Бориэль Сим

Беспокойство

Фрагменты из первой главы книги: Бориэль Сим. Пять жизней на Земле. Эволюция душ. Книга первая: Знание, которым пренебрегли. - Израиль: ICL, 2008. 176 стр. ISBN 9789659119202

 

Еженедельную прогулку Шай обычно начинал с энергетической зарядки. За быстрым неглубоким вдохом животом следовал медленный выдох через сложенные трубочкой губы, оказывающие сопротивление воздуху.

При вдохе он представлял себе, как живительная энергия, прана, входит в темя. При выдохе мысленно разливал её по всему телу, чтобы она достигла каждого его органа и каждой клетки.

Обычно Шай выполнял три полных цикла примерно по пятнадцать минут с пятиминутными перерывами, и полученного заряда ему хватало на неделю. Но сегодня он почему-то не почувствовал того лёгкого головокружения, какое возникало уже к концу второго цикла. «Возможно, причина кроется в недостатке отрицательных ионов, - подумал Шай, - ведь давно не было дождей. Или это из-за того, что мне не удаётся как следует расслабиться...»
Глядя под ноги, Шай машинально продвигался по центральной аллее. Его спину и левое плечо приятно согревало солнце. А в его голове выступали и спорили разные мысли, порой перебивая друг друга. Если бы кто-нибудь мог их подслушать, то удивился бы широте и разнообразию его интересов.

 

В последнее время Шай стал замечать, что работа его головы становилась более и более хаотичной. Даже пришло на ум сравнение её с мясорубкой, без разбора перемалывающей всё, что в неё ни загрузят. В отличие от мясорубки, голова сама себя обслуживала. Порой в неё лезли ранее перемолотые проблемы, лоббируемые той или иной мыслью, предлагающей взглянуть на них с новой точки зрения.

Особенно назойливой была мысль, считавшая себя необычайно ценной, Шай называл её первой мыслью или «примой». Она пролезала, не соблюдая очереди, игнорируя другие занимавшие ум мысли, а также ждущие обдумывания проблемы, скромно расположившиеся на периферии сознания.
Визит «примы» неизменно разочаровывал Шая банальностью аргументов, из-за неё он часто терял нить размышлений, но прогнать её было выше его сил. Если подобное происходило на прогулке, то, потеряв нить, он невольно останавливался и переключал внимание вовне. Вот и сейчас он остановился и неторопливо огляделся.

Но ни вид торжественно увядающей природы, ни запахи хвои, высохшей травы и опавших листьев сегодня не прибавляли Шаю бодрости. Ему хотелось вдохнуть воздуха больше, чем он мог. Ощутив прохладное дуновение на лице, Шай медленно глубоко вздохнул и задержал дыхание.

 

Впереди уже различался силуэт старого раскидистого дуба, за которым вправо ныряет симпатичная узкая аллея, ведущая из смешанного леса через солнечный сосновый бор в густой влажный ельник, поднимающийся в горы.
Шай продолжил движение, сопровождая его дыхательными упражнениями. «Наверное, сегодня мне лучше помедитировать, сидя под сосной, как в прошлый раз», - подумал он.

«Пятьсот шестьдесят шесть, пятьсот шестьдесят семь, пятьсот шестьдесят восемь... Откуда эти числа? А...  это я снова считаю шаги. Кто мне объяснит, зачем я это делаю?..»

Достигнув дуба, Шай с минуту постоял в его тени и свернул на симпатичную аллею.

Кроны старых лиственных деревьев смыкались над его головой.

 

Через три сотни шагов Шай оказался в тёплом, пропитанном солнцем сосновом бору с контрастными, будто светящимися, пятнами на стволах.

Вот его медитационная сосна. Шай напрямик двинулся к дереву, ощущая приятную пружинистость лесного грунта.

Крепкий высокий ствол дерзко вырывался из мшистой кочки, вцепившись в невидимое её основание пятью могучими бицепсами. Обвивавшие их тонкие корни усиливали это впечатление, напоминая вздувшиеся артерии штангиста.

Кора в нижней части ствола оказалась содранной, и на оголенных участках желтела смола. «Не иначе, какой-то зверь тут в моё отсутствие медитировал», - усмехнулся Шай. Серо-зелёный мох был усеян кусочками коры, меж которыми сверкали кровавые бусинки. Шай вспомнил, что неделю назад ягоды были незрелыми. Он сорвал твёрдые с розовато-белыми кончиками гроздья брусники и отправил их в рот. От резко кислого вкуса он зажмурился и передёрнул плечами.

Раскидав крупные куски коры, Шай достал из кармана газету, прилепил лист к смолистому стволу и присел, упершись в него спиной. Кочка показалась ему более прохладной, чем в прошлый раз.

Он окликнул где-то носившуюся Леду. Собака примчалась и, обежав круг, нехотя улеглась у его ног.

Шай засёк время, прикрыл веки и представил себе, как наполненная целебными вибрациями космическая прана входит в вершину сосны, течёт по стволу вниз и, дойдя до его тела, ответвляется в него. Старательно отгоняя одолевавшие его мысли, раз за разом внутренним взором он пробегал от макушки сосны до кончиков пальцев ног. Однако знакомого ощущения мурашек и лёгкой пульсации в пальцах не появлялось.

 

На голову Шая упало что-то лёгкое и отскочило в сторону. Он вздрогнул и обнаружил себя сидящим на кочке под сосной. Нижняя часть спины чуть онемела.

Шай запрокинул голову. Пушистое создание, обхватив лапками шишку, застыло в двух метрах над ним и, склонив набок голову, немигающей чёрной бусинкой изучало его. Он развёл руки в стороны и потянулся. Белка резко отбросила шишку и поскакала по веткам вверх.

 

* * *

Солнце немного сместилось, и ноги Шая оказались в тени.

Что же такое бытие и небытие, если первое состояние человека от второго отделяет тонкая грань, часто слепой случай?.. А люди все приходят в этот мир откуда-то и уходят из него куда-то, словно привидения. Две недели назад пожимал руку соседу, пожилому человеку, видел его улыбающимся, а вчера узнал, что его больше нет... Что значит «нет»? Нет навсегда? Или же он просто куда-то переместился? Но куда? В никуда?..

Кто-то заболел и умер. Кого-то убили. Кто-то стал жертвой обстоятельств, именуемых несчастным случаем. Кто-то дожил до такой глубокой старости, что долее оставаться в живых как-то не принято... а может быть, и не дозволено. Ему обязательно придётся однажды уснуть, чтобы не проснуться, или упасть, чтобы не встать. Но зачем он родился? Зачем жил? Просто так?..

Человека послали в космос и не обеспечили ему возвращение на Землю. Он сгорел в атмосфере. К какой категории произошедшее следует отнести? Несчастный случай?

Должен ли кто-нибудь понести за этот случай ответственность?

Если нет, если цена жизни измеряется лишь суммой, указанной в страховом полисе, то тогда, может быть, просто следует всё плохое вычеркивать из памяти?

Какой вывод я могу сделать, например, из того, что Каин когда-то убил своего брата Авеля... или что была катастрофа европейского еврейства, Холокост, когда планомерно убивали миллионы стариков, женщин и детей? Содрогнуться от осознания того, что подобные «несчастные случаи» могут происходить на этой планете?.. «История учит тому, что ничему она людей не учит», – часто повторяла моя бабушка, когда я вытворял шалости, за которые незадолго перед тем просил прощение. А почему не учит?.. Вот немцы, в том числе, потомки гитлеровцев, выплачивают денежные компенсации состарившимся детям, чудом уцелевшим от рук их отцов и дедов... Кощунственно, конечно... но чем не урок потомкам участвовавших в геноциде индейцев, вьетнамцев, корейцев, китайцев, тибетцев, армян, курдов... всех?..

 

Шай по натуре был человеком спокойным, уравновешенным, с развитым воображением, любящим докапываться до сути вещей. Когда-то под влиянием приятеля и коллеги Рамандры он увлёкся йогой и восточными эзотерическими учениями о человеке. Прочтя множество книг, Шай пришёл к выводу, что человек есть душа и что как душа он должен существовать вечно. О том, что происходит с человеком после смерти, сколько-нибудь определённого представления у него не сложилось, однако появилась необъяснимая уверенность в том, что ничего плохого с ним произойти не должно. Почему так? Так ему кажется... и когда-нибудь он непременно сможет в этом убедиться... Но только тогда, когда этот мир утратит для него актуальность. А пока... он должен мыслить категориями этого мира. Но какими именно? Философскими?.. Или обычными категориями житейской мудрости?.. А может быть, религии являются источником верных представлений о Вселенной и человеке?.. Кому-то погружение в мир искусства открывает то, что находится за пределами сознания... Возможно, ему, человеку науки, не следует выходить за рамки категорий науки?.. Много раз Шай перебирал всё это в голове, но мысли и прежде, и теперь возвращались к тому же.

 

Философия?..

Как можно считать себя образованным человеком, не прочитав главных философских книг и не поспорив с их авторами? Особенно Шая привлекали работы мыслителей, признававших сотворённость мира. Он высоко ценил восточных мудрецов Лао-Цзы и Конфуция, которых, как, впрочем, и Сократа, Платона и Аристотеля, считал праотцами житейской мудрости, воспетой на разные лады философами последующих эпох уже от собственного имени. Однако ещё в бытность студентом, мысленно споривший с авторами книг Шай с удивлением обнаружил, что философские учения не развиваются и не совершенствуются, подобно естественным наукам, но просто появляются новые, как в жанре беллетристики... Философские школы возникали и росли, как грибы, но не в продолжение развития грибницы философии, а почти с нуля. Ради приличия новоявленный философ поначалу на кого-то ссылался, кого-то критиковал, а потом объявлял, что до него, по сути-то, не было верных представлений ни о человеке, ни о смысле его существования и причинах его бед, ни о том, в каком направлении должно развиваться человеческое общество. Убедительной иллюстрацией своего наблюдения Шай считал маркистско-ленинские и национал-социалистические представления о человеке и будущем человечества, возникшие совсем недавно по историческим меркам. Чтобы скрыть противоречия и придать видимость обоснованности, идеологи «светлого будущего» украсили свои теории ссылками на иных философов прошлого, которые, будь они живы, определённо поспешили бы отмежеваться от несимпатичных последователей...

 

Серьёзному увлечению философией предшествовало знакомство с «мудростью древних», запечатлённой в афоризмах. Бабушка Шая знала множество пословиц, поговорок, по памяти цитировала Тору, пророков и классиков, потому свою страсть к афоризмам Шай считал унаследованной от бабушки. Чужая мудрость, запечатлённая в словах, быстро переливалась в его юную голову, и у него создавалось впечатление, что он умнеет. Память у него была отменной, теперь по любому поводу он мог высказать мнение мудрецов, то есть, истину... – так он думал прежде, когда много времени посвящал чтению книг и высоко ценил слово. Потом его доверие к словам за пределами науки стало уменьшаться, причём особенно быстро в последние годы. Наибольший вклад в дискредитацию словосочетаний внесли средства массовой информации, с которыми Шай с супругой вступали в недолгое одностороннее общение по вечерам у телевизора. Осознав, какой властью обладают слова вне связи с их правдивостью, и насколько доверчиво к ним большинство, Шай стал с опаской относиться к любым утверждениям и даже начал сомневаться в мудрости афоризмов, хранящихся в его памяти. Афоризмы жили сами по себе в книгах, а люди сами по себе, будто те к ним не имели отношения. Шай видел, что люди, занятые своими делами редко вслушиваются в несущиеся отовсюду потоки слов. А слова, запятнанные участием во лжи и пустой болтовне, как бы лишившиеся невинности, продолжают порхать в речах и песнях, словно бабочки. Обо всем ими уже сказано, желанное обещано, извинения за разоблаченное розданы, и теперь они заслуженно отдыхают, несут новую чушь, врут и развлекаются, как захотят...

«И ведь ответов на главные вопросы чужая мудрость мне так и не дала, - думал Шай... А может быть, всё дело во мне? Может быть, ответ просто не дошёл до моего сознания?..»

 

Религии?..

Но они ведь напрочь оторваны от реалий современной жизни. Самодостаточные, религии застыли в своих оболочках – в догмах постановлений, обрядов и символов, каковые издавна используются ими для достижения собственных целей, порой далёких от первоначальных... Иногда кажется, что они что-то скрывают за тщательно охраняемыми оболочками... Но что? Высшую Истину?.. Зачем же её скрывать? Почему конфессии не сближаются ради торжества Истины? Почему не спорят, если у них имеются сомнения? Почему на Земле до сих пор не построен единый Храм Единому Богу?.. Но... о чём конфессиям спорить, если каждая не выходит из своей оболочки, с присущими именно ей символами и куполами, охраняя собственную истину в полной уверенности, что она правильнее и истиннее других?!

 

Может быть, атеизм?..

Вне конвенциональных религий и заумных философий, в той или иной форме допускающих Высший Разум, могучим идолом, золотым тельцом сверкает идеология, категорически отрицающая сотворённость мира и человека и признающая только здравый смысл ясного ума, наукой добытое знание и законы общества, придуманные существами, произошедшими от обезьяны. Ослепительная идеология богатства и славы людской, прародитель материализма и реализма, атеизм дарит миру научно-технический прогресс и указывает на иной смысл существования человека, состоящий, по мнению многих современных идеологов, философов и политиков, служащих в его храмах, – в более полном удовлетворении естественных потребностей прямоходящих, их желаний и чувств... Недалеко ушли подобные мыслители от своих древнегреческих коллег. Интересно, кто-нибудь из них может последовательно, без софистических приёмов и разрывов в логике ответить на вопрос старика, моего соседа: кому нужен образованный, мудрый пенсионер, изучивший массу полезных вещей, сталкивавшийся с разными людьми, перепробовавший и испытавший многое в жизни и приобретший недуги от неё? Наследникам, надеющимся с его уходом из этого мира немного улучшить своё материальное положение? Но для этого им необходимо, чтобы он поскорее перестал дышать... И тогда предметы, которыми он дорожил, представлявшие ценность для него одного, скорее всего, окажутся на мусорной свалке. А он сам?.. Кому он нужен? Кому мы все нужны? Ау, атеисты! Зачем вы здесь?.. Чтобы вкусно пожить и умереть в никуда? Почему вы молчите?.. Может быть, вы не знаете?..

 

Так, сидя под сосной, Шай возвращался то к одним, то к другим волновавшим его темам по ассоциациям, иногда не поспевая за скачками собственных мыслей, споривших и опровергавших друг друга.

В этом мире человек существует во времени, мелькающем событиями, концом рабочего дня и концом недели, поторапливающем планами и сроками и прибавляющем морщинки на лице, – прозвучала в нём первая мысль, «прима». Время не даёт права человеку подолгу расслабляться, время требует проявлять цепкость и укореняться, чтобы выжить, чтобы не только не опуститься на дно этой жизни, но жить хорошо. В этом и заключён ответ на твои сомнения.

Но что это такое «жить хорошо»? – оживилась другая мысль, извечная оппонентка первой, до того явно скучавшая. Стать богатым? Оказаться знаменитым? Обрести власть? А может быть, просто быть кому-нибудь для чего-нибудь нужным? Или хотя бы не оказаться выкорчеванным оттуда, где волею судьбы находишься, – при работе и при зарплате? Многих такое существование устраивает... На этом оживление мысли иссякло. Она задавала эти вопросы уже много раз, но, похоже, сейчас была не вполне уверена в себе.

 

Но люди всегда стремились к большему – к большей власти над себе подобными, к большей зарплате, к расширению своих владений... И это становилось целью и сутью их бытия. И уж конечно, люди желают улучшать качество своей жизни... – продолжала отстаивать свою позицию «прима». Она излучала спокойную уверенность: за её спиной было большинство, и вся история человечества могла бы быть положена ею на чашу весов в доказательство.

А почему «конечно»? – удивилась оппонентка. Например, я не знаю, что такое «качество жизни». Разве существует эталон? Может быть, тебе известно, к чему следует стремиться и ради чего стоит дни и годы быстротекущей жизни превращать в суетливое, подчас рабское существование? Ради обладания огромным особняком? Яхтой или самолётом? Собственным островом в океане? Гаремом? Бесчисленным обслуживающим персоналом? Что ты скажешь детям, когда они спросят, ради чего стоит жить?..

Ради самой жизни, – уверенно парировала «прима». Она имела ответы на все вопросы, и поставить её в тупик было невозможно по определению.

Для того чтобы дать такой ответ, не требуется извилин, усмехнулась оппонентка. Но, наверное, ещё меньше их у того, кого осчастливит подобная абракадабра. Иные дети не отстанут от тебя, пока ты не удовлетворишь их любопытство и не объяснишь, зачем они родились. Неужели ты им скажешь: ради того, чтобы как можно больше развлекаться и успеть побольше скушать сладостей, пока жив... например, пока тебя не послали сражаться с врагами президента в далёкой стране? Или ради того, чтобы, ловко и умело обходя опасности, дожить до глубокой старости? Чтобы скопить большое состояние и, уже едва видя и еле слыша, трясясь всем телом, радоваться заискивающим взглядам соискателей наследства?..

Детям не следует отвечать на подобные вопросы, учуяв подвох, возразила «прима» и отвернулась, всем своим видом показывая, что не намерена обсуждать то, что для неё очевидно. А разве это очевидно?..

 

С возрастом Шая всё больше и больше удивляло устройство человеческого общества. Людей, устремлённых к каким-то своим целям, но не вполне уверенных в путях и средствах, никогда не оставляют без внимания: их куда-то зазывают, убеждают и переубеждают, добиваются согласия... что-то купить, на что-то подписаться, расписаться в добровольном желании стать членом клуба, партии, организации… и, разумеется, соблюдать её устав. Политики устремлены к своим целям, но, кажется, скрывают их, привирая и заверяя в искренней заботе о вас лично и вашей семье, о народе и отечестве. Возьмём такой лозунг как рост потребления товаров и услуг на душу населения. Заплатите… деньгами, годами жизни, безвременной потерей близких… и будете значительно более счастливы, чем прежде!.. И большинство следуют по такому пути, будто движутся к цели жизни. Два столетия назад аборигены океанских островов готовы были за стеклянные украшения отдать всё, что имели; люди современной цивилизации готовы заплатить такую же цену за что-то другое: их желание обладать и потреблять больше, кажется, ничуть не уменьшилось. Но разве подобное может быть целью жизни? Многие это понимают, однако... Шай робко пришёл к неутешительному выводу, что ещё не было такой цели, признав каковую достойной, все люди планеты следовали бы. А почему?

 

Западная демократия... конечно, это не цель, а просто организация общества на принципах, якобы гарантирующих гражданам свободу и права. Цели каждый себе выбирает по своему усмотрению. Замечательно. Но существуют страны, с иными формами общественного устройства, в том числе, проявляющие агрессивность по отношению к Западу... Как с ними сосуществовать? Если бы все государства придерживались принципов международного права и уважали суверенитет других стран, если бы все отказались от желания что-то отнять, или навязать, то зачем были бы нужны авианосцы, ракеты и бомбы? Однако их число только растёт, и это свидетельствует об обратном – об устойчивости права сильного в сознании людей и о взаимном недоверии... Где гарантия, что за отсутствие ответов на эти вопросы, за ошибочность представлений о человеке и смысле его существования человечество не заплатит очень большую цену? Простейшая экстраполяция числа жертв в истории человечества указывает именно на такое будущее... Или я заблуждаюсь?..

 

Интересно, когда начнется Третья мировая? Тогда, когда Китай экономически усилится и станет диктовать свою волю всей планете? Или когда Штаты ослабнут от борьбы с террором, но откажутся подчиняться диктату? А Иран?.. Мне почему-то кажется, что произойдёт это очень скоро...

Но на Земле ведь существуют регионы, избегавшие участия в мировых войнах. Швеция, например, – тихая страна, давно отказавшаяся от претензий на мировое господство и не тратящая огромные средства на вооружения. Её города не лежали в руинах, в ней много столетий царит мир, потому сейчас там нет голодных и босых, не считая добровольно избравших подобный стиль жизни. Я бывал там. Но разве живущие в Швеции знают лучше граждан других стран, зачем они родились и какова цель их жизни? Если бы у них имелся верный ответ, вряд ли бы там было такое большое число самоубийств...

Однако по-прежнему стойко целеустремленны рвущиеся к власти и богатству во всех странах!.. Вот уж действительно, цель, проверенная тысячелетиями! Но она почему-то не всем подходит... Большинство, как кажется, живут бесцельно. Ленятся?.. Может быть, им не хватает энергии амбиционных устремлений, алчности или честолюбия?.. Но откуда всё это берётся? От родительских генов? От воспитания? Или от звериных предков, в которых верил Чарльз Дарвин?

 

Порой Шаю казалось, что никакой общечеловеческой цели, по большому счету, быть не может. Но и подобная мысль не придавала ему оптимизма.

Ещё более, чем бесцельное суетливое существование, Шая удивляло то, что люди цепляются за явно ненадёжные элементы и ценности, несущие им впоследствии разочарования и страдания. И они ведь непременно убеждаются в этом... но только потом... А новое поколение повторяет те же ошибки. Шаю вспомнилась одна из поговорок его бабушки: «Если бы молодость знала!.. Если бы старость могла!..» Тогда почему старшее поколение не определило и не утвердило то самое главное, основополагающее, что могло бы служить точкой опоры в жизни человека и человечества? Это бы передавалось из поколения в поколение, развивалось и уточнялось, а не подвергалось сомнениям, не сжигалось и не растаптывалось революционерами... чтобы потом начинать всё сначала... Не знают? Или их советам не пожелают следовать?..

А разве я сам знаю? Но может быть, кто-нибудь знает?..

Перебирая элементы этого мира, анализируя общепризнанные его ценности и цели, Шай, к своему удивлению, так-таки ничего не нашёл. Всё, что его окружало – техника и хай-тековские технологии, многообещающие лозунги политиков с клятвенными заверениями и искренними улыбками... а уж, тем более, неудовлетворённые страстные желания – всё было тленным, уязвимым, не выдерживало проверку временем, несло разочарования и имело конец.

 

Искусство?..

Иные высоко ценят искусство, веря в его способность облагородить человека. С детства Шай слышал о том, что красота спасёт мир. Но его критическая мысль не пропускала искусство на роль точки опоры. Он, Шай – физик, изобретатель, а другой человек – художник, композитор или поэт. Процесс создания творений – просто разновидность существования, для кого-то - выживания. В чём состоит ценность того, что они создают? В правдивости отображения жизни? Или в новизне приёмов? Иной художник умирает в нищете и безвестности, а спустя десятилетия или столетия вдруг его полотна объявляют шедеврами, и его имя становится знаменитым. Как такое может быть? Человечество проходило мимо полотна, не замечая или даже поплевывая в его сторону? Каким образом оно вдруг стало шедевром? Кто-то решил, что на нём можно заработать... и тут люди будто прозревают и стадом восторженно признают автора гением, а его работы, все до единой! – бесценными сокровищами мировой культуры... А как же? У гениев всё гениально! Но то, что гениальной объявляли абстрактную мазню, ещё больше укрепляло Шая в его сомнениях. Он помнил прочитанное им о Пикассо, как тот посмеивался над ценителями его абстрактных полотен. А испытывавший материальные трудности Малевич умно и иронично разрешил их, нарисовав ставший знаменитым «чёрный квадрат» и ряд полотен, стилизованных под авангардизм, показавшихся ценителям искусства шедеврами ещё при его жизни. Что же, эта красота спасёт мир?..

 

Может быть, наука?..

Знания, полученные физикой, вполне надёжны, её моделям доверяют все – и летающие самолетами, и космонавты, на них базируется химия и инженерные технологии... Но отнюдь не являются таковыми многочисленные модели мира и человека, сотворённые гуманитариями, именующими их тоже научными... То, что они обещают людям, редко сбывается, жизнь на деле оказывается сложнее, но чаще просто иной. Не больше ошибёшься, подбрасывая игральную кость или монету, нежели веря их прогнозам... Историки, описывающие прошлое, только тем и заняты, что переделывают и уточняют. О чём могут поведать человечеству гуманитарии, кроме как о собранных ими фактах и разных предположениях, сомнениях, убеждениях и верованиях? Разве это наука? Другое дело физика... Её возможности кажутся безграничными, как Вселенная, она обещает решить все проблемы в будущем. И уповающие на науку устремлены в будущее... Но кто скажет, как жить сегодня? Или это не в компетенции науки?..

 

Однако этим спорящие друг с другом мысли Шая не исчерпывались. Стоит упомянуть ещё одну мысль, назовём её условно третьей, которая, когда другие отдыхали, занималась тем, что восхищалась. Взгляни на небосвод! Он свидетельствует о долговечности мироздания, не сопоставимой с человеческой жизнью. Океан видел все поколения людей на Земле. Мир дикой природы не наращивает потребление, не копит и не нарушает экологическое равновесие на планете, он гармоничен и устойчив. Ты знаешь, почему?..

Третьей мысли не удавалось долго удерживать внимание Шая, ибо следом пробуждалась критически настроенная вторая мысль, считавшая ту дурочкой, и временный мир людей, частью которого был он сам, не выдерживал её аргументов. С первых же брошенных ею метких определений и обвинений этот мир утрачивал гармонию и надежность, а порой обретал черты безумия, внушая неуверенность и оставляя в душе мрачное впечатление. Шай доверял честной, холодной логике второй мысли, и со временем впечатление, навеваемое ею, лишь укреплялось.

Разумеется, у Шая были и другие мысли, однако, несмотря на их широту и разнообразие, поиски точки опоры в этом мире ни к чему его не привели.

 

Может быть, точка опоры находится в твоей душе, в твоей совести?

Это была не мысль. Это спрашивал голос, исходящий изнутри его существа. Но что такое душа? – с усмешкой заявляла о себе «прима». Зачем ты, человек науки, рассуждаешь о том, чего не знаешь, что науке неизвестно? Допустим даже, что невидимая душа существует, сменила её вторая мысль, но тогда где она у тех, кто совершает преступления? Где она у тех, кто обогащается за счёт бедных, пользуясь несправедливым устройством общества? Где она у политиков, представляющих ситуацию всегда так, как им выгодно?.. А если у них нет души, но они ,тем не менее, люди, значит, одно из двух: либо у всех нет души, либо между нами ходят человекоподобные, лишённые души... Но что такое «душа»? – повторяла «прима».

Поскольку Шая посещали и неуверенность, и тревоги, и необъяснимое беспокойство, продолжать поиски точки опоры в своей душе он не пытался.

 

Разве тебя не устраивает точка опоры в Творце всего сущего?.. – вопрошал тот же голос, исходивший из глубины его существа.

Действительно, ведь сотни миллионов людей ежедневно устремляют свои надежды к Небесам, оживилась третья мысль. А ты когда-нибудь видел Бога? – усмехнулась «прима». Эти миллионы тоже не видели, а за своего бога они с готовностью принимают любого, кого им предложат – хоть золотой слиток, хоть живого тирана, хоть душу давно умершего пророка. Ты ведь уже раскритиковал религии и отверг их для себя, добавила вторая мысль. - Зачем же возвращаешься?.. Нелогично...

Не религии я имею в виду, а Творца всего сущего, – настаивал голос.

А ты загляни в историю человечества, - предложила «прима», разве уповавшие на Творца были счастливее тех, кто игнорировал Его заповеди, кто поступал так, будто Его нет и не было вовсе?.. Чем, например, ты объяснишь Холокост? Чем провинились шесть миллионов стариков, женщин, детей... перед Творцом всего сущего или перед немцами? Где был Он, когда их отлавливали по национальному признаку, мучили и убивали?

Шай не уважал в себе «приму», банальную мысль и морщился, когда она вещала, но этот вопрос ставил его в тупик, и напоминал об отце.

 

А где пребывает Бог? Не покинул ли Он этот мир?.. – подхватила вторая мысль, навевая воспоминания о Ницше. Браво! – неискренне зааплодировала «прима». Похоже, Шай пытается вырваться из цепи вопросов: «где?» и «когда?» Но в «нигде» и в «никогда» и его самого нет и не будет! В такие моменты Шая спасала третья мысль.

Третью мысль, «дурочку», Шай помнил ровно столько, сколько помнил себя; ему даже казалось, что она существовала в нём до его рождения. С детства её восхищала гармония окружающего мира. Шай мог подолгу разглядывать звёздное небо, изучать жизнь муравейника, склонившись над ним, или даже поведение одного муравья, не переставая удивляться тому, что у большинства его сверстников не вызывало даже малого интереса. А ещё она любила мир детских сказок.

Для большинства людей мироздание есть нечто, к чему они привыкли, – попыталась возвратить его к действительности вторая мысль. Распрощавшись с детством, люди не только перестают восхищаться гармонией мира, но едва замечают его грандиозные детали; подобно пчёлам или муравьям, они спешат на работу, в магазин, в кафе и в своё жилище. И так каждый день. Что в мироздании интересует большинство? Лишь крошечные норки – доступные входы и выходы, через которые можно извлечь и затащить себе нечто полезное и приятное, затрачивая минимум средств и усилий. Человека западной цивилизации вполне устраивает модель мироздания, состоящая из источника денег, супермаркета и видеосистемы, Интернета, дивана, лестных слов и нежных поглаживаний. Может быть, в этом перечне я что-то важное упустил?..

Если мир сотворён по определённому плану и замыслу, а внутренний голос говорил Шаю, что это именно так, то точка опоры есть Творец всего сущего. В таком случае именно Он есть начало, цель и суть всего, что есть в мире!..
Но что значит: «в таком случае» или «в другом случае»? – усмехнулась «прима». Варианты существуют только в твоём воображении, в действительности случается что-то конкретное, и это становится фактом.

На планете живут сотни миллионов верующих, – напомнила прерванное размышление третья мысль, и среди них, наверняка, имеются знающие. Ты прочёл сотни книг и не нашёл в них ответа, но не следует терять надежды, возможно, кто-то его знает и сможет убедить тебя...

 

продолжение...

 

Ваши комментарии к этой статье

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

40 дата публикации: 05.12.2009