Генрих Грузман

 

О БИОГРАФИИ РУССКОГО ЕВРЕЙСТВА

НАГАРИЯ
2009

 

«Увы! Мне в удел не дано от судьбы
ни руки для труда, ни меча для борьбы:
песня – меч мой и щит мой для битвы.
И в свободную гордую песню мою
я все ваши страданья, всю скорбь перелью,
все надежды, мечты и молитвы, -
за то, что под гнётом вражды роковой
не поникли вы гордой своей головой,
что не пали рабами бессилья,
и на труд и борьбу, средь лишений и бед,
но с великим залогом грядущих побед,
унесли вас свободные крылья».

Семён ФРУГ

 

РЕФЕРАТ

Биография как духовная летопись личности или явления и биография как история хронологических последовательностей. Философия истории Н.А.Бердяева. Небесная биография и земная биография. Биография русского еврейства как макет бердяевской исторической концепции. Присоединение польских евреев к России при разделе Польши ещё не есть рождение русского еврейства. Становление земной истории (биографии) русского еврейства. Царское «попечение» русских евреев – формирование связи (отношения) евреи-правительство. Еврейское кагальное устройство. Крах кагала – небесная дата зарождения русского еврейства (1844 год). Появление нового элемента еврейского мира: формации русского еврейства. Духовное развитие внутри русского еврейства (мусаризм и хасидизм). Антропософия в еврейской Торе. Эпоха великих реформ Александра II – звёздный час русского еврейства. Великое Русское Инакомыслие. Общественное положение русского еврейства как стимула и производителя хозяйственного процесса в России. Культуротворческая деятельность суть миссия русского еврейства. Симбиоз еврейской и русской культур. Убийство Александра II и переход правительства Александра III на антисемитские рельсы (по Солженицыну, в 1887 году). Правительство объявляет евреев своими врагами. Ураган еврейских погромов в России. Дилемма русского еврейства: остаться в России или уйти из России. Остающаяся часть евреев объявляет царское правительство своим врагом. Повышается террористическая деятельность и усиливается революционный пожар в стране, в итоге – крушение царского самодержавия и низвержение трона в 1917 году.

Ересь жидовствующих – уникальный акт русской истории. Ересь жидовствующих как просветительское, прогрессивное интеллектуальное движение. Воинствующий клерикализм: архиепископ Геннадий Новгородский и преподобный Иосиф Волоцкий. Взрыв антисемитизма. Фёдор Курицын – первый русский философ. Разгром ереси жидовствующих. Православная инквизиция: сожжение Фёдора Курицына со товарищи. Фёдор Курицын воочию показал плодотворное влияние еврейской мудрости на созревающую русскую философскую мысль. Присутствие и влияние еврейского библейского материала на эпическую конструкцию и содержание русского народного фольклора. «Руслан и Людмила» поэта А.С.Пушкина и опера М.И.Глинки суть опоэтизированные и озвученные еврейские мотивы.

Русское еврейство не имеет отношения к зарождению революционной идеологии в России. В революции евреи исключительно добросовестно исполняли революционные лозунги, заветы и правила. Чуждые идеалы через собственную веру – формула участия представителей русского еврейства в русской революции. Большевизация евреев. Еврейские «отщепенцы» и ренегаты. Суждения о.С.Н.Булгакова об антисемитизме и участии евреев в русской революции. Евреи, покидающие Россию, попадают в сионистское движение. Колонизация и хозяйственное освоение Палестины. Палестинофильство. Противопоказания политическому сионизму. Религиозный сионизм. Противостояние Демократической фракции и религиозной фракции Мицрахи – суть сионистской деятельности русского еврейства. Провозглашение государства Израиль. Биографический этап русского еврейства 1901-1948 годов. Государство Израиль есть выпестованное дитя русского еврейства: русское еврейство было пионером и инициатором освоения Земли Обетованной; русское еврейство создало экономическое и социальное бытие для государства евреев; русское еврейство заложило фундамент истории Израиля; русское еврейство сотворило иврит как государственный язык для еврейского сообщества; по воле русского еврейства было провозглашено государство Израиль; русское еврейство руководило становлением государства, (первое правительство Израиля состояло на 98% из представителей русского еврейства), и это руководство осуществлялось таким образом, что объединённая агрессия арабских стран не дала результатов, а армии пяти арабских стран были разгромлены; и, наконец, русское еврейство показало себя демографическим спасителем еврейского народа на этапе Большой Алии. Дискриминация русскоязычных репатриантов в Израиле. Бездуховность, безнравственность и вызывающее пренебрежение человеческим фактором в израильском обществе, по Л.Меньшикову и И.Юдовину. Система воинствующего иудаизма. Дело Яна Шапшовича и дело Изабеллы Бельфер. Люмпенизация сознательной части репатриантов и деевризация репатриантской молодёжи. Ираида Гранде – идеолог и социолог современного русского еврейства в Израиле. Проект конституции для русской общины, составленный И.Гранде. Требования репатриировавшегося русского еврейства, выступающего равноправной и самостоятельной частью израильского общества: 1. отлучение религии от государства, 2. признание русского языка и языка идиш в качестве гражданских языков в Израиле, 3. пересмотр уголовного дела Яна Шапшовича. У государства Израиль нет будущего без русского еврейства

 

I. Предисловие

Биографией называется концентрированное и целенаправленное жизнеописание избранного предмета (явления) или изложение истории его жизни. Обычно биографическое повествование включает в себя последовательное перечисление хронологического порядка истории жизни предмета (объекта, явления). Но с появлением в русской духовной философии концепции религиозной философии истории Н.А.Бердяева, эта традиционная, простая структура биографии, как описания истории, распалась и заменилась функционально усложнённой схемой. Как известно, Бердяев вывел, что любая история состоит из двух модификаций: земного (материального) и небесного (духовного) типов. Следовательно, каждое биографическое изложение истории жизни объекта должно, соответственно, включать в себя описание этих двух типов – земного и небесного. Но таково чисто теоретическое предписание, как в сфере академической историографии, так и в области биографического жанра, а в реальной действительности имеет значение только земное описание, господствующее в форме традиционного материалистического понимания истории (или исторического материализма) и основой коего служит хронологическая последовательность событий и фактов. Никакая уважающая себя биографическая сводка не существует без дат, числовых отметок и календарных знаков, а духовное описание предмета, если оно прилагается, воспринимается в качестве орнамента, натянутого на хронологический каркас.

Первопричиной неприятия исторического воззрения Бердяева в большой науке и философии является его решительный радикализм: в истории выражающийся в том, что исходная, генетически-первичная  роль в историческом процессе принадлежит акциям небесной истории, и в философии – в том, что демиургом истории выступает индивидуальная человеческая личность (историческая личность, «действующая душа»), а не коллективистские монстры (революции, войны, народы, экономические факторы). С наибольшей подробностью строение и иерархическая конструкция процесса, дающего тривиальное историческое знание, описаны великим русским историком В.О.Ключевским: «На физиологических основах кровной связи строилась первобытная семья. Семьи, пошедшие от одного корня, образовывали род, другой кровный союз, в состав которого входили уже религиозные и юридические элементы, почитание родоначальника, авторитет старейшины, общее имущество, круговая самооборона (родовая месть). Род через нарождение разрастается в племя, генетическая связь которого выражалась в единстве языка, в общих обычаях и преданиях, а из племени или племён посредством разделения, соединения и ассимиляции составлялся народ, когда к связям этнографическим присоединялась нравственная, сознание духовного единства, воспитанное общей жизнью и совокупной деятельностью, общностью исторических судеб и интересов. Наконец, народ становится государством, когда чувство национального единства получает выражение в связях политических, в единстве верховной власти и закона. В государстве народ становится не только политической, но и исторической личностью с более или менее ясно выраженным национальным характером и сознанием своего мирового значения» (2000, кн.1, с.16).

Кардинальное первейшее отличие бердяевской схемы исторического познания от академического образца, представленного В.О.Ключевским, состоит в том, что, не меняя конструктивных координат иерархических деталей сооружения, принципиально изменяется венец конструкции: народ не является «исторической личностью», а творцом истории объявляется индивидуальная личность. Отсюда умозрительный макет исторического познания Бердяева оказывается антиподом казённой схемы, базирующейся на фактомании и принципе непредвзятого наблюдения. Ключевский заключает: «Но история не наблюдает деятельности отвлечённого человеческого духа: это область метафизики. Равным образом она не ведает и одинокого, отрешённого от общества человека: человек сам по себе не есть предмет исторического изучения; предмет этого изучения – совместная жизнь людей» (2000, кн.1, с.13).

Это вовсе не означает, что в отношении личность-коллектив русский философ механически меняет познавательный акцент: главное назначение исторической личности, как демиурга истории, состоит в создании духовной связи с прочими особями в коллективном сообществе и в формировании особого качества – духовности как коллективного свойства индивидуальных духов. Но духовность, являясь формой сочетания духов в определённые сообщества, выступает в двух генетических модификациях: собственно духовность, генерируемая исторической личностью и на базе которой формируется онтологическое сообщество – государство, и вторая вариация, при которой сообщество персон насаждается силой извне (революция, агрессия, аннексия), и называется народностью. Соответственно, имеются два вида государственных устройств: государство-духовность и государство-народность.

Следующим кардинальным отличием бердяевской исторической баллады служит то обстоятельство, что сущность исторического сознания, или выявление исторического качества в человеческом духе, обнаруживается в еврейском сознании, и, следовательно, родоначальником истории являются отнюдь не греческие мудрецы, а еврейские пророки. Бердяев повествует: «Идея исторического внесена в мировую историю евреями, и я думаю, что основная миссия еврейского народа была: внести в историю человеческого духа это сознание исторического свершения, в отличие от того круговорота, которым процесс этот представлялся сознанию эллинскому». И продолжает в развитие этой парадоксальной темы: «Еврейству принадлежит совершенно исключительная роль в зарождении сознания истории, в напряжённом чувстве исторической судьбы, именно еврейством внесено в мировую жизнь человечества начало «исторического». И я хочу обратиться вплотную к самой исторической судьбе еврейства и его значению во всемирной истории как одного из непрерывно действующих и до наших дней мировых начал, обладающих своей специфической миссией». Итоговое умозаключение постижений Бердяева выливается в силлогизм, едва ли не самый парадоксальный в современной всемирной истории: «Еврейство имеет центральное значение в истории… Здесь нужно искать оси всемирной истории. Тема, поставленная в судьбе еврейского народа, разрешается на протяжении всей всемирной истории» (1990, с.с.23,68,67). Парадоксальность заключена в том, что в земной истории еврейство полностью удалено со сцены мировой истории. Бердяев оказывается единственным историком, который добрался до истинного смысла крылатой, но всецело извращённой, фразы: «Еврей не признаёт суда истории. Он сам судит историю».

Но радикальные постижения Бердяева, возросшие на еврейском субстрате, обладают концептуальным видом только в теоретическом разрезе, и великий мыслитель не успел снабдить свою историческую новацию методолого-онтологической составляющей. В этом отношении биография русского еврейства, являясь номинально описанием истории жизни части, - и самой большой, - еврейства, несёт на себе своеобразную функцию опробовательского полигона для бердяевской теории, равно как бердяевский режим исторического мышления ставится познавательным новшеством для биографической дисциплины. Это означает, что биография русского еврейства необходимо заявляется в форме двух сказаний: первичной небесной и вторичной земной. Подобная двойственность есть диагностическая черта небесноисторического подхода, и биография русского еврейства, давая характеристику исторической доли всего еврейства, являет собой эталон исследования, антиподального историософски узаконенному материалистическому пониманию истории. Данная антиподальность исходит следствием из указания Бердяева: «Еврейский народ есть, по преимуществу, народ истории, и в исторической судьбе его чувствуется неисповедимость Божьих судеб. Историческая судьба этого народа не может быть объяснена материалистически, вообще не может быть объяснена позитивно-исторически, потому что в ней наиболее ясно проявляется «метафизическое» и та грань между метафизическим и историческим, о которой я говорил, как о препятствии для постижения внутреннего смысла истории, именно здесь, в судьбе еврейского народа, исчезает» (1990, с.68).

Однако знаемая ныне история русского еврейства не знает такой двойственной градации, и она очень хорошо информирована со стороны земной историографии, в спектре и сонме фактов и событий внешнеотсчётной хронологии и периодизации. Важно понимать, что земной исторический процесс еврейского сообщества ничем функционально и онтологически не отличается от традиционной схемы всеобщей историософии, и только элемент «погром» служит единственным, но чисто еврейским, отличительным признаком явления. Именно на этом признаке и строится присущая только еврейству модель земной истории, ибо погром есть характерный, хотя и необязательный, компонент еврейской судьбы в земном варианте.

В Европе и России нет такого национального меньшинства, какое превосходило бы евреев по насыщенности историческими знаниями и знатоками, как нет такого национального меньшинства, какому оказывалось бы познавательного интереса более, чем евреям, хотя сама еврейская масса изгнана из театра всемирной истории. Вершиной этого исполинского массива знаний в объёме русского еврейства явилась двухтомная коллективная монография «Книга о русском еврействе», изданная Союзом русских евреев в 1960 году в Нью-Йорке и переизданная в Минске в 2002 году, которая в предисловии содержит констатацию, что «Нет той области хозяйственной, общественной и духовной жизни России, в которой не отразились бы творческие усилия русских евреев, - будь то индустрия, торговля, финансы, транспорт, общественная деятельность, право, наука, философия, литература, журналистика, искусство» (2002, кн.1, с.9-10).

Итак, что же представляет собой русское еврейство, биография которого не может быть объяснена «материалистически»? Но поскольку биография русского еврейства не может быть изложена в материалистическом виде, то и сама биография не может быть здесь дана в полном виде: из биографии русского еврейства в данных очерках выпадает советский период. И это тем более странно, что о судьбе евреев на советском этапе написано немало превосходных обозрений монографического толка (А.Дикий, Ф.Кандель, С.Шварц), но они предоставляют исключительно материалистические характеристики, сторонясь или исключая духовный (небесный) фактор. Можно сказать, что на данный момент биография русского еврейства советского этапа ещё не обрела свой небесноисторический облик. В дальнейшем изложении это обстоятельство будет специально оговорено. Необходимо объяснить, что ввиду отсутствия материала, я в данных очерках составляю не полную биографию русского еврейства, а говорю о биографии русского еврейства. Аналогично, но в другом контексте, обстоит дело с очерком о русском еврействе в Израиле. Сейчас ещё нет устоявшейся земной истории и осмысленной небесной истории русского еврейства в Израиле, а потому в своём очерке я меняю жанр изложения и перехожу на публицистику, как способе свободного высказывания на одну тему: умерщвление русского еврейства в Израиле.

 

II. Очерк первый. Русское еврейство в России. Философия и история.

1. Рождение

В начале каждого исследования земной истории лежит процедура выявления генезиса объекта познания, и без гипотезы о его происхождении нет земной истории. Так, естественно, и любая биография начинается с акта «рождения». В биографии русского еврейства датой его появления принято считать акцию трёхкратного разделения Польши (1772, 1793, 1795 годы), благодаря которому в состав России вошло более 800 тысяч евреев Польши, Литвы, Подолии и Волыни. В своей обстоятельной диатрибе «Двести лет вместе», наиболее ценного в последнее время изучения истории русских евреев, А.И.Солженицын ведёт летоисчисление русского еврейства с момента первого раздела Польши: «От этого года надо датировать первое значительное историческое скрещение еврейской и русской судьбы» (2001, кн.1, с.31). Этот «земной» день рождения русского еврейства вносит в представление об истории и биографии русского еврейства некое недоумение. Тот же А.И.Солженицын с убеждением провозглашает: «В эти века, с XIII по XVIII, в соседней Польше создавалась, росла и укреплялась в своём устойчивом бытие крупнейшая еврейская община, которой предстояло основать массив будущего российского еврейства, к XX веку главной части еврейства мирового» (2001, кн.1, с.23). Эта сентенция отсылает «массив» русского еврейства к закону преемственности – главного уложения эволюционного пути развития в земной истории, и лишают его права на самостоятельность в статусе независимого существования. Этого же мнения придерживается глава израильских знатоков русского еврейства профессор Шмуэль Эттингер, который написал: «В этом смысле не существует чёткого разделения между периодами польской власти (до раздела Польши) и русской. Русское еврейство является прямым продолжением еврейства польского, - не евреи переселились в Россию, а Россия сама «пришла» к евреям». Но тут же следующий абзац начинается с утверждения: «Русское еврейство как специфическая общность людей сохранило свою самобытность, и даже не пыталась отказаться от неё» (1993, с.18).

Таким образом, присоединение евреев к России вовсе не приводит к автоматическому образованию некоего русского сообщества евреев, как естественного результата раздела Польши. Генетическая связь с польским еврейством будет характеризовать данное присоединение в качестве механической операции, не способствующей формированию самобытности евреев, как необходимого условия для появления нового качества – русского еврейства. Итак, присоединение ещё не есть рождение, а лишь только предпосылка для него. Посылками же этого судьбоносного акта выступают обстоятельства, роль которых обычно упускается при аналитическом обзоре русской истории. Об этом говорит Андрей Дикий в своём историческом очерке: «…насколько Екатерина II по широте взглядов и гуманности опередила своё время. И евреи того времени это поняли и оценили. В 1780 году, когда Екатерина посетила Шклов, они её приветствовали специально написанной одой на еврейском языке, с переводом на языки русский и немецкий. Заключительная строфа этой оды гласит: "Ты дозволила нам проживать в твоей стране в мире и безопасности, под сенью твоего благоволения и под охраной твоего скипетра, в согласии с природными жителями. Как и они, мы восхищаемся твоим величием, как и они, мы счастливы тем, что мы твои подданные". Такою же одою встретили Екатерину и Могилевские евреи, и Полоцкие. Последние в её честь устроили на Двине блестящую иллюминацию. Теперь это событие забыто, а, между тем, оно заслуживает особого внимания, особенно в наше время, когда, в результате длительной и целеустремленной пропаганды, во всём мире существует мнение, что евреи в России всегда и во все времена были преследуемы, лишены элементарных гражданских прав и подвергались гонениям. Забыты и указ Екатерины II 1791 года, уравнивающий евреев в правах с купцами, ремесленниками и мещанами тех городов и местечек, в которых они проживали в момент, когда эти города и местечки, бывшие раньше польскими или литовскими, стали городами и местечками России. Забыт и указ императора Александра I, который в 1804 году открыл свободный доступ евреям к образованию, гласящий: "все евреи могут быть принимаемы и обучаемы, без различия от других детей, во всех российских училищах, гимназиях и университетах". Забыты и стипендии еврейским мальчикам, обучавшимся в светских училищах, в то время, как не-еврейские мальчики таковых стипендий не имели. Зато обо всех ограничениях не забывается и постоянно напоминается, чем создаётся картина России, как страны еврейского бесправия и страданий». Следовательно, в самом историческом акте присоединения евреев Польши и России, как свершения внешней, в известной мере, насильственной, волюнтаристской, природы, таится исходный пункт духовного, небесноисторического качества – воссоединения еврейской данности с русским естеством.

Уравнивание акта присоединения с фактом рождения приводит весь еврейский комплекс в состояние своеобразного противоречия, а, вернее, гностического парадокса. Исай Трунк, один из соавторов «Книги о русском еврействе», сообщает, что «в 1960-м году исполняется сто лет со времени появления первой работы по истории русских евреев – монография С.И.Фина о виленской еврейской общине». Это должно означать, что еврейский народ, по выражению Бердяева, «народ истории», на протяжении почти девяти десятилетий не интересовался своей историей в России, и из земной биографии русского еврейства выпадает внушительный отрезок времени. Но зато после 1860 года «русско-еврейская историография» приобретает вид стремительно растущего дерева с бурной кроной. Исай Трунк предлагает следующую периодизацию земной истории еврейской историографии в России: «1. от начала 70-х годов XIX века до учреждения Историко-этнографической Комиссии при обществе просвещения в 1892 году; 2. от 1892-го года до революции 1917г.; 3. советский период» (2002, кн.1, с.16). Исторический пробел в земной еврейской историографии, охватывающий интервал времени от появления евреев на территории России до 1860 года, появления монографии С.И.Фина, есть не что иное, как свидетельство недостаточности земной истории, когда она поставлена на первую позицию в историческом исследовании.

Обычно принято считать, что небесная история относится к внутренней имманентной области предмета или явления, а земная история охватывает внешние сферы окружающего мира. Но это заведомое упрощенчество, - в земной истории наличествуют акты, посредством которых предмет (или явление) удостоверяет себя во внешнем мире, тобто влияет на окружающую реальность; точно также закономерны случаи, когда окружающая среда оказывает своё воздействие на предмет. Если взять русское еврейство за изучаемый предмет, то, прежде всего, должен броситься в глаза этот внешний фактор: государственная деятельность царского правительства специально в отношении русских евреев. Как евреи выделяются из всех национальных меньшинств своей исторической содержательностью, так «еврейское попечение» царского правительства выделяет его из числа стран, где обитают евреи. Уже сам факт этого «попечения» делает русское еврейство самочинной величиной в Российском государстве. Это обстоятельство создаёт самобытный облик русского еврейства в разряде земной истории, а, главное, на базе своей самобытной особенности русское еврейство фундаментально отличается от польского еврейства – своего исторического предтечи: в Польше евреи существовали в виде внегосударственной категории, что создавало условия для концентрированного антисемитского климата, какой ощущается в стране и по сей день.

Исторические факты свидетельствуют, что призрение евреев со стороны царского правительства отнюдь не является рутинным административным производством, а есть как бы обязанность каждого великодержавного правителя и суть некое программное исполнение. Начиная с судьбоносных постановлений императрицы Екатерины II, «еврейский вопрос» всегда был в фокусе государственного внимания. Так, к примеру, кратковременное и не особо результативное для русской истории царствие Павла I было отмечено в Еврейской энциклопедии: «Гневное царствование Павла I прошло для евреев благополучно. Все акты Павла I о евреях свидетельствуют, что государь относился к еврейскому населению с терпимостью и расположением». Даже император Николай I, считавшийся жестоким антисемитом, издал 44 законодательных акта о евреях, как определил Солженицын, «…половина всех законодательных актов о евреях, совершённых от Алексея Михайловича и до смерти Александра II».

Обязательный раздел о евреях в государственном делопроизводстве царского правительства приобрёл после императрицы Екатерины II вид традиционного ритуала. Так, в 1823 году при Александре I был учреждён из четырёх министров «Еврейский комитет», которому вменялось в исполнение следующие задачи: «на каком основании удобнее и полезнее было бы учредить пребывание [евреев] в государстве» и «начертать вообще всё, что может принадлежать к лучшему устройству гражданского положения сего народа» («Еврейская энциклопедия», т.7, 1913). Хотя эти цели никогда не достигались, но «еврейский комитет» наличествовал постоянно в качестве функционального задания, меняя только наименования: в 1872 году это была «Комиссия по устройству быта евреев», в 1881 году – «Комиссия по евреям», наиболее известная (десятая по счёту) комиссия графа Палена 1883 года называлась «Высшая комиссия для пересмотра действующих о евреях в Империи законов», а последняя, одиннадцатая, комиссия была организована в 1899 году под руководством барона Икскюль фон Гильденбандта. В качестве образца административной деятельности этого ведомства можно привести выдержку из одного из проектов решения Паленской комиссии: «Ошибка нашего правительства в обращении с евреями состояла в том, что оно, с одной стороны, всё более и более подкапывало стены их исключительности, не только открывая им общие учебные заведения, но насильно принуждая их посещать таковые, с другой же стороны, оно приняло внутренние дела евреев под свой контроль и насильственно ввело в еврейскую жизнь такие глубоко захватывающие реформы, как упразднение старо-еврейского костюма, хедеров и ешиботов и старых раввинов, как открытие еврейских «казенных» училищ и заведений для учителей и раввинов, учреждение казённых раввинов – все такие начинания, которые для России не только были лишни, но прямо вредны. Как государству, так и народу евреи весьма полезны, но только как евреи, как отдельный в своей социальной и экономической жизни особенный выработавшийся класс… Но ошибка лежит именно в непоследовательности; в этом, собственно, и корень «еврейского вопроса». (Цитируется по Н.Портновой, 1999, с.16-17).

Итак, данная ситуация однозначно свидетельствует о наличии и административном значении особого соотношения между евреями и царским правительством, которое обладает атрибутами производящего генератора земной истории русского еврейства. Данное отношение евреи-правительство, будучи самобытной чертой еврейской жизни в России, аналитической ясности в исследовательской литературе, однако, не приобрело, невзирая на свою выразительность, а зримые контуры действующего параметра земной истории получило благодаря небесноисторическому подходу. А.И.Солженицын первый и единственный упоминал о документальных записях государственного еврейского делопроизводства в контексте земной истории русских евреев, часто даже излагая обширные выдержки из «еврейских комитетов», но далее констатации эти документы у него не освещались («И, действительно, - писал писатель, - редко что в российском законодательстве наслоилось так многосложно и противоречиво, как за десятилетия, законы о евреях: 626 статей к 1885 году! И ещё потом добавлялось, и в Сенате то и дело исследовали и трактовали их формулировки». 2001, кн.1, с.208). Огромная историческая информация, включённая в этих документах, как правило, терялась, а земная биография русского еврейства оказывалась с пробелами и пропусками. Когнитивная важность и весомость этой ситуации вскрывается лишь в разрезе бердяевского небесноисторического подхода, и под его лучами отношение евреи-правительство проявляет свою роковую и судьбоносную сущность не только для исторической доли русского еврейства, но и даёт для обзора затемнённую особенность исторической летописи Российского государства в целом.

Главным моментом этой «затемнённой» особенности явилось крушение кагальной организации еврейской сообщности в России. Более полутора тысяч лет еврейство, рассеянное по миру, было спаяно в кагал – особую государственность в гетто. В религиозной сплочённости евреи находили средство спасения и выживания в море антисемитской злобы и нетерпимости. В России кагал был ликвидирован через 60 лет после присоединения, и это обстоятельство требуется рассматривать в качестве основной предпосылки рождения русского еврейства как самостоятельной формации еврейской экзистенции, тобто со стороны земной истории. Для оценки исторического значения данного явления необходимо понимать, что кагал суть организация, спонтанно выкристаллизовавшаяся в условиях многосотлетнего изоляционного существования евреев под религиозной властью раввинов-фарисеев. В целом кагал является формой политической власти внутри еврейской общины, где религиозный диктат многократно усиливался за счёт диктатуры старины.

Живописные оценочные штрихи кагала представляет в своих сочинениях выдающийся еврейский историк Ю.И.Гессен: «Господствующий класс, чуждый духу эпохи, направил свою энергию на то, чтобы оградить окаменелую религиозно-национальную жизнь от ударов времени – извне и изнутри, …чтобы держать народ в рабском подчинении веками сложившемуся общественному укладу, нельзя было допустить даже перемены одежды… Кагально-раввинский союз не хотел ничего ни видеть, ни слышать. Тяжёлою завесою распростёр он над массою свою власть…» (1925, т.1, с.с.169-170,195). Кагал по самой своей природе выступал антагонистом отношению евреи-правительство, и основная масса несостоявшихся мероприятий правительства в рамках «еврейских комитетов» обязана противодействию, симуляции и конфронтации со стороны раввинской верхушки кагала. На тормозящую роль кагала указывали почти все русские реформаторы, - так, Солженицын ссылается на реформу Г.Р.Державина, где указано, что «Для внутреннего же устройства еврейских общин, дабы «наравне с прочими России подвластными народами …подвергнуть [евреев] единственному государственному правлению, …не должны более ни под каким видом существовать кагалы» (2001, кн.1, с.54).

Митрополит Иоанн написал в газете «Советская Россия» от 22.03.1994г.: «Повелением Александра I в 1802 году был даже образован специальный "комитет о благоустройстве евреев". Но как только выяснилось, что его деятельность клонится к тому, чтобы разработать перечень мер, направленных на смягчение религиозно-бытовой обособленности иудейских общин, - кагалы (органы местного самоуправления иудеев) заняли по отношению к комитету резко отрицательную позицию. На всех иудеев был наложен ими специальный "процентный сбор, необходимый для устранения намерения правительства относительно евреев". Проще говоря, путём специального тайного налога были собраны огромные суммы для подкупа чиновников и приостановления "неблагоприятного" развития событий, что и было сделано». Наибольшего расцвета система кагальной организации получила в польском еврействе, и царская власть приобрела это устройство в наследство от польских времён. Невзирая на бытующий тезис «Речь Посполитая – рай для евреев», кагальная конструкция уже в польский период была сильно подпорчена социально-политической гнилью, явно противореча первородной духовной природе, когда кагальная сплочённость выступала гарантией сохранения и выживания еврейского народа в условиях антисемитской ненависти. Дж.Д.Клиер полно охарактеризовал суть польского кагала, преемственно перешедшего в русское еврейство: «Исходно еврейская община была, по всей вероятности, примитивной демократией, управлявшейся общим собранием всех взрослых мужчин. С ростом кагалов такие собрания стали на практике неосуществимыми, поэтому власть перешла в руки представительных органов и постоянных должностных лиц. В то же время демократические рычаги управления в значительной мере утратили эффективность. Старшины общины, как правило, принадлежали к состоятельным слоям общества. Обычно это были люди, располагавшие свободным временем и склонностью к подобной деятельности, наряду с финансовыми возможностями - ведь они несли личную ответственность за долги общины, сделанные в их правление. Неудивительно, что руководство кагалов стало обходить запреты на семейственность и многократное повторное избрание на должность. Оно постепенно превратилось в прочно укоренившуюся олигархию. Жалобы воеводам на фальсификацию итогов выборов редко приносили какие-либо результат. После того как верхушка окончательно утвердилась у власти в общине, она стала проявлять нежелание облагать налогами себя и часто перекладывала это бремя на тех, кто победнее, а значит - на политически бесправных людей. Конечно, старейшины кагала шли на риск ради интересов общины, а их положение буфера между алчностью правительства и естественным нежеланием населения платить налоги далеко не всегда было приятным. Тем не менее, ко времени разделов Польши система налогообложения, как представляется, была совершенно несправедливой. И прусские, и российские чиновники особо подчеркивали, что массы еврейского населения Польши находятся на грани полного изнеможения, стонут под бременем крайней нищеты, а при этом общинные богатей живут в неподобающей роскоши. Эти обвинения иногда оказывались преувеличенными, но к XVIII в. в них присутствовала немалая доля истины». Кагал как общинная еврейская организация был упразднён высшим административным уложением в 1844 году.

Хотя ликвидация кагала была произведена по решению и исходя из интересов царской власти, но причина этого судьбоносного акта в жизни русского еврейства отнюдь не ограничилась чисто  внешним источником. Крах кагальной организации объективно доказывает, что русские евреи уже не испытывали ни страха, ни опасения перед окружающей средой, а потому имели возможность всецело погрузиться в свой внутренний мир, и такое актуальное событие, как смена формы жизненного устройства не могло обойтись без участия внутренних причин небесноисторического плана. Профессор И.Л.Клаузнер образно очертил именно этот процесс: «Это страшная и угрожающая война, война между двумя солнцами и двумя мирами – миром старым и агонизирующим, который ещё красив в своей агонии, как мир цветения и весны, и мир новый и плодоносящий, расширяющий источник красоты и попирающий тысячи жизней, чтобы повернуть к себе, и впитывающий изобилие других, - эту страшную войну испытывали много молодых евреев».

«Новый мир» и «новое солнце», по Клаузнеру, есть течение маскилизма (maskil – просвещённый), - массовое стремление евреев к просвещению, образованию и вольнодумию. Как указывает Клаузнер, это течение зародилось на Волыни, где первые опыты маскилизма осуществлял Исаак Бер-Левинсон, и в Литве, где лидером маскилизма был М.А.Гинцбург (обращает на себя мудрый установочный девиз Гинцбурга «Не бороться с тьмой, а вносить свет»). Это действительно был титанический труд и насколько этот переход напоминал «страшную и угрожающую войну» прекрасно видно из воспоминаний едва ли не самого блестящего представителя русского еврейства – историка С.М.Дубнова. Следует только знать, что для молодого Дубнова дед был авторитетным и наиболее дорогим человеком. «В это время я имел первый серьёзный конфликт с дедом. Больно было старику, что я его талмудическую науку забросил и предаюсь так страстно наукам, которые он не без основания считал вредными для правоверия. Он между прочим заметил, что я редко посещаю синагогу. Я действительно только раз в неделю, по субботам, являлся к богослужению, но иногда манкировал и этим, так как мне было неприятно излишнее внимание со стороны прихожан. Люди пальцами показывали на мой укороченный сюртук (длинное платье я уже давно перестал носить), на остриженные «пейсы» (локоны на висках) и причёсанные волосы (в субботу запрещалось причёсывать волосы гребенкой из опасения, что какой-нибудь волос будет вырван, а рвать в день покоя нельзя); шептались по поводу того, что во время молитвы я стоял неподвижно, не раскачивался и не делал глубоких поклонов. Обо всех этих признаках вольнодумства доводилось до сведения деда. Жаловалась ему, конечно, и бедная мать, опасавшаяся, что я за грехи попаду на том свете в ад. Однажды, в зимний день начала 1876 г., дед призвал меня для объяснения. Старик ходил взад и вперёд по комнате; обычное спокойствие, видимо, изменило ему. Он начал с того, что про меня ходят недобрые слухи в городе и люди считают меня еретиком. «Ведь я, - продолжал он, - предупреждал тебя ещё в прошлом году, что от твоих увлечений новыми книжками и твоих писаний добра не выйдет; теперь ты увлекаешься изучением чужих языков и разных пустых наук, а Талмуд совсем забросил - что же из тебя выйдет?» Слова «пустые науки» возмутили меня, и я его иронически спросил: «Неужели кроме Талмуда вы не видите никаких наук? Разве математика тоже не наука?» На это он мне ответил, что он назвал все эти науки пустяками в том смысле, что они не дают человеку познания истины, а напротив, сводят его с единственного пути истины, указанного в нашей Торе и в Талмуде, чему я и сам служу живым примером. Мои возражения раздражали деда, и он кончил тем, что пригрозил мне отобранием и уничтожением моих «вредных» и «нечистых» книг».

Замшелая кагально-талмудическая учёность уже не могла удовлетворить еврейскую душу, которая в новых условиях получила возможность не заботиться о сохранении, а рвалась к развитию. Но в то же время истинные еврейские умы понимали, что они не только не имеют право отказываться от несметного еврейского достояния, но и физически не способны совершить такое действие. И то, что среди еврейской массы определилась совокупность духов, которые знали, от чего надо отказываться, и познали то, к чему надо стремиться, дало в итоге еврейскую новацию: русское еврейство. Следовательно, необходимость рождения русского еврейства диктует не только причина разрушения кагала, но и внутренние маскильные (просвещенческие) тенденции. А, строго говоря, в действительности имеет место не две разные, а общая единая причина с разными функциональными эффектами, при которых внутренние маскильные акции привели к ослаблению и краху кагала, как итогу.

Однако интрига состоит в том, что маскилизм в еврейской среде России, именно как механизм просвещения и образования, является по сути своей природы, лишь методологическим мероприятием, тобто внедрением и получением на стороне более продуктивных методов и способов познания. Маскилизм относится к духовным средствам в силу того, что устраняет догматические, обанкротившиеся или устаревшие формы мышления, и тем самым способствует освобождению простора для вольного и свободного полёта мысли. Благодаря последнего маскилизм приобретает огромную ценность и наивысшую актуальность для еврейского сознания, задавленного жуткими талмудическими оковами, дикими ритуальными условностями и отравленного мракобесием и невежеством. Маскилизм сам по себе лишь подводит к небесной истории, но никак ею не является; маскильные акции и аппараты характеризуют небесную историю русского еврейства только со стороны внешней формы, хотя они и касаются внутренней его сферы, как самостоятельной еврейской формации. Это означает, что русское еврейство может претендовать на роль независимой формации в случае, если будет обладать оригинальным духовным ядром, явленным в качестве элемента еврейской традиции, именно той, что ведёт своё начало с момента еврейской Торы, - таково предопределение небесной истории русского еврейства.

При аналитическом обзоре маскилизма, как духовного движения, мало обращается внимания на тот факт, что в России это течение существовало в двух руслах – светском (секулярном) и религиозном (сакральном). Тогда как в Европе просвещение распространялось лишь в секулярном направлении, подавляя, вытесняя или попросту ликвидируя сакральные формы. На территории, занятой евреями в России, и во время, последовавшее после присоединения, изучение Торы, как главного стержня еврейского духопорядка, приобрело характер массового пафоса, и А.Менес констатирует: «Самой высокой степени развития достигло изучение Торы в Восточной Европе. Города и местечки Литвы, России и Польши были переполнены людьми, изучавшими Тору, и братствами, посвятившими себя её изучению». Здесь возникало множество ешибот (училища), которые были не просто еврейскими центрами и духовными магнитами, стягивающими к себе еврейскую массу, почувствовавшей жажду к развитию, но настоящими исследовательскими научно-философскими институтами еврейской учёности и еврейского духа. К примеру, тот же А.Менес описывает один из этих центров: «Воложинский ешибот [в Литве, – Г.Г.] просуществовал около ста сорока лет. Он был основан в 1802 году вскоре после распада Польши, и был закрыт в 1939 году, когда вспыхнула вторая мировая война. За 137 лет своего существования ешиботу суждено было пережить периоды расцвета и полосы упадка. До 1892 года Воложин считался авторитетнейшим рассадником изучения Торы во всём мире. К этому источнику стекались молодые люди отовсюду, со всех концов России и из многих еврейских общин других стран» (2002, кн.1, с.с.328,333). Русское еврейство могло стать самобытным образованием, только выкристаллизовавшись из этого насыщенного раствора.

Многие обращают внимание, но никто ещё не дал достойного объяснения тому обстоятельству, что еврейская Тора есть расширенное повествование о ЧЕЛОВЕКЕ. Впервые в истории философии целокупный постулат, как уложение мысли, был дан еврейской Торой, - и им явился постулат о безусловной ценности человека. Он гласит: «Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека: ибо человек создан по образу Божию. Вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней» (Быт. 9:6-7). Бог в Торе обладает сугубо человеческой ипостасью, тобто не человек обожествлён, как это случилось в европейской философии, а Бог очеловечен; в противовес христианскому богословию еврейская Тора есть антропословие. Именно потому, что Бог принадлежит человеку, а человек принадлежит Богу, Бог у евреев есть высшая святыня и Бог пользуется у евреев неограниченным до-верием.

Итак, еврейская традиция есть столбовая дорога мудрости о человеке, что на научном языке называется антропософией (anthropos – человек, sophia – мудрость). Антропософская стратегия еврейской традиции исторически воплотилась в последовательно-поступательные узлы – гениальные постижения человека или хрононы небесной истории. Традицию начинает Декалог Моисея, далее следует учение Иисуса Христа, затем идёт подвиг Моисея Маймонида, прописавший человеческий разум в Торе, наравне с верой, традицию продолжил Исаак Лурия, который преподнёс каббалу в форме мощи абстрактного мышления или всемогущество человеческого воображения, а в Новое время явился Барух Спиноза, закодировавший образ человека в causa sui – наибольшей мистерии философии, которая не разгадана по сей день.

Русское еврейство только в силу своего еврейского естества должно следовать курсом этой традиции, и его небесная история раскрывается исключительно через представления человека, а его биография шествует по ступеням этого представления. Такими представлениями в русском еврействе стали течения мусаризма и хасидизма. А.Менес отмечает: «Не без основания указывалось на некоторое сходство между хасидизмом и учением мусара, однако различия между ними выступают гораздо более явственно, чем черты сходства. Ошибаются те, кто считает «мусар» чем-то вроде литовского хасидизма. Это явления различного порядка» (2002, кн.1, с.341). Однако, если русское еврейство воспринимать как целостную формацию, то его небесная история (соответственно, духовная биография) зиждется на генеральной общности мусаризма и хасидизма – традиционного образа человека, данного в понимании Торы.

А.Менес в своём разборе «религиозных еврейских исканий» внутри русского еврейства, что, по существу, является неотсортированным описанием небесной истории его, обмолвился, что мусар (буквальный перед – «мораль») «означает познание самого себя». Эта реплика знаменательна тем, что напоминает о знаменитом призыве «Познай самого себя», начертанном на храме Аполлона в Дельфах, который стал ядром философского мировоззрения XX века – антропософии в представлении Рудольфа Штайнера. Стало быть, русское еврейство самостоятельно предвосхитило ход европейской постигающей мысли в философском отношении, а в плане grosso modo (широком значении) означает, что корни антропософского воззрения таятся не в недрах греческой античной мудрости, а в текстах еврейской Торы.

Основатель мусаризма реб Израэль Салантер ставил во главу угла человека, подчёркивая, что в виду имеется не биологическое существо и не психическая особь, а некая самочинная и единогласная монада с моральным уклоном, куда вход лежит через Тору, - и это самое главное. А.Менес говорит по этому поводу: «Характерной чертой движения мусар была глубокая вера в человека. Правда, Салантер и его ученики не разделяли наивных представлений о том, что человек добр по самой своей природе. Мусарники были пессимистами и считали нужным подчёркивать, как трудна борьба с самим собою, которую человеку приходится вести. Но всей душой они верили, что человек располагает силами и средствами добиться в этой борьбе заветной цели» (2002, кн.1, с.342).

Характеризуя суждения другого видного идеолога мусара, ученика Салантера, ребе Симха-Зисель Бройде, организовавшего в шестидесятые годы XIX столетия ещё одно знаменитое училище – Келмский ешибот, А.Менес указывает: «Человек – это книга о мусаре, - объяснял ребе Зисель своим ученикам, - и нужно долго и усердно работать. Чтобы добиться понимания этой книги, имя которой – человек. Но беда в том, что мы обычно оказываемся слишком ленивы, если требуется от нас большое духовное напряжение. Поэтому первая задача – научиться мыслить. Мыслить – значит, уметь сосредоточить своё внимание на чём-нибудь определённом, не позволяя мысли уклоняться в сторону». Призывая к дисциплине мышления, мусаризм требует соблюдать именно ту сосредоточенность мысли, какая в качестве медитации положена в учении антропософии, возникшего столетием позже в европейской философии. Ученик Симхи-Зисель ребе Ноте-Гирш Финкель («старик из Слободки», пригорода города Ковно) расширил представление мусаризма: «Вся Тора нам дана не в заветах и законах. Она лежит в основе самого существа человека. И если мы научимся понимать человека, мы лучше поймём Тору, которая нам дана была на горе Синая. Поэтому, прежде всего, мы должны достичь высоты, чтобы стать достойны изучать Тору» (2002, кн.1, с.с.346,347-348).

В «Википедии – свободной философии» сказано, что хасидизм возник «…как движение протеста против закостенения иудейской учёности, деспотической власти кагала, раввинистического формализма и оторванности учёных евреев от народной жизни». Но кроме функции протеста хасидизм несёт в себе миссию созидания, выдержанную в духе еврейской традиции и Торы. Именно эту миссию впитало в себя русское еврейство, и впечатление о её содержании передают слова ребе Ицхака Гинзбурга: «Также внутри самих тайн Торы существуют два измерения – есть душа, и есть ещё более глубокая душа у этой души – это хасидизм… Хасидизм раскрывает ещё более глубокую тайну – показывающую, каким образом тайны Торы связаны с душой человека и с миром, в котором мы живём. Хасидизм раскрывает, что высшие миры находятся внутри нас, и что Сам Все-вышний светит внутри нас и внутри нашего мира». Содержание этой сентенции, как и всей духовной полноты хасидизма, суть расширенное иносказание максимы Иисуса Христоса: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лук., 12:21).

Таким образом, становление русского еврейства не являлось одноразовым и однопричинным образованием, и ранее давалось понять, что наибольшим заблуждением есть отождествление его рождения с присоединением евреев к России при разделе Польши. Ликвидация кагала означает коренную деформацию общинного устройства евреев в России, а движение мусаризма и хасидизма говорит о таких же крупных преобразованиях в имманентной сфере евреев. И поскольку эти два фактора всецело соответствуют еврейской традиции, они выступают побудительными причинами рождения русского еврейства как самоличной формации еврейского мира. В земном паспорте русского еврейства в графе дата рождения должно стоять: 1844 год.

Бердяевский дуализм истории в применении к еврейской судьбе никак не прояснил и не упростил, а ещё более высветил сложность, запутанность и многозначимость еврейской истории, как в земной, так и небесной вариациях. К числу таких сложностей принадлежит то обстоятельство, что мусаризм и хасидизм не удержались на уровне своих духовных достижений, а скатились в болото религиозной казуистики, отвлечённых диспутов и экзальтированных аномалий. Всё, что в этих течениях принадлежало аристократической Торы было подвергнуто обструкции со стороны плебейского Талмуда, а это значит, что мусаризм и хасидизм со временем выпали из формации русского еврейства. В своей монографии Вальтер Лакер пишет: «К середине XIX века движение хасидизма пришло в упадок. Вместо него распространился культ цадиков - святых вождей. Они считались реальными посредниками между Богом и миром. Цадики делали священные надписи на амулетах, сочиняли специальные молитвы (на идиш) и заклинания для своих приверженцев. На более низком уровне стали популярны магиды – странствующие проповедники и чудотворцы» (2000, с.94). В настоящее время хасиды относятся к числу лютых врагов русского еврейства. Такова запутанная картина истории русского еврейства в духовном (небесноисторическом) измерении, но не меньше беспутицы обнаруживается и в земном течении еврейской истории в России.

Хотя царское правительство избавилось от кагала – главного препятствия своей деятельности в еврейской сфере, но это обстоятельство не повысило государственную эффективность в еврейской среде[1]. В неоспоримую историческую истину обратился факт того, что исторически уникальная по части интенсивности работа царского правительства на еврейской ниве не дала позитивно-положительных результатов: ни один еврейский комитет или комиссия не сподобились ожидаемого эффекта, «дряхлость власти», как определил Солженицын (но зато утвердил примирительную атмосферу).

Такая безрадостная картина, однако, выглядит лишь в координатах земной истории, где действующими силами выступают рационально-конечные факторы. В небесноисторической проекции картина представляется существенно иной: каждое благое намерение, даже малое доброжелательство, имеет значение и находит свой правый вклад в благодетельном исходе, являющимся источником духовной информации. Духовная информация качественно характеризуется особенностью, при которой исследование базируется на всех продуктах постигающего духа, - отрицательных и положительных, негативных и позитивных. Этим духовная информация отличается от широко знаемой, предметно-вещественной информации, где исследуются, рефлексируются, только положительные аналитические данные, отвергая  отрицательные выводы. В результате духовная информация далеко не всегда получает своё выражение в понятных нормах рационально-земного бытия, а потому остаётся непознанным и скрытым в исторической памяти знанием.

В таком освещении деятельность царского правительства в показаниях небесной истории нельзя называть общей неудачей или ошибкой, - А.И.Солженицын, далёкий от подобного склада мыслей, всё же интуитивно прозрел: «Но и: приписывать российским правителям ярлык «гонителей евреев» - это искривление их намерений и преувеличение их способностей» (2001, кн.1, с.134). Стало быть, ось евреи-правительство номинально и независимо функционировала как таковая, спонтанно давая духовную прибыль. В то же время, отсутствие конкретно-житейских видов земной истории, облегчающих существование евреев на территории России, превращало деятельность царского правительства в сплошной государственный провал, попадающий под всеобщий закон российской экзистенции: разрыв между идеальным и реальным. Небесноисторический взгляд оказывается способным найти этому провалу достаточно простую причину: царское государственное делопроизводство в «еврейском вопросе» никак не могло избавиться от двух порочных стратегических порядков. С одной стороны, оно было одержимо стремлением реформировать внутреннюю еврейскую сферу посредством внешних импульсов, внедряемых волюнтаристски со стороны нееврейского актива (русского государства), и с, другой стороны, пытается реформировать еврейскую жизнь вне связи с общенародным состоянием страны.

История показывает, как русская жизнь решительно вступила на путь коренной реформации российской действительности, в том числе и преодоление этих порядков. Речь идёт о Крестьянской Реформе 1861 года (или «Положение 1861 года»). В.О.Ключевский точно отметил: «В продолжение столетий, предшествовавших 19 февраля 1861 г., у нас не было более важного акта; пройдут века, и не будет акта, столь важного, который бы до такой степени определил собою направление самых разнообразных сфер нашей жизни» (2000, кн.3, с.548). Самым знаменательным в этой реформе является фигура автора реформы – императора Александра II Освободителя, занявшего место в ряду величайших русских реформаторов – князя Владимира Святого и царя Петра Великого, но по личным духовным качествам значительно их превосходившего. Если Владимир сделал русскую душу христианской, а Пётр сделал русскую душу европейской, то Александр сделал русскую душу русской. Именно в таком аспекте Крестьянская Реформа (собственно, внешнее уложение) стала знаковым событием для русского еврейства, и в его биографии этот рубеж по значению был следующей важнейшей вехой после рождения формации русских евреев в 1844 году.

О благотворном влиянии эпохи реформ Александра II на русское еврейство написано и сказано очень много, как с еврейской, так и русской сторон, и сама тема представляет собой редкий сюжет в еврейской эпопее, где нет противных мнений. Я сошлюсь лишь на утверждение очевидца и современника акта, известного в своё время публициста Л.О.Леванду (Иехуда-Лейба): «С начала шестидесятых годов для нас, русских евреев, началась новая эпоха, новый период – эпоха нашего рождения или перерождения, период нашего быстрого шествия вперёд по пути прогресса. В наши тёмные пещеры впервые ударил луч солнца, произведший целую революцию в нашем пещерном режиме». А высококвалифицированные и наиболее образованные авторы «Книги о русском еврействе» записали в предисловии: «В 1960 году, когда наш коллективный труд выходит в свет, исполняется сто лет с начала эпохи великих реформ, когда, казалось, что и перед русским еврейством открылись пути к социальному и культурному прогрессу. Под влиянием новых веяний традиционный быт еврейской народной массы повернулся лицом к окружающему миру, и еврейство, разделяя надежды лучших людей России, стало принимать посильное участие в борьбе за право и свободу» (2002, кн.1, с.9).

Итак, реформаторская эпоха Александра II явилась звёздным часом русского еврейства, поскольку стала побудительным генератором движения всей еврейской формации в России в самобытном, присущем только ей, ключе, тобто в собственно национальном духе. А собственно национальным духом евреев служит историческое сознание, и именно в такой ситуации произошёл еврейский исторический ренессанс, первой ласточкой которого явилась монография С.И.Фина, упомянутая Исаем Трунком. Ощутив свой собственный исторический дух и свою формационную состоятельность. Русское еврейство выдвинуло из своей среды выразителя своих характерных дум, и им стал историк С.М.Дубнов, глубокомыслие и эрудиция которого ставит его в один ряд с великими русскими историками Татищевым, Карамзиным, Соловьёвым, Ключевским. В своей эпохальной работе «Об изучении истории русских евреев» (1891) Дубнов заявил: «Мы не можем и не должны обречь себя на умственный застой …не должны лишить себя той внутренней мощи, которую даёт только самоисследование. Думать иначе значило бы преднамеренно заковать душу народную, сузить и затемнить нашу национальную идею, которая, в сущности, тождественна у нас с историческим сознанием…». Свой дерзкий порыв Дубнов завершает словами: «Мы, русские евреи, покажем, что мы не только являемся ветвью самого исторического из народов, но также, что мы и сами имеем богатое историческое прошлое. Мы хотим также показать, что мы знаем цену этому богатому прошлому. Старый народ, созревший и поседевший на своём богатом опыте, не может отказаться от своего своеобразного исторического прошлого». Такая установка, для которой катавасия духа внутри русского еврейства предоставляет все основания, однозначно свидетельствует, что духовно-идеологический, а также историко-онтологический центр мирового еврейства переместился в Россию; формация русского еврейства заняла авангардную позицию во всемирном еврействе.

В докладе, прочитанном на втором мировом конгрессе еврейской науки в 1957 году, бывший министр народного просвещения Израиля, Бенцион Динур сказал: «Ряд основных явлений в жизни русско-еврейского коллектива обусловил специфическое его место в жизни нашего народа в новое время. В смысле демографическом это был самый многочисленный, массовый и наиболее концентрированный еврейский коллектив. В смысле же культурном этот коллектив отличался наибольшей внутренней консолидированностью и был максимально укоренён в многовековой еврейской культуре». Знаковой здесь является сентенция о ведущей роли русского еврейства в еврейской культуре. Финалом доклада были не менее знаменательные слова: «Дело не только в том, что более половины еврейского народа жило в России и что русское еврейство явилось численно крупнейшим еврейским коллективом. Вся история еврейства в новое время стала под знаком русского еврейства. В силу особых обстоятельств общественного и духовного порядка именно в русском еврействе созрели те творческие силы, в которых был залог обновления и возрождения еврейского народа» (2002, кн.1, с.с.315,326). В.И.Кельнер в комментариях к труду С.М.Дубнова «Письма о старом и новом еврействе» отметил: «Дубнов включил историю евреев в России в контекст истории мирового еврейства. Более того, он утверждал, что российское еврейство стало достойным наследником великих еврейских общин древнего Израиля, Вавилона и средневековой Испании. По его мнению, к началу XX в. евреи Западной Европы принесли в жертву ассимиляции своё национальное самосознание. И только евреи России сохранили общинную организацию и национальную духовную жизнь».

Вряд ли можно найти пример благодетельного эффекта реформ Александра на общественную жизнь России более выразительный, чем изменения в положении русского еврейства. И этот яркий феномен сразу привлёк к себе внимание, и цитируемое далее «Положение евреев в России в XIX веке» есть лишь одна из популярных сводок, более красноречивая за счёт компактного изложения обширного материала. Итак, статистический анализ привёл к следующему результату:

 

Положение евреев в России в XIX веке (источник http://chassidus.ru/index.html, 2003)

Россия вступала на путь промышленного развития, и евреи сыграли в её экономическом расцвете немалую роль. Накопленный еврейский капитал пошёл на учреждение банков и акционерных обществ, на строительство фабрик, заводов и первых железных дорог России. По всей черте оседлости евреи скупали в деревнях сельскохозяйственные продукты и вывозили их на внутренний и на внешний рынок. "Не будь еврея, - писал один из исследователей того времени, - крестьянину и некому, и негде было бы продать избыток своего ничтожного хозяйства, неоткуда было бы достать денег. Запретить евреям таскаться со двора во двор, от села к селу, с базара на базар, значило бы разом остановить промышленность целого края, которую они одни только поддерживают". "Справедливость требует сказать, - вторил ему другой исследователь, - что одни только евреи сообщают Бессарабии торговое движение, и без них был бы совершенный застой", а в Новороссийском крае и в Малороссии "уездные города превратились бы совершенно в деревни, если бы их не оживляли евреи своей деятельностью". Даже недоброжелатели признавали, что евреи "обладают большей подвижностью, энергией и предприимчивостью сравнительно с великороссами»… С семидесятых годов девятнадцатого века "сахарные короли" братья Лазарь и Лев Бродские, Иона Зайцев, Герц Балаховский и другие стали строить на Украине сахарные заводы. Они закупали в Европе новейшее оборудование, приглашали на работу химиков и прочих специалистов самого высокого класса, вырабатывали новинку тех времен - сахар-рафинад, и с ними, конечно же, не могли конкурировать сахарные заводики местных помещиков, на которых старыми методами, на старом оборудовании производили лишь песочный сахар. Новые сахарные заводы изменили характер земледелия на Украине, где стали выращивать огромное количество сахарной свеклы. Четвёртая часть всех сахарных заводов Юго-Западного края принадлежала евреям, и на этих заводах производили миллион двести тысяч пудов сахара в год. А к девяностым годам девятнадцатого века на заводах братьев Бродских выпускали около четверти всего сахара, производимого в Российской империи. В черте оседлости евреи развивали мукомольное производство, особенно в Полтаве, Киеве и Одессе. Они были владельцами или арендаторами сотен паровых и водяных мельниц и первыми стали вывозить муку в другие страны. Евреи арендовали тогда в черте оседлости около девяноста процентов винокуренных заводов. Им принадлежало большинство пивоваренных заводов Литвы и Белоруссии, где работали пивовары-специалисты из Чехии и Германии. Многие табачные и махорочные фабрики Юго-Западного края были еврейскими, а также кожевенные заводы и лесопильни. В Лодзи и Белостоке евреи занимались обработкой шерсти и хлопка, а вокруг Ковно было много щетинных фабрик, которые славились своей продукцией и рассылали её по всему миру. После строительства железной дороги в Курской и Орловской губерниях евреи в корне изменили в тех краях торговлю хлебом. До этого местные купцы скупали зерно у крестьян и помещиков по дешёвой цене, складывали его на хранение в ожидании высоких цен, не торопились с оборотом капитала и получали прибыль до тридцати процентов. "С появлением же евреев, - писал исследователь, - (а появились они буквально с первыми поездами в Курск и Орёл) конкуренция понизила барыши в четыре и больше раза, и хлеб не залеживался более месяца или двух. Чтобы зарабатывать хорошо, нужно было закупать много и оборачиваться быстро, но в этом соперничество с евреями вряд ли возможно". Производитель получал теперь больше, купец - меньше, хлебная продукция стоила покупателю дешевле. Уже в 1878 году евреям принадлежало шестьдесят процентов экспорта хлеба из Одессы, и они потеснили греков - монополистов в торговле хлебом. Евреи вывозили хлеб и из Николаева, Херсона, Ростова-на-Дону и через порты Балтийского моря. "Если русская хлебная торговля.., - писал исследователь, - вошла составной частью в мировой торговый оборот.., то этим страна обязана, главным образом, евреям, выполнившим это сложное и важное дело вопреки всем препятствиям, которые ставились... на пути их деятельности”. Евреи занимались и лесной торговлей. Часть леса они отправляли по рекам в южные безлесные губернии России, другую часть сухим путём - в Польшу и Германию, а морским путём - в прочие страны Европы. По закону им не разрешалось арендовать на железнодорожных станциях участки земли для лесных складов, и потому они перевозили лес не по железным дорогам, а сплавляли его по Днепру, Неману и Западной Двине. Им не разрешали пользоваться русскими портами Балтийского моря, и тогда они нашли обходной путь через прусские порты. Несмотря на все эти трудности, евреи сумели развить торговлю лесом и способствовали тому, что она стала важной статьей дохода общего российского экспорта. В 1859 году в Петербурге был основан банкирский дом Гинцбургов, один из крупнейших банков страны, который сотрудничал с Ротшильдами и другими еврейскими финансистами Европы. Евзель Гинцбург и его сын Гораций учредили затем Коммерческий банк в Киеве, Учётный банк в Одессе и Учётно-ссудный банк в Петербурге. Банкирский дом Гинцбургов финансировал строительство и эксплуатацию многих железных дорог России и создал в Сибири прииски по добыче золота и платины - Ленский, Забайкальский, Миасский, Березовский, Алтайский и другие. Братья Самуил, Лазарь и Яков Поляковы основали Московский и Донской Земельные банки, Орловский Коммерческий банк, Промышленный банк в Киеве и прочие банки. Они были из первых частных строителей железных дорог в России и построили железнодорожные линии Козлов-Воронеж-Ростов, Курск-Харьков-Азов, Орёл-Елец-Грязи - для экспорта зерна из черноземных губерний России. Одну из железных дорог длиной в семьсот шестьдесят три версты Поляковы проложили в рекордный срок - за двадцать два месяца, а для сравнения можно сказать, что первая в России Царскосельская железнодорожная ветка протяжённостью всего лишь в двадцать пять вёрст строилась более двух лет, а Николаевская железная дорога Москва-Петербург - девять лет. В 1857 году французские евреи учредили "Главное общество по постройке российских железных дорог" и с помощью еврейских банков Петербурга и Варшавы проложили четыре тысячи вёрст железнодорожных путей. А.Соловейчик учредил Сибирский Торговый банк. И.Блиох основал Варшавский Коммерческий банк и вкладывал деньги в строительство железных дорог Петербург - Варшава и Киев - Брест. Еврейские банкирские дома Варшавы и Одессы брали концессии на строительство железных дорог Варшава - Тирасполь, Москва - Брест и многих других. На строительство железных дорог евреи-подрядчики поставляли также железо, шпалы и прочие материалы. Евреи развивали судоходство по рекам черты оседлости - Днепру, Неману, Висле и Западной Двине. Банкирский дом Гинцбургов учредил "Общество судоходства по реке Шексне". Самуил Поляков основал "Общество Южно-Русской каменноугольной промышленности". Григорий Поляк создал в Нижнем Новгороде пассажирско-грузовое пароходство и первым построил наливные суда, которые перевозили нефтяные продукты из Каспия вверх по Волге. Не имея прав эксплуатировать нефтяные источники, евреи занимались на Кавказе обработкой нефти и вывозом её в другие страны. Фирма "Дембо и Каган" проложила первый в Российской империи нефтепровод. Калонимос Вольф Высоцкий основал в Москве самую крупную фирму по торговле чаем. В юго-западных районах черты оседлости торговля скотом была в руках евреев, а на северо-западе они скупали лен и отправляли его на фабрики России и Европы».

Обычно эффект от таких сведений сосредотачивается в психологической сфере и слагается из восхищения характеристическими параметрами еврейской натуры: активностью, инициативностью, целеустремлённостью. Но редко при этом углубляются в корень явления и не видят основополагающей причины: превращения земных элементов в небесные моменты. когда материальные конечные качества обретают вид идеальных виртуальных свойств. Любой процесс в еврейском исполнении превращается в процедуру, где духовная атрибутика несёт основную динамическую нагрузку, и потому повышается продуктивность земного явления в целом. От рождения еврей предназначается для духовного мира и с молоком матери он впитывает свою устремлённость к духовной активности и потребность в духовном творчестве. «Омовение в Божиих водах» - этот каббалистический ритуал - ставится источником интеллигенции духа еврейского индивидуума, а потому каждый еврей предрасположен к нравственной дисциплине. Эти модусы не могут быть сами по себе ни хорошими, ни плохими, а являются лишь очевидными параметрами психологического типа, взятого как духовный характер, а не со стороны религии или национальности. Стало быть, еврейская традиция и еврейское духо(Бого)почитание санкционируют и даже провоцируют эффективность и результативность деятельности «духовного характера» во всех отраслях, как позитивных, так и негативных. По этой причине главным результатом приведённого статистического обзора должен быть вывод не о высоком потенциале евреев, а о том, что евреи получили возможность раскрыть свой потенциал и функционировать как типично еврейский «духовный характер». В этом и заключается главнейшее и первейшее последствие русских реформ Александра II для русской формации евреев: русская действительность, при всей дикости нравов народных низов и лихоимстве правящих верхов, которые сказывались, прежде всего, на еврейской массе, к тому же задавленной мракобесием собственных раввинов и цадиков, может оказаться, да и grosso modo (по большому счёту) оказалась, плодородным полем для проникающего еврейского духа.

Для усиления эффекта статистических исследований по теме жизнедеятельности русского еврейства в России я хочу сослаться на общую оценку аналогичной деятельности русских евреев в Соединённых Штатах Америки, которую дал М.Ошерович: «О русских евреях можно без преувеличения сказать, что «без них ничего не делалось». Мы встречаем их повсюду в общественной работе, в промышленности, в области культуры, в торговле, в области науки и искусства, в политике… Русские евреи сыграли большую роль в деле популяризации русской литературы в Америке: если американский читатель полюбил Толстого, Чехова и других выдающихся русских писателей, это является в значительной степени их заслугой» (2002, кн.1, с.с.309,308). Американское общество является самой сильной и сложной современной цивилизацией и русскоязычное еврейство освоило его с той же интенсивностью и продуктивностью, что и «тёмную» русскую действительность. Это обстоятельство можно рассматривать с разных позиций, за исключением принципа превосходства, но в совокупном виде оно свидетельствует об одном: в лице русского еврейства себя являет самостоятельный психологический тип или особый гоменоид еврейской породы, снабжённый собственным «национальным голосом» и обладающий еврейским «духовным характером». Деятельный соавтор «Книги о русском еврействе» Г.Я.Арансон написал: «Эпоха великих реформ, отменившая рабство для русского крестьянства, заложившая основы права в деятельность русского суда и начатки местного самоуправления, не могла не коснуться своим живительным дыханием судьбы русского еврейства, страдавшего от бесправия, произвола и материальной нужды» (2002, кн.1, с.211). «Живительное дыхание» русской реформации сказалось как раз в образе русского еврейства, явленного самочинным духовным объектом со своим «национальным голосом» и «духовным характером», что обусловило его земную активность, достигшего уровня, превосходящего развитие всех иных, в том числе, и профильной, народностей Российской империи.

Основная особенность еврейского духовного учения, которая должна быть солирующей в национальном голосе и доминировать в духовном характере русского еврейства, состоит из иудейского максимализма: евреи являются неискоренимыми жрецами культа – культа Бога, культа веры, культа Израиля, культа человека. Следовательно, русское еврейство должно держаться этого понятия культуры как генеральной стратегической линии, как главного критерия еврейской природы. Исторический характер еврейского сознания делает, однако, культуру больше, чем стратегической категорией, тобто направляющим поведенческим правилом, а превращает культуру в мировоззренческую установку. Русское еврейство, таким образом, в своём истинном понимании являет себя не только носителем культуры и не столько производителем культуры, - культуротворческая деятельность суть родовая миссия русского еврейства. Культурная деятельность, как известно, обладает множеством способом выражения, - так, эллинская культура прославлена изобразительным искусством, а в еврейской духовной парадигме зримое изображение запрещено, ибо противно ставить идолов. Но зато еврейское учение велико культурой книги, за что Лев Толстой так высоко возносил еврейскую веру. Во время рождения и становления русского еврейства коренная русская культура ярче всего проявляла себя в сфере литературной критики (деятельность В.Г.Белинского, журнал «Современник»), тобто в печати, куда неизбежно должна устремиться еврейская культура книги, когда еврейство заимело возможность выражать свой дух, и при условии, что русское еврейство способно сохранить исконные чаяния евреев.

Уже упоминавшийся Г.Я.Арансон написал: «Создание русско-еврейской печати теснейшим образом связано с проблемой образования и оформления нового явления в жизни русских евреев: русско-еврейской интеллигенции» (2002, кн.1, с.552). «Русско-еврейская интеллигенция» есть иносказание русского еврейства, которое проявилось, по определению замечательного еврейского аналитика Иосифа Бикермана, «по своей численности и по свежести таившихся в нём сил становым хребтом всего еврейского народа». Незаурядному аналитическому дарованию этого исследователя еврейская культура обязана знанием уникального качества русского еврейства: «Западные евреи были богаче, влиятельнее, стояли впереди нас по культурному уровню, но жизненная сила еврейства была в России, …рядом усилий русское еврейство преодолело, или, по крайней мере, всё больше преодолевало вынесенную из Польши грязь, физическую и духовную, всё больше распространялась в среде еврейства европейская образованность, мы всё больше приобщались и к общеевропейской, и к русской культуре, и так далеко мы ушли в этом направлении, что могли позволить себе роскошь иметь литературу на трёх языках, общее – культуру в трёх обличьях» (1998, журнал «Час пик», №284-287; выделено мною – Г.Г.). Уникальное качество, на какое указывает Бикерман, представляет собой уровень культурного потенциала русского еврейства, настолько высокий, что в состоянии создать «культуру в трёх обличьях» - на русском языке, языке идиш и древнееврейском языке (иврит). Это последнее являет собой не просто феномен русского еврейства, а образует уникум культурологии, как отрасли творчества человеческого духа в целом, ибо всемирная культура не знает прецедента, при котором три языка обслуживают одну культуру, а один субъект творит три культуры. Но в силу сложившихся исторических обстоятельств это замечательное открытие не получило развития и осталось в русском еврействе в качестве констатации факта.

В таком парадоксальном виде русское еврейство через печать входит в симбиоз с русской культурой, и наиболее существенное, что должно быть отмечено в этом симбиозе, это – культурное единое естество внутреннего наполнения русского и еврейского членов симбиоза и культурные ориентиры его развития. В общем и целом несложно заметить в этой ситуации, что русское еврейство в симбиозе с русской культурой выставляет себя, как макет подлинного взаимоотношения разных культур. Такова удивительная, уникальная и парадоксальная особенность русского еврейства, которую не всегда воспринимают должным образом даже сами члены этой формации, не говоря о посторонних наблюдателях. Обычно, пытаясь анализировать наглядные признаки данного симбиоза, прибегают к составлению каталожных списков натурального соучастия с русскими авторами в той или иной творческой отрасли (к примеру, «Книга о русском еврействе» включает следующие главы: «Евреи в русской школе», «Евреи в русской литературе», «Евреи в русской адвокатуре», «Евреи в русской живописи и скульптуре», «Русские евреи в музыке»). Не оспаривая несомненную ценность данной эмпирически документальной базы, должно понимать столь же несомненную её недостаточность.

Сущностное и объективное осмысление феномена культурного русско-еврейского симбиоза, или, что равноценно, - динамический разрез русского еврейства не может происходить вне философской рефлексии процессов взаимопроникновения и взаимообогащения русского и еврейского контингентов симбиоза. Но в этом месте как раз и наблюдается крупный провал аналитического умонастроения, связанный с недостаточностью метода каталожных списков. Г.Я.Арансон замечает: «…в философии русские евреи представлены довольно слабо. Это легко понять (! – Г.Г.), ибо новейшая русская философия в основном своём русле проникнута религиозными мотивами, теснейшим образом связана с христианством и православием или пронизана мистическими переживаниями, навеянными школой Владимира Соловьёва» (2002, кн.1, с.388). Именно русская духовная философия слагает ту отрасль, где вклад (если использовать этот рационалистический термин) евреев наивысший (если прибегнуть к этому несвойственному для духовных знаний оценочному мерилу), - ибо еврейское влияние состоит не из количественных критериев, а из качественного вхождения сугубо еврейской мудрости, положенной в еврейскую традицию, в современную русскую философскую доктрину. В этом отношении достаточно назвать имена С.Л.Франка (которого я числю философом №1 XX века), эмоционального Льва Шестова (Л.И.Шварцмана) и тончайшего М.О.Гершензона.

Кардинальное знание еврейского материала во всех глубокомысленных аспектах (богословском, философском, историческом) с самого начала русской идеалистической философии сделалось её диагностическим признаком. Ведущие русские мыслители с такой интенсивностью погружались, можно сказать, «вгрызались», в еврейскую тему, что их вполне можно отнести к разряду чисто еврейских духоиспытателей, а количество их трудов на еврейской ниве таково, каковым может похвастаться не каждый еврейский исследователь из этого разряда. В.С.Соловьёв: «Еврейство и христианский вопрос»; «Письма», том 2; «Талмуд и новейшая политическая литература в Австрии и Германии»; «Евреи как вероучение и нравоучение». Отец С.Н.Булгаков: «Христианство и еврейский вопрос»; «Сион»; «Судьба Израиля как крест Богоматери». Выкристаллизованным продуктом, и одновременно блестящим эталоном, русско-еврейского симбиоза в философской сфере, является историческая концепция Н.А.Бердяева.

Интерес и внимание к шедеврам еврейской мысли со стороны русских творцов культурных ценностей – трюизм. Об этом эмоционально сказал блестящий русский эстет эпохи Серебряного Века Д.С.Мережковский в статье с красноречивым титулом «Еврейский вопрос как русский вопрос»: «Что от нас хотят евреи? Возмущения нравственного, признания того, что антисемитизм гнусен? Но это признание давно уже сделано, это возмущение так сильно и просто, что о нём почти нельзя говорить спокойно и разумно, можно только кричать вместе с евреями. Мы и кричим… Но и сквозь боль и стыд мы кричим, твердим, уверяем людей, не знающих таблицы умножения, что дважды два – четыре, что евреи – такие же люди, как и мы – не враги отечества, не изменники, а честные русские граждане, любящие Россию не меньше нашего. Что антисемитизм – позорное клеймо на лице России» (1915).

Но подобное отношение теряет свою банальную тональность, как только указать, что оно (русское отношение) разительно контрастирует с обращением к евреям европейских эстетических творцов, которое высказывается открыто, в афористической форме. По смыслу – это истребительный антисемитизм, порождённый неприкрытой злобой к евреям. Вот образцы лишь некоторых из этих перлов: «Евреи представляют собою племя, разносящее столь сильную заразу, нравственно столь прокажённое и опасное, что заслуживают, чтобы их уничтожали ещё до рождения» (Джордано Бруно); «Вы – животные, которые умеют считать, постарайтесь стать животными, умеющими думать» (Вольтер); «Я считаю еврейскую расу прирождённым врагом человечества» (Рихард Вагнер); «Еврей – враг человеческого рода. Следует выслать этот народ в Азию или уничтожить его» (Пьер Прудон). В противовес европейским афоризмам, высказывания русских деятелей о евреях носят форму расширенного размышления (Л.Толстой, Н.Лесков, М.Салтыков-Щедрин, А.Куприн), из которого нельзя изымать отдельные изречения. Конечно, сами по себе цитаты не могут характеризовать всех европейских эстетов антисемитами, как и русских деятелей поголовно друзьями евреев, но единый смысл во многих изречениях откровенно намекают на определённое мировоззрение, как с европейской, так и русской сторон.

Этот исторический фрагмент знаменателен тем, что отражает один из парадоксов русской истории и наиболее запутанный момент русской культуры, а именно: зарождение самобытной русской философии. До настоящего времени бытует мнение, что появление русской философии обязано непосредственному влиянию европейской философской мудрости, где была посеяна идеология истребительного антисемитизма. В то же самое время, в первой половине и середине XIX века, внутри российского общества формировался культурный русско-еврейский симбиоз. В дальнейшем изложении будет показано, что действительная русская история не знает никакого парадокса с происхождением русской философии и последняя есть производство собственной исконной мысли, а в качестве дополнительных познаний она использовала не западную мудрость, а еврейские знания в лице так называемой ереси жидовствующих. Тобто исторический конфликт, если этот парадокс академического воззрения в русской истории называть конфликтом, разрешается в пользу культурного симбиоза.

 

Данный фрагмент поучителен ещё и тем, что позволяет увидеть новое качество еврейского исторического сознания, о котором не говорит Н.А.Бердяев, - трагичность. Вся земная история еврейства во все христианские времена осуществляется с участием особого параметра: «погрома», - именно «погром» является тем сугубо еврейским показателем и тем абсурдом, который делает исторический, тобто сугубо имманентный, ход еврейского сознания трагедией. И именно «трагичного абсурда» сподобилось русское еврейство от своей истории в тот момент, когда со-общение русской и еврейской культур приобрело новое качество симбиоза, когда, по свидетельству современного автора Э.Финкельштейна: «Общественная жизнь русского еврейства на рубеже веков [XIX и XX в.в. – Г.Г.] достигла зрелости и размаха, каким могли бы позавидовать многие малые народы Европы» (1989, с.70).

1 марта 1881 года был убит император Александр II. А через полтора месяца в России вспыхнули еврейские погромы: погромная волна покрыла всю страну и не прекращалась, затихая в одном месте и вспыхивая в другом, на протяжении четырёх лет (1881-1884 г.г.). Наблюдалось, что местные крестьяне шли на погром, как на работу, - Солженицын ссылается на слова прокурора одесской судебной палаты, приведенные Еврейской Энциклопедией, «…что, совершая еврейские погромы, народ был вполне убеждён в законности своих действий, твёрдо веруя в существование царского указа, разрешающего и даже предписывающего истребление еврейского имущества». С позиции земной истории эти два явления – убийство царя и еврейские погромы – не могут быть сочленены в один акт, ибо между ними нет никакой связи. На царя Александра II было совершено восемь покушений, но ни в одном из них евреи не участвовали, они не играли реальной роли и в организациях, подготовляющих покушения. Протокольную запись этой эмпирической данности составил Д.Н.Шуб в своей обстоятельно документированной монографии. В главе 12 «Евреи в русской революции» написано: «В том, что русские антисемиты и нацистские вожди Германии создали и пустили по свету легенду о еврейском происхождении русской революции, и о доминирующей роли, которую евреи, будто бы, играли и играют в большевистской партии и в советском правительстве, нет ничего удивительного. Странно лишь то, что этой легенде поверили многие западноевропейские и американские евреи. Даже среди образованных западно-европейских и американских евреев широко распространено совершенно ложное представление о той роли, какую евреи играли, как в русском революционном движении и в подготовке революции, так и в самой революции. Эта роль сильно преувеличена не только антисемитами, но и евреями, недостаточно знакомыми с историей русского революционного движения. В действительности, не только еврейские массы, но даже и отдельные евреи не играли руководящей роли ни в русском революционном движении, ни в свержении царского режима… Первый активный еврей-террорист, Соломон Витенберг, сын еврейского ремесленника из Николаева, был казнен в 1879 году. Ещё до Витенберга погиб на виселице еврей Арон Гобет, виленский уроженец, участник организации «Земля и Воля». Но в общем роль евреев в террористическом движении была довольно незначительна. Евреи дали «Народной Воле» выдающихся организаторов, техников и пропагандистов, но среди руководителей «Народной Воли» не было почти ни одного еврея. Имён М.Натансона, О.Аптекмана, А.Зунделевича, Вл.Иохельсона, Геси Гельфман, П.Б.Аксельрода, Л.Г.Дейча, Григория Гольденберга, Г.Фриденсона, Савелия и Григория Златопольских, Лазаря Цукермана, Фани Морейнис и Айзика Арончика, конечно, нельзя вычеркнуть из истории «Земли и Воли» и «Народной Воли». Но политику партии определяли не они. Вождями «Земли и Воли», а потом «Народной Воли» были великороссы - Клеменц, Плеханов, Каблиц, Морозов, Александр Михайлов, Александр Квятковский, Валерьян Осинский, Лев Тихомиров и Андрей Желябов. Организаторами всех покушений на Александра II были опять таки великороссы: Александр Михайлов, Андрей Желябов, Мих. Фроленко, Софья Перовская, Вера Фигнер, Николай Суханов, Михаил Грачевский, Николай Колодкевич, Александр Баранников, Юрий Богданович и Анна Якимова. Среди 28 человек бывших основоположников «Народной Воли» и членов её Исполнительного Комитета, до 1-го марта, т. е. до убийства Александра II, было только два еврея - Арон Зунделевич и Савелий Златопольский. Владимир Иохельсон и Геся Гельфман были только «агентами» Исполнительного Комитета. Среди редакторов и постоянных сотрудников журнала «Народная Воля», до окончательного разгрома партии, не было ни одного еврея. Редакторами и ответственными сотрудниками всех народовольческих органов до августа 1881 года были: Лев Тихомиров, А.И.Иванчин-Писарев, Н.К.Михайловский, Н.Морозов, Анна Корба, Н.И.Кибальчич и М.Ф.Ланганс» (1939).

И, тем не менее, всё знающие аналитики (историки, философы, политологи, писатели), даже такие эрудированные, как А.И.Солженицын и Л.Поляков, пытаются выловить какую-либо причинную связь между этими двумя фактами, не в силах уйти от ratio – царицы земной истории. Когда отсутствует естественный порядок вещей, в ход идут произвольные домыслы и измышления, доходящие до курьёзов, - так, Лев Поляков, автор учебника по истории антисемитизма, пишет: «При подобном стечении обстоятельств [автор не сообщает о конкретных «обстоятельствах» и их «стечении», кроме общих соображений, типа «монархических заговорах» - Г.Г.] евреи не могли не стать удобным «козлом отпущения». Именно в этих условиях [каких? – Г.Г.] в 1881 году впервые в современной истории антисемитизм стал орудием правительства». А А.И.Солженицын, ничтоже сумняшеся, просто заявил: «И – отозвалось. Но непредсказуемо: еврейскими погромами, в Новороссии и на Украине» (2001, кн.1, с.185). Тот же Поляков свидетельствует: «Игнаций Гриневицкий, террорист, бросивший бомбу, в официальном докладе описывался как вполне типичный русский с круглым полным лицом и широком носом», но на следующий день после покушения «Новое время» говорило о «человеке восточного типа с крючковатым носом» (1998, с.с.274,173).

Из всего немалого количества причин, объясняющих возникновение погромной эпидемии 80-тых годов XIX столетия, самой нелепой кажется та, что делает царское правительство рассадником антиеврейской заразы. Солженицын вполне прав: царскому правительству просто не с руки устраивать беспорядки в своём государстве, а царской бюрократии не обойтись без отношения «евреи-правительство». Ось «евреи-правительство», кажется, есть единственное средство, которое позволяет одряхлевшему самодержавному аппарату имитировать государственную деятельность и тем маскировать своё банкротство в отношении собственного крестьянского населения. Так что ось «евреи-правительство» нужна больше правительству, чем евреям, которые имеют от неё лишь виртуальное удовлетворение. Но, главное, что эта причина не объясняет факт резкой трансформации характера того же царского правительства и переходу управления Александра III на откровенно антисемитские позиции. Поскольку здесь речь идёт о чисто земном свершении, то и аргументация будет необходимо рациональная на базе причинно-следственных выведений, которые в совокупности свидетельствуют, что не правительство Александра III было причиной еврейских погромов, а антисемитизм правительства Александра III стал следствием еврейских погромов.

Какая же сила производила еврейские погромы 80-тых годов XIX века в России? В чисто земной редакции наглядно-очевидная фактология указывает на три момента. Во-первых, еврейские погромы, которые, как отмечает Еврейская Энциклопедия (т.12), «внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию», не могли возникнуть спонтанно, самопроизвольно. Тобто в основе антиеврейских выступлений находилась направляющая рука или сознательный человеческий фактор. Но им не было царское правительство, которое само явило себя в погромной стихии растерянным, бестолковым и беспомощным, но никак не инициативным, органом. Оно производило свои расследования еврейских побоищ, которые, невзирая на всю вздорность и непрофессионализм, всё же свидетельствовали, что банды и толпы погромщиков были соответствующим образом подготовлены, распропагандированы и даже сорганизованы. Второй момент, таким образом, состоит в том, что антиеврейская злоба сознательно накапливалась в народной массе целеустремлённо и долгое время. Рациональным выводом в данной ситуации выходит третий момент: убийство царя послужило лишь нужным поводом и спусковой пружиной; Солженицын отмечает, что в беседе с бароном Г.Гинцбургом государь Александр III заявил: «…в преступных беспорядках на юге России евреи служат только предлогом, что это дело рук анархистов». Однако, так ли могучи были эти «руки анархистов», чтобы одновременно запустить погромный механизм по всей стране, и уж вовсе не анархисты побудили царя вскоре перейти на антиеврейские рельсы. Солженицын не пожелал связываться с объяснительными сложностями этого шага, отделавшись репликой: «Видимо, после 6-летних раздумий или нерешительности, с 1887 года Александр III уже определённо повернул к тому, чтобы сдержать российское еврейство стеснениями гражданскими и политическими, и проводил эту политику до своей смерти» (2001, кн.1, с.270).

Таким образом, Александр Солженицын в своей исследовательской диатрибе о русском еврействе прошёл мимо коренного и кардинального перелома русской истории, а заодно и истории (биографии) русского еврейства, ибо к тому времени симбиоз русского и еврейского сознания дошёл до единой судьбы и общей истории. Этот судьбоносный перелом состоит, в земном исчислении, в смене реформаторского правления Александра II антисемитским режимом Александра III. Небесноисторический подход восполняет недостаточность земного исчисления глубинным осмыслением личностного фактора – индивидуальной личности лидера. Здесь совокупная конечная оценка становится прозрачной: Александр II является исторической личностью, а Александр III таковой не является, ибо созидание есть главнейшая установка истории, а потому творческая, реформирующая личность является демиургом исторического процесса, тогда как разрушительная, деструктивная функция, где антисемитизм выступает диагностическим признаком, не может претендовать на историческое значение.

Понятно, что деструктивный режим, сменивший эпоху великих реформ, распространялся на все сферы общественной жизни России, но своим остриём он был направлен против евреев. Уже упоминавшийся Б.Динур отметил в своём докладе: «Россия при Александре III стала государством, в котором антисемитизм стал системой власти. Борьба с евреями велась на всех фронтах и во всех формах. Евреям закрыли доступ в школы и в то же время боролись с еврейской «обособленностью», толковали об еврейской «эксплуатации» и одновременно о том, что евреи увиливают от труда; говорили, что еврей, мол, атеист, однако хедер и ешибот подвергались преследованиям. После погромов 80-тых годов, изгнания, наветы, правовой гнёт не прекращались. Положение из года в год ухудшалось. Достаточно отметить, что в течение одного этого царствования (1881-1894) было издано 65 законов, направленных против евреев, а затем, при Николае II, вплоть до июня 1914 г. – ещё 50 законов и распоряжений против евреев. В этой вакханалии соревновались министры и губернаторы, городские управы и полиция, губернские управления и учёбные округа» (2002, кн.1, с324). Генрих Слиозберг, обладатель строгого рационального ума, склоняется к вполне определённому заключению: «Новое царствование своё отношение к евреям определило вполне явственно. Нельзя было не понять, что поддержание трёх устоев, формулированных с высоты престола в знаменитом манифесте «На нас», а именно «народность, самодержавие и православие», несовместимо с иным отношением к евреям, как с враждебным, и что антисемитизм становится одним из важнейших программных пунктов нового политического курса, принятого Александром III» (цитируется по Н.Портновой, 1999, с.210).

Из этого следует только один вывод: царское правительство объявило войну русским евреям. Ось «евреи-правительство» была разломана на два противостоящие конца, исчезли «еврейские комитеты» и евреи стали объектом административного диктата. Земная история России обходит стороной подобные явления, не видя в них подлинного исторического смысла, и потому не чувствует, что в государственном антисемитизме заложено сущностное содержание этого исторического перелома, который толкнул Россию на путь к пропасти. Историософия данного периода не видит проблемной ситуации в том, что во всех правлениях, начиная с Екатерины II, царская власть не прибегала к антисемитизму в столь откровенной форме. Даже в царствование Николая I, которого, кстати говоря, не всегда обоснованно, считали наибольшим сатрапом по отношению к евреям, неприязнь к евреям исходила больше от непонимания, чем от сознательной ненависти. Итак, основной вопрос, какой провозглашает небесноисторический подход, гласит: почему евреи были выставлены врагом царского правительства? В этом вопросе свёрнуто важнейшее содержание следующего биографического этапа русского еврейства. Мотивацию для верного ответа небесноисторическая логика находит в самом «странном» и даже «нелепом» эпизоде русской истории, который носит название «ереси жидовствующих» и который случился чуть более 500 лет назад.

 

2. Ересь жидовствующих

Этот эпизод русской истории заслужил эпитет «странного», «таинственного» в силу того, что причина его происхождения до сих пор не определена ни с достоверностью земной истории, ни с доверительностью небесной истории, по сути, оставшись хрононом, не имеющим предпосылок и последствий. (В.О.Ключевский даже не упомянул о «ереси жидовствующих» в лекциях по истории России; очень скупо обошёлся с «ересью жидовствующих» С.М.Соловьёв в своей фундаментальной сводке о российской истории). Единственное, что единодушно признаётся как современными аналитиками, так и очевидцами события, - это уникальность и историческая значимость эпизода. От лица первых профессор В.М.Кириллин заключает: «В последней трети XV – начале XVI столетия общественность Московской Руси пережила бурное брожение умов, какого до той поры никогда не испытывала. Отражение этой, пережитой тогда, смуты высказывались в последующей российской бытийственности многоразлично и, между прочим, всё ещё не до конца выявлены и не вполне осмыслены. Речь идёт о так называемой новгородско-московской ереси, а точнее – о достаточно определённом комплексе умонастроений, которые уже современниками были оценены как «жидовство», «жидовствование», «ересь жидовствующих» (Интернет-сайт «Просветитель» преподобного Иосифа Волоцкого, см. например: http://www.wco.ru/biblio/books/iosifv1/Main.htm). А со стороны очевидцев, современников события, активный участник преподобный Иосиф Волоцкий заявил: «Такое возникло смятение среди христиан, какого не бывало с той поры, как воссияло в Русской земле солнце благочестия». Хотя А.И.Солженицын, которому были известны слова преподобного, счёл возможным выставить такое соображение: «Но в конце XV в. у самого центра духовной и административной власти на Руси происходят как будто и негромкие события, однако, могшие повлечь за собой грозные волнения или глубокие последствия в духовной области. Это так называемая «ересь жидовствующих» (2001, кн.1, с.18). Судя по представлениям Солженицына, данная ересь никаких «грозных волнений» за собой не повлекла, ибо была вовремя пресечена, а потому осталась «негромкой» оказией, каких много в русской земной истории.

В русской земной историографии, тем не менее, быстро оформилось единое мнение, которое стало официальной точкой зрения во всех соответствующих отраслях знания. Это усмотрение держится, невзирая на смысловую шаткость, в деталях по сию пору и до сих пор все оппонирующие взгляды соотносятся с этой платформой. В основу платформы положено утверждение, что в ереси жидовствующих осуществлялась попытка насадить в русской церкви иудаистическую идеологию, и, «Таким образом, – выводит профессор И.Я.Фроянов, - объективно проповедь ереси должна была привести к разрушению всей политической системы русского общества» (2005).

В исторической науке эта платформа обстоятельно рассказана великим русским историком Н.М.Карамзиным в томе VI своей монографии: «Расскажем обстоятельства. Был в Киеве Жид именем Схариа, умом хитрый, языком острый. В 1470 году приехав в Новгород с Князем Михайлом Олельковичем, он умел обольстить там двух Священников, Дионисия и Алексия; уверил их, что закон Моисеев есть единый Божественный; что история Спасителя выдумана; что Христос ещё не родился; что не должно поклоняться иконам, и проч. Завелась Жидовская ересь. Поп Алексий назвал себя Авраамом, жену свою Саррою и развратил, вместе с Дионисием, многих Духовных и мирян, между коими находился Протоиерей Софийской церкви, Гавриил, и сын знатного Боярина, Григорий Михайлович Тучин. Но трудно понять, чтобы Схариа мог столь легко размножить число своих учеников Новогородских, если бы мудрость его состояла единственно в отвержении Христианства и в прославлении Жидовства: Св. Иосиф Волоцкий даёт ему имя Астролога и чернокнижника: и так вероятно, что Схариа обольщал Россиян Иудейскою Кабалою, наукою пленительною для невежд любопытных и славною в XV веке, когда многие из самых учёных людей (например, Иоанн Пик Мирандольский) искали в ней разрешения всех важнейших загадок для ума человеческого. Кабалисты хвалились древними преданиями, будто бы дошедшими до них от Моисея; многие уверяли даже, что имеют книгу, полученную Адамом от Бога, и главный источник Соломоновой мудрости; что они знают все тайны природы, могут изъяснить сновидения, угадывать будущее, повелевать духами; что сею наукою Моисей восторжествовал над Египетскими волхвами, Илия повелевал огнем небесным, Даниил смыкал челюсти львам; что Ветхий Завет исполнен хитрых иносказаний, объясняемых кабалою; что она творит чудеса посредством некоторых слов Библии, и проч. Неудивительно, если сии внушения произвели сильное действие в умах слабых, и хитрый Жид, овладев ими, уверил их и в том, что Мессия ещё не являлся в мире. - Внутренно отвергая святыню Христианства, Новогородские еретики соблюдали наружную пристойность, казались смиренными постниками, ревностными в исполнении всех обязанностей благочестия так, что Великий Князь в 1480 году взял Попов Алексия и Дионисия в Москву как Пастырей, отличных достоинствами: первый сделался Протоиереем храма Успенского, а второй Архангельского. С ними перешёл туда и раскол, оставив корень в Новегороде. Алексий снискал особенную милость Государя, имел к нему свободный доступ и тайным своим учением прельстил Архимандрита Симоновского, Зосиму, Инока Захарию, Дьяка Великокняжеского Фёдора Курицына и других. Сам Государь, не подозревая ереси, слыхал от него речи двусмысленные, таинственные: в чём после каялся наедине Святому Иосифу, говоря, что и невестка его, Княгиня Елена, была вовлечена в сей Жидовский раскол одним из учеников Алексиевых, Иваном Максимовым. Между тем, Алексий до конца жизни пользовался доверенностию Государя и, всегда хваля ему Зосиму, своего единомышленника, был главною виною того, что Иоанн, по смерти Митрополита Геронтия, возвёл сего Архимандрита Симоновского (в 1490 году) на степень Первосвятителя. "Мы увидели, - пишет Иосиф, - чадо Сатаны на престоле угодников Божиих, Петра и Алексия, увидели хищного волка в одежде мирного Пастыря". Тайный Жидовин ещё скрывался под личиною Христианских добродетелей».

Как идеологическую норму, эту платформу с церковной стороны подробно изложил митрополит Макарий (Булгаков): «Что же это была за ересь жидовствующих и почему она так легко привилась в Новгороде? По примеру преподобного Иосифа Волоколамского, который, только изложив переданные нами известия о начале ереси, тотчас излагает кратко самое её учение, постараемся и мы определить её сущность, пользуясь преимущественно его же руководством, так как он нарочито, один из всех современников, изучал эту ересь во всех её подробностях и занимался обстоятельным её опровержением. В строгом смысле, это была не ересь только, а полное отступничество от христианской веры и принятие веры иудейской. Схария и его товарищи проповедовали у нас не какую-либо ересь христианскую, а ту самую веру, которую содержали сами, и в том виде, в каком исповедуют её все иудеи, отвергшие Христа Спасителя и Его Божественное учение. Они учили: а) истинный Бог есть един и не имеет ни Сына, ни Святого Духа, Единосущных и сопрестольных Ему, т.е. нет Пресвятой Троицы; б) истинный Христос, или обетованный Мессия, ещё не пришёл и когда придёт, то наречётся Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки; в) Христос же, в которого веруют христиане, не есть Сын Божий, воплотившийся и истинный Мессия, а есть простой человек, который распят иудеями, умер и истлел во гробе; г) потому должно содержать веру иудейскую как истинную, данную Самим Богом, и отвергать веру христианскую как ложную, данную человеком. И мы видели, что совращённые Схариею, действительно, приняли иудейство и сделались отступниками от христианства. Все прочие лжеучения, какие высказывали у нас впоследствии иудействовавшие, были уже прямыми и неизбежными выводами из этих начал, положенных Схариею и его единоверцами. Коль скоро допустить, что истинная вера есть иудейская, а не христианская, что Христос есть простой человек, а не Сын Божий, не истинный мессия, то само собою следует, что Пресвятая Матерь Его не есть Богородица, что не должно почитать ни Его, как почитают христиане, ни Её, ни вообще всех святых христианских; не должно чтить самих их изображений, или святых икон, ни крестов и других священных для христиан предметов; не должно уважать христианских писаний, ни апостольских, ни отеческих; не должно уважать никаких христианских установлений, каковы: таинства, посты, праздники, монашество и пр. Словом, должно отвергать всё собственно христианское, чего не могут принимать иудеи, не верующие во Иисуса Христа. Если рассматривать все эти лжеучения каждое порознь и отдельно от тех начал, из которых они вытекали в ереси жидовствующих, то в ней можно видеть не одно иудейство, а и многие христианские ереси, ещё в древности осуждённые, как и видели современники. Но, по справедливости, отделять следствия от начал не должно, и, повторяем, Схария и его товарищи проповедовали у нас свою собственную, иудейскую, веру и отвержение христианской, из чего уже неизбежно следовали всевозможные христианские ереси, т.е. отвержение всех христианских догматов и установлений. Прибегать же к предположению, не была ли ересь жидовствующих одною из тогдашних христианских ересей, только близкая к иудейству, или не была ли она смесию разных христианских ересей с рационалистическим направлением, или даже не выработалась ли она в самом Новгороде под влиянием вольномыслия, с одной стороны, жида Схарии, а с другой - новгородских священников, вовсе нет ни нужды, ни основания. Несомненно, что когда жидовствующие излагали свое догматическое учение против христиан и утверждали, что Бог есть един, а не Троичен, что мессия ещё не пришёл, а Иисус Христос не есть мессия и Сын Божий, что должно держаться иудейского, или Моисеева, закона, тогда они основывались исключительно на Священных книгах Ветхого Завета. Равно и Иосиф, опровергая все эти пункты лжеучения жидовствующих, пользовался также исключительно книгами Ветхого Завета и объяснял: «Жидове и еретицы не приемлют свидетельства апостольскаго и отеческаго, но точию пророческая свидетельства глаголют приимати, аще и неблагочестивым разумом. Сего ради едина пророческая свидетельства зде напишем, к еретиком бо нам слово, жидовьская мудрьствующим». С другой стороны, не надобно забывать, что распространителями и защитниками ереси жидовствующих были у нас не сами жиды, а совращённые ими христианские священники и постоянно носившие личину христиан. Потому неудивительно, если они, чтобы удобнее совращать христиан, в своих возражениях по второстепенным предметам указывали иногда на тексты Нового Завета и на свидетельства святых отцов. Так же естественно, если и преподобный Иосиф Волоколамский, опровергая такого рода возражения, приводит доказательства не из одного Ветхого Завета, но и из Нового и творений святых отцов, тем более что он писал своё сочинение преимущественно для православных христиан, для предохранения их от ереси».

А в секулярной сфере официозная точка зрения была продублирована В.И.Тростниковым: «События развивались следующим образом. В 1470 году в свите знатного вельможи Михаила Олельковича, брата киевского князя Симеона, в Новгороде, появился некий еврей Схария - не то купец, не то кто-то другой, выдававший себя за купца. Осмотревшись, он вкрадчиво, но настойчиво начал знакомить некоторых представителей новгородской верхушки, к которой, конечно, принадлежали и духовные лица, с неслыханным здесь доселе учением. Его суть заключалась в четырёх основных положениях. Первое: главный догмат Православия о троичности Бога есть нелепость, поскольку никому и ничему невозможно быть одновременно единицей и троицей. Второе: поскольку Божество не может быть Троицей, то в Его составе не может быть Сына, следовательно, Иисус, называвший Себя “Сыном Божиим”, на самом деле не был таковым, а просто был человеком. Третье: из той же невозможности Богу быть Троицей вытекает отсутствие в Нём не только Второго, но и Третьего лица, то есть Святого Духа, Который, таким образом, оказывается фикцией, а значит, фикцией являются и церковные таинства, в которых святой Дух якобы соединяет нас с горним миром, а этого мира вовсе не существует. Четвёртое: раз горнего мира нет, значит, молитвы подвижников, обращённые к якобы обитающим в этом мире святым существам, тщетны, поэтому институт монашества вместе с монастырями должен быть упразднен как паразитарный, и освободившиеся людские ресурсы и денежные средства должны быть направлены на улучшение нашего земного обустройства» (2000).

Как известно, источником истины в земной истории являются исторические факты, а, как известно из исторического опыта, фактов, сколько бы их не было, всегда не достаёт, и это суть главный недостаток материалистического понимания истории, потому-то историческая истина обладает способностью к оборачиваемости и изменению во времени. В связи с этим народы и правители не очень-то склонны пользоваться историческим опытом, тобто щеголяют стремлением прогуливать исторические уроки. Такова цена исторической достоверности, а разом и каждой официальной точки зрения земной истории, всецело исходящих из идеологии фактомании и принципа объективного наблюдателя. Феномен ереси жидовствующих при своих исторических странностях обладает ещё той особенностью, что может стать экраном принципиальных упущений методологии земной истории, которые при принудительном внушении превращаются в инструменты духовного насилия. Прежде всего, это касается regina probationum (царица доказательства) земной истории: объективного (самодостоверного) факта. Единственным документом, на который опирается историография ереси жидовствующих есть свидетельства яростных обличителей новгородско-московских еретиков и смутьянов, причём таковыми они определены заранее, а именно: свод полемических заметок «Сказание о новоявленной ереси», который в отредактированном виде в последующем стал известным как «Просветитель» преподобного Иосифа Волоцкого, а также предельно субъективные, кликушеские и эксцитативные словесные упражнения архиепископа Геннадия Новгородского. Один из наиболее образованных православных иерархов XX века протоиерей Георгий Флоровский заметил о движении жидовствующих: «Об этом движении мы знаем недостаточно, и больше всего от свидетелей не очень достоверных, от пристрастных противников и врагов, от Геннадия Новгородского и особенно от Иосифа Волоцкого».

Такие свидетельства никак нельзя назвать объективными историческими фактами, а потому ересь жидовствующих, которая доказывается непосредственно этими средствами, представляет собой своеобразное этимологическое образование: в ереси жидовствующих отсутствует оригинальная семантическая структура и её смысловую содержательность составляет та же каноническая догматика христианства, искусственно перевёрнутая и поставленная с ног на голову, тобто ко всем христианским канонами механически приставлен знак минус. Другими словами, ересь жидовствующих в показаниях её хулителей являет себя не самочинными и самостоятельными продуктами мысли, а как отрицательное вторичное знание, выходящее из отрицаемой христианской постулатики. Здесь задействован вульгарный рецидив познания по принципу «или-или». Процедура аргументации при этом чаще всего осуществляется через примитивную схему воздействия на невежество убеждаемого (argumentum ad ignorantiam – аргумент к незнанию), а доводы по своей природе являют не что иное, как набор заклятий при эпитимье, или, в светском выражении, обвинительного вердикта. Красноречивый образец подобного внушения современные хулители ереси жидовствующих выложили на Интернет-сайте Encbook.ru: «Продолжая тысячелетие традиции тайных иудейских сект, жидовствующие выступали против христианского учения, отрицали Святую Троицу, хуля Сына Божия и Святого Духа. Они отвергли Богатство Спасителя и Его воплощение, не принимали спасительных Христовых Страстей, не верили Его преславному Воскрешению, не признавали они и всеобщего воскрешения мёртвых, отрицали Второе славное Пришествие Христово и Его Страшный суд. Они не признавали Духа Святого как Божественной Ипостаси. Жидовствующие отвергали апостольские и святоотеческие писания и все христианские догматы, службы и обряды. Особенно они ненавидели монашество. Жидовствующие надругались над Честным Крестом, Святыми иконами и Мощами, совершая над ними бесчинства, непредставимые для человека, выросшего в Православной вере».

В воззрениях жидовствующих, за которыми их преследователями числится мощь, способная разрушить саму христианскую систему, отсутствуют формативы мысли и атрибуты слова: самозначимые выступления, программные прокламации, дискурсивные споры. Во всём фактически-эмпирическом комплексе ереси жидовствующих, который определили бы её как действователя земной истории, антагонизирующего с православным кодексом, в действительном наличии находилась только книга Фёдора Курицына «Лаодикийское послание», о чём в дальнейшем речь будет идти особо. Итак, в совокупности всё сказанное предлагает непосредственный вывод: в русской земной истории ересь жидовствующих лишена объективного фактического обоснования как ересь.

Таково положение с главной опорой методологии земной историографии – объективным историческим фактом. Не лучше ситуация обстоит по части другой ключевой основы земной истории – непредвзятым (объективным) наблюдателем. Достаточно ознакомиться с манерой, с какой основной громовержец ереси жидовствующих преподобный Иосиф Волоцкий обращался к своему идеологическому противнику, одному из носителей ереси, митрополиту Зосиме, чтобы представление о «непредвзятости» как таковой, покинуло напыщенные речи хулителей и гонителей ереси жидовствующих: «Гнусный идолопоклонственный волк, облачившийся в пастырскую одежду, напоял ядом жидовства встречавшихся ему простолюдинов, других же этот змей погибельный осквернял содомским развратом. Объедаясь и упиваясь, он жил как свинья и всячески бесчестил непорочную христианскую веру, внося в неё повреждения и соблазны. Он хулил Господа нашего Иисуса Христа, говоря, что Христос сам себя назвал Богом; он возводил многие хулы и на Пречистую Богородицу; божественные Кресты он выбрасывал в нечистые места, святые иконы сжигал, называя их истуканами. Он отверг евангельское учение, апостольские уставы и творения всех святых, говоря так: ни Царства Небесного, ни второго пришествия, ни воскресения мёртвых нет, если кто умер, значит – совсем умер, до той поры только и был жив. И с ним многие другие – ученики протопопа Алексея и попа Дениса: Федор Курицын, дьяк великого князя, Сверчок, Ивашко Максимов, Семён Кленов и многие другие, тайно придерживавшиеся разнообразных ересей, – учили жидовству по десятословию Моисея, держались саддукейской и месалианской ересей и внесли многое смятение. Тех, кого они знали как благоразумных и сведущих в Священном Писании, они не смели обращать в жидовство, но, ложно перетолковывая им некоторые главы Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, склоняли к своей ереси и учили различным измышлениям и звездочётству: как по звёздам определять и устраивать рождение и жизнь человека, – а Священное Писание они учили презирать как пустое и ненужное людям. Людей же менее учёных они прямо обучали жидовству. Не все уклонились в жидовство, но многие научились от них порицать Священное Писание, и на площадях и в домах спорили о вере, и сомневались».

Совсем от вида на «непредвзятость» в исследованиях официального лагеря следует отказаться при реставрации такой обязательной процедуры, как способ функционирования, где мысль «охранителей веры» смело вступает в область фантастических, но пристрастных по отношению к ереси жидовствующих, предположений. На интернет-сайте «Седмица.RU» Церковно-научного центра Православной Энциклопедии сказано: «Антиправославная пропаганда велась тайно и очень умело, можно сказать – вполне профессионально, на высочайшем уровне конспирации. Иудаизм к XV столетию накопил огромный многовековой опыт в этой области. Конспирация в среде «жидовствующих» по своему уровню сопоставима разве что с большевистской в начале ХХ в. Она основывалась на том же принципе, который потом с успехом использовали разного рода революционеры. Создавалась сеть ячеек – «тройки», «пятёрки». Но о своих соседях их рядовые представители, как правило, ничего не знали, а потому выдать их в случае розыска не могли. В результате такой тщательной конспирации о деятельности «жидовствующих» церковные власти ничего не знали в течение целых 17 лет. За это время движение это успело выйти далеко за пределы Новгорода и перекинуться в столицу. При этом пропаганда велась почти исключительно среди высших кругов общества. В Новгороде еретики действовали, в первую очередь, среди наиболее образованных и влиятельных слоёв населения – новгородского духовенства и купечества, имевшего большой вес в обществе, но духовно неглубокого, нетвёрдого в своём Православии и привыкшего благодаря своим заморским путешествиям снисходительно относиться к верованиям других народов. И лишь затем пропаганда «жидовствующих», распространившись и на Москву, начинает медленно, но уверенно обволакивать круги, близкие к великому князю, внедряясь в конце концов даже в семью государя и поражая со временем даже Предстоятеля Русской Православной Церкви.

Первыми и наиболее влиятельными последователями Схарии стали два новгородских священника – попы Денис и Алексей. Они прошли основательную школу у Схарии и его сотрудников. Причём, были совращены не только сами эти священники, но и члены их семей – жены, дети. Денис и Алексей оказались настолько преданными учениками Схарии, что даже хотели принять обрезание. Но сами иудеи воспротивились этому. Вероятно, как это почти всегда имело место при иудейском прозелитизме, в намерения Схарии вовсе не входило делать из новгородских попов т.н. «прозелитов врат», вводя их в число «народа избранного». Обращённые, по мысли пропагандистов «жидовства», должны были лишь служить делу иудеев. В Новгороде у Схарии был какой-то свой, мало известный нам план. Мы видим лишь верхушку этого тайного айсберга…» Но фантазия не помогла, и другой православный сайт «Казанская семинария» обращается за помощью к узким специалистам: «Специалистам из истории тайных обществ в Европе предстоит разгадать, к какой разновидности последних принадлежала кучка свободомыслящих евреев, нашедших в конце XV века усердных учеников в нашем Новгороде». Еврей же Схария был на современный манер назван «Международный агитатор модернистского еврейского свободомыслия».

Таким образом, ересь жидовствующих, как самостоятельное историческое событие, непостижимо для средств земной истории, и у о. Георгия Флоровского имелись основания для заявления: «Нет надобности припоминать внешнюю историю «жидовской ереси» и стараться восстановить еретическую «систему» в целом. Всего вернее, что еретического сообщества и вообще не было. Были известные настроения, именно «шатание умов», вольнодумство». К такому же, в сущности, мнению пришёл профессор И.Я.Фроянов: ««Вообще, историки не пришли к единому мнению – что же скрывалось тогда за "ересью жидовствующих"? Высказывались разные точки зрения. Некоторые авторы с гордостью писали, что на, самом деле, через Новгород в нашу страну проникало протестантское вероучение и что, таким образом, Реформация в России началась даже раньше, чем в Западной Европе. Мне такие утверждения кажутся большой натяжкой. Неверно и мнение, что якобы Схария в Новгороде просто проповедовал иудаизм. Эту ересь нельзя отождествлять с иудаизмом. Я думаю, что прав был историк-эмигрант Карташев, который писал про "ересь жидовствующих" так: "Это было вольномыслие под еврейским соусом". Это означает, что официальная точка зрения на природу и генезис ереси жидовствующих не только не является единственной, но и страдает недостатком достоверности в целом.

В своём кратком и умном обзоре Галина Зеленина отметила: «Вопрос о сущности ереси жидовствующих при скудости наличных данных должен считаться неразрешимым», – писал в 1903 году А.И.Соболевский. Естественное исследовательское нежелание смириться с этим приговором привело к существенному пополнению «наличных данных», к возникновению целого корпуса новых работ по жидовствующим и смежным темам и к весьма эмоциональной научной полемике как раз по вопросу о сущности ереси. Условно говоря, «отечественная школа», будучи хронологически старше своих оппонентов, парадоксальным образом является ревизионистской (по отношению к источникам и общепринятому мнению). Она отрицает либо связь ереси с евреями и иудаизмом, то есть её «жидовствующий» характер, либо наличие ереси как таковой. Если допускать идеологическую обусловленность этой позиции, то вырисовываются следующие две причины. Первая – националистический взгляд на отечественную культурную историю, не допускающий существенных влияний извне. Вторая, актуальная для советских исследователей, заключается в том, что они видели в ереси жидовствующих прогрессивное, антиклерикальное и антифеодальное интеллектуальное движение, родственное западноевропейскому гуманизму, Ренессансу и Реформации и, соответственно, были готовы признать наличие передовых западных стимулов, но не влияния другого традиционализма, другой религии, ещё более древней и не менее догматичной, чем православие».

Здесь наибольшее внимание к себе привлекает вторая точка зрения, полностью антиподальная официозной идеологии и трактующая ересь жидовствующих как «прогрессивное, антиклерикальное и интеллектуальное антифеодальное движение». Православная Седмица.RU таким образом описывает эту позицию: «В современной исторической литературе у ряда авторов можно встретить мнение о том, что движение «жидовствующих» вовсе не было попыткой водворения иудаизма на Руси. При этом обычно говорится о том, что прозелитической активностью Схарии и его подручных объяснить данный новгородский феномен нельзя. Новгородское «жидовство» нередко пытаются представить, как некое близкое к европейскому Ренессансу явление, эдакое либеральное, культурно-гуманистическое движение, которое якобы стремилось просветить дремучую Русь, закосневшую в своём православном консерватизме. Некоторые авторы в этом движении умудряются усмотреть даже некий антифеодальный пафос. В советскую эпоху подобные взгляды пропагандировал такой крупный историк, как Яков Соломонович Лурье. К сожалению, приходится констатировать, что традиционная неловкость, почему-то вызываемая всякий раз любой проблемой, связанной с темой еврейства, не позволила Я.С.Лурье объективно подойти к изучению ереси «жидовствующих». В своих трудах Лурье доказывал, что никаких Схарии, Моисея Хануша и Скоровея не было вообще. Это, по его мысли, не более, чем миф, придуманный преп. Иосифом Волоцким, который якобы был подвержен антисемитским настроениям (правда, говорить о неприязни к евреям на Руси на рубеже XV-XVI вв. просто не приходится, так как они в это время здесь вообще не проживали). Лурье считал, что никаких иудеев-миссионеров в Новгороде не было, а начало движению якобы дали Алексей и Денис – великие русские просветители, которые были на голову выше своих дремучих современников. И за то, что они прониклись идеалами западноевропейской культуры и либерализма, «антисемит» Иосиф Волоцкий будто бы и приклеил им ярлык «жидовствующих».

Труды главы советской школы русского средневековья Я.С.Лурье как будто подтверждают базисные основы материалистического понимания истории (исторического материализма) – основоположение большевистской идеологии в истории, но, судя по воспоминаниям, изданным в наши дни, эта  аргументация была больше маскировочной и не соответствовала истинной сущности его творческого воззрения. В книге о своём отце – замечательном русском историке С.Я.Лурье – учёный писал: «Рационализм и детерминизм С.Я.Лурье, на первый взгляд, должны были сближать его с официальной идеологией, утвердившейся после революции. Материалистическое понимание истории стало считаться органической частью официального марксизма и как будто должно было получить широкие возможности конкретной разработки. Однако, чем дальше, тем более призрачные черты имели фатальную склонность обращаться в свою противоположность. Демократия диалектически обратилась в «диктатуру пролетариата», осуществляемую всё более сужающейся верхушкой руководства, материалистическое понимание истории – в эсхатологическую схему сменяющих друг друга пяти формаций. В сущности, уже с 20-х годов рационализм и эмпирическое исследование были заменены верой в не подлежащие сомнению догматы – то есть тем, что обычно называется религией» (2004,с.219).

Так что из позиции Лурье, противостоящей официальному мнению об отступничестве ереси жидовствующих, следует исключить затхлые рецидивы ленинизма, такие, как «антиклерикальное» и «антифеодальное», и оставить «прогрессивное интеллектуальное движение». Но эта поправка не лишает внутреннего противоречия позицию, к которой склонились оригинальные и очень сильные исследования Я.С.Лурье, ибо она отражала общий кризис советской медиенистской (средневековой) школы с её безраздельным господством духа материализма. При общей правильной посылке об отсутствии еврейского этноса на площади обитания русского населения в начальные и средние века христианской эры, в этой школе имели хождение две взаимоисключающие, и одинаково неверные, концепции: отсутствие «жидовского» элемента в ереси, и наличие особых носителей еврейского духа. Первую концепцию, основателем которой является Я.С.Лурье, лаконично высказал А.А.Зимин: «Попытка отыскать корни вольнодумства в жидовстве не может не показаться крайне тенденциозно, учитывая прочные местные традиции ереси (1982,с .83). А вторую концепцию изложил Андрей Кореневский: «И тем не менее, отнюдь не этнический компонент был определяющим в восприятии древнерусским обществом образа «жидовина». В это понятие вкладывался преимущественно вероисповедальный смысл, а реальными носителями иудейской религиозной и культурной традиции были этноконфессиональные общности, имевшие косвенное отношение к собственно еврейству в первые века русской истории – хазары, позже кенааниты (славяноязычный субэтнос предположительно хазарско-еврейского происхождения) и караимы».

По этому поводу Галина Зеленина высказалась, что «…«отечественная школа» изучает фикцию, ибо заявляет, что не только не было «жидовского компонента» в ереси, то есть сколько-нибудь значительного иудейского влияния, но и ереси как таковой не было – были вольнодумцы гуманистического толка, а вся красочная картина страшной ереси и отпадения в иудаизм сфабрикована церковниками». В аналитически расширенном виде, но с другой идеологической подоплёкой, эту тему рассмотрел профессор В.М.Кириллин: «В русской науке по этим вопросам высказывались разные мнения. Более обстоятельными являются исследования Я.С.Лурье, Г.М.Прохорова и К.В.Айвазяна. Лурье, выражая недоверие к преподобному Иосифу, полностью отрицал реальное существование новгородского лжи-арха Схарии, полагая, что автор "Просветителя" измыслил его, использовав при этом "Послания" инока Саввы и архиепископа Геннадия. Что же касается Захарии Скары Гуил-Гурсиса, то, оценивая именование последнего в "Крымских делах" и в "Послании" инока Саввы "жидовином" и "евреянином" как ошибочное, возникшее в итоге недоразумения, Лурье отождествлял этого "таманского князя" с упоминаемым в генуэзских документах Захарией Гвизольфи, итальянцем по национальности и католиком по вероисповеданию. Таковым образом снимался вопрос об иудаистских корнях лжи жидовствующих. Прохоров полагал, что и Схария Иосифа Волоцкого, и Захария Скара (либо Захария Гуил-Гурсис) "Крымских дел" и "Послания" Саввы, и Захария Гвизольфи генуэзских документов - одно лицо, выступавшее под различными именами. По происхождению этот Захария был полуитальянцем-получеркесом, поэтому его называли то "фрязином", то "черкасином"; а по вере он был караимом, поэтому назывался то "жидовином", то "евреянином". Наконец, Айвазян пришёл к выводу, что Захария Гвизольфи вообще не имел никакого дела ни к ересиарху Схарии, ни к Захарии Скаре Гуил-Гурсису, тогда как два последних имени относятся к одному и тому же лицу. В 1470 г. В Новгород совместно с русско-литовским князем Михаилом Александровичем вправду приезжал "жидовин Схария" - тот самый, который позже переписывался с Иоанном III и упоминался иноком Саввой. Но он не был евреем и не исповедовал иудаизма. Автор "Просветителя" намеренно "евреизировал" его имя - Скара, чтоб придать огромную уверительность своим обвинениям еретиков в отпадении в "жидовскую веру". На самом деле, Скара был армянином и держался распространённого в Венгрии, Валахии и Польско-Литовском княжестве павликианства - "арменской лжи", близкой либо даже тождественной к зародившейся в Новгороде с конца XIV в., и сохранявшейся в XV в. лжи стригольников. Не считая того, Айвазян, рассматривая принципиальный вопрос о трактовке употребляемой Волоколамским игуменом применительно ко лжи и еретикам терминологии, в частности термина "жидовин", и при этом делая упор на мысль Прохорова о том, что в Средние века людей определяли быстрее "по их вере, чем по крови", - полагал, будто в старой Руси слово "жидовин" употребляли не в этническом смысле, а в религиозном. Отсюда армянина-павликианца Захарию Скару называли "жидовином" типа по сходству исповедуемого им учения с иудаизмом, но не потому, что он был евреем. Схожее происходило и с другими лицами, но таковой интерпретации противоречат данные русской лексикографии. Согласно последним, слова "жид", "жидовин" во многих древнерусских переводных и уникальных текстах употреблялись конкретно и до этого всего в смысле их этнического содержания, а производные от них слова - "жидовитися", "жидовствовати" и др. - в вероисповедническом смысле. Это событие дозволяет усомниться в правомерности отнесения "жидовина Схарии" к какой бы то ни было национальности и вере, не считая еврейской».

Итак, если ересь жидовствующих, как таковая, не подлежит рефлексии со стороны средств земной истории, то именно в разрезе земной истории отчётливо обнажается фигура другого качества: сила, подавляющая жидовствующих и их ересь. Карательная природа этой силы, как видно из исторических документов, стала онтологическим следствием установки по подавлению ереси, или православным воинствующим клерикализмом. Апологетами последнего заявились преподобный Иосиф Волоцкий, или каста иосифлян, и архиепископ Геннадий Новгородский, которых А.А.Зимин назвал «воинствующими церковниками» и «охранителями старины». Суть православного воинствующего клерикализма достаточно полно проявляется в исторической зарисовке уже упоминавшегося профессора И.А.Фроянова: «Оказалось, что ересь уже успела пустить глубокие корни в московских верхах. Сам великий князь Иван III сочувствовал еретикам. Он даже перевёл в Москву из Новгорода двух основных проповедников ереси, и, как сказали бы сегодня, назначил их на ответственные посты в центральном идеологическом аппарате: протопопа Алексея сделал протопопом Успенского собора – главного тогда, митрополичьего храма Кремля, а Дениса – протопопом другого кремлёвского собора – Архангельского. При этом для великого князя отнюдь не составляли секрета идейные шатания этих протопопов. Что касается Алексея и Дениса, то они просто-напросто изъявили желание "обрезаться", то есть даже формально принять новую веру. От этого шага их удержали главари ереси, резонно указав, что если случится дознание, то уж от такой очевидной улики отвертеться не удастся. Тем не менее, Алексей в кругу своих единомышленников стал зваться Авраамом, а жена его – Сарой. И вот этот Алексей-Авраам стал служить в главном кремлёвском соборе. В это время в среде высшей кремлёвской бюрократии уже образовалось целое еретическое сообщество под покровительством самого великого князя. В это сообщество входили: посольский дьяк (министр иностранных дел) Фёдор Курицын, невестка царя Елена Волошанка, видные представители московской бюрократии – дьяки Истома, Сверчок и другие, – а также князь Ряполовский – видный политический деятель того времени, и князья отец и сын Патрикеевы. Эта группа еретиков вынашивала планы захвата власти, для чего они собирались посадить на престол Дмитрия – сына Елены Волошанки и покойного Ивана Молодого… И "ересь жидовствующих", на мой взгляд, была первым опытом информационно-психологической агрессии против нашей страны. Скажу больше, то была первая попытка взорвать Россию изнутри. К счастью, в конце XV – начале XVI века еретиков удалось подавить. Это произошло, в основном, благодаря усилиям архиепископа Новгородского Геннадия и, особенно, настоятеля Волоколамского монастыря Иосифа Волоцкого. Они мобилизовали общественное мнение, подняли мощную волну протестов и недвусмысленно обличили Ивана III в попустительстве еретикам. Попутно тогда удалось разрешить и ещё один важный для русского общества вопрос: какие меры использовать для борьбы с ересью? Мнения по этому поводу тогда разделились. Так крупный духовный авторитет Нил Сорский призывал вступать с ними в диалог и увещевать исключительно словом. Иной позиции в отношении еретиков придерживался архиепископ Геннадий, он требовал: "Только жечь и вешать!" После долгих колебаний Иван III поддержал последнюю точку зрения. Таким образом, впервые на Руси был осуществлен принцип, что "ересь должна подавляться не словом, а силой".

М.С.Каретникова показала установочную цель воинствующих церковников: «Со стороны «охранителей» выступил Иосиф Волоцкий, настоятель Иосифо-Волоколамского монастыря. Идеалом, к которому он стремился и преуспел в этом, был суровый, хорошо организованный монастырь, с долгими службами и постами, тяжёлым трудом, центр религиозной культуры, и при этом - богатый землевладелец… Он считал, что Библию нельзя читать «своим разумом», но необходимо руководствоваться толкованиями святых отцов. Он резко выступал против попыток знать Библию и размышлять над ней. Его ученики, иосифляне, так сформулировали воззрения своего учителя: «Всем страстям мати - мнение; мнение - второе падение». Иосиф Волоцкий был уверен, что «Библия плодит ереси», это его слова… Заслуга собирания Библии принадлежала новгородскому архиепископу Геннадию, но он сделал это не из любви к Божиему слову, а из ненависти к реформаторам. Он специально ездил в Рим... Остановимся и оценим этот факт! Отношение православия к католичеству было однозначное: «погана латинска вера». Архиепископа Геннадия по праву можно считать одним из первых «западников», он хотел перенять от Запада то, что было ему полезно. Что же именно? На Западе имелся опыт борьбы с «еретиками», там действовала инквизиция, и это очень заинтересовало русского религиозного лидера. «Геннадиевская Библия», как она будет называться в истории, включала в себя ряд неканонических книг, это он тоже перенял у католиков».

Итак, задолго до Петра I «западник» Геннадий постигал западный опыт – опыт борьбы с инакомыслящими и еретиками, вникая в практику инквизиции. А.В.Карташёв, один из авторитетных историков русского православия, рассказал о достижениях архиепископа Геннадия на этом поприще: «Так, по инициативе Геннадия на соборе 1490 г. встал в ясной форме пререкаемый вопрос о казни еретиков. Этому, чуждому духу Востока, идеалу костров инквизиции противостояли на соборе не только интриги двора и друзей ереси, но и безупречные идеалистические фигуры вождей заволжских старцев, присутствовавших лично на соборе, преп. Нила Сорского и игумена Паисия Ярославова. Протокол собора попутно даёт знать нам, что состав его был, по древне-русскому обыкновению, не узко епископский. Тут присутствовали: "протопопы, священники, диаконы и весь священнический собор русской митрополии". Что собор в наказаниях еретиков не пошёл по стопам Геннадия, это не вызывает недоумения. Не в духе и не в характере русской религиозности физические казни за веру. Недоумение вызывает другая сторона дела. После столь великого шума, поднятого около дела открытия ереси, судебно-следственная сеть во всём Новгороде и Москве могла выловить всего-навсего только девять человек, и то почти исключительно духовных лиц, и при том связанных между собой семейным родством… Но, желая дать некоторое удовлетворение и ревнующему Геннадию, осуждённых лиц для окончательного наказания по усмотрению последнего отправили обратно в Новгород. Геннадий действительно устроил им некоторое особое истязание в стиле подражания западной инквизиции. За сорок вёрст до Новгорода люди Геннадия встретили арестантов, посадили их на коней лицом к хвосту лошадей, за который всадники должны были держаться. На головы надели берестяные колпаки с мочальными кистями и с надписью "се есть сатанино воинство". Когда кавалькада прибыла на городскую площадь, то шлемы были зажжены на головах еретиков, и сверх того некоторые из осуждённых были ещё биты публично, затем заключены в заточение».

Галина Зеленина вполне убеждённо заявляет: «…в случае преследования жидовствующих речь идёт о прямых заимствованиях, или, по крайней мере, об осознанной ориентации на испанскую инквизиторскую практику». Не может быть упущено наблюдения Андрея Кореневского (статья «Новый Израиль» и «Святая Русь»: этноконфессиональное и социокультурные аспекты средневековой русской ереси жидовствующих»): «Несмотря на все старания волоцкого игумена и его последователей – иосифлян, ересь, пустившая глубокие корни в интеллектуальной элите Новгорода и Москвы, удалось сокрушить не сразу. Лишь после собора 1503 г. сбылась заветная мечта архиепископа Геннадия и на Руси впервые со времён её крещения запылали костры «аутодафе». Тем не менее, полностью искоренить ересь не удалось». Точку над i в этом пункте можно поставить замечанием Я.С.Лурье: «русская земля была очищена вполне по-испански». Вполне «по-испански» 27 декабря 1504 года в Москве в деревянных клетках всенародно были сожжены дьяк Волк Курицын, брат думского дьяка при дворе Ивана III (министра иностранных дел) Фёдора Курицына, Дмитрий Коноплёв и Иван Максимов. В Новгороде были сожжены архимандрит Кассиан, дворянин Некрас Рукавный. Итак, смрадный чад инквизиторских костров проник в Россию с Запада прежде, чем либерально-гуманистические веяния.

Итак, земная история этого хронона русской летописи, заранее имея превратное знание о ереси жидовствующих, вполне профессионально, тобто в режиме материалистического понимания истории, квалифицировала нечто качественно иное: способ борьбы с инакомыслием, презрительно называемым ересью (любопытно, что hairesis в переводе значит «особое вероучение» и в буквальном смысле не несёт в себе какой-либо инсинуации). Апологеты «охранителей старины» или носители диктатуры старины, боролись за церковную власть в её волюнтаристском качестве, для которой западноевропейская инквизиция являлась подходящим прототипом. Политическая борьба церковной власти с царским правлением во времена Ивана III носила напряжённый и ярко выраженный экономический характер: царская власть во имя воссоединения русских земель пыталась сокрушить финансовую мощь церковной иерархии и ликвидировать монастырские земельные вотчины. Борьба эта имела принципиальный судьбоносный характер и велась под впоследствии забытом девизом: царское самодержавие против монастырского феодализма. В ответ православный воинствующий клерикализм объявил царские притязания частью ереси жидовствующих. Эти воззрения сохранились в русском православии по сегодняшний день, - так, газета «Саввинское слово» Савин-Сторожевского тавропигиального мужского монастыря (2004, №1) разъясняла: «Первоначально мнение о необходимости насильственного уничтожения монастырских вотчин являлись частью еретического учения жидовствующих. Это было не что иное, как попытка лишить церковь возможности просветительской и благотворительной деятельности, первым шагом на пути к конечной цели – уничтожения монашества как источника благодатного воздействия на мир, на его жизнь, на весь народ. Сердце России билось в обителях монашеских, поэтому именно монашеские имения стали объектом разрушительной критики еретиков».

Параллельно с политико-экономической борьбой внутри лагеря воинствующих клерикалов велась важная богословская работа по составлению первого полного славянского библейского свода. Эта акция была высоко оценена А.И.Солженицыным, с важностью подчеркнувшего, что «…с именем еп. Геннадия связано собирание и издание на Руси первой церковно-славянской Библии ещё не существовавшей как единое собрание на Православном Востоке» (2001, кн.1, с.22). Как убеждённо утверждает А.В.Карташёв, Библия 1480 года, или так называемая «Геннадиевская Библия» была сотворена архиепископом Геннадием, «как ценнейшее орудие борьбы с ересью жидовствующих». Еврейское слово в борьбе против еврейского духа, - таков неординарный замысел архиепископа Геннадия, и библейский свод компоновался им с намерением ограничить дух жидовствующих. О.Георгий Флоровский отозвался на Геннадиевскую Библию любопытной репликой: «Пёстрый хитон, сшитый из разнообразных лоскутов и заплат», характеризует Геннадиевскую Библию современный её исследователь, И.И.Евсеев, - и с недоумением говорит о некоем «невидимом сближении» с латинством («сдвиг славянской Библии с греческого русла в латинское»), о «весьма сгущённой католической атмосфере» вокруг Геннадия, даже о прямом «проявлении воинствующего католического духа в русской церковной жизни». Будучи почитателем инквизиции, «западник» Геннадий вместе с этим «воинствующим католическим духом» ввёл в русскую общественную жизнь антисемитизм, как идеологическую норму, ещё до массового появления евреев в России.

В интернет-сайте «Еврейская история. Очерки времён и событий. Очерк седьмой» сказано: «Существует даже предположение, что резко отрицательное отношение к иудаизму и к евреям в Московской Руси, неизвестное там до начала шестнадцатого века, началось именно тогда в период борьбы с «ересью жидовствующих». Во всяком случае, не подлежит сомнению, что крайне неприязненное отношение к евреям со стороны русских царей, включая и Петра I, вплоть до правления Екатерины II и массового появления евреев на территории России, обязано церковному воспитанию, ибо евреев в Московском государстве не было и, естественно, не было опыта общения с ними. Архиепископ Геннадий и возглавляемая им гильдия воинствующих клерикалов, сосредоточившись на непримиримой борьбе с ересью жидовствующих, утопила вражду к инакомыслию в антисемитизме, сделав эти понятия однопорядковыми. В дальнейшей истории России в антисемитизме легко узнаётся признак более широкого духовного плана – борьба с инакомыслием, и наоборот, противостояние с инакомыслием непременно приводит к антисемитизму. И хотя инквизиция не привилась в практике русского православия, но дух вражды ко всякому инакомыслию, издающей антисемитические шумы, наличествует в православном сознании по настоящий момент. Архиепископ Геннадий Новгородский не дождался вожделенного звания Великого Инквизитора, но семя его чаяний сохранилось, - как сказано на страницах православного сайта: «И спустя несколько столетий после собора (собора 1503 г – Г.Г.).в празднике Торжества Православия в церквах торжественно анафемствовались имена Курицына, Кассиана и иных главнейших «жидовствующих» вкупе со всеми их поборниками и соумышленниками».

Не являясь значимым в обществе активом, сила воинствующего клерикализма всегда проявляется на переломных рубежах русской судьбы, приобретая вид, который А.Храмов назвал «православным фашизмом». Предназначаясь для борьбы с ересью жидовствующих, это последнее само как бы является ересью. Филистёр с монастырским кругозором Иосиф Волоцкий в своём духовном наставлении «Просветитель» в приказном порядке склоняет верующих к сыску и доносительству и утверждает, что «всем любящим Христа следует обнаружить всякое старание, усилия и благоразумную хитрость в распознавании еретиков, разыскивать их и выведывать о них, узнав же – не утаивать, тот же, кто пытается скрыть еретика – сообщник еретиков». Эта сила православного воинствующего клерикализма явилась в ударном виде в XX веке при глумлении над эмблемой русской культуры – графом Л.Н.Толстым, что нисколько не удивляет, ибо Толстой воплотил в себе то естетическо-духовное инакомыслие, которое противостояло непреложному церковному догматизму, а наследники Иосифа Волоцкого и Геннадия Новгородского приучены отвечать на это анафемой и проклятиями. Итак, воинствующие церковники в России изъяли из западной религиозной доктрины вместе с неприятием инакомыслия и непременную часть инквизиции – антисемитизм. А потому воинствующее крыло русской православной церкви стало лютым врагом русских евреев. Нельзя забывать, что хоругвь самого крупнокалиберного орудия российского антисемитизма – Союза Русского Народа, освятил Святой Праведный Иоанн Кронштатский, которому был выдан первый членский билет. А на еврейские погромы, тобто на массовые грабежи и убийства, шли крестным ходом, в церковном облачении и с пением молебна.

Тонус современного воинствующего пыла в русской православной церкви нисколько не меньше времён Иосифа Волоцкого и Геннадия Новгородского, и в полном соответствии с их заветами, в наше время был учинён донос, и не на кого-нибудь, а на патриарха Русской Церкви Алексия II. Вот выдержка из этого поразительного документа: ««Обращение к Святому Поместному Собору и всем Христианам Русской Православной Церкви рабов Божьих Артёма Стадника, Юрия Сапронова и Дмитрия Виноградова»:

«1) Патриарх Алексий II (Ридигер) так обращается к иудеям: «Дорогие братья, шолом вам во имя Бога любви и мира». Этим, по сути, он выражает всё своё отношение как ко Христу, так и к Его распинателям – иудеям. 11 Правилом VI Вселенского Собора определено: «Никто из принадлежащих к священному чину или из мирян отнюдь не должны ясти опресноки, даваемые Иудеями, ни вступать в содружество с ними, ни в болезнях призывать их и врачества принимать от них, ни в банях купно с ними мыться. Если же кто дерзнёт сие творить, то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен» (см. Каноны, или Книга Правил Святых Соборов, Вселенских и Поместных, и Святых Отцов. – СПб.: «Общество Василия Великого», 2000. С. 66). Следовательно, братание с иудеями для Христиан, в зависимости от церковного статуса, должно наказываться либо извержением из сана, либо отлучением от Церкви, ибо любое братство двух людей несравненно ближе содружества.

2) Патриарх Алексий II (Ридигер), ссылаясь на проповедь архиеп. Никанора (Бровковича), открыто и всенародно провозгласил: «Единение иудейства и Христианства имеет реальную почву духовного и естественного родства и положительных религиозных интересов. Мы едины с иудеями, не отказываясь от Христианства, не вопреки Христианству, а во имя и в силу Христианства, а иудеи едины с нами не вопреки иудейству, а во имя и в силу истинного иудейства. Мы потому отделены от иудеев, что мы ещё "не вполне Христиане", а иудеи потому отделяются от нас, что они "не вполне иудеи"». Это вопиющая хула на Христа и ересь, а именно, это ересь жидовствующих, терзавшая Русь 500 лет назад. Тогда эта пагубная ересь из Новгорода проникла в столицу, а её последователем, так же как и сейчас, стал предстоятель Русской Церкви тогдашний митрополит Московский Зосима, который всемерно покровительствовал и прочим еретикам. О нём преподобный Иосиф Волоцкий писал епископу Суздальскому Нифонту: «Известна тебе, государю моему, нынешняя великая беда, постигшая Русскую землю и всё Православное Христианство. В великой церкви Пречистой Богородицы, сияющей как второе солнце посреди всей Русской земли, на том святом престоле, где сидели святители и чудотворцы Пётр и Алексий и другие многие великие Православные святители, ныне сидит скверный злобесный волк, одетый в одежду пастыря, саном святитель, а по воле своей Иуда предатель и причастник бесам... Осквернил он святительский престол, одних уча жидовству, других содомски скверня. Змий пагубный, мерзость запустения на месте святе, отступник Христов, он не только сам отступил от Христа и прилепился диаволу, но и других учит от Христа отвергаться... Свински живя, он поджидает антихриста... Никогда не бывало такого злодея между древними еретиками и отступниками... Если не искоренится этот второй Иуда – мало-помалу отступничество овладеет и всеми людьми...» (И.Хрущев Исследование о сочинениях Иосифа Санина преподобного игумена Волоцкого. 1868. С. 126-127)» А ведь великий патриарх высказал удивительную по глубине мысль: соединению христиан и иудеев мешает то, что современные христиане не вполне христиане, а иудеи – не вполне иудеи.

Как не кажется поразительным, но современный антисемитизм в России по-прежнему базируется на ереси жидовствующих и используется та же познавательная, а точнее, квазипознаваткльная, схема и с тем же набором чахлых бранных эпитетов, что и при архиепископе Геннадии. Образцом этого худотворчества может послужить измышления некоей Натальи Синцовой: «И вот сейчас мы видим новое возрождение этой ереси. За основу её взяты талмудические (каббалистические) откровения, прикрытые лукавым наукообразием. Допускаются и откровенные кощунства по отношению ко Св. Троице, Иисусу Христу, Богородице, православным святым, иконам, святыням. Отрицается спасение души, как смысл земной человеческой жизни. Вместо этого превозносится стремление к земному совершенству, "богоподобию" вне общения с Церковью. "Сеятели" новой ереси все те же - лица еврейской национальности, только теперь часто скрытые под русскими фамилиями и внешностью. Те же и носители ереси - высшая церковная иерархия, интеллигенция, "верхи общества". То же коварство, мимикрия, ложь, та же двойная игра: быть иудеем в православном облачении». И продолжает далее: «На этих лозунгах у евреев с детства взращивается отвратительное тщеславие и интеллектуальная гордыня, упорно вбивается миф, иллюзия особой интеллектуальной одарённости еврейского народа, презрение к чувству, к сердцу и душе. Такое характерное для евреев свойство, как постоянное стремление к рефлексии - умственной жвачке, навязчивому рассудочному наблюдению за собой, также объясняется внешней агрессивностью окружения: "Еврей знает, что на него смотрят и старается взглянуть на себя глазами других" (Ж.-П. Сартр «Размышления о еврейском вопросе», 1991, – Г.Г.). И.Ильин считал это свойство ума - "разлагающим, праздным, гложущим", мешающим истинному ясному мышлению, духовному созерцанию. С точки зрения Православия, рефлексия есть свойство неочищенного от страстей ума, чисто рассудочная деятельность души, несоединённая с голосом сердца, просвещённого благодатью Божией». Как видно, главным грехом, и даже преступлением, еврея считается его умение мыслить. Одно это заставляет рассматривать автора и его сочинение с вполне известной позиции: с-ума-сшедшее.

Итак, средства земной истории показывают, что явление, данное в академической историографии как ересь жидовствующих, не соответствует номинальному содержанию и на деле есть фальсифицированная акция, деформированная под идею отпадения от христианства и проникновения иудаизма, тобто духовный процесс представляется в показаниях земной экспансии и агрессии. Вместе с тем это явление совершенно наглядно дано в виде общей вещественной формы наличия и функционирования: ересь жидовствующих состоит из переводов, пересказов, компиляций, рефератов и аннотаций христианских, иудейских, мусульманских текстов и духовных сочинений, а также сведений научного плана, в основном космологических, астрономических и астрологических. Это однозначно означает, что ересь жидовствующих суть продукт просветительской деятельности, и никакой другой, именно той, для которой в словаре В.Даля дано определение: «просвещать – даровать свет умственный, научный и нравственный, поучать истинам и добру, образовать ум и сердце». И как таковая, будучи распространителем виртуальных знаний, эта деятельность входит в компетенцию небесной истории, но при этом последняя не является методом изучения ереси жидовствующих, а сама ересь жидовствующих комплексно образуют её саму, то есть небесную историю данного хронона русской истории.
Это положение в корне меняет аналитическую стратегию изучения исторического процесса последнего. Здесь во главу угла выставляется первая основополагающая аксиома небесноисторической методологии: источником и первопричиной исторического процесса любого предмета (явления) служат исключительно внутренние производители и имманентные потенциалы этого предмета (явления). Это значит, что, с одной стороны, генезис явления, именуемого ересью жидовствующих, коль он является эпизодом русской истории, необходимо исходит только из коренной русской среды, и, следовательно, непосредственного отношения к евреям не имеет. Так что кажется правильным вывод Ю.И.Гессена: «…вполне установлено, что ни в насаждении ереси, ни в её дальнейшем распространении евреи не принимали никакого участия» (1925, т.1, с.8). В исторической аналитической литературе закрутилась едва ли не целая философия вокруг «жида Схария» и термина «жидовин» (Г.М.Прохоров, К.В.Айвазян, Я.С.Лурье) с целью исключить ересь жидовствующих из еврейства. Но, как будет показано далее по тексту, эта мысль не является достаточной и не соответствует небесноисторической глубине анализа. Идея о русской инициативе в акте ереси жидовствующих, с другой стороны, означает, что «прогрессивная» точка зрения Лурье, к которой более всего склоняется небесноисторическая позиция, значительно преувеличивает аналогию с либерально-гуманистическими моментами общественной мысли Западной Европы того времени. Если и наблюдается какое-либо сходство, то оно должно быть отмечено лишь в прилагательной, но вовсе не в существительной части явления ереси жидовствующих, а влияние тенденций западного Просвещения не может перекрыть самобытности русского Просвещения.

При небесноисторическом освещении по-новому воспылали те особенности ереси жидовствующих, которые придали ей облик исторического феномена – «странного» явления, не имеющего в русской истории ни предпосылок, ни последствий. Если в академической историографии эти особенности даны как разрозненные эмпирические фиксации и констатации, то небесноисторический подход охватывает их логической последовательностью в единую небесноисторическую целокупность, обладающую своей причинностью исторических прологов и исторических эпилогов.

В первой из этих особенностей речь идёт об исключительной приуроченности ереси жидовствующих к высшим слоям русского общества, как раз к тем, где на то время было сосредоточено достояние русской культуры. Такое обстоятельство не было удостоено познавательного академического интереса, но методология небесной истории не может следовать таким путём, ибо в культурной ипостаси положены высшие духовные дивиденды исторической науки при такого типа подходе. Отнюдь не пассивное участие ереси жидовствующих в жизни культурной среды само по себе свидетельствует об идеальном тонусе этой ереси, которую в таком ракурсе и ересью называть нельзя, если иметь её в виду как уничижительный знак. Из духовного качества исходит ценность данной особенности, которая в традиционном летоисчислении познаётся только в политическом аспекте, тобто узурпировано и превратно. Яркий пример последнего продемонстрировал уже упоминавшийся профессор И.Я.Фроянов, твёрдокаменный адепт первой, официальной, точки зрения на ересь жидовствующих.

А.И.Солженицын, как бы мимоходом заметил по поводу этой отличительной черты ереси жидовствующих: «Поразителен быстрый успех и лёгкость этого движения. Они объясняются, очевидно, взаимным интересом» (2001, кн.1,с.20). Солженицын здесь имеет в виду еврейский и русский интересы, но, если еврейский интерес был громогласно охаян и заклеймён, как стремление проникнуть в русские православные души, то о русском интересе при этом писатель не говорит ничего. В аналогичном «подвешенном» состоянии фактически оказался и академик В.Н.Топоров, сообщивший о своём наблюдении: «Когда переводились на русский язык с еврейского «Псалтырь жидовствующих» и другие произведения, имеющие целью обольщение неискушённого русского читателя и иногда отчётливо антихристианских, можно было бы думать о заинтересованности в них только евреев и иудаизма. Однако и русский читатель был заинтересован в еврейских религиозных текстах». Именно этой причиной Топоров объясняет то, «какой успех имела пропаганда «жидовствующих» в разных слоях общества» (1955, ч.1, с.357). Именно такое торжество еретических воззрений напугало сословие воинствующих клерикалов: дух критицизма, исходящий из этих суждений, грозил разрушить цитадель диктатуры старины, чему исправно служило православное, белое и чёрное, духовенство, ибо оно единственное давало им политическую власть в обществе.

Во второй особенности ереси жидовствующих зафиксирована закономерность и правомерность места её зарождения – Новгород Великий. Здесь сказалось то обстоятельство, что только в Новгороде на то время сложились условия, благодаря которым ересь жидовствующих смогла проявить свои специфические духовные свойства, какие в другом месте были бы неисполнимы. Полно об этом сказал профессор В.М.Кириллин: «Должно, кроме того, помнить, что в плане накопления опыта критицизма именно Новгород Великий - благодаря своим разнообразным связям с окружающим миром, своему старинному вольнолюбию и горделивому стремлению к независимости, включая и духовную, от кого и чего бы то ни было - представлял собой особенно подходящее место: здесь без труда, в непосредственном общении могли быть почувствованы и оценены, например, отличия между православием и католичеством, между христианством и другими религиями; здесь запросто могли быть уловлены любые бродившие по миру идеи и настроения, здесь отлично - в области знания вообще - срабатывала разница потенциалов и, соответственно, легко возникало напряженное поле для умственных беспокойств и блужданий. Так что зарождение ереси жидовствующих не где-нибудь, а в Новгороде совсем не удивительно». Вторая особенность ереси жидовствующих явила вольнолюбие и свободу мыслеизъявления как свои характерные черты, и она сполна впитала в себе те свойства общественного климата Новгорода, о котором хорошо сказал В.О.Ключевский: «Дух свободы и предприимчивости, политическое сознание «мужей вольных», поднимаемое идеей могущественной общины «господина Великого Новгорода», - нигде более в Древней Руси не соединялось столько материальных и духовных средств, чтобы воспитать в обществе эти качества, необходимые для устроения крепкого и справедливого общественного порядка» (2000, кн.1, с.429), именно против этих черт в ереси жидовствующих, прежде всего, был направлен крестовый поход секты воинствующих церковников.

И, наконец, третья особенность ереси жидовствующих трактует о масштабе и размере самого явления, взятого в контексте всего общества. По сути, третья особенность есть продолжение двух первых отличительных качеств ереси жидовствующих. Если в одной из них говорится о культурной содержательности ереси, а в другой – о её вольнолюбивом сознании, то в третьей представляется общественная природа ереси жидовствующих, которая не только проникла в культуроносные пласты общества, но и обволокла все иерархические подразделения тогдашнего русского государства. Ересь, как сообщает Андрей Зубов, «поразила высшее белое духовенство крупнейших городов Русского царства, монашество, светскую интеллигенцию, придворные сферы, вплоть до самого великого князя и его ближайших сродников». Величина распространения ереси среди русского населения была настолько значительна, что привела в ужас главного борца с ересью преподобного Иосифа Волоцкого, который известил: «С того времени, как солнце православия воссияло в земле нашей, у нас никогда не бывало такой ереси в домах, на дорогах, на рынке все, иноки и миряне с сомнением рассуждают о вере. основываясь не на учении пророков, апостолов и святых отцов, а на словах еретиков, отступников Христа; с ними дружат, пьют и едят, и учатся у них жидовству».

Уже только одно, что люди, как заметил главный хулитель ереси, учатся у еретиков, а не еретики учат (внушают, насаждают, внедряют, прельщают) русских людей, говорит вполне однозначно, что имеет место не ересь, не крамола, не эксцесс вольномыслия, а монолитное, целеопределённое общественное движение духовного плана. Эта всесторонняя процедура и есть та целокупность, что вобрала в себя все особенности, отличительные признаки и странности феномена ереси жидовствующих, выступающей в небесноисторическом облике как характерная просветительская деятельность, проявление самобытного русского Просвещения. Итак, основополагающим следствием, находящимся в соответствии с небесноисторическим постулатом об имманентности исторического явления, заявляется вывод о том, что инициатором и производителем ереси жидовствующих в её генетически первородном виде положен не еврейский, а сугубо русский источник. Однако это положение вовсе не исключает еврейский духовный актив из периодизации русской истории, а предусматривает участие еврейского материала в незнаемом ранее своеобразном смысловом виде, о чём речь будет идти далее.

Небесноисторический подход избавил ересь жидовствующих, взятую как специфический исторический акт, от принципиального упущения – «странного» исторического облика, не имеющего ни причин, ни следствий. Исторический контекст враз превратил ересь жидовствующих в компактное целокупное общественное движение, которое не только имеет собственную историческую привязку в цепи времён, но и знаменательно в качестве важнейшего переломного события истории земли Русской. М.С.Каретникова вывела: «В XV веке Россия освободилась сначала от господства греческой церкви, Византии, а затем - от татарского ига. В 1453 году Византия пала под ударами турок, и с нею кончилось существование Восточной Римской империи. Центром православия стала Москва. В 1480 году произошло великое «стояние на Угре», в результате которого армии Ивана III и татар разошлись в разные стороны, и иго кончилось в известном смысле мистическим образом, как и впоследствии у нас неоднократно происходило с другими формами «ига». Общественное потрясение от этих событий вылилось в эсхатологическое ожидание «конца света» и московско-новгородское реформационное движение, которое было уничижительно прозвано ересью «жидовствующих».

Однако столь общий ретроспектив, показательный для историков, анализирующих период ереси жидовствующих, хоть и подтверждает появление ереси жидовствующих на русском общественном поле, но не даёт возможности проникнуть в небесноисторическую глубину, определяющую подлинную историческую значимость ереси. С этим блестяще справились «профессиональные» историки, знатоки общей русской истории в её земном облике. Особо выделяется интеллектуальный В.О.Ключевский, который, хотя и не упоминает о «ереси жидовствующих», но блистательно раскрыл суть исторического явления. В своих знаменитых лекциях Ключевский заявил, что «положение Русской земли в половине XV в. можно определить двумя чертами: политическое порабощение извне и политическое раздробление внутри. На всём пространстве нашей равнины, где только обитала Русь, кроме Вятки, не было деревни, которая не находилась бы под чужим иноземным игом… В такой обстановке Иван III продолжал дело своих предшественников, великих князей московских. Ещё до него на протяжении полутора столетий мы наблюдали в истории северной Руси два параллельных процесса: собирание земли и сосредоточие власти, постепенное территориальное расширение вотчины московских князей за счёт других княжеств и постепенное материальное усиление великого князя московского за счёт удельных» (2000, кн.1, с.438-439).

Это означает, что испокон веков внутри недр русского духа зрела и вызревала идея соединения и сочленения духов в нечто общее и единое, другими словами, русский дух формировал свою духовность, тобто коллективное, единое для всех индивидуальностей. Это обстоятельство знаменательно в том отношении, что русский дух таким образом демонстрировал свою врождённую способность к восприимчивости философского мышления, что в корне отвергает бытующее до сих пор мнение, что русская философия является производным европейского мудролюбия. О зрелости стихийного русского философского созерцания говорит факт того, что идея о соединении русских людей в единое сообщество переросло в мысль о самодержавии, а период ереси жидовствующих есть время, когда мысль о самодержавии переходит в мировоззрение, когда великий князь Иван III (1440-1505) впервые в русской истории заимел титул «царь вся Руси», когда окончательно определились контуры Московского государства.

Ключевский резюмировал: «Вот тот основной факт, от которого пошли остальные явления, наполняющие нашу историю XV и XVI в.в. Можно так выразить этот факт: завершение территориального собирания Северо-Восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное Великорусское государство и, таким образом, сообщило великому князю московскому значение национального великорусского государя». К этому заключению Ключевский сделал любопытную приписку, в которой говорится о связи с «…одной идеей, пробуждающейся в московском обществе около этого времени, - идеей национального государства. Эта идея требует тем большего внимания с нашей стороны, чем реже приходится нам отмечать прямое участие идей в образовании фактов нашей древней истории». Симптоматично, что здесь впервые громогласно заявлено о действии в русской истории земных и небесных элементов, и благодаря чему оказалось возможным оценить значение открытия Ключевского, что «…в центральной и северной Руси сложилось новое племя в составе русского населения, образовалась новая народность – великорусская. Но до половины XV в. эта народность оставалась фактом этнографическим... Теперь вся эта народность соединяется под одной государственной формой, вся покрывается единой политической формой» (2000, кн.1, с.с.444,445,444).

В небесноисторической шкале ценностей значение имеет не только и не столько «политическая», тобто земная, форма, сколько духовное небесное содержание, - стало быть, если имеется великорусская народность, то в обязательном порядка наличествует соответствующая духовность, которая в данном случае насыщена до предела мыслью о самодержавии. Царское самодержавие не только обеспечивает новый облик государственности, не только образует новые общественные отношения, но и, создавая новый этнический тип обывателя – великорусскую народность, сооружает историко-этнографический рубеж между двумя мирами: Руси, как конгломерата удельных княжеств и монастырских вотчин, и Руси, как централизованного целокупного Московского государства. Говоря иначе, процесс обратился в проблему, проблему создания совершенно нового на Руси типа общественной организованности русских людей – государство-духовность (царское самодержавие), вырастающего из прежней вечевой формы княжеского феодализма – государство-народности.
Переход из одного мира в другой представляет собой сложно запутанный процесс, прежде всего, в мировоззренческой плоскости, ибо он есть смена человеческого миропорядка: мировоззрения холопа на мировоззрение гражданина, мышления гоменоида, озабоченного только своей тесной средой обитания, на воззрение человека, чувствующего свою значимость в космическом масштабе государства. Ересь жидовствующих, знаемая как общественное движение, и есть эта мировоззренческая процедура, ориентированная на духовность самодержавия. Здесь и зарождается тот вопрос, что делает всю акцию «странным» парадоксом: какое отношение к изложенной небесной суматохе, по всем параметрам обладающей сугубо русской сутью и представляющей собой чисто русскую духовную потребность, имеет еврейская данность и где здесь еврейское участие? Тут сказалась степень развитости и уровень философской зрелости специфической и стихийной русской способности мышления.

При любой смене стилей и типов мировоззрения центральным вопросом всегда будет соотношение и сочетание критериев прошлого и настоящего; в рассматриваемом случае эта апория ставится в таком виде: необходим ли при новом мировоззрении (духовности самодержавия) духовные ценности прошлого времени (типа «Русской Правды» Владимира Мономаха), либо должны быть задействованы арсеналы мирового духа? Русская философская мысль склонилась к последнему, но ни в коем случае нельзя сказать, что данную апорию она решила в пользу этого последнего. Русская мысль была уже настолько развита, что понимала: подлинная истина не порождается только мыслию, а потребна и инакомыслие; то бишь истина есть сочетание мыслия и инакомыслия. Русская философская дума вызвала к жизни в России еврейские, христианские и мусульманские источники мудрости, а в результате просветительской деятельности образовала мощный монолит инакомыслия, который впоследствии мог быть синтезирован с мыслью доморощенных мудростей, той же «Русской Правдой». Главное, что эта отвлечённая премудрость, переведённая в онтологическую плоскость, признавала только одну цель: единоличную царскую власть. Как не парадоксально, но на тот исторический момент царское самодержавие являлось единственной духовной установкой великорусской народности. Против этого решительно выступила православная церковь, которая боролась не только за свою земельно-вотчинную собственность, но и за политическую власть в обществе, а также, имея в этом свою первейшую цель, против всякого нового, против инакомыслия. Итак, то, что так неаккуратно названо «ересью жидовствующих», и что было узурпировано воинствующей церковью, есть не что иное, как талантливо скомпонованное инакомыслие, призванное дать морально-духовное обоснование формирующемуся Московскому государству. Что же представляет из себя это инакомыслие, на которое возлагались столь обширные перспективы при становлении специфической русской духовности самодержавия? В литературе имеется немало источников, где излагаются тексты и интерпретации содержания просветительской деятельности ереси жидовствующих; но я сошлюсь лишь на двух авторов, отмеченных своими познаниями в этой сфере: профессора В.М.Кириллина, упорного приверженца официальной точки зрения на ересь жидовствующих, и представителя русского еврейства, противника наклёпа на евреев в русской истории, Феликса Канделя.

В своём добросовестном исследовании профессор В.М.Кириллин использует обширный и обстоятельно осмысленный фактический материал, который служит твёрдой посылочной базой. Но заключительная часть исследования Кириллина, где он защищает избитый тезис о покушении иудаизма на христианство русского православия, не исходит из этих посылок, и его вывод рассчитан, как пишет профессор, на субъекта, «недостаточно твёрдо державшегося православия»; именно ввиду этой шаткости субъекта выводная часть исследования сама по себе относится к разряду ошибочных заключений. Кириллин пишет: «Действительно, круг чтения еретиков был довольно широк и разнообразен, причём бытовавшие среди них сочинения были: либо достаточно редко встречавшимися в русских библиотеках - по самым разным причинам и, конечно же, не только из-за неготовности русских книжников воспринимать содержательно сложные тексты; либо вовсе не встречавшимися - в силу их несоответствия духу и смыслу православия; либо, наконец, едва лишь известными, но известными под знаком именно вредности, неполезности для жизни во Христе. Популярные у жидовствующих сочинения являлись в основном переводными и по своему происхождению могут быть разделены на две группы - на христианские и нехристианские. К первой группе относились сочинения богословско-полемические и агиографические - например, сочинения Дионисия Ареопагита, "Житие папы Сильвестра", "Слова" Афанасия Александрийского против ариан, "Слово" Козьмы Пресвитера против богомилов, послание патриарха Фотия болгарскому царю Борису-Михаилу. Все они, вероятно, привлекали внимание еретиков, прежде всего, содержащейся в них ортодоксальной аргументацией по поводу различных догматических, церковно-практических и религиозно-философских вопросов. Однако такой сугубо конфессиональной христианской литературой жидовствующие не ограничивались. Их интересовали и светские по содержанию тексты - например, "Мудрость Менандра", сборник нравоучительных афоризмов и сентенций древнегреческого драматурга о любви, дружбе, вражде, добре, зле, труде, учении, лености, семейной жизни и т.д.; причём главной связующей темой всех этих этико-философских изречений, по преданию собранных воедино святым Григорием Богословом, был вопрос о силе и возможностях разума, о значении просвещения и образованности. Именно данная особенность сборника, по-видимому, и вызывала специальный интерес еретиков, тяготевших к рационализму. Итак, популярная среди жидовствующих христианская литература в целом указывает на их очевидную приверженность к занятиям отвлечёнными предметами и принадлежность, соответственно, к интеллектуальной элите. Собственно, такой вывод подтверждается и теми ветхозаветными текстами, которые, оказавшись в сфере внимания еретиков, вместе с тем вообще в славянской письменности были весьма редки, либо только-только, к концу XV в., появились в славянских переводах. По-видимому, особый интерес у еретиков вызывали книги Бытия, Царств, Притчей Соломона, Пророков, Премудростей Иисуса, сына Сирахова. Но в чём конкретно состоял этот интерес, какова была его специфика сравнительно с православным подходом, пока не установлено. Можно лишь в самом общем плане предположить, что их интересовали вопросы о судьбах тварного мира, о мессианстве и мессианских чаяниях, о мудрости божественной и человеческой. Что же касается текстов второй группы - нехристианских, к которым влеклась мысль жидовствующих, то таковые, как установлено, в исконном своем виде принадлежали к еврейской или арабской книжной традиции, но на русский язык были переведены, по мнению большинства учёных, именно с еврейского. Эти тексты также различались в плане содержания. Одни из них, думается, были вполне адекватны религиозным запросам жидовствующих. Известны, например, некоторые ветхозаветные тексты, переведённые на славянский не с греческого - по "Септуагинте", а с древнееврейского масоретского оригинала. Это "Книга Эсфирь", "Книга пророка Даниила" и др. Известна, кроме того, и так называемая "Псалтирь еврейская", - сделанный неким Фёдором "новокрещёным" перевод с какого-то еврейского молитвенника (краткого варианта праздничного молитвенника "Махазор"). И совершенно справедливо отмечалось, что подобные тексты, будучи введёнными в обиход древнерусского чтения, предназначены были, помимо религиозных целей, к тому, чтобы "ослепить малоосведомлённых русских идеей искажённости ветхозаветной Библии, на которую опиралась вся христианская церковь". Особенно показательна в этом отношении "Псалтирь еврейская", ибо в ней, во-первых, отсутствуют какие бы то ни было пророчества о Сыне Божием Иисусе Христе, во-вторых, отчётливо просвечивает "иудейская оппозиция учению о троичности лиц Божества", в-третьих, прослеживается "тенденция восстановления земного царства единого Бога в Израиле". Отсюда не удивительно, что всякий древнерусский читатель, склонный по натуре к критицизму и недостаточно твёрдо держащийся православия, вполне мог заразиться, прельститься таким текстом и принять его в качестве идейной опоры для собственных произвольных религиозных установлений, которые, естественно, должны были войти в противоречие с комплексом понятий, знаний, убеждений, обрядовых действований, выработанных и откристаллизованных в христианском соборном опыте богопостижения, богоисповедания и богослужения. Другую разновидность нехристианских книг, популярных у еретиков, составили книги светские. Это - либо научные, либо паранаучные сочинения, которые опять-таки и своим происхождением и своим содержанием связаны были, прежде всего, с умственной жизнью средневекового еврейства. Так, книга "Шестокрыл" представляла собой славянский перевод трактата "Шеш кнафаим" - руководства по математическому определению лунно-солнечного движения, написанного в 1365 г. евреем Иммануэлем бен Яўаковом Бонфисом. И примечательно, что на Руси данная книга использовалась именно в гадательной практике. Читали жидовствующие и переводные труды по философии. Примером может служить "Книга, глаголемая логика" - пересказ сочинения "Миллот ха-хигайон", автором которого был известный еврейский учёный XII-ХIII в., раввинист Моисей бен Маймун (Маймонид). К текстам из круга еретиков принято относить также "Трактат о сфере" Иоанна де Сакрабоско или Джона Галифакса, английского учёного XIII в.; это сочинение содержалось в одной из древнерусских "Космографий", переведённой, между прочим, с еврейского оригинала. Следует, наконец, отметить и такие сочинения, как "Учение луннику", "Рафли", "Тайная тайных" (или "Аристотелевы врата"). История названых книг опять-таки связана с еврейской средневековой литературой (связь их, кроме того, с арабоязычной традиций в данном случае не имеет значения). И важно, что, несмотря на различие в содержании, все они обнаруживают известное сходство, поскольку так или иначе касаются темы сокровенного, эзотерического знания».

Справедливости ради, следует отметить, что проведённое исследование позволяет профессору Кириллину высказать и такие суждения, которые не вписываются в категорический статус его окончательного резюме: «Этим, несомненно, оправдывается известная убеждённость относительно действительного влияния со стороны именно еврейской книжности и мысли на так называемое пробуждение общественного сознания, а точнее – увлечения еретическими идеями, имевшее место в Московском государстве в последней трети XV в.»

Сообщение Феликса Канделя не несёт в себе признаки столь рафинированного исследовательского подхода и представляет собой лишь перечисление переводных трудов, которые отнесены к разряду ереси жидовствующих. Однако, излагая лишь видимые факты, Кандель более обнажённо выставил на обозрение момент исторической истины, какой в рефлексии профессора В.М.Кириллина дан только в подспудном виде в виде расплывчатого логического умозрения: огромная удельная доля еврейской мудрости в инакомыслии, предназначенной для сугубо русской духовной потребности. Кандель описал: «Распространение «ереси жидовствующих» сопровождалось появлением книг еврейских философов по логике, астрономии, астрологии и другим наукам. Эти книги переводились с иврита на древнерусский язык, в основном для того, чтобы доказать правильность еврейского летоисчисления и исторической традиции в сравнении с византийской. Были переведены «Слова логики» Маймонида, «Тайная тайных», книга по астрономии «Шестокрыл» Эммануэля бен Яакова Бонфиса, астрологическая книга «Лопаточник», а также «Логика Авиасафа» мусульманского философа XI века Гадали, тоже переведённая жидовствующими с иврита. Переводились на древнерусский язык Книга Даниила и апокрифическая Книга Ханоха; имелась у жидовствующих даже сборник еврейских праздничных молитв, так называемый «Псалтырь Фёдора Жидовина», который перевёл крещённый еврей Фёдор» (2008). Необходимо уточнить, что в состав еврейского инакомыслия включались сочинения Моисея бен-Маймона (Маймонида), которые в среде ортодоксальных еврейских духоведов считались ересью и по представлению которых после смерти Маймонида его книги подверглись сожжению. А, с другой стороны, вместе с произведениями абстрактной мысли переводились фрагменты повседневной жизни евреев: праздничные молитвы и песнопения. Это свидетельствует, что замысел просветительской деятельности обладал широтой свободной мысли и ему чужд религиозный догматизм и ортодоксальная косность, - первое, что должно быть на виду, будь это просветительство еврейской экспансией.

Необходимо напомнить и ещё раз повторить, что ересь жидовствующих была неверно определена по существу: «ересь» здесь вовсе не вздорное нарушение общепринятых норм, и «жидовствующие» тут никак не уничижительный негатив, и подлинное понимание ереси жидовствующих непостижимо для средств земной истории. Методология же небесной истории ставит вопрос о природе ереси в совершенно иной смысловой тональности: почему в сугубо русской духовности такая высокая доля еврейского присутствия? Главнейший принцип, согласно которому осуществляется методологическая функция в небесной истории, должно называть принципом саморазвития духовного естества. Ранее уже была использована первая основа данного основополагания – имманентная природа генезиса исторического явления. Теперь же в связи с основным вопросом о природе ереси жидовствующих потребно обратиться к другой важнейшей опоре этого принципа: историческая личность как демиург исторического явления. Это означает, что ответ на поставленный «еврейский вопрос» вменяется в обязанность личности, ответственной за просветительскую деятельность в России этого времени.

Интеллигенция (действующая функция) духа по выработке духовности как коллективного качества в среде индивидуальных духов происходит спонтанно и самопроизвольно, и не прекращается ни на иоту времени, только пульсируя по интенсивности. А резкие вспышки и всплески этого процесса во времени с полной гарантией свидетельствуют о появлении индивидуального деятеля, несущего в себе задатки и дарование исторической личности. Именно такая ситуация сложилась во время взявшейся вроде бы неоткуда ереси жидовствующих. Но спрашивать имя этой исторической личности означает, в известном смысле, признаться в собственном невежестве, настолько это имя значимо. Его имя – Фёдор Васильевич Курицын, и о нём известно так много, что диву даёшься тому, что ни один историк не решился назвать его величайшим идеологом Московского самодержавия и великим русским просветителем. Общую причину здесь, по-видимому, следует усмотреть в том, что земная история в целом не способна полноценно осмысливать любое духовное явление. Но главное: Курицын есть первый русский философ, - самородный, самобытный и самочинный. Но даже Я.С.Лурье, более всех историков сумевший разглядеть исполинскую фигуру Курицына, числит его в ряду «русских современников Возрождения» и не более.

Ни у историков, ни у церковников не возникало сомнения в лидирующей роли Курицына в эпопее ереси жидовствующих: архиепископ Геннадий определил Курицына: «он у еретиков главный печальник» и ему вторят в церковной летописи: «Курицын начальник всем тем злодеям». Курицын был блестяще образованным человеком, владеющий пятью языками (кроме русского, знал венгерский, польский, греческий, немецкий); имеются исследователи, которые в «Лаодикийском послании» Курицына усматривают элементы каббалы (Ф. фон Лилиенфельд), что предполагает знание древнееврейского языка. С.М.Соловьёв сказал о Фёдоре Курицыне: «Известный грамотей своего времени». «Википедия – свободная энциклопедия» охарактеризовала Курицына: «древнерусский политический деятель, писатель и поэт эпохи Ивана III, один из наиболее влиятельных сторонников московско-новгородской ереси («жидовствующих») и противник Иосифа Волоцкого». Стало быть, образованность и просвещённость Фёдора Курицына стали той действующей причиной, что вызвала общественное движение, а вовсе не случайное появление в Новгороде «жида Схария», хотя не исключено, что еврей Схария, при условии, что он был свободен от сакрального гнёта фарисейских ортодоксов, принимал участие в просветительской деятельности, совместно с русскими деятелями (Фёдором Курицыным, его братом Волком Курицыным, князем Вассианом Патрикеевым).

М.С.Каретникова пишет: «Главой этого движения был дьяк Фёдор Курицын, советник и друг Ивана III, имеющий большое влияние на царя и глубоко почитающий Священное Писание. Фёдор Курицын проповедовал обращение от церковной традиции к первоначальному «пророчеству», или «откровению» Писаний и признание именно его основным источником религии, а также высоко поднял значение мудрости и образованности в духовной области. Он осуждал самоправедность «внешнего жительства» как фарисейство, утверждая наставление в вере через пророчество, т.е. Библию, и отрицал необходимость посредников между Богом и человеком. Фёдор Курицын был влиятельной фигурой при дворе Ивана III, и с этим движением нельзя было справиться, не устранив образованного дипломата, а тот твёрдо стоял за авторитет Библии, в делах же практических выступал против церковной иерархии, обрядовости и монашества как явлений не библейских. Таким образом, центром борьбы между реформаторами и охранителями старины стал вопрос об авторитете: что является авторитетом в вере?»

Расширенную и полную зарисовку кипучей жизни Фёдора Курицына предоставил А.А.Зимин: «Выдающимся дипломатом был брат Ивана Волка - Фёдор Васильевич Курицын. Все важнейшие переговоры конца 80-90-х годов XV в. проходили при его деятельном участии. В 1488 г. он изложил имперскому послу декларацию, обосновывавшую суверенные права русского государя, и участвовал в переговорах с венгерским послом. В 1490 и 1492 гг. присутствовал на приёмах имперского посла фон Турна, в 1492 г. писал грамоту послу в Крыму К.Г.Заболоцкому. В 1493 г. участвовал в переговорах с послом Конрада Мазовецкого, в марте 1497 г. вёл переговоры с ногайскими послами, с 1491 по 1500 г. активно участвовал в русско-литовских переговорах. В мае 1494 г. вместе с кн. В.И.Патрикеевым ездил в Литву сватать дочь Ивана III Елену. В конце 1494 г. вместе с дьяком А.Майко вёл переговоры с ганзейцами, а в 1495 г. - с ливонцами в связи с закрытием Ганзейского двора в Новгороде. В конце 1495 - начале 1496 г., как и его брат Иван Волк, сопровождал Ивана III в Новгород. Возможно, с Ф.В.Курицыным следует отождествить «дьяка Фёдора», присутствовавшего на приёме послов кафинского султана. Ф.В.Курицын участвовал и в различных делах по внутреннему управлению. Около 1488 - 1490 гг. он подписал докладную правую грамоту суда Ивана Молодого, а около 1490 г. - подтверждение княжичем Василием одной грамоты Троице-Сергиеву монастырю в Переславском уезде. В ноябре 1490 г. именно он скрепил своей подписью жалованную грамоту Ивана III пермскому епископу Филофею, предусматривавшую секуляризационные мероприятия великого князя. В июле 1497 г. Ф.В.Курицын подписал меновную грамоту Ивана III и кн. Фёдора Волоцкого, скреплённую печатью, на которой впервые изображен новый государственный герб, а в конце XV в. - докладную грамоту дворецкого П.В.Шестунова. Л.В.Черепнин предполагал, что Ф.В.Курицын мог участвовать в составлении Судебника 1497 г. Предположение это весьма убедительно, ибо отвечает внутриполитической ситуации конца 1497 г. В 1498 г. в списке думных чинов Фёдор Курицын назван третьим среди дьяков. После апреля 1500 г. сведения о нём исчезают. Из обзора деятельности Ф.В.Курицына видны не только его большая роль в политической жизни страны, но и его близость к великому князю Ивану Молодому, причастность к секуляризационным планам правительства, участие в контроле над деятельностью княжича Василия, последовательная защита им курса на укрепление власти русского государя. Но всё это - из-за отрывочности и скупости сведений - скорее догадки, чем обоснованные гипотезы… Ф.В.Курицыну принадлежит авторство во многом неразгаданного произведения, носящего название «Лаодикийское послание» и вызвавшего большую полемику, как в советской, так и в зарубежной литературе. Этот небольшой (девять строк) памятник состоит из набора афоризмов. Начинается он словами: «Душа самовластна, заграда ей вера». В нём есть такие изречения: «Мудрости сила - фарисейство жительство. Пророк ему наука. Наука преоблаженная». Анализируя послание, А.И.Клибанов отмечает, что его афоризмы (частью библейского происхождения) подобраны в духе реформационных идей. Идея самовластия души, своеобразно интерпретированная Курицыным, фактически означала утверждение человека как мерила духовных ценностей и противостояла схоластической трактовке Священного писания как памятника нормативного характера. Курицын рассматривает религию как порождение пророческого дара, а не как свод обрядов и мёртвых догм. «Впервые, - пишет Клибанов, - свободе, как праву на принуждение, противопоставлялось право человека на свободу». С кругом идей «Лаодикийского послания» он связывает так называемое «Написание о грамоте». В нём говорится, что «грамота есть самовластие, умного вольное разумение и разлучение добродетели и злобы». Бог дал человеку «самовластна ума». Знание делает человека свободным. Автором «Написания» мог быть также Ф.Курицын. Интерес к вопросам языкознания в «Написании» гармонирует с толкованиями различных слов, помещённых в «Лаодикийском послании» после философского введения… Выступая против всеохватывающей власти церкви, за освобождение мысли от господства богословия, московские вольнодумцы могли рассчитывать на какой-то успех, только опираясь на власть государя всей Руси. Именно поэтому они уже с 80-х годов XV в. последовательно проводят линию на укрепление идеологических основ великокняжеской власти. В 1488 г. Ф.В.Курицын от имени Ивана III зачитал имперскому послу декларацию (скорее всего, им самим и составленную), где, в частности, говорилось: «Мы Божию милостию государи на своей земли изначала от Бога». В этих словах чётко сформулирована идея полного политического суверенитета Русского государства. Та же линия на укрепление власти русского государя прослеживается и в «Изложении пасхалии», и в «Чине венчания Дмитрия-внука», и в «Сказании о князьях владимирских». Для создания этой политической теории сторонники Дмитрия-внука широко использовали тверскую традицию: ведь отец Дмитрия - Иван Молодой был фактическим наследником последнего тверского князя. Рост влияния Дмитрия-внука и его сторонников при дворе, а также позиция Ивана III и митрополита Зосимы встревожили главного гонителя ереси - Геннадия… Многообразная литературно-публицистическая деятельность кружка Геннадия отражала складывание идеологии воинствующих церковников. Она питалась не только особым положением церкви как государства в государстве, но и традициями новгородской обособленности, уходящей корнями во времена феодальной раздробленности. Ударной силой воинствующих церковников в начале 90-х годов стал игумен Волоколамского монастыря Иосиф Санин… Процесс секуляризации общественной мысли, наметившийся на рубеже XV - XVI вв., отразился и в повышенном интересе к позитивным знаниям (в том числе к языкознанию, астрономии, медицине, строительному делу). В силу недостаточно интенсивного развития социально-экономических условий явления гуманизма не были сколько-нибудь значительными. К тому же их носителями были не столько торгово-ремесленные круги города, сколько дальновидные представители государственного аппарата и дворянства. Поэтому в России дело не дошло до противопоставления суверенной личности церковному мировоззрению. Речь шла, прежде всего, о противопоставлении самовластия монарха всевластию церковников».

В русской истории бытует мнение о том, что глава русской просветительной школы Фёдор Курицын был сожжён вместе с другими, которые в земной истории выставлены еретиками и раскольниками, а с точки зрения небесной истории должны быть признаны просветителями и подвижниками. С сожжением Ф.Курицына Россия обзаводится своим Сократом, своим Яном Гусом, своей Жанной д’Арк, - словом тем, что опосредованно причисляет русскую философскую мысль к разряду высшего качества. Несмотря на инквизиторские меры и изуверскую жестокость дело, за которое отдали жизнь Фёдор Курицын со товарищи, не было убито, - как заявил академик С.Ф.Платонов: «Ересь была осуждена, её проповедники пострадали. Но созданное ими построение критики и скепсиса в отношении догмы и церковного строя не умерло» (1926, с.37-38). Принцип царского самодержавия окончательно утвердился на русском престоле. Это была историческая победа с земной точки зрения и необходимость в небесном понимании. Однако с течением времени всё в большей мере под воздействием воинствующего клерикализма стиралась в самом принципе моральная грань между самодержавием и самовластием. И началось это с ренегатства и двурушничества Ивана III, по поводу которого Ключевский заявил: «Преемникам Ивана III дан был пример, которому они следовали с печальным постоянством – одной рукой созидать, а другой разрушать своё создание, пока не разрушили созданного ими государства» (2000, кн.1, с.459). Это было историческое поражение в обеих классификациях – земной и небесной. Наиболее обогатилось историческим опытом каста воинствующих клерикалов. Уподобив еврейское слово ереси, православные ратоборцы сумели внедрить в русское общество нелюбовь к евреям на бытовом уровне, а, являясь злейшим врагом всякого инакомыслия, они отождествляли любое инакомыслие с проявлением еврейского воззрения и антисемитизм превратился в универсальное орудие борьбы с инакомыслящими. Самое важное здесь заключено в том, что антисемитизм стал частью общественного мнения ещё до массового появления евреев в России.

Основной мишенью воинствующего клерикализма времён Геннадия Новгородского и Иосифа Волоцкого, таким образом, являются не евреи, которых в то время в России не было, а новаторская сущность самодержавного царского правления, все модификации которого объявлялись ересью жидовствующих. Пока великий реформатор царь Пётр «в 25 день Генваря 1721 года» не лишил русское православие самостоятельного существования, взяв его под самодержавную опеку. Это была одна из величайших реформ и впервые в Европе церковь была отлучена от государства. Величие этой реформы заключалось в том, что церковь отстранялась от чуждых ей по духу политических интересов и направлялась в свойственное ей духовное русло, где православие обладало колоссальной духовной мощью. Русское православие или греко-русская церковь содержала в своей потенциальности неисчислимое количество первоклассной внутренней энергии, обнародованной многими славными именами, и самой малой доли мудрости, присущей этим умам, было бы достаточно, чтобы признать антисемитизм ничтожным и недостойным умственным занятием. Многие великие иерархи так и поступали (пример: патриарх Всея Руси Алексий II), но жажда политической власти, внедрённой иерархами Геннадием и Иосифом в русскую церковь, была столь необорима, что в борьбе с инакомыслием антисемитизм, как ярость к ереси жидовствующих, был даже не стратегическим направлением, а тактическим приёмом, какой извлекался каждый раз, как ощущалось действие новаций инакомыслия. После указа Петра русская православная церковь, по существу, превратилась в государственное ведомство. Однако исступление рьяных ратоборцев не прекратилось, и его рецидивы наблюдаются и в наше время, где первенствует митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, великая учёность которого не может совладеть с куцей и битой молью позицией ереси жидовствующих, которую он исправно поставляет на страницы журнала «Советская Россия».

Итак, человек, на котором лежит ответственность за «еврейский вопрос» - почему для решения русской духовной проблемы потребовалась такая большая доля еврейской мудрости? – называется Фёдором Курицыным, генеральным конструктором просветительской деятельности на стадии формирования автономного Московского государства. В свете небесноисторического понимания всего этого исторического процесса данный вопрос несколько видоизменяется в стилистическом плане. Отпала необходимость в определении «большой доли» еврейской мудрости в русском становлении, - сколько бы не было мудрости, её всегда не будет хватать, а потребная доля мудрости просто неопределима, - достаточно того, что она есть. Поставленная для решения теорема звучит следующим образом: мысль об использовании еврейского духовного ресурса в процессе становления русской духовности принадлежит единолично авторству Фёдора Курицына, либо же эту идею он почерпнул извне, со стороны? Здесь открывается в известной мере парадоксальный аспект: оказалось, что своеобразная познавательно-духовная связь русского и еврейского духопорядков органически входит в русскую традицию, которая всецело исходит из русского фольклора.

 

3. РУССКИЙ ФОЛЬКЛОР

Мысль о плодотворном влиянии еврейского духовного материала на русскую внутреннюю катавасию Фёдор Курицын извлёк, таким образом, из самой гущи русского духа – народного фольклора. В этом Курицын явил своё философское дарование даже с большим гениальным размахом, если бы он эту связь придумал. Курицын отчётливо ощущал свою целевую философскую установку: создать идеальное обоснование великорусской народности как духовности единоличного самодержавного царя. А это означало, что необходимо из русского духа создать такое коллективное (духовность), которое закономерно сочеталось бы с материальным коллективным – народом. В русском фольклоре Курицын увидел эту чудодейственную форму сочетания русского духа с таинственным foetore Judaico (иудейский дух), что и сподвигло его на такую просветительскую деятельность, где эпицентр был сосредоточен на еврейской духовной мудрости. Конечно, подобные рассуждения в летописной документалистике о Фёдоре Курицыне отсутствуют, но глубокие последующие специальные исследования в русской фольклористике дают достаточные основания предполагать у первого русского философа существование такой гениальной интуиции.

Итак, ересь жидовствующих в её небесноисторической ипостаси есть последовательное закономерное созревание подсознательного русского состояния. Это состояние состоит из двух видов: индивидуального – самобытной философской мысли сугубо русского порядка, и коллективного – как внешней формы этого индивидуального, как царской самодержавной власти. Особенностью этого процесса является то, что царская власть в таком виде есть уникальное единоличное достояние только русского люда – русская духовность, данной в государстве-духовности. Аномальной своеобразной чертой этой особенности выступает необъяснимо большая примесь еврейского вещества. Ранее, в трактате «Слёзы мира и еврейская духовность» я предположил на основе этой аномалии, что происхождение русского еврейства связано с ересью жидовствующих. Но предположение оказалось неверным, хотя бы потому, что в России того времени не было поселения евреев. Но зато выявилось нечто просто фантастическое: виртуальная связь духов, разобщённых между собой во времени и пространстве – связь еврейского и русского духов, констатированная в русском фольклоре.

В обширном своде древнерусских летописей, повестей, мифов, легенд присутствие элементов еврейской текстологии не только распространено, но укоренено с претензией быть органической частью. Так, в важнейшем памятнике русской старины XII века «Слове о полку Игореве», свои славословия автор передаёт через псалмы царя Давида. Но особо знаменательная картина открывается в «Повести временных лет» (XII век), о которой академик Д.С.Лихачёв сказал: «Можно смело утверждать, что никогда ни прежде, ни позднее до XVI в. русская историческая мысль не поднималась на такую высоту учёной пытливости и литературного умения» (1947, с.169). Профессор О.В.Творогов написал: «Для памятников средневековой историографии, посвящённых проблемам всеобщей истории, то есть для хроник, было характерно начинать изложение «с самого начала», с сотворения мира, а генеалогические линии правящих династий возводить к мифическим героям или даже богам. «Повесть временных лет» не осталась в стороне от этой тенденции, - Нестор начинает своё повествование также с некоего исходного момента. Согласно библейской легенде, Бог, разгневавшись на людской род, погрязший во всевозможных грехах, решил уничтожить его, наслав на землю всемирный потоп. Все «допотопное» человечество погибло, и лишь Ною, его жене, трём сыновьям и невесткам удалось спастись. От сыновей Ноя - Сима, Хама и Иафета - и произошли люди, населяющие ныне землю. Так говорилось в Библии. Нестор и начинает поэтому «Повесть временных лет» с рассказа о разделении земли между сыновьями Ноя, подробно вслед за византийскими хрониками перечисляя земли, доставшиеся каждому из них. В этих хрониках Русь, разумеется, не упоминалась, и летописец искусно вводит славянские народы в контекст мировой истории: в названном перечне после упоминания Илюрика (Иллирии - восточного побережья Адриатического моря или народа, там обитавшего) он добавляет слово «славяне». Затем, в описании земель, доставшихся потомкам Иафета, в летописи появляются упоминания русских рек - Днепра, Десны, Припяти, Двины, Волхова, Волги. В «части» Иафета, сообщает летописец, и живут «русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь...» И далее следует перечень племён, населяющих Восточно-Европейскую равнину». Отсюда следует, что в основу сведений, «откуду есть пошла Русская земля», положена еврейская (ветхозаветная) схема сотворения мира, что никак не может классифицироваться, как ересь жидовствующих.

Дж.Д.Клиер считает, что «…следует отметить, что в нескольких народных повествованиях выражено уважительное отношение к евреям. Среди персонажей былин, русского героического эпоса, присутствует «Жидовин», то есть «Еврей» - свирепый воин, сражавшийся с рыцарственными русскими защитниками христианской веры. В жизни же обыкновенный еврей был, конечно, не былинным героем, а чаще всего просто торговцем, и, вероятно, именно в таком качестве и воспринимался в народе». В сноске автор указывает: «В статье: Халанский М. Былина о Жидовине // Русский филологический вестник. 1890. Вып.XXIII. С.1-23 утверждается, что предание о еврейском богатыре основано на неправильно воспринятом образе «Великана» (Джид) из сербского народного предания. Но каково бы ни было происхождение образа, в былине еврей изображен совсем не так, как обычно было принято в западноевропейской традиции».

Ещё более впечатляющая панорама раскрывается в теории русской фольклористики, где А.Н.Веселовский своей диссертацией по истории литературного общения Востока и Запада (1872 год) совершил переворот. Веселовский утверждает: «Можно сказать, что если в дохристианское время влияние Запада на Восток было преобладающим, то в христианскую пору обратное течение вообще было сильнее. Факт влияния восточных представлений на европейскую мысль является, таким образом, общепризнанным» и продолжает, что «…в Европу они (представления, - Г.Г.) проникли уже с именем Соломона, что указывает на посредство среды, оставившей на них это библейское имя… На этой первой ступени стоит талмудическая сага о Соломоне, перешедшая впоследствии и к мусульманам…» (2001, с.с.19,21). Таким образом, в русской школе научной филологии, возглавляемой академиками А.Н.Веселовским и Н.С.Тихонравовым, предписывается знаковое еврейское влияние, выходящее далеко за пределы тривиального общения, как некое обязательное условие в культурном развитии. Таково достижение русской научной фольклористики, которое, в корне противореча инквизиторскому запалу воинствующих церковников, как и раз и служит духовным основанием интуиции Фёдора Курицына.

Как считает Н.С.Тихонравов, фольклорное собрание текстов под названием «Голубиная Книга» возникло из ереси жидовствующих, тобто в сфере компетенции Фёдора Курицына, и в этих сказаниях русский летописец взывает к еврейскому царю Давиду, называя его на русский манер по имени и отчеству. Самое существенное, что это обращение исходит из русской стороны и, по своей содержательной сути являясь дружеской просьбой, жаждет ответов на животрепещущие вопросы житейского бытия, почитая царя источником мудрости, а потому не содержит даже намёков на еврейскую экспансию. Примером может служить следующий фрагмент Голубиной Книги:

«Премудрый царь, Давид Иессеевич!
Скажи ты нам, проповедай:
Который царь над царями царь?
Который город городам отец?
Коя церковь всем церквам мати?
Коя река всем рекам мати:
Коя гора всем горам мати?
Кое древо всем древам мати?»
(цитируется по А.Н.Веселовскому, 2001,с.206)

Важно, что это происходит в России в то время, когда Европа содрогалась в спазмах антисемитизма «эпохи всеобщей ненависти» (К.Каутский).

В учении Веселовского необходимо отметить то обстоятельство, что народное фольклорное произведение формируется из вливания текстов, отвергнутых церковью и изъятых ею из канонических Евангелий, так называемых «отречённых» текстов, - стало быть, в соответствии с ортодоксальной логикой русского клерикализма, действительной ересью должны быть не упражнения жидовствующих, а народная фольклорная словесность. Веселовский постигает: «С X в. или, вернее, с XI мы наблюдаем новое явление: апокрифическая повесть переходит в народ и народнеет: она даёт содержание повестям, романам и фабльо (короткий стихотворный текст – Г.Г.) и доходит до анекдота и прибаутки. Так было на Западе; но и в восточной группе происходит подобное брожение, хотя мы и не знаем, когда оно началось: отречённая статья разбилась на книжную повесть, русскую былину, на сербские и русские сказки» (2001, с.21-22). В русских былинах и сказках еврейское присутствие получает некое новое качество: не только текстологическую, но и психологическую определённость. В аспекте ведущейся беседы о русском еврействе данная тема аналитически актуальна не с общетеоретической стороны «поэтики сюжетов» Веселовского, а в сугубо специфическом плане: участии и влиянии еврейского библейского материала на эпическую конструкцию русского народного фольклора, - и не только фактического участия и влияния, но и удельного веса в опорных константах духовного мировоззрения русской духовности. Другими словами, речь идёт об объективном присутствии там, где, по словам А.Н.Веселовского, «…усваивается лишь то, к чему есть посылка в сознании, во внутренних требованиях духа» (2001, с.722).

Наиболее показательна и информативна в этом отношении группа сказок «О славном, могучем богатыре Еруслане Лазаревиче». Артикуляционный строй имени «Еруслан», несомненно, производное от корня «Иерусалим», говорит само за себя и прямо указывает на еврейскую природу, а в сказке Еруслан извещает, что он «родом из королевства Картаусова». По сюжету сказки Еруслан Лазаревич встретил в своих странствиях русского богатыря Ивана. Говорит Еруслан Лазаревич: «О тебе, Иван, русский богатырь, слышал много, и захотелось с той свидеться. Гнал по твоему следу много дней, видел побитые тобой рати Феодула Змеулановича. Мнил я себя самым сильным богатырём, а теперь и без поединка вижу – ты сильнее меня. Будь мне названным старшим братом». Этот мотив братства и есть новый важный в психологическом отношении момент еврейского присутствия в русской среде, чреватый духовными последствиями.

Сказки о Еруслане Лазаревиче знаменательны с неожиданной, но вполне закономерной  стороны. Важные узловые моменты в сюжетном построении этих сказок, - эпизод с Головой, речи о мече-кладенце и живой воде, образ злодейского царя Огненный щит и Пламенное копие (прообраз злого карлы Черномора), - в точности соответствуют таковым в поэме А.С.Пушкина «Руслан и Людмила». Следовательно, самое трепетное произведение русской изящной словесности – поэма «Руслан и Людмила» и одноимённая опера М.И.Глинки, положенная в основу русской классической музыки, есть не что иное, как опоэтизированный и озвученный пересказ сказаний о еврейском богатыре Еруслане Лазаревиче. Этот факт сам по себе многого стоит, ибо даёт повод подозревать, что в русской духовности, созданной А.С.Пушкиным и М.И.Глинкой, наличествует доля еврейского участия.

Помимо Еруслана Лазаревича другая еврейская фигура привлекла внимание русских сказителей:

«Ещё что же то за богатырь ехал?
Из этой земли из Жидовския
Проехал Жидовин – могуч богатырь…»

Между русскими и еврейскими богатырями проходили постоянно тяжёлые поединки, но не по причине вражды, а в силу богатырских забав, как в случае с Жидовиным-богатырём. Сказитель повествует, что когда появился Жидовин,

«Сыра мать земля всколебалася,
Из озёр вода выливалася,
Под Добрыней конь на колени пал»

Добрыня Никитич не стал бороться с Жидовиным, а на битву выехал сам Илья Муромец. Долго шла сеча и закончилась победой русского богатыря. После битвы Илья Муромец сказал: «Ездил в поле тридцать лет, этакого чуда не наезживал». Это была наивысшая похвала в устах легендарного русского ратоборца.

Таким образом, еврейские фигуры были приняты в многочисленное семейство русских былинных богатырей и они входили в число главных действующих лиц русского фольклорного творчества – «богатырей», «добрых молодцов», «витязей», «ратоборцев». Но их нет среди компании персонажей, постоянно исполняющих в русских сказках и былинах роль злодеев и разбойников: Тугарин Змей, Змей Горыныч, Феодул Змеуланович, Соловей-разбойник, Кащей Бессмертный, Баба-Яга, которым чаще всего приписывались черты, присущие степнякам, татарам, крымчакам.

Изложенного выборочного обзора необъятного моря русского народного творчества оказалось достаточно, чтобы прийти к важнейшему выводу о благожелательном и конструктивном отношении русского люда к еврейскому компоненту, в противовес прямо противоположному в российской церковной среде. Речь идёт не о буквальном отношении к евреям, как национальной данности, ибо такой данности в массовом виде в России средних веков не было (отдельные и аномальные случаи проникновения евреев в русские круги в счёт не идут), а к характеру восприятия еврейского духовного достояния, причём восприятия в режиме Фёдора Курицына, но вовсе не в стиле архиепископа Геннадия. Такое положение, - наличие духовного фактора в отсутствие материального источника, – является непреодолимым камнем преткновения для советской медиевистской доктрины, а потому, в одном случае, «жидовский» элемент в русском потрясении полностью исключается, исчезает «ересь жидовствующих» и появляется «московско-новгородская» крамола, а, в другом случае, примысливается реальный носитель еврейского начала (хазары, караимы), действующий со стороны. Оба случаи ложны: первый по причине того, что присутствие еврейского духовного ощущения в русской среде суть факт исторический, а второй в силу того, что мысль об этноконфессиональных общностях попросту не нужна, ибо духовная интеллигенция еврейского элемента действенна и без каких-либо носителей, а нужны книги.

Итак, небесноисторическая рефлексия эпохи «ереси жидовствующих» добавила новые штрихи в представление об истории русского еврейства. Внезапное массовое появление евреев на территории Российской империи при Екатерине II обернулось тем, что эта внешняя историческая случайность превратилась для еврейской массы в стимул его развития. Чувствуя родственную почву в русском народном творчестве, еврейская сообщность начала бурно развиваться, и уже через 60 лет после присоединения сокрушила главный внутренний тормоз – кагальное устройство, то бишь тысячелетнюю систему ритуально-раввиновского засилья. В итоге было явлено принципиально новое, в объёме всего еврейского мира, явление – формация русского еврейства. Получив в лице реформ Александра II позыв к действию, русское еврейство молниеносно превратилось в самого деятельного члена российского конгломерата народностей, опережая своей активностью не только все остальные этнические составляющие империи, но и саму титульную нацию – бывшую великорусскую народность. Главное достижение русского еврейства сосредоточено в культурном секторе: оно обеспечило духовной силой развитие трёх культур – на языке идиш, на языке иврит и на русском языке, - аналогов этому феномену мировая культурология не знает.

Такая беспрецедентная активность русского еврейства, будучи плодотворной для всего государства Российского в исторической плоскости, оказалась губительной для самого русского еврейства в общественном плане. Реформы Александра II в корне изменили жизнь русского общества на всех уровнях и во всех аспектах, - в таком виде явилось, по своей сути, единое колоссальное новаторство или инакомыслие, состоящее из множества новаций. Такая ситуация не могла не привести в действие силу, которая специализировалась на противоборстве с инакомыслием и новаторством (ересью), того отдалённого эквивалента западноевропейской инквизиции, которое успешно проявило себя при подавлении ереси жидовствующих в конце XV – начале XVI столетий. Ядро этой силы, как уже говорилось, составляет секта воинствующих православных клерикалов, а поскольку её внутренняя сущность имеет чисто идеологическую природу, данную в политическом оформлении, то к подлинно духовным потенциям русского православия отношения не имеет. Русское еврейство было едва ли не самой ударной силой этого инакомыслия, и оно более всего отражала новаторскую сущность реформ Александра II, то, следовательно, русское еврейство и стало ответственным за данное Великое Русское Инакомыслие. Таков ответ на основной вопрос небесноисторического подхода, требующего раскрытия условий, при которых евреи сделались врагами правительства. При подходящем поводе на свет была извлечена «палочка-выручалочка» - антисемитизм: ещё не смолкло эхо от бомбы Гриневицкого, брошенной в царя-освободителя, а по стране уже катилась волна еврейских погромов.

Подобно Ивану III, капитулировавшему под напором воинствующих церковников в эпопею ереси жидовствующих, император Александр III, сменивший на троне убитого Александра II, также под давлением перешёл в антисемитский лагерь, так и не поняв исторического величия радикализма своего отца, и не осознав, что этим самым он фактически становится разрушителем его творения. В своём завещании Александр III написал: «Самодержавие создавало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия». Царь был прав, но до его понимания не доходило, что первый шаг к гибели самодержавия был сделан им, когда он придал антисемитизму статус государственной политики, когда в своём государстве им был узаконен слой ущемляемых граждан, признаваемых врагами правительства. Великая триада – самодержавие, православие, народность – благодаря которой царское правление успешно функционировало несколько столетий, порой достигая блеска драматического акта, распалась: слагаемые элементы в отношении между собой перешли из положения со-членения в состояние противо-членения. Россия вступила в эпоху чудовищного хаоса, имя которого русская революция. Была сделана только одна героическая попытка вырваться из рокового предопределения – реформы Петра Столыпина, но она закончилась печально, да и иначе не могло быть, учитывая общую предрасположенность к апокалипсису. Русское еврейство, естественно, оказалось в водовороте событий, как всегда, в числе деятельных участников.

 

Продолжение

 

Ваши комментарии к этой статье

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№40 дата публикации: 01.12.2009