<<<

>>>

В.Л.Мельников,

сотрудник Мемориального Собрания С.С.Митусова,

заместитель директора по научной работе

Музея-института семьи Рерихов в Санкт-Петербурге

Друзья семьи Рерихов на Кавказе

(Из очерков “Рерихи и Кавказ”)[i]

Друзьям семьи Рерихов на Кавказе можно было бы посвятить целую книгу, здесь же мы остановимся подробнее только на двух из них, чей жизненный путь связан с Кубанью.

Первый — это близкий родственник семьи Рериховгенерал Сергей Леонидович Марков. Его семья была близка Рерихам и по каким-то внутренним взаимосвязям. Рерихи всегда были рады смелому генералу и его сердечной супруге Марианне. По воспоминаниям Людмилы Степановны Митусовой

генерал Марков

(племянницы Марианны Марковой), встречи Рерихов с дядей Серёжей и тётей Мирой были частыми в Петербурге и Бологое, в имении князя Павла Арсеньевича Путятина, где Николай Константинович и Елена Ивановна познакомились в 1899 году и где часто до революции собирались на летнем отдыхе дети Рерихов, Марковых, Митусовых, Рыжовых и других родственников.

Известна записка Рериха, адресованная Степану Степановичу Митусову[ii] во второй половине июня 1913 года[iii]. В записке Рерих посылает«привет мой Вашим и Мире и С.Л.», т.е. семье Митусова (кузена Е.И.Рерих), Марианне Павловне рождённой княжне Путятиной (тоже кузине Е.И.Рерих) и её супругу, будущему генералу С.Л.Маркову. В родословной записи Е.И.Рерих “Герб рода Голенищевых-Кутузовых” о чете Марковых сказано: «Марианна Путятина вышла замуж за генерала Маркова, имела сына Леонида и дочь Марианну, после революции жила в Бельгии»[iv].

В другой записи (“Род Путятиных”) Елена Ивановна упоминает ещё об одной родственной ниточке — через своего «дядю Васю», т.е. Василия Васильевича Голенищева-Кутузова, женатого на Анастасии Васильевне рождённой Серебряковой. У В.В. и А.В.Голенищевых-Кутузовых было четыре дочери, одна из них — Анна, по словам Елены Ивановны, унаследовала от матери лучшие черты: «отличалась редкой добротой и чудесным нравом», стала настоятельницей монастыря в Палестине. Другая дочь — «Анастасия замужем за Чебыкиным, проживала в Александрии, имела двух детей — сына и дочь. Сын женился на дочери генерала Маркова и Марианны Путятиной», т.е. на Марианне Сергеевне Марковой.

Именно на Кубани в годы гражданской войны ярко просияла геройская звезда генерала Маркова. Приведем о нём строки из раритетного издания “Белая Россия” (Нью-Йорк, 1937), предоставленные Э.Ю.Рыжовым[v]:

«Редко в жизни нашего Воинства можно встретить явление, чтобы так быстро, высоко и ярко взлетела боевая слава, как это предопределила судьба Генералу Маркову. Его натура — безудержная жажда подвига во имя долга и пользы Родины, движение только вперёд... В дни Великой Войны, в декабре 1914 года, Полковник Марков принял Штаб 4-й Стрелковой Бригады... Недостаток офицеров Ген. Штаба в Армии вырвали Полковника Маркова из рядов Железных Стрелков, и он отправился на Кавказский фронт на штабную должность с великой печалью для себя и для всей Бригады. За истекший год войны он успел сделаться легендарным героем Бригады, синонимом всегдашней победы. В дальнейшее время он был назначен Генералом для поручений при Командующем 10-й Армии. На этой должности — весной 1917 года — ему пришлось много раз умиротворять вспыхивающие солдатские беспорядки в ближайших районах к боевому фронту. Его мужество и прямота всегда заканчивали благополучно все попытки к буйству. Открывая смело свою грудь под пули мятежников, он подавлял их волю. Летом 1917 года он являлся ближайшим сотрудником Генерала Деникина, последовательно занимая должности: 2-го Генерального Квартирмейстера Ставки и Начальника Штаба Армий сперва Западного Фронта, а затем Юго-Западного. На последней должности он и был арестован Керенским. Дальше освобождение и побег на Дон, служба в Добровольческой Армии в первые дни Первого Кубанского Похода, — Генерал Марков принял 1-й Офицерский Полк. В этой должности Генерал Марков поистине являл чудеса храбрости.

15 марта [1918 года — В.М.] Генерал Марков и его Офицерский Полк совершил подвиг, равного коему выполнить никому не удалось: легендарный Ледяной Поход... Дальнейшие подвиги Генерала Маркова в должностях Командира 1-й Бригады и Начальника 1-й Дивизии относятся к последующему периоду. Преждевременная его геройская смерть в бою 12 июня 1918 года [от прямого попадания снаряда из бронепоезда — В.М.], отняла у Белого Воинства исключительного героя, боевое счастье которого до дня его кончины всегда было неизменно. Он всеми признавался воином и впрямь отмеченным Перстом Божьим[vi].

...Быть может, кто-то усомнится: «К чему эти частности, какие-то справки архивные». Ответим таким: не верим мы в вашу искренность, в вашу “житейскую мудрость”. Можно спать, но можно и летать во сне; можно быть грамотным, но можно и читать между строк. Так прочтём не предвзято скупые строки документальных источников, не отбросим сокровенные думы героев и сеятелей, творцов и лекарей…

Приведённый фрагмент о генерале С.Л.Маркове — только один ценный след в анналах истории. Но сколько ещё нужно помнить и знать, дабы не затемнялись во времени светлые облики Строителей Будущего.

О том, в какой круг вошёл Сергей Леонидович, когда женился на дочери князя Путятина, можно судить по многим источникам. Утверждение Е.И.Рерих, что семьи её двоюродных братьев князей Путятиных были очень дружны с некоторыми членами Императорского дома, «и даже отречение произошло на квартире одного из них»[vii], определяет возможности этого круга и общий культурный уровень тех, кто с ним был связан или из него вышел. Поэтому особый интерес представляют чудом уцелевшие документы из архива князя П.А.Путятина и подробные родословные записи Е.И.Рерих.

Княгиня Евдокия Васильевна Путятина (тётя Е.И.Рерих, во многом определившая её музыкальное образование, и мать С.С.Митусова) в письмах к мужу Павлу Арсеньевичу неизменно называет Маркова как своего сына «Серёжей», например: «Скажи Серёже, что и я, и Мира деньги благополучно получили» (Италия, 13 марта 1913)[viii]. Об отношении к генералу Маркову в кругу Путятиных свидетельствует и письмо одного из его друзей, адресованное ему уже на фронт. Сохранилось письмо у Путятиных, что не удивительно, ведь в те военные годы Мира жила и воспитывала детей у родителей: «От всего сердца я и Ольга Семёновна с детьми горячо поздравляют дорогого генерала. Подавай только Бог сохранить Тебе силы и здоровье, и не сделаться таким инвалидом, как я сейчас… Александр Гамбург» (3 декабря 1915)[ix]. Сохранилось письмо самой Миры мужу — тоже на фронт (12 января 1916)[x]. В простых и нежных словах новости о детях — Лёле и Мирке (Леониде и Марианне), упомянуты близкие люди: Андрей, Аня, Тимановский…

Бологое — уже в самом этом слове звучит благое начало. Какой перекрёсток судеб и эпох! Современники и друзья А.С.Пушкина. Императорские охоты и кортежи. В усадебном доме Путятиных — настоящий историко-художественный и природоведческий музей[xi]. Здесь впервые встретились Рерихи, здесь в летние месяцы крепли здоровье и дружба Марковых, Митусовых, Рыжовых, Потоцких… Рядом — Покровская церковь, где они крестили своих детей. Например, Юрия Рериха здесь крестили 27 августа 1902 года, и крестным отцом стал сам князь Павел Арсеньевич… Бывать каждую неделю, не реже, в этом и других храмах считалось необходимым, естественным; духовное общение в церкви было насущной потребностью и никогда не прерывалось. Этому способствовали и родственные связи со служителями храмов и монастырей, о чём вспоминала Елена Ивановна Рерих спустя десятилетия. Интересно и значительно в связи с этим её воспоминание о тёте А.В.Голенищевой-Кутузовой, упомянутой выше:

«Василий [Иванович] Серебряков имел сестру, которая приняла постриг в самые молодые годы в силу видения, которое она имела еще в отрочестве. Она видела прекрасный храм и на стенах храма были написаны имена. И услышала голос, сказавший ей, что она будет основательницей этого храма и женского монастыря при нём. Имена, записанные на стенах, — имена ее сподвижниц. Среди них сияло и её имя. Она пожертвовала всем своим состоянием и стала настоятельницей монастыря. Все запечатленные на камнях стен имена её сподвижниц явились именами её сотрудниц. Народ почитал её святой. В семье она пользовалась большим почётом. Конечно, она приехала на обручение и свадьбу племянницы, выходившей замуж за моего дядю, и очень одобрила всю нашу семью. Помню её, сидящую в большом глубоком кресле, всю в чёрном и с таким добрым выражением глаз. Все родные с детьми собрались принять её благословение. Я немного замешкалась, и мать моя тихо, но серьёзно выговаривала мне. Но добрые глаза её остановились на мне, и она подозвала меня, и когда я подошла, чтобы принять благословение, она ласково положила руку на мою голову и, посмотрев на мою мать, громко и отчётливо сказала: — Она лучше вас всех. Это произвело сильное впечатление и, вероятно, потому я стала любимицей моих родных, особенно моей тётки жены дяди Васи»[xii].

Второй человек, о котором хотелось бы рассказать, из когорты подвижников — духовных учеников семьи Рерихов, давшей миру Учение Живой Этики. ДляИннокентия Ивановича Ельцова, прожившего в Краснодаре последние 10 лет жизни, изучение, распространение и сохранение этого Учения стало жизненным подвигом.

И.И.Ельцов и К.В.Мельникова

26 апреля 1946 года из Шанхая он писал Елене Ивановне: «Не откажите мне в Ваших беседах и наставлениях. Я был бы счастлив, если бы Вы могли смотреть на меня как на потенциального ученика»[xiii].

Ответ пришёл незамедлительно; в письме Елены Ивановны от 4 мая 1946 года были такие слова:

«Хочу сказать Вам — редко, когда я имела такую радость, читая Ваше послание, наполненное таким сердечным огнём энтузиазма. И Ваше утверждение, что “идеи о святости труда и о жизни для общего блага останутся вечными и неизменными, ибо на любви, самоотверженном труде и жертвенном подвиге основана жизнь Космоса и развитие его неисчислимых видимых и невидимых миров” — уявило готовность Вашего духа “стать в поток, несущий нас к высшей цели”, как говорят буддисты»[xiv].

Вот что рассказала о Ельцове Клавдия Васильевна Мельникова — человек, знавший его в течение около 40 лет, ещё в Китае, а потом в Краснодаре.

Иннокентий Иванович, когда уже жил в Краснодаре, долгое время не имел своего угла. Наконец, за несколько лет до смерти он всё-таки получил комнату в коммуналке как пенсионер-общественник. Был очень пунктуальным человеком. Дни его визитов к Мельниковым редко нарушались.

Рассказывали очевидцы, что умер он в троллейбусе на углу улиц Мира и Шаумяна. При нём были книги по Живой Этике, которые он вёз своим друзьям. Случилось это 26 февраля 1967 года. Иннокентию Ивановичу было 75 лет. Столько же прожил и его отец, сибирский золотопромышленник.

В беседах, часто происходивших у Мельниковых за овальным старинным столом, где у каждого было особое место, он часто с большим уважением упоминал Елену Ивановну. Её подарком — сколком горного хрусталя он дорожил больше всего на свете. И особенно его хранил. Этот кусочек Гималаев более 30 лет сохраняла К.В.Мельникова, в 1997 году она передала его в Мемориальное Собрание С.С.Митусова — в основание будущего музея Рерихов на их родине, в Петербурге.

Знакомых, интересующихся Живой Этикой, у Ельцова было немного. Он не имел врагов, обладал тонким чувством юмора, жил незаметной для всех сосредоточенной мыслительной жизнью, но никогда не козырял своими познаниями. Это ясно хотя бы из того, что близкий Иннокентию Ивановичу человек, Клавдия Васильевна, почти ничего не знала о его работе. Когда она вошла после его смерти в комнату, где он жил, то она увидела её такой, будто хозяин только что вышел — на столе аккуратно лежали недописанные листы рукописи, стоял недопитый стакан чая... Казалось, сейчас войдёт Иннокентий Иванович и сядет за стол, чтобы продолжить писательскую работу. Клавдия Васильевна была удивлена и обрадована, когда узнала, что Ельцов — автор книги“Учения Востока” (1948—56), ставшей для многих настольной.

В предисловии к “Учениям Востока” Ельцов писал, что его«труд имеет целью пламенный зов к строительству нового мира, к расширению сознания, к борьбе с пережитками старого мира в сознании людей». Действительно, и вся жизнь Ельцова осталась примером такой реализации и таких действий, направленных на совершенствование и помощь ближним. В этом он последовательно следовал словам Елены Ивановны из письма к нему: «Любите людей, они так нуждаются в бескорыстной любви! Любите нашу страну, любите её героический народ!»[xv].

Став юристом и писателем, он всеми доступными средствами утверждал высокое — даже тогда, когда сам уклад жизни препятствовал ему. Он был беден, но не потому, что не умел себя обеспечить, а потому, что постоянно заботился о других. Собственной семьи он не имел, но десятилетиями жил заботами своей сестры, а потом и своего племянника. При значительном каждодневном труде он был скромен и неизменно доброжелателен к людям. Об этом свидетельствовали и его друзья Николай Иванович Попович и Альфред Петрович Хейдок.

В 1960—63 годах в Краснодаре И.И.Ельцов написал ещё один (до сих пор неизданный) труд “О научных суевериях”, который, по выражению автора, имеет «полемическо-боевой характер». Действительно, уже сами названия глав труда вступают в спор с расхожими псевдонаучными представлениями:«первая глава носит название: Суеверие №1 — “мысль и сознание — функции мозга”, глава вторая: Суеверие № 2 — “мы живём только раз” и глава третья: Суеверие №3 — “никакого Высшего Мира нет”»[xvi]. Высока патетика этого труда Ельцова, заключающегося словами о Великом Синтезе, перекликающимися с процитированными выше строками из письма Е.И.Рерих:

«Синтез всех Великих Учений заключается в Зове к любви, понимаемой как сострадание и благожелательство, к самоотверженному труду и жертвенному подвигу.

На этом Великом Синтезе, говорят нам Братья Человечества, основано не только развитие земного человечества, но и развитие всех неисчислимых видимых и невидимых Миров, нарождающихся, развивающихся и распыляющихся в беспредельных пространствах Космоса»[xvii].

/журнал Грани эпохи №7 осень 2001г. / дата публикации01.09.2001