я что-нибудь для него бы сделал…
- Зато я родню встретил, - смахивая слезу со щеки, сказал Алексей.
- Ты здесь ни при чём, - отозвался Семён. – Тут другой тип ответить должен… У меня двоюродный брат в ментовке работает, попробую я через него отыскать этого…хозяина… всё ж приметы есть… Найду – двину ему раз в его пьяную морду…
- Не ищи на свою задницу приключений, - сказал Алексей, - нажалуется – получишь срок.
- Тогда хоть в глаза ему посмотрю… - вздохнул Семён…
С тем и разошлись…
С той поры иногда перезваниваемся друг с другом, спрашиваем, как здоровье, дела… И на этом разговор заканчивается. А о чём ещё говорить? Кроме того беляка, нас больше ничто не связывало…
А эта псина здесь с января стоит. Вылитый лопоухий. Это Сергей сделал, Маринин муж. Из гипса. Теперь на неё, как и на того беляка, падают снежинки. Только уже не тают.
Гляди. Этот пёс так же, как и наш лопоухий, пристально всматривается в пассажиров, выходящих из автобуса. Мол, не идёт ли за мной мой хозяин? Не забыл ли он меня? Ведь я так скучаю по нему, по его ласковым рукам, которые помню ещё с тех пор, когда был маленьким щенком. С того времени, как мне хотелось уткнуться в них своей мордочкой и благодарно лизать… Где же ты, мой сердечный друг? Никогда я тебя не забуду…
Вишь, в слезу вогнал…
Скульптуру эту одно время хотели убрать. Кто-то властям накляузничал – мол, незаконное сооружение на остановке объявилось. Да сельчане вступились. Ещё и в газету написали. Даже корреспондент приезжал, обо всей этой истории меня подробно расспрашивал… А когда в наших “Ведомостях” статья про лопоухого появилась, перестали даже вопрос о сносе памятника ставить.
Да ещё после этого кто-то, сами видите, гвоздички у лап собаки положил. И ведь не спёр никто. Так с тех пор здесь и лежат…
Ваши комментарии к этой статье
Ваши комментарии к этой статье
№40 дата публикации: 05.12.2009