Памятные даты

17 июля День преподобного Андрея Рублёва
18 июля День преподобного Сергия Радонежского

От редакции: Этот материал нам любезно предоставлен Н.А.Степанищевой, ведущей рассылки "Основы Живой Этики. Изучаем вместе . http://subscribe.ru/catalog/culture.people.aleth/

 

***

Из статьи П.А.Флоренского "Троице-Сергиева Лавра и Россия" (альманах "Прометей", №16, М: "Молодая гвардия", 1990, стр.397-410).

При туристическом обходе Лавры беглому взору впервые развёртывается не подавляющее количественно, но действительно изысканное богатство художественных впечатлений от неё. Есть, однако, и гораздо более тонкое очарование Лавры, которое охватывает изо дня в день, при вживании в этот замкнутый мир. И это очарование, тёплое, как смутная память детства, уродняет душу в Лавре, так что другие места делаются отныне чужбиной, а это - истинною родиной, которая зовёт к себе своих сынов, лишь только они оказываются где-нибудь на стороне. Да, самые богатые впечатления на стороне скоро делаются тоскливыми и пустыми, когда потянет в Дом Преподобного Сергия. Неотразимость этого очарования - в его глубокой органичности. Тут – не только эстетика, и чувство истории, и ощущение народной души, и восприятие в целом русской государственности, и какая-то, трудно объяснимая, но непреклонная мысль: здесь, в Лавре именно, хотя и непонятно как, слагается то, что в высшем смысле должны называть общественным мнением, здесь рождаются приговоры истории, здесь осуществляется всенародный и, вместе, абсолютный суд над всеми сторонами русской жизни. Это-то всестороннее жизненное единство Лавры, как микрокосма и микромира истории, как своего рода конспекта бытия нашей Родины, даёт Лавре характер ноуменальности. Здесь ощутительнее, чем где-либо, бьётся пульс русской истории, здесь собрано наиболее нервных чувствующих и двигательных окончаний, здесь Россия ощущается как целое. [...]

Если Дом Преподобного Сергия есть лицо России, явленное мастерством высокого искусства, то основатель её есть первообраз её, этого образа России, первоявление России, скажем с Гёте, или, обращаясь к родной нашей терминологии, лик её - лик лица её, ибо под "ликом" мы разумеем чистейшее явление духовной формы, освобождённое от всех наслоений и временных оболочек, ото всякой шелухи, ото всего полуживого и застящего чистые, проработанные линии её. В церковном сознании, не том скудном сознании, которое запечатлено в богословских учебниках, а в соборном, через непрерывное соборование и непрерывное собирание живущем духовном самосознании народа, Дом Живоначальныя Троицы всегда сознавался и сознаётся сердцем России, а строитель этого Дома, Преподобный Сергий Радонежский, - "особым нашего Российского царствия хранителем и помощником", как сказали о нём цари Иоанн и Пётр Алексеевичи в 1689 году, - особым покровителем, хранителем и вождём русского народа, - может быть, точнее было бы сказать - Ангелом-Хранителем России. Не в сравнительных с другими святыми размерах исторического величия тут дело, а – в особой творческой связанности Преподобного Сергия с душою русского народа. [...]

Но если храм был посвящён Пресвятой Троице, то должна была стоять в нём и храмовая икона Пресвятой Троицы, выражающая духовную суть самого храма, - так сказать, осуществлённое в красках имя храма. [...] Нас умиляет, поражает, почти ожигает в произведении Рублёва вовсе не сюжет, не число "три", не чаша за столом и не крила, а внезапно сдёрнутая перед нами завеса ноуменального мира, и нам, в порядке эстетическом, важно не то, какими средствами достиг иконописец этой обнажённости ноуменального, и были ли в чьих-либо руках те же краски и те же приёмы, - а то, что он воистину передал нам узренное им откровение. Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междуусобных распрей, всеобщего одичания и татарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь, открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир, "свышний мир" горнего мира. Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних. Вот этот-то неизъяснимый мир, струящийся широким потоком прямо в душу созерцающего от Троицы Рублёва, эту ничему в мире не равную лазурь – более небесную, чем само земное небо, да, эту воистину пренебесную лазурь, несказанную мечту протосковавшего о ней Лермонтова, эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг перед другом покорность - мы считаем творческим содержанием Троицы. Человеческая культура, представленная палатами, мир жизни - деревом и земля - скалою, - всё мало и ничтожно пред этим обещанием неиссякаемой бесконечной любви: всё - лишь около нея и для нея, ибо она - своею голубизною, музыкою своей красоты, своим пребыванием выше пола, выше возраста, выше всех земных определений и разделений, есть само небо, есть сама безусловная реальность, есть то истинно лучшее, что выше всего сущего. [...]

 

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№6 дата публикации: лето 2001